Жить, чтобы умереть

 – Ну почему ты не хочешь спать?.. – совсем отчаявшись, простонала мама.
 – Я не усну, пока ты не скажешь, что... останешься, – упрямо говорила девочка.
 – Ну... пойми ты, Анюта, это ведь не только я... ведь все мы...
 – Мама! Скажи мне честно: ты правда хочешь этого? Тебе...
 – Огонь – это прекрасно, Анютик.
 – Мама!.. Ты говоришь зазубренными “истинами”. Скажи мне, как ты думаешь, как ТЫ думаешь! Скажи!.. Неужели ты предпочла бы ЭТО нормальной жизни, со мной?..
 – Аня... Будь у меня выбор... я осталась бы.
 – Вот и прекрасно. В прошлый раз же ты осталась; из-за чего, из-за меня же? Тебя оставили!..
 – Надо смотреть правде в глаза, Анечка. Нельзя вечно брать отсрочки.
 – Возьми ещё одну! Ну прошу тебя! А через три года мы что-нибудь придумаем!..
 Мама грустно улыбнулась.
 – Ань, всё равно рано или поздно...
 – ...и лучше поздно, чем рано! – продолжала протестовать девочка.
 – Ань...
 – Что, мама, что? Что я такое совершила, что меня хотят оставить без матери? Что? Почему я должна всю жизнь жить без тебя теперь – а ты можешь отказаться, отсрочиться, – я знаю, я не дура, – но не делаешь этого?! Почему? Объясни! Может, это все вокруг понимают и я одна такая, а всем остальным это нравится? Скажи мне, мам...
 Мама устало опустилась на стул.
 – Ты... ты...
 – Я всё равно...
 – Ты...
 – Я не могу, Анюта.
 – Но...
 – У нас ещё есть время.
 – Что?!
 – У нас две недели.
 – Что???
 – Давай проведём их со вкусом.

 Аня была вовсе не глупой девочкой. Она была умной не по годам. Она понимала почти всё, что происходило вокруг неё. Несмотря на то, что ей было лишь восемь лет, она уже была умнее многих взрослых, а силы воли в ней было побольше, чем у большинства нормальных людей... Но, тем не менее, здесь она ничего не могла сделать, хотя видела проблему, будто она была перед её глазами. Как и многие дети, она смотрела на мир чистыми, незамутнёнными разными пришлыми истинами глазами и понимала: так продолжаться больше не может. Не по правилам сжигать людей, которые могли бы жить и жить, которые ничего не сделали, это бесчеловечно! Но...
 Но, несмотря на всё это, она была всего лишь ребёнком, а в её распоряжении было слишком мало средств. Она едва помнила, как отсрочила костёр матери три года назад – ей было пять лет, и она кричала так громко, что все зажимали уши. Она и тогда поняла, что У НЕЁ ОТНИМАЮТ МАМУ и надо было бороться за неё любыми средствами... Вот она и боролась.
 Но теперь... это намного сложнее. Если сама мама говорит, что “Огонь – это прекрасно”, то тут уж ничего не попишешь.
 Как вылечить маму? Это же...
 Аня побежала на кухню.
 – Мам, я пойду к Майе?
 – Иди, конечно.
 Аня побежала к своей соседке Майе. Ей было 15 лет, и она знала всё на свете.
 – Майя! Майя! – закричала Аня прямо с порога.
 – Что? – вышла на крик Майя. Она была красивой черноволосой девушкой с горящими карими глазами, кроме всего прочего и достаточно умной. Поэтому Аня всегда ходила к ней, когда у неё возникали проблемы.
 – Майя, как... как ты относишься к Костру?
 – Ко Всеобщему Костру? – Майя улыбнулась. – Ты же знаешь, это прекрасно. Ты видишь языки пламени и возносишься в мир огня, где всегда светло...
 – Майя! Очнись!!! – не своим голосом закричала Аня. – Это гипноз! Это ложь! Это дрянная истина!.. Не знаю, зачем она нужна... но это плохо, очень плохо!
 – Сегодня время твоей мамы.
 – Откуда ты знаешь?! – прокричала Аня.
 – Вижу по твоему лицу. – Майя села на корточки и приблизила лицо к Аниному – Ань, слушай, что я тебе скажу. Расставаться с близкими – это всегда трудно. Но не будь эгоисткой!
 Аня была так поражена этими словами, что даже сказать ничего не могла, а просто смотрела на Майю не мигая, пытаясь понять, в чём тут эгоизм, если ты хочешь продлить жизнь человека.
 – Послушай, Аня. Это всё пройдёт, как только ты увидишь огонь, почувствуешь запах огня. Это пройдёт! И всю жизнь ты будешь вспоминать это чудесное зрелище!
 Аня смотрела на Майю и не верила ни своим глазам, ни своим ушам. “Вот так нормальных людей и превращают в зомби и психов...” – грустно подумала она. Нет, конечно, надо спасать и Майю, но это подождёт. Сначала мама.

 – Анюта, иди кушать! – позвала её мама.
 – Иду, мам!
 Как она вовремя всё-таки... Да, с мамой ничто не сравнится... Интересно, чем людям может нравиться Костёр? Огонь Аня, как и все прочие жители Города, любила, но не настолько, чтобы “подарить свою жизнь огню”, как это обычно говорилось. А вот в Костёр... ни ногой! Она спасёт множество людей от... ЭТОГО поможет им ПОНЯТЬ что хорошо, а что плохо, коли они сами этого понять не в состоянии...
 Аня кивнула Майе (кажется, её последними словами были “Моя сестра...”) и побежала домой. Спасение мира тоже может подождать, особенно сейчас, когда у них осталось лишь двенадцать дней...

 Аня снова не могла уснуть, но мама ничего не говорила, просто молча сидела рядом...
 Аня просто НЕ МОГЛА СПАТЬ, она молча лежала в кровати и смотрела на маму. А мама смотрела на неё.

 На следующий день Аня не пошла в школу.
 Мама же не пошла на работу; впрочем, не по той причине, что Аня, а потому, что её освободили. Навсегда.
 Аня сидела за столом и ковырялась в тарелке с едой. Есть не хотелось, хотя она понимала, что надо есть, пока дают... пока она может отведать ТАКУЮ еду. Ведь так вкусно, как мама, не готовил никто в мире...
 Мама сидела и грустно смотрела на неё. Она не могла поверить, что такая маленькая девочка сможет жить одна... ну, не совсем одна, потому что мама уже позвонила своему брату и попросила забрать Аню к себе или переехать сюда – а просто БЕЗ МАТЕРИ. Хотя она сама тоже жила без матери, и большинство тех, кто взойдёт на костёр в этот год – тоже... но ведь это было не всегда. Ведь это началось с чего-то...

 За мамой пришли через два дня.
 Почему – не мог объяснить никто. Мама была шокирована, но не огорчена, а уж смерти она точно не боялась. Но... её брат приедет нескоро... Сможет ли Аня продержаться одна?
 Что за вопрос. Конечно, сможет...

 Подъехавшую к дому рано-рано утром машину первой заметила мама, хотя Аня как раз в тот момент проснулась. Мама, сразу всё поняв, побежала готовить завтрак. Наскоро поджарив гренки и вскипятив чайник, она помчалась на второй этаж...

 Аня встала раньше обычного и сразу же оделась и подошла к окну. Они с мамой хотели сегодня пойти в парк. Парк был виден из Аниного окна, но от этого не становился менее привлекательным.
 И вдруг она заметила машину, приблизившуюся к их дому.
 Она не сразу поняла, ЧТО это за машина. Ну, машина и машина... Но потом ей стукнуло в голову, что это та самая машина, которая вознамерилась проводить её маму на Костёр.
 Аня закричала.
 И тут же в комнату примчалась мама. Она встала на колени и обняла её.
 – Пошли завтракать, – сказала она сквозь слёзы. Она была не в силах представить, как же Аня будет жить без неё.
 Аня кивнула, быстро накинула домашнее платье и вслед за мамой спустилась в столовую.
 – А как же... – начала она и тут же остановилась: слёзы полились из её глаз. Но она собралась с силами и повторила: – А как же... Дядя же ещё...
 – Я понимаю.
 – Но...
 – Я знаю. Мы не...
 – ДА ДАЙ ЖЕ ТЫ МНЕ СКАЗАТЬ!!! – рассвирепела Аня. – Мама, ты живёшь последние часы, и неужели ты не хочешь меня послушать, неужели обязательно так резко отвечать на мои вопросы? Я знаю, что ты всё знаешь, но послушай, пожалуйста, мам! Я хотела сказать, что ты могла бы позвонить дяде прямо сейчас, пусть он садится на поезд и едет к нам, я вернусь и он приедет, ну пожалуйста, мам, мне будет так плохо...
 – Ладно, – сказала несколько удивлённая мама и пошла к телефону. Она думала, что Аня попросит отсрочки. Но Аня даже не задумалась об этом, хотя отсрочку бы наверняка дали. Они не жестоки... И Аня же знала, что соединяться с другим городом долго, несколько минут, нет, она попросила маму позвонить... Этого мама не понимала и, наверное, уже никогда не поймёт... Слишком мало у неё осталось времени.
 Она подошла к телефону и стала набирать номер.
 Аня тем временем пошла наверх. Там она одела самую красивую, яркую и праздничную одежду, какую полагалось надевать на праздники. А ведь Костёр был почти самым главным праздником. Если бы Аня пришла в хотя бы тёмной одежде, кто-нибудь что-нибудь точно заподозрил бы. А так – никто ничего не заметит. За вуалью не видно лица.
 Она не смирилась, нет. Она просто отложила свои проблемы на потом.

 Через несколько часов Аня, всё так же спокойная, вместе с мамой села в машину. Она не смотрела ни на маму, ни в окно – она сама не сказала бы, куда она смотрела, потому что это было неважно. Она думала. Думала уже, не ПОЧЕМУ, а ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ. Это было нелегко, но она понимала: от этого зависит жизнь её мамы. И если для этого нужно немножко потерпеть... почему бы и нет?

 Когда они подъехали к Площади Огня, Аня очнулась и посмотрела на маму – прямо в её глаза. В них горел огонь, будто она сгорала изнутри. Ане стало страшно.
 – Мама! Мама, очнись! – закричала она, тряся маму за плечо.
 Но она ничего не говорила, не в силах выйти из этого странного транса. Огонь был близко – всего несколько шагов – и он полностью контролировал свою жертву. Она не смогла бы сбежать, даже если бы захотела. Но она не сопротивлялась, как Аня – ведь это она, а не Аня, была жертвой Огню. Она, а не Аня, теперь сгорит, как свеча. Это ЕЁ Костёр.
 Аня с ужасом смотрела на Костёр, который уже был зажжён. Вокруг него столпились люди, и все они были уверены, что Костёр – это прекрасно, что ради этого и стоит жить, чтобы потом сгореть... “Дураки”, – подумала Аня. Она-то понимала, ЧТО есть Костёр.

 Церемония прошла как никогда быстро – Аня не была на других Кострах, но знала всё по пунктам. Ей показалось, что прошло лишь полмгновения по сравнению с той застывшей Вечностью, когда она увидела машину за окном сегодня утром. Поэтому она была почти шокирована, когда увидела, что маму вывели и поставили к Костру. Теперь он стал просто костром, не Костром вовсе. И Ане было уже не страшно – только нестерпимо больно. И она поняла, что маме даже больно не будет – стоило лишь взглянуть в её безумные глаза. Больно будет лишь Ане, потому что она одна понимала реальность происходящего. Остальные были просто в восторге, в том числе и мама.
 Аня не стала смотреть на это, закрыла глаза и уши. Но она всё же поняла, когда всё закончилось – воздух наполнился криками людей. Восторженными криками. Им всем было хорошо. И даже Аня ощутила, как её наполняет силой – но она оттолкнула её от себя, она не хотела силы Огня.

 Аня побрела домой, через город, через парк, прямо по клумбам и не глядя на машины, которые всё равно не смогли бы её задавить. Дома её, может быть, уже ждёт дядя – а, может быть, и вовсе не ждёт. Она не любила дядю. Она вообще никого и никогда не любила так, как маму – и вот теперь её нет. Почему-то ей не хотелось плакать, не было ни слезинки. Она ещё не осознавала, что от самого дорогого ей человека на свете остался лишь пепел. Что нигде и никогда никто не приготовит ей завтрак лучше мамы. Что вся прошедшая жизнь полетела в тартарары. Нет, она ещё не думала об этом, ещё слишком мало прошло времени, слишком недалеко она ушла. Но она брела себе, и путь медленно заворачивался за её спиной, всё дальше и дальше уходя в прошлое. Всё глубже она погружалась, чтобы в конце концов утонуть – или выплыть. Да, она уже знала, что не сдастся, что будет бороться, бороться до конца, не на жизнь, а на смерть, но и не рискуя почём зря, высоко ценя свою жизнь – не как все. И никогда она не уйдёт в Огонь, в Костёр. Никогда не принесёт такую сомнительную жертву. Она будет жить, чтобы изменить этот мир. Чтобы многих спасти. Ведь сегодня ещё несколько человек умрут, и отнюдь не от Огня, а от собственной руки. Были, были в этом пропащем городе умные люди. И ей предстоит их найти.
 Наконец она пришла и постучала в дверь.
 Дядя был дома.
 Он не мигая смотрел на неё, она – на него. Наконец она моргнули – одновременно. И засмеялись – вместе.
 Дядя был совсем ещё не старым, хотя и бородатым. Его чуть морщинистое лицо было добрым, под бородой скрывалась улыбка.
 – Остались мы одни? – спросил он.
 Аня кивнула и пошла к плите – делать суп. Она умела делать не только его, но суп обожала, потому что умела его готовить прямо как мама.
 – Не горюй, Аня. Всё пройдёт...
 Несмотря на ТАКОЙ день, у Ани в душе всё пело. Она не любила дядю – это да. Но что помешает ей полюбить его снова?.. Ничто не помешает.
 – Не было счастья, да несчастье помогло, – будто бы читая её мысли, усмехнулся дядя. – Тебе помочь? Овощи там помыть?
 Аня неопределённо мотнула головой, но дядя понял и вынул из-под раковины ровно такие овощи и в таком количестве, как нужно было Ане. Она улыбнулась ему и, сев рядом, стала чистить картошку.
 “Всё образуется”, – отдавались в её голове слова дяди, повторяясь вновь и вновь, и она действительно верила: всё будет хорошо. Всё образуется...