Секрет в чемодане. глава из незаконченного романа

 В воде открытого бассейна отражалось чёрное южное небо и развешанные по периметру разноцветные фонарики. Они казались рассыпанными по лаку рояля золотыми монетами.
 Соня вымыла Катюшу под душем и, завернув в полотенце, вынесла из ванной на руках. Девочка шалила, прыгала по кровати, не давая Соне надеть на неё пижамку. Наконец, она угомонилась, уютно улеглась рядом с мамой и потребовала спеть колыбельную про орла.
 - Ну, почему же про орла? - в очередной раз спрашивала Соня, - песенка скорее про ветер.
 - Нет, про орла, - настаивала Катюша.
 - Ладно, ладно, спою только глазки закрывай.
 … Улетел орёл домой,
 Солнце скрылось за горой,
 Ветер после трёх ночей
 Мчится к матери своей.
 Ветра спрашивает мать…
 - Мама, - прервала песенку дочка, – я хочу тебе один секрет сказать. – Она придвинулась ближе, обхватила мать тонкими ручками за шею и жарко зашептала в ухо. – Я на набережной совсем не испугалась, знаешь почему? Я смотрела на папу. Он был такой смелый, не забоялся дядю Марка трогать. Я когда вырасту, тоже буду на таком красивом и храбром жениться. Правда?
 - Правда, только ты не жениться будешь, а замуж выходить. И жених у тебя будет красивый, добрый и смелый. Только сейчас ты должна спать, чтобы скорее расти и хорошо выглядеть.
 - Да, а это от сна зависит? Тогда я сплю.
 Она послушно закрыла глаза и уже через минуту заснула.
 А Соня лежала рядом с дочерью и вспоминала.
 Мама всегда смеялась, пересказывая одну и ту же историю обо мне. Я совсем, как Катя пришла к ней с вопросом:
 - Мама, скажи, а Толик Денисов хороший?
 - Хороший, - подтвердила мама, - он же дружит с твоим братом и с тобой возится, добрый мальчик.
 - Мама, а Толик красивый? - не отставала Соня.
 - Красивый, - согласилась мать, - он на Марину похож, а она красавица. Я её помню девушкой, все на неё заглядывались, - сказала мама и почему-то вздохнула.
 - Тогда я на нём буду жениться, - твёрдо сказала Соня.
 - Да? И когда же? – улыбнулась мама, - надеюсь нескоро.
 - Нет, не скоро, послезавтра, - резонно заметила девочка.
 - Почему послезавтра, - смеялась мама, можно ещё подождать. Время терпит.
 - Будет суббота и Толик, как всегда, придёт к нам обедать. Вот тогда мы и поженимся, – серьёзно сказала Соня и повернулась, чтобы уйти, но решила всё же выяснить. - Как это время терпит, а что оно делает, когда не терпит? Плачет? Разве оно живое?
 - Живое, - рассмеялась в голос мама, - иди уж, невеста. Подрастёшь – узнаешь.
 Многое узнала Соня с течением времени такого, что отодвинуло в дальние уголки памяти её беззаботное детство и приятные воспоминания.
 Впервые она столкнулась с суровой правдой, когда брат Сеня и его друг детства Толик Денисов поступили в военное училище. Это были годы перестройки, и престиж военной профессии падал катастрофически. Потому и взяли учиться на офицера-танкиста мальчика с еврейской фамилией Штейн. Проводив ребят на поезд к месту учёбы, Соня вернулась с вокзала возбуждённая и счастливая. В свои пятнадцать лет она была влюблена в Толика, а он поцеловал её на перроне в щёку.
 Посреди комнаты бледная, как её медицинский халат, на стуле сидела мама. Рядом с ней молча стоял отец. На полу между ними, как вокзальный барьер, разделяющий провожающих и отъезжающих, громоздился большой, дорожный чемодан.
 - Папа, ты тоже уезжаешь? – спросила Соня, продолжая улыбаться своим мыслям. – Надолго?
 - Навсегда, - коротко ответил отец. - Сеня уже взрослый. Он уехал и теперь меня здесь больше ничего не держит. - Он подхватил чемодан и направился к двери.
 - А как же я? – выкрикнула Соня, но на её вопрос ответа не последовало. Отец уже хлопнул дверью.
 Соня бросилась к матери, которая продолжала сидеть посреди комнаты в той же позе.
 - Мама, что произошло?
 - Он ушёл к другой женщине, существование которой умело, скрывал много лет, - обреченно сказала мать, - ушёл и унёс в чемодане свой секрет.
 - Милая мамочка, пусть идет, мы с ним разведёмся! – с юношеским максимализмом заявила Соня.
 - Нам разводиться не надо, мы никогда не были женаты, - тихо сказала мать, глядя в освещённый красно-кровавым закатом проём окна. На этом зловещем фоне ей виделся тот страшный день, когда в её дежурство во время родов умерла молодая женщина. Её муж - Лев Штейн ждал новостей в приёмной. У молоденькой акушерки Фаины, было для него две новости. Опустив голову, она тихо сказала:
 - К сожалению, ваша жена умерла, мы ничего не смогли сделать, было слишком поздно. Есть и хорошая новость – ребёнка удалось спасти. У вас сын – хороший, здоровый мальчик весом три килограмма шестьсот грамм. – Выговорив всю фразу, она осмелилась поднять глаза.
 Перед ней стоял высокий, темноволосый мужчина в больших очках, увеличивающих и без того широко раскрытые в ужасе глаза. Сердце Фаины больно сжалось, а потом часто застучало в груди, будто хотело вырваться наружу. Сама не зная почему, она вдруг выпалила:
 - Хотите, я заменю вашему ребёнку мать? – и добавила, - вы не возражаете?
 Лев Штейн отрицательно покачал головой, что можно было истолковать, как нет, не хочу, или нет, не возражаю.
 Фаина решила, что он не возражает. Она чувствовала себя обязанной. Это был первый смертный случай в её практике. И ей нравился этот растерянный человек.
 Похороны жены Штейна помог организовать отец Фаи. Он же нашёл им отдельную однокомнатную секцию в семейном общежитии. Не выясняя причин, он только спросил у дочери: - Ты твёрдо так решила?
 - Да, папа, это моя судьба, – был ответ.
 Лев продолжал учиться в Горном институте. Фаина смотрела за ребёнком, работала в роддоме и между сменами подрабатывала в поликлинике патронажной медсестрой, стараясь заработать как можно больше денег. Через три года у них родилась девочка – Соня. Семья ничем не отличалась от тысяч других семей с той лишь разницей, что среди повсеместного безбожия Фаина соблюдала субботу, как было принято в доме её отца. В их новую квартиру на субботние обеды приходили друзья инженера Льва Штейна и сотрудницы Фаины. Постоянным гостем в доме был Толик – друг и одноклассник Сени.
 Всё это Фаина впервые рассказала дочери ровным голосом, не меняя позы. Закончив свой печальный рассказ, она поднялась, одёрнула белый халат, который надела готовясь выйти на патронажный обход, и направилась к двери.
 - Обед в холодильнике, разогрей сама….
 - Мама, не волнуйся, - пыталась утешить мать Соня.
 - Я ждала этого дня больше восемнадцати лет, - сказала мать, надевая вязаную шапочку. И тут Соня заметила, что её жгуче-черные волосы стали наполовину седыми.
 С работы Фаина вернулась с крашеными волосами.
Мать и дочь больше никогда не говорили об отце. Соня не призналась брату, что посвящена в тайну его рождения. А он, приезжая летом на каникулы, или в краткосрочный отпуск, старался проводить как можно больше времени с Фаиной и Соней. У отца Сеня был только однажды. О чём они говорили, Сеня никогда не рассказывал.
 Лев Штейн перестал для них существовать.
 Готовясь к выпускному вечеру, Соня в очередной раз разглядывала в зеркале своё отражение. Розовое бальное платье было ей к лицу. Красиво уложенные тёмные волосы оттеняли, светлую кожу лица, подчёркивали глубину глаз.
 Вдруг тихо скрипнула дверь, и на пороге её комнаты появился Толик Денисов с цветами в руках. Счастьем засверкали черные глаза Сони, вспыхнули румянцем щёки.
 Денисову пришлось оставить учёбу в военном училище. Тяжело заболела его мать – Марина, а он был её единственным сыном. Своего отца Толик не знал никогда. Он вынужден был устроиться работать на стройку, чтобы содержать мать. Фаина не препятствовала их встречам, но в гости по субботам приглашать перестала.
 Пришел страшный год начала чеченской войны. Танки федеральных войск входили в Грозный. Танк, которым командовал молодой лейтенант Семён Штейн, был подбит прямой наводкой. О гибели сына и брата в семье узнали только спустя три месяца.
 - Ненавижу-у-у-у, всех ненавижу, - страшно кричала мать, кружа по комнате, как загнанная за флажки волчица. - Всех этих мелких, подлых людишек, эту несчастную страну, убивающую собственных детей. Ненавижу твоего жалкого отца, эту дешевую жизнь, и Толика твоего видеть не могу, - как комья грязи бросала Фаина в лицо дочери горькие слова.
 Соня сидела, вжавшись в угол дивана, и молча плакала покорными слезами. Она жалела мать и чувствовала себя виноватой во всём: в том, что погибла не она, а брат, в том, что отец не любил мать и ушёл из дома, в том, что такая трудная настала жизнь и непонятно, что будет дальше.
 Но, внезапно остановив своё кружение, Фаина сказала, ровным, твёрдым голосом, разрешив все сомнения Сони:
 - Всё. Решено! Уезжаем! Бросим навсегда эту страну и всё, что с ней связано. Навсегда избавимся от тени отца Гамлета. Никаких приведений прошлого.
 Соня поняла, что тенью отца Гамлета был Лев Штейн, который не посмел придти даже на похороны сына. Но и её любимый Толик тоже был из прошлой жизни.
 Мать развила бурную деятельность в сборах к отъезду. Она уволилась с работы, продала квартиру, забрала документы Сони из медицинского училища и спустя три месяца они уже улетали в Израиль.
 В аэропорту Днепропетровска их провожал только расстроенный Толик. Пожениться они не успели, а теперь судьба разлучала их, как казалось навсегда.