Фелина. Глава первая. Радужный снег

 Фелина сидела у окна и задумчиво смотрела, как всё пролетало мимо. Всё. Она уже не вернётся, наверное. Хотя нет – не может такого быть, не может, она просто знала это. Она и сейчас не верила, что переезжает – лишь где–то в глубине души осознавала, что действительно у неё теперь будет новый дом. “А зачем?” – спросила она себя и не нашла ответа. В самом деле, её родной город был лучшим местом на свете. Там она родилась и жила до сих пор. Она любила ездить на поездах, но всегда возвращалась. А теперь – неужели всё? Неужели жизнь наконец–то меняется? Не верится даже.
 Фелина любила ездить на поездах, и, несмотря на то, что они могли легко телепортироваться из Кошкина в Эльманш, не сделали этого – по просьбе Фелины. Сёстры вполне её поддерживали. Это было бы неправильно – упускать такую возможность, думала Фелина. Ведь переезжали они исключительно потому, что окончили вторую ступень школы фелинологов [Фелинолог – учёный, изучающий кошек] и могли теперь перейти в другую школу – и выбрали школу при Энтомологическом [Энтомолог – учёный, изучающий насекомых] центре, где учились и их родители. На взгляд Фелины, это было немного глупо. Какая разница, где учились их родители? Ни Феликс, ни Фелисса так и не стали настоящими учёными. Но Феликс говорил, что это ПРОСТО ХОРОШАЯ ШКОЛА. Что ж, пусть так. Всё равно в школе фелинологов её иногда дразнили – из–за имени. К тому же они с сестрой Фелис были едва ли не самые младшие на второй ступени. Феликс сказал, что уж в новой школе их никто дразнить не будет. Фелина тогда ответила, что да, потому что самоубийц там нет.
 Фелина повернула голову. На соседней полке спал Феликс, а наверху – сёстры Эриташ и Фелис. Фелина и Фелис были близняшками, только у Фелис волосы были не полностью тёмными, а рыжеватыми на кончиках, как у мамы. Эриташ была старше девочек на два года. У неё были короткие чёрные волосы и серые глаза – впрочем, серые глаза были у всех них. Но непонятно, от кого из родственников Эриташ получила прямые чёрные волосы – может быть, от дедушки. Фелина не знала этого, да и неважно это было.
 – Фелис! – позвала Фелина. – Проснись.
 В ту же секунду Фелис заворочалась на своей второй полке, ещё через несколько секунд свесилась вниз и прошептала:
 – Залезай ко мне.
 Фелина залезла, потому что ей было грустно. К тому же они с Фелис во всём и всегда были вместе, и теперь они были товарищами по несчастью, хотя Фелис на многие вещи смотрела иначе, чем Фелина.
 Фелис выделила ей половину своего одеяла – на улице стоял конец января – и они вместе уютно улеглись на полке и стали смотреть в тот кусочек окна, который был им виден.
 – Ты хочешь переезжать? – прошептала Фелина.
 Фелис помотала головой.
 – Я не знаю, – так же шёпотом ответила она, – я боюсь.
 – Я не боюсь. Я просто буду скучать. А чего ты боишься?
 – Всё меняется. Будет сложно привыкнуть.
 – Это могла бы сказать я, – усмехнулась Фелина.
 – Конечно.
 Молча они смотрели в окно, пока Фелина не прошептала:
 – Давай спать.
 Фелис согласно кивнула, и они, получше закутавшись в одеяло и обнявшись, уснули.

 Фелина проснулась оттого, что Фелис зашевелилась, просыпаясь. Она разлепила глаза и посмотрела в окно.
 Валил снег. Впрочем, так и полагается зимой. Но в конце января природа иногда уже готовилась к весне – заранее. Февраль был почти весенним месяцем.
 – Что?.. – спросила Фелина, поворачиваясь к сестре. – Сколько времени?
 – Ночь, – просто ответила Фелис, – прости, что разбудила.
 Тут поезд, поскрипывая, начал тормозить.
 – Остановка! – возликовала Фелис. – Пошли подышим!
 – А Эриташ и Феликс?
 – Разбуди их, ладно? Я хочу подышать.
 Фелина кивнула. Ей и самой очень хотелось на улицу, но Фелис явно было нужнее. Ей могло стать плохо.
 Разбудив отца и сестру, она, закутавшись потеплее, побежала к дверям.
 – Не замёрзнешь? – крикнул Феликс.
 Фелина помотала головой и выбежала из поезда, чтобы скорее отыскать Фелис. Тут она увидела крупный плакат на здании вокзала, надпись на котором гласила: “GUTEN ABEND!”. Недоуменно нахмурившись, она повернулась к Феликсу и Эриташ.
 – Это что? – спросила она.
 – Это значит “Добрый вечер!” на альтмерском [Альтмерия = Германия]. К ним, наверное, приезжают альтмерские туристы или что–то в этом роде.
 Фелина кивнула и, заметив у киосков сестру, побежала туда. Фелис покупала себе сок.
 – Привет! – заулыбалась она, увидев Фелину.
 – Привет! – ответила та. – Что–нибудь ещё покупать будешь?
 – Наверное, нет. Хотя, если есть хорошие газеты, куплю Феликсу. Он обожает новости.
 – Он сам себе купит, – заметила Фелина, увидев Феликса, который уже стоял у киоска с газетами и выбирал.
 – А где Эриташ? – спросила Фелис. – Осталась в поезде?
 – Нет, она...
 Тут и Фелина заметила, что сестры нигде нет.
 – Ничего, не успеет – телепортируется!
 – А если не туда? – забеспокоилась Фелис.
 – В Мотыльковии, конечно, не так много магов, но всё–таки мы не единственные, – усмехнулась Фелина.
 Фелис кивнула и направилась к поезду. Фелина пошла за ней, оглядываясь по сторонам в тщетной надежде увидеть Эриташ. Однако её нигде не было, только Феликс у киоска торговался с продавцом газет.
 Они решили постоять ещё немного, но времени уже не хватало. Поезд зашипел, и все, кто ещё не зашёл, в том числе и Феликс, тащащий ворох газет и жутко довольный, румяный от мороза (“Теперь читать до приезда будет”, – шепнула Фелис Фелине), в спешке стали запрыгивать в вагоны. В толпе мелькнули чёрные волосы Эриташ, и Фелис успокоилась и быстро залезла по ступенькам.
 Они сели на полки, и поезд тронулся.
 Фелис залезла на свою полку и свесилась оттуда, чтобы позвать сестру. Но Фелина уже сидела внизу и печально смотрела в окно, и Фелис поняла, что не стоит беспокоить её.
 Феликс и Эриташ болтали, Фелис спала, а Фелина смотрела в окно. А колёса стучали, и, хоть поезд шатало из стороны в сторону, Фелине казалось, что поезд – это единственное место на земле, а всё остальное – космос. За окном так стемнело, что не видно было даже снега, который – день ли, ночь ли – всё валил и валил.
 – ...Ну что ж? Пора спать, – сказал Феликс и посмотрел на Фелину, которая ничего не видела вокруг себя, ничего не видя и в окне – кроме беспросветной тьмы. Он понял, что Фелине сложнее всего будет освоиться. Не Эриташ, не Фелис. А именно мечтательнице Фелине, мысли которой часто уводили её далеко–далеко от действительности. Или не только её – увлечённую Фелину было невозможно слушать, не представляя образов. Её слова как бы завлекали в огромный водоворот, из которого без помощи самой Фелины было никак не выбраться. Хотя Фелис больше не хватало матери, чем её сестре. Но Фелине не хватало чего–то большего. И жить она могла только дома. Поэтому и тосковала так.
 Эриташ давно уже легла, и только Феликс и его младшая дочь не спали. В поезде потух свет, и теперь Фелине казалось, что его насквозь пронизывают будто лучи тьмы–ночи. Она смотрела в окно и видела эти почти реальные лучи, их обволакивающую силу. Она знала, ЧТО это – это тьма. Но она не боялась её, потому что тьма не могла её победить. Хотя и она не могла победить тьму. ПОКА не могла.
 Феликс повернулся к Фелине, и та наконец посмотрела на него.
 – Ты не будешь спать сегодня? – спросил Феликс.
 – Не хочу спать. Может, и буду. Когда захочу.
 – Фелис спит.
 Фелина промолчала. Фелис не спала. Она уже проснулась.
 – Спокойной ночи.
 Фелина кивнула. Когда Феликс уснул, она залезла к Фелис, и они говорили до утра.

 Утро наступило через несколько часов, и солнце вышло из–за туч, рассеяв ночную тьму. Снег уже не валил, а просто падал, тихо и как–то слишком медленно опускаясь на землю и успевая сверкнуть всеми цветами радуги. Все веточки деревьев и вся земля были покрыты снегом и так же искрились. Фелине и Фелис казалось, что они очутились в каком–то нереальном, несуществующем, сказочном мире. Эриташ, проснувшаяся оттого, что солнце светило ей прямо в лицо, просто села на полке и стала молча смотреть в окно, открыв рот. Бескрайние поля и леса, изредка появляющиеся домики, огромные сугробы, шагни в которые – и утонешь с головой. Не зря всю ночь бушевала вьюга, заваливая землю и стирая ещё оставшиеся воспоминания об осени. Всё разукрасил радужный снег.
 – А где мы? – поднял голову Феликс. Он не узнавал мест, преображённых зимой.
 – Не знаю. А какая разница? – пожала плечами Фелина.
 – Никакой, – сказал Феликс, и они засмеялись.
 – А когда мы приедем? – внезапно спросила Фелис. – Скоро?
 Феликс кивнул.
 – Часа через три. Наверное.
 Фелина поползла на третью полку и вскоре достала оттуда еду.
 – Кто будет завтракать? – спросила она.
 ...Позавтракав, они собрали вещи и снова стали смотреть в окно. Но Фелине снова стало грустно, а Фелис передалось настроение сестры, и она чуть не заплакала.
 – А мы навсегда переезжаем? – спросила Фелина.
 – Нет, – ответил Феликс, – мы будем возвращаться... когда сможем. Я не могу жить без Кошкина. Да и ты, думаю, будешь ощущать себя не в своей тарелке.
 Фелина кивнула. Кошкин был её домом. Но отныне и навсегда у неё было два дома.

* * *

 Дом в Эльманше понравился Фелине несмотря ни на что. Красивые фигурные окошки, светлые стены, лёгкие двери. Он поражал внешней лёгкостью по сравнению со старым домом Кошкиных, почти замком, высоким, статным и реальным, с толстыми стенами, казавшимся таким массивным, но тем не менее никогда не давившим на Фелину своей тяжестью. Этот же домик был сложен почти из фанеры – из тонких досочек, потому что в Эльманше было намного теплее, чем в Кошкине. Хотя теперь всех уравняла зима, завалившая снегом весь мир. Фелине тут же захотелось зайти туда и посмотреть на свою комнату, которая, конечно, будет рядом с комнатой Фелис. Дома у них была одна комната, разделённая на две половинки. Сёстры не могли друг без друга.
 Внутри дом оказался ничуть не хуже, чем снаружи. Уже купленная Феликсом заранее мебель идеально подходила к цвету стен. Комнат было не так уж много, но четверым хватало с избытком. Войдя в дом, Фелина пожалела, что Фелисса всего этого не увидит. Прочитав мысли Феликса, она поняла, что он тоже об этом думает. И она удивилась бы, если бы эта мысль не пришла бы в голову Фелис. Одна Эриташ имела право не думать об этом. Почему – Фелина не знала. Но Эриташ вообще была странной на её взгляд. На взгляд окружающих странной была Фелина. Но ей было всё равно.
 Фелина заметила, что Фелис побежала на второй этаж, и бросилась за ней. Вместе сёстры легко нашли свои комнаты – так же, как и дома, они были рядом, но, хотя и не являлись одной комнатой, из одной комнаты в другую вела дверь. В обеих комнатах были большие окна, кровати, столы и книжные шкафы. В комнате Фелис был ещё и шкаф для одежды, а в комнате Фелины – ещё один стол. На него Фелина положила, вытащив из рюкзака, свой маленький ноутбук, сразу подключив его в сеть – за столом была розетка.
 Фелис, посмотрев в окно, вскрикнула от восторга.
 – Смотри, как красиво! – воскликнула она.
 Из окна действительно открывался удивительно красивый вид. Домики, все как один лёгкие и светлые, стояли на улицах, между ними ездили редкие машины, деревья, расправив свои ветви, сверкали под лучами зимнего солнца, недалеко была замёрзшая река (“Мот”, – подумала Фелина), а возле реки стояло большое здание, на котором было написано “ЭНТОМОЛОГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР”. Весь город ещё спал долгим зимним сном, потому что рано вставать никому не хотелось. Лишь возле Центра Энтомологов кто–то ездил на велосипеде, а иных прохожих было трудно заметить.
 – И этот город станет нашим домом, – сказала Фелина. – Хорошо. Он замечательный. Я себе столицу другой представляла. Большой и шумной.
 – Я тоже, – кивнула Фелис. – Здесь здорово.
 – Интересно, кто это там ездит на велике? – хихикнула Фелина. – Хотела бы я так.
 – А давай! – сказала Фелис. – Поедим, помоемся и поедем!
 Фелина улыбнулась. Фелис отличалась от неё тем, что могла воплотить в жизнь даже самые нелепые идеи сестры. Она не боялась, что над ней будут смеяться. Уж Фелис–то никто не считал странной. Хотя Фелину тоже. Просто были нехорошие люди, которым хотелось её обидеть. Им это удалось. Но ненадолго.
 – Девочки, будем есть? – раздался снизу голос Феликса.
 – Кто готовит? – тут же отозвалась Эриташ.
 – Я, – успокоил её Феликс, довольно улыбаясь. Дома большей частью готовила Эриташ, иногда с Феликсом вместе, и ей это уже поднадоело.
 – Хорошо! – крикнула Эриташ уже откуда–то сверху, видимо, с чердака. Фелина и Фелис переглянулись и тоже полезли туда.
 Эриташ стояла у круглого чердачного окошка и смотрела на город. Отсюда были видны лишь размеры города – он кончался уже за пределами того, что было видно из окон. Теперь было видно, что жизнь в городе шла, хоть и очень медленно. Человек на велосипеде – почему–то отсюда его было лучше видно, и Фелина с Фелис заметили, что это мальчик, их ровесник – уже почти уехал из зоны досягаемости, был почти у самого горизонта. Он был в лёгкой курточке, тонкой шапке и даже, кажется, в кроссовках. Фелина и Фелис переглянулись и по искоркам смеха в глазах друг друга поняли, что обе смотрели в одну точку.
 Эриташ же молча рассматривала город, будто знакомясь. Не спеша пробегала она взглядом по каждой из улочек, останавливаясь на каждом домике, на каждом из редких пешеходов. Ей город тоже нравился – это было видно по её глазам, хотя она ещё ни слова не сказала.
 Наконец она посмотрела на сестёр и ответила на их вопросительные взгляды:
 – Это потрясающее место. Я рада, что мы здесь.
 – Ура! – хором закричали близняшки и бросились обнимать сестру. А Эриташ молча улыбалась и снова смотрела на город.
 – Девочки, завтрак готов! – снова раздался голос Феликса, и сёстры поспешили вниз – сначала Фелис, потом Фелина, за ней – Эриташ. Эриташ почему–то шла медленнее всех, о чём–то глубоко задумавшись.
 Фелина первой заметила, каким грустным было лицо отца, несмотря на то, что голос у него был вроде бы весёлый. Фелис, взяв свою порцию гренок, поморщилась: Феликс полностью сжёг их и теперь хрустел горелыми, даже не замечая этого. Эриташ, необычайно тихая, тоже взяла тарелку и молча, с отстранённым выражением лица, начала есть.
 И Фелис, и Фелине очень хотелось подбодрить отца, поэтому Фелис сказала:
 – Отличный дом, не правда ли?
 – Спасибо за то, что ты вспомнил, что я обожаю горелые гренки, – добавила Фелина; к слову, это была чистейшая правда.
 Эриташ, заметив наконец, ЧТО ест, взяла нож и стала соскребать с хлеба горелое. Феликс кивнул и опустил голову ещё ниже, но Фелина успела заметить в его глазах слёзы. Заметила – и сразу же растерялась, потому что не знала, что делать, что сказать. Она никогда не видела его плачущим. Да и никто, кажется, не видел. Поэтому она совершенно потерялась, у неё задрожали губы. Фелис же, как ни похожи они были, начала действовать – подошла к Феликсу и обняла его. Эриташ подняла голову, но снова опустила и молча стала ковырять гренку.
 Феликс, не в силах сдерживаться, заплакал уже открыто. Фелина и Фелис заплакали вместе с ним. На лице Эриташ было очень печальное выражение. Она будто бы хотела заплакать тоже – и не могла. Через некоторое время по её щеке пробежала первая слезинка. Фелис обняла и её. Фелина подумала, какая же всё–таки Фелис молодец. Она всегда очень точно понимала людей, Фелина так не могла. Фелис была решительнее сестры, но Фелина была изобретательнее и быстрее реагировала на окружающие события и, соответственно, быстрее могла противостоять опасности, если таковая была. Сёстры прекрасно дополняли друг друга. Только Эриташ была как бы вне игры. Фелине иногда не верилось, что и она – их сестра. Ничем она не походила на сестёр, на отца, на мать. Впрочем, не время было думать об этом.
 Феликс и его дочери перестали плакать одновременно. Феликс улыбнулся, Фелис тоже. Эриташ пошла мыть посуду, сёстры поднялись наверх. Феликс перенёс себе на колени какую–то толстую, явно связанную с магией книгу и углубился в чтение.

 Фелина стояла у своего окошка, открытого нараспашку. С улицы на неё веяло ледяным, свежим воздухом. Ей очень хотелось пройтись по этому городу или – поездить по нему на велосипеде. Как тот мальчик. Она до боли вглядывалась в улицы до линии горизонта, но человека на велосипеде не было видно.
 Она всё же не выдержала и, крикнув Фелис, что пойдёт прогуляться, выпрыгнула из окна. Нет, она не разбилась, а плавно спустилась на землю, медленнее, чем на парашюте. Оглядевшись, она почувствовала, что ей холодно, и телепортировала себе лёгкую куртку и ботинки. Сбросив домашние тапочки, она оделась и зашагала навстречу приключениям. На месте ей не сиделось. Пусть дома остаются родственники, что–то странно они вели себя сегодня – унылый Феликс, грустная Фелис и задумчивая Эриташ. Фелина их не винила, не обижалась. Ей было немного стыдно за то, что сбежала и не взяла с собой хотя бы Фелис. Но она осознавала, что сейчас это будет только её путь, только её цель. Фелис легко её найти. Только нужно не заблудиться.
 “А где я живу? – внезапно спросила себя девочка. – О, на улице Каллисто, дом 23, – вспомнила она и опомнилась: – Нет, это адрес в Кошкине. А здесь?” Она оглянулась и увидела на доме табличку: “Улица Эйри, 12”. Постаравшись запомнить, она двинулась дальше.
 Почти сразу же Фелина поняла, что представление о людях города, сложившееся у неё по виду из окна, оказалось неправильным. Жизнь в городе кипела и бурлила, но пока что не выходила за ворота домов. Новые соседи бегали друг за другом, играли в снежки, лепили снеговиков, выгуливали кто кого, в общем – наслаждались наступившей зимой. Фелина с сожалением подумала, что зима здесь короче, чем в Кошкине. Февраль считался почти весной. Почти, но не совсем. “В феврале мне идти на первый урок”, – вспомнила она. Вторую ступень школы фелинологов Фелина и Фелис окончили в начале января – Эриташ, соответственно, окончила третью. И сейчас по возрасту они должны были быть в четвёртом и шестом классах. Однако до этого им предстояло пройти испытательный день, и по результатам этого дня их должны были взять либо в четвёртый и шестой класс, либо в классы ниже этих.
 Фелина шла по улице и разглядывала дома. Все были разными, но что–то похожее в них всё же было – все они, как и их дом, были светлыми, лёгкими, воздушными.
 Вдруг она услышала восторженный вопль:
 – Леночка, спасибо тебе! Я об этом всю жизнь мечтала!
 Повернув голову, Фелина увидела двух светловолосых девочек примерно её возраста. У одной из них, у той, волосы которой были короче, в руках был маленький котёнок. Очевидно, она и была Леночкой.
 – Привет! – Фелина помахала девочкам рукой. – Я – ваша новая соседка.
 – Скорее ты Катина соседка, – улыбнулась Лена. – Я живу на острове Риодина.
 – Это где? – растерялась Фелина. – Где–то на юге?
 – Остров Риодина находится посередине Крушинного озера, а Крушинное озеро относительно недалеко от Изумрудного океана, – серьёзно сказала Лена и рассмеялась. – Ну, давай знакомиться. Я Лена Смирнова.
 – Катя Мотылькова, – протянула руку вторая девочка.
 – Фелина Кошкина,– пожала руку Фелина.
 – Здорово! – восхитилась Катя. – Красивое имя.
 Фелина улыбнулась.
 – А ты в нашем классе будешь учиться? – спросила Лена.
 – Наверное, – пожала плечами Фелина. – Не хотите прогуляться?
 – Конечно! – воскликнула Катя. – Лена, пойдёшь?
 – Да, только надо оставить Весту... – она показала на котёнка, – или пусть прогуляется с нами?
 – С нами, – решительно сказала Катя. – Кстати, где ты живёшь, Фелина?
 – В 12 доме, – ответила Фелина.
 Она посмотрела на девочек, которые вышли из ворот дома, более внимательно. Они, конечно, были похожи внешне, но не так, как показалось ей издалека. У Кати была длинная коса, может быть, даже длиннее, чем у самой Фелины – на глаз было сложно определить, – широкие голубые глаза, бледное лицо, наверное, летом она была вся в веснушках. Она была выше Фелины, хотя и ненамного. Лена же была смуглой, её кожа была даже слегка желтоватой, волосы были темнее, глаза уже и зеленоватого цвета, а ростом она была ниже Фелины примерно на столько же, на сколько сама Фелина была ниже Кати.
 – Дай мне котёнка, пожалуйста, – попросила девочка. К представителям семейства кошачьих она всегда питала некоторую слабость.
 Лена протянула ей Весту. Та, едва оказавшись у Фелины в руках, зажмурилась и приветливо замурлыкала. Любовь Фелины и кошек была взаимной.
 – А когда ты к нам приехала? – спросила Лена.
 – М–м–м... – задумалась Фелина и, подсчитав, ответила: – Часов шесть назад.
 – Так ты ещё ничего не видела? – удивилась Катя.
 – Видела... из окна...
 – И что же ты видела? – спросила Лена. Фелина заметила, что если отличительной чертой Кати являются постоянные восторги этим миром, то Лена всё время приветливо улыбается. Ей нравились эти две девочки, такие светлые, она была рада тому, что они были первыми, кто встретился ей в городе. Стоило ей выйти за ворота своего НОВОГО дома, как она нашла новых друзей.
 – Город... точнее, его часть, – ответила Фелина. – И мальчика, который...
 – ...катался на велосипеде, верно? – закончила Катя. Фелина ошарашенно посмотрела на неё, гадая, владеет ли та магией или же знает мальчика.
 – О... откуда ты знаешь? – От удивления Фелина даже стала заикаться.
 – Алёша такой один, – с улыбкой ответила Катя. – Единственный в своём роде.
 Фелина задумалась.
 – Он учится в нашем классе, – пояснила Лена. – Думаю, ты тоже будешь там учиться.
 – Надеюсь, – сказала Фелина. – Вроде бы в Школе при Центре Энтомологов только по одному классу?
 – Ну, если ты туда – в чём я не сомневалась – то мы действительно одноклассники. Будущие, – широко улыбнулась Лена. – Я, ты, Катя, Алёша...
 – И он? А кто ещё?
 – Целая куча народу, – ответила Катя. – Но ты их не знаешь, наверное.
 – Только если Фуджи Рами, – сказала Лена. – Он тоже из Кошкина в Эльманш приехал.
 – Да, вроде бы где–то слышала, – припомнила Фелина. – Но в лицо не знаю, надо будет у Феликса спросить.
 – А кто такой Феликс? Твой брат? – спросила Катя.
 Фелина смутилась. Она забыла, что в Эльманше не принято называть родителей по именам.
 – Это мой папа.
 Лена снова улыбнулась Фелине. Она её поняла, а Катя, казалось, хотела задать новой знакомой очень много вопросов, но проблема была в том, что она не могла сразу выбрать самый главный и задать его первым. Фелина уже поняла, что Катя была болтушкой, а Лена, в силу, наверное, своего воспитания, – очень вежливой.
 Фелина повернулась и увидела, что к ней – или, может быть, к Кате или к Лене – кто–то бежит. Вернее, к ним приближались двое: девочка и мальчик, оба явно старше Фелины, но ненамного. Очень скоро она узнала бегущих, а правильность её выводов подтвердили крики:
 – Фелина! Наконец–то! Вот ты где!
 Девочка вздохнула. Конечно, она была рада родственникам, но предпочла бы ещё погулять одна.
 – Феникс, мой дядя. Эрина, моя двоюродная сестра. Катя Мотылькова и Лена Смирнова, мои новые знакомые, – сказала она. – Феникс, почему ты... э–э–э... приехал? Про Эрину я и не спрашиваю...
 Фелина и Феникс неплохо ладили, и дядей он был ей лишь формально, поскольку был старше её лишь на четыре года. С Эриной же они никогда не могли найти общий язык. Почему она оказалась здесь, Фелина и представить не могла.
 Феникс стал комично серьёзным.
 – Феликс дал мне задание, – ответил он.
 – И в чём же оно заключалось? – Фелина, подыгрывая юноше, старалась не засмеяться раньше времени.
 – Он сказал: “Найди Фелину и сопровождай её повсюду”. – Феникс насмешливо прищурился. – Скажешь, не знала, да?
 – Не знала, – честно ответила Фелина. – Времени не было.
 – Да, времени ты тут зря не теряла... – протянул Феникс. – А Эру мы подбросим в какой–то институт, что ли.
 – В Экологический центр, – уточнила Эрина.
 – В Энтомологический, – прыснув, поправила Эрину Катя.
 – Да. Феликс сказал, что мне надо оформить ваши документы, – обратилась она к Фелине.
 – И ты так просто согласилась? – изумилась та.
 Эрина промолчала.
 – Подбросим? – вспомнила Фелина. – У нас нет собственного транспорта... – И, оглянувшись на девочек, догадалась: – Ты о портале, да? Так я не могу открывать порталы при них.
 – Они не...
 – Да, они не знают. И химичить, как мы, не умеют. Вроде бы. – Она нахмурилась. – Перенеси её туда, и всё.
 – Я не знаю, где Энтомологический центр, – ответил Феникс.
 – Тогда поговори с девчонками, а я укажу ей направление, – скороговоркой проговорила Фелина и, крутанувшись на каблуках (вернее, на пятках, потому что её обувь была без каблуков), показала рукой: – Вот в эту сторону полтора километра с небольшим.
 Эрина кивнула и мгновенно телепортировала. Фелина нахмурилась. Её двоюродная сестра славилась своим исключительным умением оказываться не в то время не в том месте и к тому же делать не то и не так. Она обернулась и посмотрела на Лену и Катю. Те во все глаза смотрели на то место, где только что стояла Эрина, и Фелина поняла, что её худшие надежды оправдались: девочки явно никогда не видели магии. Поняв, что сейчас начнутся расспросы, она с силой выдохнула. Но Феникс взял её за руку и твёрдо сказал:
 – Да, мы маги, ну и что? Разве от этого мы перестаём быть людьми? И разве, если вы этого не можете, мы не должны делать то, что мы можем?
 Фелина даже растерялась. Она была очень благодарна Фениксу за то, что он взял объяснение на себя, но...
 – ФЕНИКС, ТЫ, ПО–МОЕМУ, ПЕРЕБОРЩИЛ. ЭТО ПРОЗВУЧАЛО ПОЧТИ ГРУБО.
 Телепатическая связь. Никто не слышал, кроме них двоих.
 – КОНЕЧНО. ТЫ БЕЛЫЙ МАГ. Я АБСОЛЮТНО ЧЁРНЫЙ. НЕ ЗАБЫВАЙ, – согласился Феникс.
 – Извините, – уже вслух сказала Фелина. – Если хотите, мы уйдём.
 – Что вы! – замахала руками Катя и улыбнулась: – А я сомневалась, что магия бывает...
 – Зря, – сказал Феникс.
 – А с чего это Эрина согласилась оформлять наши документы? – спросила Фелина. Этот вопрос мучил её с тех пор, как она услышала слова сестры.
 Феникс презрительно хмыкнул, и это презрение было адресовано отнюдь не Фелине.
 – Да врала она, как всегда врёт. Она пошла свои документы забирать, а тобой воспользовалась, как бесплатным транспортом, – усмехнулся он. – Эра тоже хотела в Центре учиться, да только её не взяли.
 – Так это она? Эрина Ларос? – спросила Катя, округлив глаза. – Чёрный маг? – Фелине показалось, что девочку передёрнуло. А, может, и не показалось.
 – Эрина ЛАРОС? – Фелина тоже удивилась. – Она Кошкина, разве нет?
 – Её отец – Эвис Ларос, – ответил Феникс. – И всё равно мне тоже казалось, что она Кошкина.
 – А откуда ты знаешь Эрину? – удивилась Лена, поглядев на Катю.
 – Мои родители работают в Центре, ты разве не знала? И с его директором хорошо знакомы. Виктория недавно приходила к нам, вот тогда я и слышала про Эрину, – ответила Катя. – Так это твоя сестра? Удивительно. Если Алёша или Фуджи Рами окажутся твоими братьями, я даже не удивлюсь, наверное.
 – Фуджи Рами? – переспросил Феникс и мучительно прищурился. – Где же я слышал это имя... Где–то ведь слышал... О ГРАННУ ФЕЛИЦИА...
 – Ладно, вспомнишь потом. – Фелина взяла мальчика за локоть. – Или пойдёшь со мной первого февраля и посмотришь. Можно спросить у Феликса. – Она искоса глянула на Феникса прищуренными, хитрыми глазами. – Только без меня не спрашивай. Феликс тебе ответит, а мне тоже интересно. Обещаешь?
 – Да я и не... – начал было Феникс, но его перебила Катя:
 – Первого февраля? Так ты первого февраля пойдёшь в Центр на испытательный урок?
 – Да, а что? – удивилась Фелина.
 – У неё первого февраля день рождения, – пояснила Лена. – Одиннадцать лет. Мне одиннадцать исполнится только восьмого апреля.
 – А у меня восьмого мая, – ответила Фелина.
 – Ладно, Фелина, пошли. Эриташ только что сказала мне, что приготовила вкуснейший обед.
 Фелина кивнула. Значит, после утренних гренок Феликса готовить решила всё же Эриташ. Или её кто–нибудь попросил. Она всегда была не против, когда её просили, и ворчала только для вида.
 Она оглянулась на девочек.
 – Пойдёте со мной? Моя сестра очень вкусно готовит!
 – А Феликс рад будет вас видеть, – прибавил Феникс.
 – Ты тоже заметил его настроение?
 – Да. Он ведь позвал меня, и мы некоторое время разговаривали, а потом Феликс стал заниматься своими делами, а мне стало скучно, и я решил найти тебя, – невозмутимо ответил Феникс. Фелину восхищал его стиль, которым он крутил как хотел. Он мог создать словами любой образ, и кто угодно поверил бы этому образу без раздумий. Фелина просто воспринимала всё это, не обращая особого внимания на перемены в Фениксе. Он, по её мнению, находился в слишком странном положении, чтобы быть полностью обычным – как говорила Фелина, “нормальным”. Впрочем, девочка считала, что быть нормальным скучно и неудобно, да и незачем. “В мире странных людей все “нормальные” кажутся странными, а “странные”, напротив, считаются обыденным явлением”.
 И Фелина зашагала вперёд, почти уверенно – всё–таки она возвращалась домой впервые и шла по этим местам всего лишь во второй раз. За ней шли Катя с Леной, держась за руки, а замыкал строй Феникс. Вскоре впереди показался дом Кошкиных, и Фелина в очередной раз восхитилась его красотой и прозрачностью; впрочем, ей–то было с чем сравнивать. Сейчас, зимой, он походил на заиндевевшую травинку – и Фелина сама не могла объяснить, почему выбрала именно это сравнение. Травинка в инее... Свежесть. Зима. Фелина любила зиму, как любила все другие времена года, когда они наступали. Не любила она только сильную жару, когда от солнца теряешь ориентацию и приходится целыми днями ходить с закрытой платком или кепкой головой. И сейчас, зимой, она больше всего на свете любила зиму.
 Феникс и Лена тоже явно тихо наслаждались природой. Катя обводила заснеженные деревья и дома восторженным взглядом. Ей было чуждо тихое восприятие чего–либо, но сейчас она притихла потому, что затихли её друзья. Да, она уже считала всех троих, а не только Лену, друзьями. Как и все остальные ребята. Только у Кати это чувство, пожалуй, было выражено сильнее, чем у остальных, даже у Фелины. У Лены это было спокойное доверие, светящее, как солнце в не очень ясный день – от него радуется сердце, ты знаешь, что оно есть, но особого влияния на тебя – жара – оно не оказывает. У Фелины любое чувство дружбы было ослаблено наличием большого количества родственников и тех, к кому она испытывала смежные с родственными чувства – но всё же она различала всех своих родственников и друзей и испытывала к каждому что–то иное, чем к остальным. Сильнее всего она, пожалуй, была привязана к Фелис, но и здесь испытывала лёгкую горечь от того, что это лишь связь близнецов. Так что её чувства к девочкам были сродни ощущениям Вселенной, обретающей каждую секунду по несколько новых звёзд, и девочки и были этими новыми звёздами, но всё же они были намного ближе к сердцу этой Вселенной, чем кто–либо другой. Феникс же вообще не испытывал недостатка в новых и старых знакомых – у него их было раза в три больше, чем у Фелины, Фелис и Эриташ, взятых вместе. Он вообще жил легко и никогда ни из–за чего не переживал.
 На пороге сидела Эриташ. Сидела и задумчиво глядела в небо. Увидев приближающуюся к ней компанию, она отвлеклась от неба и от яблока, которое держала в руке, отбросила с глаз чёрные волосы и стала спокойно, немного с прищуром, смотреть на ребят. Она напоминала жительницу деревни, сидевшую на крыльце своего дома, и для полноты образа ей не хватало лишь соломинки в руке.
 – Здравствуй, Эриташ! – прищурившись от солнца, прокричал Феникс и приветственно поднял руку. – Феликс в доме?
 Эриташ кивнула и снова подняла голову в небеса. Сейчас она была, может быть, даже мечтательнее, чем иной раз Фелина. Но у любого человека бывают такие моменты, когда хочется стать кем–то иным, не тем, кем ты являешься.
 Ребята прошли в двери, осторожно обойдя Эриташ, и увидели Феликса, сидевшего на диване и так же читавшего какую–то книгу. Только Фелина заметила, что книга была уже другая. Фелина знала эту книгу и даже пару раз держала её в руках, и, когда она смотрела на неё, то чувствовала слабый запах её страниц и приятную мягкость старинных страниц, даже слышала тихий шелест, когда мысленно перелистывала эти страницы, но этого было недостаточно для того, чтобы узнать, что это за книга.
 Феликс поднял голову. Фелина обратила внимание на то, что его непричёсанные волосы свисали спутанными прядями, а Феникс увидел в его глазах печаль, какую–то старую, и даже не догадался, а понял: “Фелисса”. Девочкам сразу стало как–то стыдно, и они попытались тихо уйти, но дверь перед ними захлопнулась и сама заперлась на засов. Феликс улыбнулся пришедшим и сказал:
 – Извините за мой вид, но я не ждал гостей...
 Фелина тоже улыбнулась. И Феликсу, и девочкам, и Фелис, которая, видимо, услышав шум, спустилась по лестнице и так и застыла на месте, глядя на Катю с Леной. Девочки тоже замерли, а Катя удивлённо переводила взгляд с Фелины на Фелис.
 – Вы так похожи... – сказала она наконец, и Фелис, засмеявшись, отошла от лестницы и протянула руку:
 Мы близняшки. Меня зовут Фелис.
 Катя Мотылькова.
 Лена Смирнова.
 – Феликс порывисто вскочил с дивана. Фелис посмотрела на отца и недоумённо заморгала.
 – Что с тобой?
 – Да так... Катя, Лена, а как зовут ваших родителей?
 – Николай и Елена, – ответила Катя.
 – Феолина и Евгений, – сказала Лена.
 Феликс воззрился на них воистину изумлёнными глазами.
 – Я думал, совпадений не бывает... Мы с ними учились вместе. В одном классе.
 – Значит, бывает, – улыбнулась Лена.
 – Так зовите их сюда! – предложил Феникс. – Они в Эльманше?
 Лена кивнула и выбежала из дома. Катя поспешила за ней.
 Феликс снова опустился на диван. Он улыбался, будто с души камень свалился, какой–то мечтательной улыбкой.
 – И как я не догадался предложить им портал?.. – осенило его. – Так ведь быстрее!
 – Поспешишь – людей насмешишь! – наставительно сказала Фелис.
 – Хотя, да, – вспомнила Фелина. – Ты не видел Катю с Леной, когда я открывала портал Эрине...
 – Они учились со мной, привыкли, – возразил Феликс.
 Вдруг дверь открылась. Вошла Эриташ.
 – Темнеет, – сообщила она. – К нам собираются гости. Я подумала, что стоит накормить и их, – и она поспешила на кухню.
 Феликс кивнул и взмахнул рукой. В гостиной появился большой стол. Ещё один взмах – и вокруг стола выстроились стулья.
 Тут в дом вошли гости. Их вели Катя с Леной. Феликс улыбнулся им всем, пригласил за стол, на котором Эриташ уже поставила еду. Она сама, Фелина и Фелис уже сели за стол. Вскоре к ним сели и гости. Родители Кати познакомили их со своими остальными детьми – пятилетней Полиной, трёхлетней Настей и двойняшками – Ромой и Ксюшей, которым было по два года. Сестёр Лены звали Наташа и Юля.
 Фелина сидела, всех слушала, даже, кажется, о чём–то говорила то ли с Наташей, то ли с Юлей, но совершенно ни о чём не думала и очнулась лишь тогда, когда Феликс тронул её за плечо и сказал:
 – Фелина... Если хочешь, иди. Фелис и Эриташ уже ушли.
 Фелина улыбнулась. Феликс знал, что она не любит многолюдность. Она огляделась – сестёр и вправду нигде не было – и поднялась в свою комнату.
 Эриташ и Фелис сидели возле окна и смотрели на улицу. Фелис обернулась, когда вошла её близняшка. Эриташ оглянулась немного позже.
 – Там шумно, – словно оправдываясь, сказала она. – Тебе вроде бы письмо пришло.
 Фелина, поняв, что Эриташ имела в виду электронную почту, подошла к ноутбуку и открыла почтовую программу.
 – От кого письмо? – спросила Фелис. – Можно, я сяду?
 Фелина кивнула.
 – От Эстеллы, – ответила она. – И от Кости... Эстелла спрашивает, у нас ли Феникс и если да, то когда он вернётся... Костя спрашивает, поедем ли мы на Магорэш. Если да, то оформимся ли сами или ему сделать это за нас.
 – Думаю, что поедем, – задумчиво сказала Эриташ. – Магорэш, как–никак, магический конкурс, так почему бы и нет? А Эстелла могла бы и сама телепортировать к нам и убедилась бы в том, что Феникс здесь. Это вышло бы быстрее. Я могла бы вообще не включить компьютер.
 – Да, но, думаю, у неё есть несколько версий по поводу местоположения Феникса. Везде телепортировать замучишься.
 Фелина быстро набрала ответы и выключила компьютер. После этого она подсела к сёстрам, которые сидели на её кровати и смотрели в окно. На небе уже высыпали звёзды и взошла луна. Снег замерцал в их свете. Он тихо и мягко падал на землю и переливался почти так же, как утром. Где-то далеко – Фелина видела – катался мальчик на велосипеде. По улице шли редкие прохожие – их было немногим больше, чем утром.
 Она закрыла глаза, но всё равно отчётливо видела мальчика и велосипед. Больше видно не было ничего. Только велосипедист, который, казалось, приближался к ней. “К нам”, – поправила Фелина. И услышала чей–то тихий голос. Он шептал: “Смотри, как чудесно. Радужный снег”.
 Фелина кивнула, открыла глаза. И сказала:
 – Радужный снег.
 Вслух сказала.
 Фелис и Эриташ посмотрели в окно. И, наверное, не им одним показалось, что за окном вспыхнула и погасла снежная радуга.

 Гости сидели долго, но всё проходит. Прошёл и этот вечер, плавно перешедший в ночь. Феникс провожал гостей, а Феликс решил подняться к дочерям.
 Окно было открыто, пол наполовину запорошен снегом. Фелина, Фелис и Эриташ мирно спали на диване.
 Феликс вздохнул и пошёл спать.