Желтые квадраты 2

Желтые квадраты 2 Продолжение

На следующий год Алла перешла в математическую школу, и начавшие понемногу утихать страдания юного Вертера лишились главного визуального источника.
Чиковани, давно перешедший из легкой атлетики в фехтование, забрали в спорт-интернат. У Дмитриевича появились новые приятели, которых он даже считал друзьями. Со временем он понял, что это не так.

Помимо истории Шамиль интересовался английским и литературой. Уровень преподавания гуманитарных предметов в школе с углубленным изучением химии был довольно низкий. Только в девятом классе им повезло - целый год литературу вела молоденькая выпускница филфака ЛГУ Елена Залковна Панченко.

 Дмитриевич не принадлежал к числу уважаемых ею учеников. Писал безграмотно и с трудом доводил школьные сочинения до минимально требуемого объема в четыре страницы. Читал он медленно и в основном приключения. Дюма, Вальтер Скотт, Жюль Верн, Конан Дойль в то время были его любимыми авторами. Лев Николаевич со своим морализаторством шел крайне тяжело.Только много лет спустя Дмитриевич, читая второй раз как в первый "Войну и мир", понял: насладиться этим шедевром в школьном возрасте дано лишь вундеркиндам. А вот психоанализ Достоевского был ему близок. Один раз Елена Залковна даже особо отметила версию Шамиля о несопоставимости «злодеяний» Лужина и Свидригайлова.Эти два героя почему-то отождествлялись в советских учебниках литературы. Последний в глазах пережившего несчастную любовь подростка был и остался фигурой трагической и глубоко положительным персонажем.

Тогда еще не было компьютерных игр и рекламы пива. Поэтому школьники были вынуждены по другому структурировать свободное время. Но речь не об этом.

В Союзе средне статистический человек, не говоря уже об учителях, чья зарплата всегда была ниже средней, не мог позволить себе приходить на работу каждый день в новом «обмундировании». Не могла себе этого позволить и Наталья Максимовна Мухачева – преподаватель английского. Поэтому три дня в неделю она носила привезенное мужем из Польши джинсовое платье «Wrangler“. Оно было чуть ниже колен и немножко узковато в районе бедер. Слава богу, расстегнув пуговички, поднимающиеся спереди до того места, из которого растут ноги, можно было существенно облегчить динамику пешеходного процесса. Поза «нога на ногу», по утверждению врачей, неполезна для костно-двигательного аппарата, но так удобна.
 И, к тому же, так приятно варьировать положение уставших ног, меняя их местами, передвигая голень лежащей сверху конечности в амплитуде от щиколотки до коленной чашечки, не думая совершенно о том, что это может вызвать эякуляцию у юноши, наблюдающего все это с первой парты, стоящей на одном уровне с учительским столом.
 
Два прыщавых ****острадальца, сидящих за этой партой, три дня в неделю были поставлены перед дилеммой: «дрочить или учить». Надо ли пояснять догадливому читателю, что одним из мучимых почти что Гамлетовским вопросом был наш герой? Скажу лишь, что первый, сидящий ближе к учителю, выбрал одно из двух, а второй последовал принципу Винни –Пуха и выбрал и то и другое.

На выпускном вечере, когда слегка одурманенных алкоголем учеников и учителей обременяли уже не взаимные обязательства учебного процесса, а лишь воспоминания о пролетевшем для кого-то угнетающе медленно, а для кого-то неумолимо быстро времени, тридцати двух летняя Наталья Максимовна, проводившая недавно мужа в очередную командировку, почувствовала некоторый вакуум сразу в двух местах – в сердце и в нижней части живота. Какой-нибудь циничный эскулап назвал бы это острым недоебитом. По сути же это был вполне нормальный позыв, присущий, отнюдь, не только скоту, но и самому что ни на есть гомосапиенсу – любить и быть любимым.

После романтичной прогулки по ночному Ленинграду еще очень даже интересная учительница оказалась отрезанной от основной группы выпускников разведенным Кировским мостом. Не знаю, случайно или специально на этом же берегу Невы оказался и юный Дмитриевич.

Прохлада белой ночи, почти что выветрившая пары «Советского шампанского», увлекли немногословного ученика и говорливую училку через Марсово поле в сторону Литейного проспекта. Вскоре они оказались в квартире, из окон которой были видны зеленые купола Спасо-Преображенского собора и дом Мурузи, на одном из балконов которого  около десяти лет назад Наташа Мухачева наблюдала покуривающего симпатичного рыжего блондина с намечающимися залысинами.

 - Would you like a drink?- спросила она.
- With pleasure,- стараясь скрыть дрожь в голосе, ответил он.
 -Немножко выпьем, и я постелю тебе на диване.
Сладкий кофейный ликер показался простым сиропом, несмотря на сорокоградусную крепость.
- Я люблю засыпать под музыку,- Она тихонько включила магнитофон и вышла, чтобы не мешать ему раздеться.
 К мелодии, которую раньше Шамиль слышал в исполнении оркестра Поля Мориа, примешивался шелест воды в ванной. Юноша соскочил с дивана, быстро выпил еще пару рюмок приторного ликера и забрался с головой под одеяло, стоящей в противоположном углу двуспальной тахты. Сердце стучало как автомат Калашникова, сжимаясь одновременно в горошину. Дверь тихонько скрипнула. Англичанка прошествовала к брачному ложу и, сбросив халат, юркнула в постель. Вздрогнула от предвиденной неожиданности и замерла на несколько секунд, в течение которых Шамиль готов был провалиться сквозь землю. Затем она прижалась к оцепеневшему подростку. Он обнял ее за обнаженную талию и их губы встретились. Это был первый поцелуй в жизни Шамиля. Робкие касания одной шаловливой на вид, но тоже ничего не умевшей восьмикласснице, были не в счет.
 Почувствовав ее язык у себя во рту, девственник мгновенно сориентировался и адекватно ответил. Языком владеет удовлетворительно, - подумала учительница английского. Сняв трусы, юный Дмитриевич попытался принять классическую позу – сверху, и у него это получилось. Наташа рукой помогла ему попасть куда следует. Скользкая ракушка ее мидии гостеприимно раскрылась, встречая любопытного карасика.
 «Трахаюсь», - конечно же не в слух констатировал выпускник, совершая развратно-поступательные движения бедрами.
Саймон с Гарфункелем пели «Миссис Робинсон».

- У тебя были уже девушки?- спросила она, когда через три минуты он отвалился как насосавшийся клещ.
- Нет.
-Мальчик мой,- улыбнулась она и провела ладонью по его щеке и губам.
- Вы очень красивая,- сказал Шамиль, потому что слышал, что женщины любят ушами.
На самом деле он испытывал сумбурные чувства, в которых переплетались радость утраты девственности, стыд за невысокие достижения, дискомфорт пребывания в чужой постели и влечение к открывшейся ему с новой стороны женщине.
-Хочешь кофе?- улыбнулась она.
- Не знаю. Мне и так хорошо.
Их обнаженные бедра соприкасались и ладони сжимали друг друга, как у октябрят, гуляющих парами на перемене.
- Тогда еще чуть чуть ликера?
- With pleasur.
В легком сумраке, растворенном светом белой ночи, он видел ее немножко полный силуэт, напоминающий «Венеру перед зеркалом» Диего Веласкеса.
После ликера они попробовали закрепить пройденный материал. Он называл ее Наташей, а она направляла его ладонь и помогала себе пальцами. Второй раз получилось гораздо дольше и лучше. Через некоторое время она заснула у него на плече, а он так и не смог сомкнуть глаз до утра.

 ****
Экзамены на географический в ЛГУ он провалил и на дневное и на вечернее отделение, написав оба раза сочинение на два бала. Почему Геофак? Потому что там не надо было сдавать физику. Ист и Фил факи – слишком большой конкурс. Институт им. Герцена ассоциировался с педагогической деятельностью
Потом была мало интересная работа учеником токаря на заводе у отца. "Навыки", приобретенные в ракетно-модельном кружке не замедлили сказаться. За несколько месяцев Шамиль не научился точить даже простенькие детали. И даже заточка тупого сверла вызывала у него неимоверные трудности.

Редкие, постепенно сошедшие на нет, «чаепития» на Литейном. Затем, последовавшие неотвратимо два года полного воздержания в армии.
 Ни родителям, одно время мечтавшим видеть сына курсантом военного училища, ни ему самому варианты «отмазки» даже и в голову не приходили. Несмотря на Афганистан, в котором не очень хотелось очутиться, особого страха перед службой почему-то не было. Уже потом Дмитриевич понял, что потерял за это время гораздо больше, чем приобрел.

Городок Усолье-Сибирское иркутской области, войска противовоздушной обороны, рота охраны и химзащиты. Гроза салобонов старослужащие Семдянкин и Золотарев из Джезказгана, замкомвзвода – красавец славянского типа, гитарист сержант Французов из Горького, окрещенный солдатами Тредубом застенчивый замполит лейтенант Трегуб, хрупкий на вид, кремень внутри, пьяница, донжуан со следами монголо-татарского нашествия в генах и на лице - зам комроты старший лейтенант Гуляев, скотина, не продемонстрировавшая за два года никаких человеческих чувств кроме карьеризма – командир роты капитан Гуляницкий, интеллигентно вербующий в ряды стукачей одесский еврей с почти ильфопетровской фамилией и тоже капитан, начальник особого отдела - Шкомар, по пояс деревянный хам, начальник химслужбы, проигрывающий интеллектом существу легшему в основу его фамилии - майор Червяков, отсутствие увольнительных, женщин, здравого смысла, нормальной литературы, острая алкогольная недостаточность плюс синдром не приобретённого водочного дефицита,сон на боевом посту, конопля в карауле, гауптвахта, Дембель.

Пятидневная поездка в плацкартном вагоне по маршруту Иркутск – Москва за неделю до вступления в силу антиалкогольного законодательства; драка с двумя дембелями танкистами, больше похожая на избиение: браткам, слегка попинавшим Шамиля руками и ногами, показалось, что жаждущий простого человеческого общения, нетрезвый в равной с ними степени воин, пытается конкурировать с ними в борьбе за… нет, конечно же, не сердце, а другой орган страшненькой и не очень молодой проводницы:у граждан, не читавших Достоевского, желание самоутвердиться посредством демонстрации физического превосходства так же сильно, как и половой инстинкт; в итоге – здоровенный фингал под левым глазом и пара сломанных ребер.
 
Потом – пиво в парке Горького с однополчанами москвичами;забор в комендатуру;выпуск из нее за двадцать минут до отправления поезда в Питер.

Прыгающий по эскалатору через три ступеньки военнослужащий с сильным пивным выхлопом и синяком был вторично отпущен патрулем после демонстрации билета и пароля, полученного в Комендатуре: « Подполковник Елганов отпустил»!
- У тебя штаны разошлись,- любезно предупредил его проводник за полминуты до отправления поезда.

Непередаваемые чувства возвращения в родной город.
 При этом, выйдя двадцать шестого мая тысяча девятьсот восемьдесят пятого года на Московском вокзале и сев на троллейбус номер один, едущий через весь Невский на Петроградскую, Шамиль совершенно не заметил торчащую в центре площади Восстания двадцати метровую стамеску, поставленную за время его отсутствия.
Мамины слезы радости. И предупреждение Чиковани,не обниматься, поскольку  даже во время смеха Шамилевскую грудь пронизывала боль.
Через неделю синяк рассосался, и ребра перестали болеть, а вот ненормативная лексика еще некоторое время норовила прорываться в самых не подходящих ситуациях.


Продолжение следует.