Через дорогу

 
Солнечный огонь мигнул в его глазах, затем отразилась в них капля дождя, затем и снежинки промелькнули в них, - вновь вернувшись в солнечный огонь.
 Р. Ш. стоял на балконе, курил сигарету и думал о том, что сегодня ему на работу, потом домой, потом в магазин, потом опять домой, потом готовить себе еду, потом спать, а потом снова на работу. И всё-то этого человека устраивало, всё-то ему нравилось. Ему нравилось, что надо идти на работу, стоять на балконе и курить, готовить себе еду…, всем-то Р. Ш. был доволен. И вот он оделся, вышел на улицу и побрёл на работу. Прошло какое-то время и вот Р.Ш. шел в магазин за продуктами, затем домой; на следующий день, снова на работу.
 Шли дни, а в глазах Р.Ш. отражалось то солнце, то дождь, то снежинки. Всё было просто и понятно, и потому очень мило его взору. Ему нравилось то, что он видел: большие дома, маленькие дорожки, фигурки, идущие по этим дорожкам, деревья и солнце, деревья и солнце. Р. Ш. был задумчив и практичен, весь день у него был рассписан, он всё знал наперёд. В голове Р. Ш. стройными рядами стояли полочки, больше похожие на соты, и в каждой полочке лежала следующая минута его жизни. Вот так, один за другим,
шли его дни. Сколько времени прошло? Может год, может месяц, может день, Р.Ш. не знал. Ему было не грустно и не весело, не скучно и не тяжело, ему было хорошо, нормально, как сказал бы он сам. Всё время Р.Ш. давно распределил, и был рад тому, что так умело.
 Однажды, как всегда, он собрался идти в магазин, что бы купить себе поесть, а затем приготовить, а затем выйти на балкон, а затем леч спать. Но сегодня что-то было не так, не так, как всегда. Стояла жара, но мурашки бегали по коже, солнце было как-то высоко и небо было наполненно странной синевой. Всё было не так, как всегда.
- Почему я об этом думаю? Мне же надо в магазин, потом надо поесть, потом на балкон, а потом спать. Завтра опять на работу, а потом опять в магазин… и когда я только успеваю думать о всякой ерунде? - пронеслось в голове Р.Ш.
Он стоял возле зеркала в прихожей и улыбался, ему было приятно, что в таком плотном графике удаёться выискивать лазейки, для того что бы подумать о всякой ерунде. Р.Ш. оделся, взял сумку и вышел. Во дворе он поднял голову на верх, солнце ослепило его и Р.ш. сузил глаза в маленькую щелочку. На дом, стоящий справа, упала мягкая серая тень, она обняла дом со всех сторон и окна потемнели под её покрывалом. Звенящая тишина нагоняла тревогу. Листья шептались на ветру и что-то тяжёлое и густое было в тёплом летнем воздухе. Что-то ёкнуло у Р.Ш. внутри, руки его задрожали, в голове что-то попятилось и ему захотелось снова вернуться домой. Он даже развернулся к двери подъезда и зделал шаг, но в голове настойчиво колотили маленькие молоточки, говорящие ему о том, что Р.Ш. должен идти в магазин. И Р.Ш. развернулся и пошел. Дорога, по которой он ходил множество раз, стала какой-то узкой и серой, казалось, что на ней невозможно поместиться даже одному человеку. Р.Ш. начало казаться, что каждый прохожий слишком пристально смотрит на него.
- Чего им надо? – со страхом думал Р.Ш.
Невольно он и сам посмотрел на себя и с удивлением обнаружил, что на нём серая футболка с маленькими дырочками возле локтей, штаны и ремень черного цвета. На руках у него длинные ногти, а под ними чёрная грязь. На ботинках, слегка выцвевших от времени, тонкий слой пыли, маленькие трещинки на носах. Р.Ш. взглянул на небо, высоко в небе кружила ворона и противно каркала. Р.Ш посмотрел на высокие дома и они показались огромными, а сам он очень маленьким. Деревья, стоящие то тут, то там красовались зелёным цветом, словно молодые девушки новым нарядом. Собаки бродили стайками возле домов, ища что-нибудь съестное.
 Р.Ш. двинулся с места, теперь уже вглядываясь в каждого прохожего. Все они шли куда-то, шли по своим делам, а в глазах пустота и равнодушие, равнодушие ко всему. Им было всёравно, как лежит длинная тень на доме, какого цвета листва у деревьев, и то, что на дороге маленькие лужицы. Им было всё, абсолютно всё всёравно. Всеравно, что сейчас июнь, и что на улиуе жарко, хотя от этой жары не потеешь, а лишь муращки разбегаються по всему телу, что воздух густой и какой-то тяжёлый. На лице Р.Ш. выступила испарина, ему стало страшно. Он оглянулся, потом неуклюже пошёл вперёд, затем снова оглянулся и понял, что стоит в цепи домов великанов, которые устремили свои головы к небу.
- Сейчас они упадут! Упадут! – подумал Р.Ш., подумал и побежал, побежал прочь от этих домов и людей, с их пристальными взглядами, от деревьев и травы, так и мечтавших соблазнить его своими зелёными нарядами.
 Р.Ш. бежал что было сил. Мимо текли мёртвые улицы, люди с пустыми трафаретными глазами, - всё проносилось однообразными рядами, так похожили друг на друга.
 Прошло какое-то время, Р.Ш. не знал какое и он остановился, встал, как вкопанный. Дома исчезли, люди тоже и только солнце и зелёные красавицы примеряли свои платья из листьев. Вдруг Р.Ш. вспомнил, что он куда-то шёл, куда-то зачем-то шёл. Кажеться ему надо было зайти в магазин и что-то купить, только что? Сознание медленно возвращалось к нему, Р.Ш. ухватился за мысль о магазине и пытался востановить полочки своего трафарета, пытался воссоздать то, что ещё некоторое время назад, он не знал какое, было совсем ясно и очевидно.
- За продуктами! Я шёл за продуктами! – грянуло в голове Р.Ш.
- Ну конечно же! За продуктами!!
Р.Ш. понял, что заблудился, понял, что забрёл совсем в незнакомые места. Неуж-то он в них никогда не бывал? Бежал-то вроде всего пять минут, а никогда не бывал. Р.Ш. поправил футболку, ремень и пошёл искать знакомую дорожку, ведущую в знакомый магазин и обратно – домой. Сначала Р.Ш. двигался медленно, затем быстрее и, наконец, пошёл в полный ход, как старый механизм часов, переживший поломку. Всё вроде бы ничего, всё вернулось, но только в сердце поселился какой-то клещ. Эта маленькая рана ныла и болела, должно быть была глубока. Р.Ш. стало одиноко.
- Одиноко? Как это? – вдруг подумалось ему, он попытался заглушить это чувство, но у него ничего не вышло. Ему стало ещё и тоскливо.
- Тоскливо? Как это? – вдруг подумалось ему, подумалось и опять стало страшно.
 Шатающейся походкой Р.Ш. добрёл до супермаркета. Подняв глаза на верх, он почувствовал, что ему лучше. Над автоматически открывающемися дверями висела надпись: « Копейка». Р.ш. стоял возле автоматически открывающихся дверей и смотрел стеклянными глазами на вывеску. В его глазах читалась чувственная чистая благодарность к этим семи буквам. Мимо проходили всё теже люди-роботы, даже не обращая внимания на странного человека, глупо смотрящего на название супермаркета.
 Тем временем в голове Р.Ш. происходили чудесные перемены, подобное он наверное испытывал только при рождении, да и даже этого не знал. В его голове что-то щёлкнуло и приятно прозвонило, словно маленький будилник, затем послышались приглушённые толчки и, наконец, всё стихло. Тени на домах растворялись, все кривые линии выстраивались прямо, искажения становились невидимыми, люди престали сутулиться и слишком распремляться, деревья перестали раздражать своей зеленью, а собаки просто пропали, исчезнув в неизвестном направлении. Р.Ш. засмеялся чистым смехом « Я здоров, здоров!», - радоволось у него внутри.
 Весело помахивая кожаной сумкой для продуктов, Р.Ш. вбежал в магазин, отвесил пируэт продавщицам и даже похлопал охранника по плечу. Его взгляд опустился на прилавки с товарами, под которыми висели бумажные ценники. В голове Р.Ш. полетели стройные ряды цифр. Каждый раз, когда Р.Ш. отрывал взгляд от следующего товара, ценники нехотя отслаивались, чернила на них вспыхивали ярким пламенем и стремительно въедались в кислотный поток органического калькулятора. Всё было настроенно, кажеться, что все системы в порядке и Р.Ш. спокойно движеться по направлению к дому. Через полчаса Р.Ш. уже поужинал и вышел на балкон. Его большие тусклые глаза всматривались в заходящее солнце. Что-то фальшиво-красное видилось в нём, словно это была неудачная картинка-карикатура. Р.Ш. вспомнились полочки в супермаркете. Эти полочки росли и множились, словно живые они делились и размножались, силились захватить всё свободное пространство. В каждой из этих полочек лежала чёрная копиравальная бумага, так и мечтавшая казаться чёрной дырой. Красное солнце, заходящее за горизонд, начало расти. Оно кипело и булькало, как тесто, в которое пересыпали дрожжей.
 Щелчок… и вместо одного солнца на небе появились два больших красных пятна. Эти пятна растекались и впитывали красный оттенок. Скоро всё небо было залито кровью, красной кровью! Потом вспышка и чернота… часы в голове Р.Ш. встали; он спал.
 Р.Ш. проснулся и понял, что находиться в состоянии полного паралича, словно ноги и руки были прикованны к холодному бетонному полу балкона. Должно быть человек испытывает подобные чувства, когда его тело находиться в сверхнеудобной позе и медленно, но верно затекает. Колющая дрож пробежала от кончиков носков, до фалангов пальцев. Полки были разбросанны в разные стороны, мозг не мог анализировать происходящее и этот факт ужасно мучил Р.Ш.
 Надо было что-то делать, щелчок… тихое прокручивание, щелчок…. Надо было что-то делать. Р.Ш. напряг все свои мышцы, тихо замычал, его ноги медленно начали сгибаться в коленях. Встать стоило огромных усилий. Тело заработало, к нему медленно возвращались силы, колики пропадали, отдавая тупой ноющей болью во всех частях тела. В горле пересохло, туман в голове рассеялся, но растерянность никуда не исчезла. Р.Ш. понимал где он находиться, но что произощло?…Щелчок… щелчок…
- …Я болен, - проскрипело в голове Р.Ш.
- …щелчок…прокрутка…
- К доктору, тоесть сварщику или всёже доктору, да доктору…
Молоточки в его голове начали отстукивать азбуку Морзе: « … дом пять… улица С. … дом пять… улица С.»
- На работу, мне надо на работу… …
- Мне надо… улица пять… щелчок… дом пять … С., су.. С. … сварщик.
Некоторые из людей, живущих в соседнем доме, с интересом наблюдали в этот совершенно обычный день, как один молодой человек на протяжении нескольких часов выходил из подъезда и, немного постояв, заходил обратно. Посморев на это чудо, некоторые из людей, живущие в соседнем доме, отходили от окон и начинали заниматься своими делами. Они не заметили, что совершенно измученный молодой человек с гримассой боли на лице всё же вышел и двинулся по широкой улице, сильно сворачивая то влево, то вправа.
- Всё вернулось – с ужасом подумал Р.Ш. и прибавил шаг.
 Он старался смотреть только перед собой. Его шея и глаза неподвижно застыли в одном положении. Ему было страшно, потому что он знал, что на доме опять Эта тень, что люди пристально смотрят на него, что собаки рыщют в поисках пищи, а деревья смотрят дьявольскими зелёными глазами.
 Дорога в больницу горела в мозгу Р.Ш., хотя он не разу там не был, как будто она была выжженна при его рождении.
- Самое главное – не поднимать глаза к небу, не смотреть на этих мрачных, чужих гигантов, уродливо возвышающихся над старым муравейником, изрешечённым узкими дорожками и кривыми улочками, которые утыканы мёртвыми деревьями с дьявольскими зелёными глазами. – думалось Р.Ш..
- Не смотреть на этих мрачных, чужых гигантов, уродливо возвышающихся над старым муравейником, изрешечённым узкими дорожками и мёртвыми деревьями, с дьвольскими зелёными глазами.
… Вот витая лестница, автоматически открывающиеся двери, длинные корридоры, с множеством маленьких дверок. На табличке рядом с дверками написанно: …д. 5… ул..С… Больница…
Р.Ш. поднялся на какой-то этаж, свернул в какой-то коридор – строго следовал указателям, которые, казалось, были установленны специально для него. И вот Р.Ш. оказался у какой-то двери, она со скрипом отворилась. Проход внутрь был узким. В конце маленькой комнатки стоял металлический стол, над ним было окошечко зарешечённое металлическими прутьями. За столом, приваренном к полу стуле, сидел скрюченный лысый старик. Его рука медленно потянулась к краю стола и нажала большую красную кнопку. Сверху от двери зелёным светом загорелась табличка – следующий. На столе возле старика лежала куча бумаг, исписанных странными каракулями. Среди каракуль можно было разобрать как буквы, так и цифры, но понятны они были, должно быть, только этому старику.
 Р.Ш. протиснулся в комнату, подошёл к старику, открыл рот и хотел было что-то сказать, но старик неожиданно проговорил громким скрипучим голосом: « Вы сильно больны, вам немедленно требуеться лечение!». После этих слов он протянул руку под стол и нажал чёрную кнопку с надписью – «тревога!». В комнатку сразу же влетели два санитара в чёрных халатах, на которых белым цветом были выведенны цифры, - « №1 и №2».
- Требуеться хирургическое вмешательство - сказал доктор-сварщик.
Р.Ш. так и стоял с открытым ртом. Вдруг его ноги развернулись и побежали из этой комнатки. Санитары с номерками скрестили руки, Р.Ш. прыгнул. Удар; больно. Больно? – подумалось Р.Ш., в голове что-то безнадёжно тикнуло и остановилось.

 Прошло какое-то время, Р.Ш. не знал какое. Он даже не знал ночь сейчас или день, не знал сколько сейчас времени и тем более что он должен сейчас делать: идти на работу, в магазин за продуктами, или стоять на балконе?!?
 До сознания Р.Ш. доноситься невнятный шелест-шёпот. Звук нарастает, принимает очертания, шелест исчез, а шёпот начинает медленно превращаться в слова. Р.Ш. понял, что лежит, но глаза открыть боялся, все его чувства захватил только слух, напряжение нарастало.
- Его картина нестойка, пространственна, то появляеться, то пропадает. Сейчас в его мозгу горы углей, всё набухает и лопается, как маленький гейзер. « Кто-то оттянул веко Р.Ш.» - глаза не слезяться, но красные, под ними тени. Сейчас он не может сфокусироваться на чём-либо, его мысли расплывчаты, за них неудаёться ухватиться. Всё его тело сейчас чешется , от головы и ступней пробегают легкие уколы. Ему хочется спать, но заснуть он не может, внутри пусто, но спокойно – вакуум.
Р.Ш. открыл глаза. Он лежал на постели у себя дома, было холодно. Ёжась и ворочаясь Р.Ш. пытался понять, что же он должен делать, почему он не на работе. Пытался понять, что же именно ему нужно. Последние несколько часов зияли чёрной дырой в его памяти.
Веки Р.Ш. неохотно разлепились, он встал, оделся и пошёл в магазин за продуктами.
 Знакомая дорога вела прямо и безошибочно. Солнце светило ясно и мысли выстраивались в стройные ряды.
- Жизнь прекрасна – думалось Р.Ш.
- Сейчас поем и на балкон, а потом спать, а потом спать, а потом спать, спать, спать, спать….
Щелчок… щелчок… щелчок… прокрутка….
 Дорога деформировалась, гиганские дома, солнце краснеет и увеличиваеться.
- Бежать, только бежать!!!
Улицы, люди, небо – всё кружится, вертится, ходит ходуном. Неясная полоса в пределах видимости, всё ближе, за ней высокие деревья. Они не соблазняют зелёными нарядами, не смотрят дьявольскими зелёными глазами – вперди лес. Всё, что от него отделяет – дорога, широкая дорога, по которой прокатываються железные гробы на колёсах.
 Р.Ш. встал как вкопанный перед дорогой, казалось, что он упёрся во что-то и не может больше сделать ни шагу. Шаг, ещё шаг, Р.Ш. побежал. Дорога промелькнула, неясный свет, вспышка света, огонь, жарко.
 Бесконечные лесные гиганты расправили свои зелёные плечи на много миль вокруг. В лучах заходящего солнца всё искриться, свет повсюду и во всём, казалось, что даже воздух светится зелёно-красным светом. Этот свет пронизовал всё. И среди этого всепоглощающего моря света, среди этих гигантов, среди красного солнца, буйства красок, стояла маленькая голая фигурка, точнее не стояла, а сжалась в маленький комочек, скорчилась настолько, насколько это было возможно. Руки этой фигурки сжимали голову, свет ослеплял, становился невыносимым. Фигурка побежала назад, к выходу из леса, обратно в город – через дорогу.
 Дорога, дома, улицы, люди, дверь... хлоп, лестница, дверь… хлоп.
 И вот эта фигурка сидит в самом тёмном углу маленькой квадратной комнатки. Она сжалась ещё сильнее, вся дрожит.
 Щелчок… щелчок… темнота.
 Р.Ш. открыл глаза – полчетвёртого. Когда он вышел на балкон, его взору предстала отвратительная картина: убогие громадины мерзко нарастали над бездумно бродящими грудами мяса, ядовиты испарения поднимались от земли, разъедая глаза, то тут, то там, стояли железные гробы, мигая фарами.
 В голове Р.Ш. ничего не собиралось и не клеилось, всё было размыто, нестойко, полочек не было. То, что он увидел, вызвало приступ тошноты. Одевшись, Р.Ш. быстрым шагом двинулся по направлению к лесу. Его взору снова предстала эта широкая полоса дороги.
- Разве это не снилось мне – грянуло в голове Р.Ш.
Впереди высокие стройные ряды, наполненные чистым светом. Р.Ш. шагал к ним, подходя всё ближе и ближе. Свет ослеплял его, раздевал до гола. Страх нарастал, душил. Р.Ш. терпел изо всех сил, шагал дальше и дальше. Всё опрокинулось, все запреты сняты, иллюзии рассеяны, ты открыт и беззащитен перед древней силой.
- Всё в тебе – говорили голоса. Голоса были повсюду, шептались между собой.
Р.Ш. схватился за голову и закричал, его полочки горели, разваливались, превращались в пепел, невозможно терпеть.
 Разворот, бег назад, снова дорога и железные гробы с кроважадными жёлтыми глазами.
Р.Ш. остановился в нерешительности. Два шага к лесу – остановка, два шага к городу – остановка. Горящие глаза приближаются.
- К городу!! – приступ тошноты, кашель
- К лесу!!! – свет, оставляющий тебя голым, слабым.
- ГОРЯЩИЕ ГЛАЗА ПРИБЛИЖАЮТСЯ!!!
Длинный резкий звук, удар по тормозам, удар. Что-то неуклюже подлетело вверх, перевернулось и стукнулось о сухой асфальт. Щелчок… Щелчок…. Темнота.

Чёрная дыра начала рассееваться, Р.Ш. открыл глаза. Он стоял возле больницы. Всё тело было в разрезах и шрамах, Р.Ш. чувствовал, как они хрустят под одеждой.
- Что я должен делать? – Растеоенно подумал Р.Ш, посмотрел вниз и улыбнулся.
В его руках была табличка, на которой красным фламастером было написанно – « НА РАБОТУ!!!»