Мама

 – Раз, два, три... Кто первый?
 Я подняла руку. Я всегда поднимала.
 – Отлично, давай.
 Я закрыла глаза. И увидела огромный остров, который плавал в океане. Остров, который уже давно затонул. Но я его видела.
 Я мысленно окатила его водой, потом высушила ветром. Наконец по океану вокруг острова пробежал огонь, и сама вода запылала.
 Я открыла глаза и тут же почувствовала, как остров упал в воду. ОНА тоже это почувствовала – я поняла это по её настороженному взгляду – но сказала:
 – Молодец.
 Я кивнула и медленно побрела прочь с урока. Может быть, я была неправа, когда не сказала о своей ошибке. Я ведь целый мир затопила. Не имеет значения, что это было лишь в моём сознании. ОНА ведь тоже поняла это.
 ОНА была моей матерью. Я знала это, но никому не говорила. Даже ей. ОНА не знала... или знала? Но ОНА меня выделяла. Я её – нет. Просто ОНА чувствовала, когда я что-то делала не так. А когда я всё делала так – ОНА меня больше всех хвалила. Я сказала бы ЕЙ. Сказала бы, что она не имеет права учить меня. Но не могла. Меня выгонят. Скорее всего – девяносто девять процентов.

 – Лайрэ, Лерэ, Лессэ... Лиссэ, Лирэ, Ларэ...
 Тихая песня под гитару звучала, и её источником была светловолосая девушка года на три моложе ЕЁ. ОНА ведь тоже была очень молода. Только она не знала... нет, нет! Этого и я не хотела бы знать. Но знала.
 Года три назад – а, может быть, и все десять лет – я залезла в старинные архивы, где было написано моё имя и сверху – ЕЁ. Нет, я не поверила. Поверила после, когда всё проверила и перепроверила. Годы точно сходились. Только вот... Мой возраст – да, сходился... И ЕЁ возраст сходился с моим... Но вот только на тридцать семь ОНА никак не выглядела. Максимум на двадцать шесть. Максимум. Я дала бы ЕЙ двадцать с хвостиком. Двадцать четыре. Но не тридцать семь. Это был секретный архив.
 Но там же, внизу, я увидела знак. Он был похож на чуть повёрнутую углом бесконечность. Я долго искала этот знак. И наконец нашла. Это значило "Путешественник во времени".
 Подо мной тоже стоял этот знак...
 – Ты чего? – спросила меня девушка, и я поняла, что дивная песня "Лайрэ, Лерэ, Лессэ" кончилась.
 – Ничего, – ответила я. А что ещё.
 Мать, которая не знает о твоём существовании и прибыла из другого времени, но хвалит тебя больше всех. О да, предел мечтаний. С другой стороны, ни у кого из моих знакомых не было родителей ВООБЩЕ. Это меня не поражало, но я помнила, как тогда, в далёком детстве... Стоп.
 Я не понимала, что происходит, когда появлялись эти вторые воспоминания. Ох. Память у меня была феноменальная, это все говорили, но почему-то иногда на мои "основные" воспоминания наслаивались "побочные", и я забывала всё, потому что помнила в двух вариантах. Это было непросто.
 – Сосредоточься, – услышала я голос Лары. – Тихо, тихо выходи.
 Я поняла, что на этот раз я была в прошлом у Лары. В который раз заново поняла, что такое "путешественник во времени". В который раз заново поняла.
Воздух был тёплым, и сухой ветерок легко обвевал нас. Под таким солнцем счастье было подобно пузырькам газировки: выплёскивалось, но не таяло и не растворялось в пустом пространстве. Оно оставалось во мне и показывалось другим. И они тоже показывались мне словно из-за воздушной пелены.
 – Ничего... Ничего... – всё ещё вторило эхо, посылая слова, всё никак не гасло. И я вдруг увидела Лессэ, которая лежала на песке.
 – Лессэ! – закричала я от страха, громко закричала.
 Лара улыбнулась и снова затянула песню, но скоро умолкла: песня не ладилась, музыка словно стала мыльной и выскальзывала с тихими щелчками. А Лессэ всё так же лежала на горячем песке, и никто, кроме меня не мог ей помочь. Кроме меня...
 Я вспомнила те времена, когда тополя были зелёными, а не пеньками. Вспомнила, когда под университетским окном пели птицы. Вспомнила, как первый раз пришла сюда – за руку с матерью, которая не знала, что я её дочь. Я тоже не знала – тогда. Но я уже тогда умела концентрироваться.
 Время, время, время потекло сквозь пальцы. Замелькали события. И я была в эпицентре урагана, который унёс с тополей листья, который унёс с собой птичьи песни. Их унёс, а меня не взял. Я ТОГДА на него очень обиделась. Теперь я не была маленькой девочкой, хотя так хотелось бы... Я была кем-то другим, и этот кто-то мог спасти Лессэ. Мог осуществить все её мечты. Мог ВСЁ. Вот только этот кто-то не мог вернуть себе мать. Потому что не мог сказать ей о том, что она его дочь. Я не могла и подавно...
 Нет, я не спасла Лессэ. Она лежала на песке и уже подавала признаки жизни, но предстояло её ещё вытащить, ещё подарить ей голос. Она не могла ещё петь, а значит – ещё не была одной из нас. Но она уже жила. Уже прогресс.

 – Лайрэ! – услышала я в тот день. И обернулась.
 Я знала, что я не Лайрэ. Ну и что. Все так звали меня.
 – Лайрэ, я искала тебя. – Лессэ. Её всегда посылают за мной, потому что она всегда меня находит. – Тебя просили в библиотеку, в архивный отдел.
 Она убежала, а я отправилась в архивную часть библиотеки. Именно туда я залезла тогда, неизвестно когда, но выводов не делала.
 – Лайрэ! – обрадовалась мне ОНА. Она всегда мне радовалась, когда посылала за мной Лессэ. – Вот и ты! Я хотела, чтобы ты помогла мне. Держи.
 Я не успела отвернуться, и она кинула в меня тяжёлый медальон. Он стукнул меня по руке и попытался накинуться на шею, но потерпел крах – я его испепелила. Вернее, отправила на барахольный остров.
 – Спасибо, мамочка, – прошипела я сквозь зубы вовсе не обиженно.
 – Что? – переспросила она.
 – Ничего, – покачала я головой. – Не люблю, когда в меня кидаются медальонами.
 – Извини. Практика никогда не помешает.
 – Мне? – Я усмехнулась, и это вышло недобро. – Я прирождённый практик, ты же знаешь.
 – Ладно, я пойду в дальнюю секцию. Ты тут.
 Я кивнула. Она никогда не объясняла, что именно нужно делать. С другой стороны, я всегда догадывалась.
 Я вынула из секции припасённый давно листочек и начала переписывать карточку с именем Лессэ. Мне нужно было знать о них всё. И это тоже.

 Шшух!
 – Лайрэ, ты поедешь? Полетишь?
 – Сам поправился? – прищурилась я. – Ты же знаешь, я не люблю шум.
 – Поезжай... – просил он. Я качала головой.
 Когда все отговорки кончились, этот гений спросил:
 – Так ты поедешь?
 – Я тебе никогда не говорила, что ты гений?
 – Нет.
 – И не дождёшься.
 Он вгляделся в мои глаза – я поняла это, не видела, потому что думала.
 – Что с тобой, Лайрэ?
 – Ничего, – пожала я плечами.

 Я стояла на горе. Сзади кто-то подкрался.
 – Лессэ, – не глядя сказала я. – Зачем ты пришла?
 – Потому что ты сбросишься с этой горы.
 – Потому что я не буду? – усмехнулась я.
 – Как не будешь?
 – Ну если ты так настаиваешь... – Я разбежалась и прыгнула.

 ЗДРАВСТВУЙ, ЛЕРОЧКА. Я РАДА, ЧТО ТЫ НАШЛА ПУТЬ СЮДА.
 Эта записка висела на двери, и она поразила меня, потому что никто и никогда не называл меня Лерочкой.
 Только во "вторых" воспоминаниях...
 – Мама! – закричала я, смеясь от восторга, и снова представила себе пузырьки. Но тут же напомнила себе, что это другая жизнь, и тут нет никакого затонувшего острова.
 Она обняла меня. Она уже не была ОНА, просто МАМА, и всё.
 За окном шумели заросшие листвой тополя и пели птицы.
 – А... урагана ещё не было? – наивно спросила я.
 – Какого урагана? – удивилась мама, обнимая меня ещё крепче.
 Я обернулась на зеркало и увидела в нём Лессэ. Она лежала на песке и слабо улыбалась.