История вторая

1.
Она думала, что есть страны, где звезды на небе имеют другие названия, а созвездия совсем по-другому составлены. Она думала, что звезды неба составляют одну большую сеть, которая накрыла ее страну. Но есть страны, где этой сети нет. Они имеют странную связь, это как тонкая шелковая ниточка с множеством узелков, с небом. Небо не властно над ними, а всего лишь дружно с ними. Она думала так, но в школе говорили по-другому.
Почему?

а.
Иногда она не любила ублюдков. Это было весьма объяснимо.

б.
ЧУВСТВО жалости вообще невозможно подавить в себе. Оно все равно прорастет через бетонные плиты зла и жестокости. Она знала об этом тоже, как и многие. Но, однако, чего жалеть...
Фаина открыла маленький флакончик с белым, как стены в больничной палате, лаком для ногтей. Ей было жалко лак.
Подсознательно она старалась брать из флакончика поменьше, но в то время же Фаина жалела всех ублюдков и дебилов света. Ведь есть люди, которые считают их нормальными (предельно приближенными к норме).
Но где эта норма?
Фаина смазала ноготь.
Черт.
Все снова.
Вот Фаина шла по улице, а ей навстречу шла толпа. Ведь каждый считает, чго он нормальный, во всяком случае, по отношению к ней, она себя считает не нормальной, а значит, если считать, что есть только две стадии - нормальность и ненормальность, то она индивидуум, представляющий третий вид стадий человеческого состояния по отношению к психо-физической норме - не нормальность.
А попробуй это объясни осени.
Она приходила неизбежно в конце каждого года.
Был какой-то странный ветер, с таким ветром всегда кто-то появляется, Фаина ждала даму с большим зонтом-тростью, но пришла молочница. Она принесла бидон молока и добрые слова.
Фаина была одна. Она отдала деньги и слова, какие имела.
Затем Фаина затопила печь: она сидела спиной к печке на большой железной кровати среди запаха вареной рыбы, сухих трав и тепла. Одинокая кошка – она грелась, как могла.
Небо опять затянули тучи. Полил слепой дождь, но Фаина его даже не слышала, лишь ветер пел в трубе песни опавшей листвы.
Нет, листья были еще на месте, но кто даст слово, что и завтра они окажутся там же.
Вдруг Фаине стало тесно в стенах. Не покрыв головы, она вышла на ее первый пригорок. Сегодня она не настолько глупа, чтобы высматривать солнце.
Светило заболелось. Само по себе.
Волосы уже намокли, байковая рубашка была на пределе, а босые ноги замерзли. Чтобы хоть как-то согреться и не дать дождю безответно заплакать ее, она побежала куда-то далеко в поле.
Осень плакала несолеными слезами, а это еще одно доказательство, что ей рано.



2.
Каждое утро было одно и то же. Лишь открыв глаза, хотелось курить, Фаине часто снилось солнце, или она его представляла, так как скучала без него. Но она не сказала бы, что с ним ей весело.
Фаина, улыбаясь, откидывает одеяла. Холодный, сдавленный воздух принимает ее во внутрь себя, окутывая голые бедра и плечи горечью. Так бегают по спине мурашки, когда ты уже не можешь исправить свою ошибку. Горько.
Горько.
Горько!
Был терпкий поцелуй. Фаина не помнила. Маленькая кошка тоже гуляет. Да, она вольна выбирать себе кота, но она нужна ему лишь в сею минуту. Через неделю у него все пройдет. Но ей еще таскаться с брюхом по помойкам...
Ну, нет... Фаина, закрыв глаза, набросила на себя одеяло, как бы стыдясь собственной наготы, хотя чего стыдится.

а.
Я хочу, чтобы не забыли, что Фаина лишь слепок недостатков, которые так нравятся мне в людях. Фаина - плод нездорового взирания на занавеску (взирания в зановес, срез навеса?). Ах, решайте сами.

б.
"Х-зяйк..."
Фаина, босая, в одной тонкой рубашке, выбежала. Может, дядя-алкоголик, так самоотверженно пытавшийся продать ей сосновые бревна, ничего не заметил, но его рыжий кобель смотрел на нее как-то странно, по-моррисоновски склонив морду налево.
В этот день жалости…
Дядя-алкоголик ходил в темно-зеленых клешах, а хайр ему последний раз стригли в местной ментовке лет пять назад.
Подожди, браток.
Фаина не совсем поняла, что она сделала: она помчалась в дом, налила в большой родной граненый стакан спирту, долила воды из чайника, схватила большой помидор...
Палки оставь себе, выпей, тебе с утра небось лихо.
Дядя-алкоголик долго махал руками, а кобель, пронюхав святую водицу, злобно рыкнул.
...Наверное, уходя, он сказал спасибо.

в.
Все, как в любое вчера.
Сегодня жалкое подобие вчера и смутная фантазия завтра. Фаина варила себе кофе на молоке, хотя может в любви она не позволяла себе таких излишеств.

3.
Она не совсем понимала, что все-таки произошло.
Вчера она копалась в огороде под яблоней, пыталась посадить что-то. Потом она подняла голову.
Яблоня цвела. Прекрасными белыми цветами, душистыми, пахнущими маем. Может, весна опять идет к нам. Фаина вдруг поверила этим цветам.
Зачем она опустила голову? Весна еще впереди, можно все сначала.
Можно?
Фаине вдруг захотелось подойти к нему и сказать об этом. Мол, давай? Но она не знала его. Горько. Ей осталися лишь его терпкий поцелуй, а на хрена он ей нужен. Кошка не знает всех котов. Она лишь помнит боль. Или блаженство. Кошка не боится быть одна. У нее есть когти против собак, которые лают на нее лишь потому, что она кошка.
Боли не было, значит, не было ничего. Ничего?
Почему же она боится встречи с ним, если правды тоже не было.
Не было ничего.

а.
Огрубевшими от холода и земли руками Фаина погладила цветы. Вы еще поцветите немного. Я верю в вас.

4.
Чай бьл холодный и застоявшийся. У Фаины почти что кончилась еда, а сигарет не было уже два дня. Покопавшись в запасах, она не нашла ничего, кроме старого нюхательного табака.
Когда-то давно старый дедушка учил ее делать самокрутки.
Фаина свернула, прикурила, затянулась, задержала дыхание, выпустила дым и... захохотала. Она плюхнулась на холодный деревянный пол, согнувшись пополам, у нее из глаз полились слезы.
Курить нюхательный табак. Хорошо, что не морковь.

а.
Фаину съел финансовый вопрос. Денег не было вообще, молоко ей давали в кредит, так что, когда приезжали ОНИ, у нее была куча долгов. Она знала, что никто не порадуется бычкам, которые она одалживала.
Табак был предназначен для другого, но Фаина была с хитринкой.
У каждой женщины есть змея... Когда в очередной раз пошла за молоком - свистнула пачку "Беломора". Это была сказка.

б.
Просто. Очень простая сказка. Фаина сумела погладить мягкую, легкую, синюю, как августовская ночь, сказку. Сказке мешали комары и звезды. А Млечный Путь вообще портил ее. Но быт, жалкий быт (а мы в чулане, с дырой в кармане) посватался к сказке, а она беспреданница (но здесь забавно, здесь так забавно).