Расстрелять мечту

Мне часто снится один и тот же сон. Я - слепая женщина в клетчатом старом переднике. Мне вынесен смертный приговор.
Слепым перед казнью не нужно завязывать глаза, поэтому мои веки приподняты, а бельма белеют в утреннем предрассветном.
Я знаю этот запах жжёного мяса, пороха и расслабленных мышц соответствующего тракта; знаю, через сколько сотых долей секунды до меня долетит свинец-"розочка", пуля, разрывающаяся при попадании в тело. Не видеть - значит чувствовать, а не наоборот. Я буду расстреляна двумя обоймами из дул солдат, которые боятся получить сапогом по роже от ненавистного прапора. Их дыхание, спёртое от страха и жалости, доносится всё чётче с каждым дуновением ветра. Я знаю цвет мешков у них под глазами, имена подруг на их обветренных зализанных губах - в такие моменты нужно бормотать хоть что-то, возвращающее в реальность, пусть даже путём простого шевеления в портках.

Этих несчастных подневольных убийц больше жаль, чем собственную гордую, всё ещё упругую грудь, которая разлетится на куски чего-то совсем не аппетитного, по цвету напоминающего вишни в момент препарирования ножом. Я так любила рассматривать её и слегка приминать левый розовый сосок указательным пальцем. Первая пуля войдёт именно туда, ровно по центру, не нарушая границ. И разорвётся.

Хочется раскидать этих маленьких людишек по краям шахматной доски. Они - просто выцветшая колода карт. Я беру пример с Алисы, делаю шаг вперёд, получаю пулю в сосок и просыпаюсь.

В этом сне есть одна маленькая деталь. Я не чувствую лица только одного солдата. К нему, похоже, и делаю шаг.
Расстрелять [за] мечту.