Иду я по Берлину

Иду я по Берлину. Я здесь в командировке.
Оглядываюсь по сторонам. Заграница. Всё тут не так, как на родине. Не так, как в родном областном центре. И даже не так, как в Москве. Москва – город суматошный. Высоченные здания. Беспрерывный поток машин. Куда-то бегущие, кажется ничего не видящие люди. Берлин – он другой. Да, есть высотные дома, но их как-то меньше. И вообще город не кажется небоскрёбным. Машин – множество. Но их поток более спокойный и урегулированный. Людей на улице немного. Бегущих не видно. Вот Вам и Европа…

Тут и там впритык к магазинам пристроились маленькие … как бы их назвать? Забегаловки под навесом – слишком грубо и по-русски. Кафешки? Вульгарно. Да и не кофе там в основном пьют. В основном пьют пиво. Пенистый янтарный напиток. Его божественный вкус я, кажется, ощущаю даже на расстоянии. К пиву блюда подаются. Сочное, с золотистой корочкой мясо, источающее аромат, от которого текут слюнки…

За столиками сидят преимущественно люди пожилые и иностранцы. Надо полагать, трудоспособные немцы сейчас на работе. В заводах, в конторах. Где там ещё немцы работают?
Может, подсесть вон к той старушке? Деньги у меня есть. Мне выплачены достойные суточные.

Но сидеть не хочется. Хочется походить по этим улицам. Я иду дальше по Курфюрстердамм Штрассе. Захожу в крошечную сувенирную лавку. Что бы купить на память? Вот подходящий сувенир! Кусочек берлинской стены. Той самой, которая разделяла мир на два враждебных лагеря, готовых уничтожить друг друга. Эту стену построил Советский Союз, чтобы оккупированные им восточные немцы не видели, как живут немцы западные. Живут по-другому. Живут свободнее и лучше. Стена служила преградой для перебежчиков с Востока (с Запада никто не бежал). Кто пытался преодолеть эту стену – получал пулю от пограничника. Мне казалось, что так будет если не всегда, то очень и очень долго. Что Советский Союз, несмотря на все его слабости – это сверхдержава. Я ошибался. Союз развалился. Рухнула в одночасье и стена. Сейчас я держу в руках её кусочек.

Я иду дальше. То и дело встречаются молодые негритянские лица. Что вы тут делаете, ребята? Я думаю, они приехали в Берлин из Африки в поисках лучшей жизни. Я вспоминаю улицы Хартума, прожжённые нещадным солнцем. В Африке грязно, убого, тоскливо. Вот и едут африканцы в Берлин. А также в Париж, в Лондон, в Мадрид. Никто не едет в Дерудеб или Дисидос.

Иногда встречаются женщины-мусульманки. Они закутаны во всё чёрное. Из щёлок паранджи, словно из амбразуры, блестят, чёрные глаза. Не моё это дело, но я считаю, что ты, голубушка, в чужой монастырь со своим уставом приехала. Вспоминаю, как я пошёл на пляж в Египте. По выходу из моря меня ожидали трое полицейских.
- Почему в таком непотребном виде? (На мне ничего, кроме плавок).
- Господа офицеры! Я же на пляже!
- Вы не на пляже. Вы в Египте. И, находясь в НАШЕЙ стране, Вы должны соблюдать НАШИ законы. Одевайтесь. Поедем в полицейский участок.
Я огляделся. Да, я допустил оплошность. На пляже много народу. Но ВСЕ одеты. И мужчины, и женщины, и дети. На всех – штаны и рубахи. Прямо в одежде они купаются, в одежде на песке валяются. Только я один оголился.

Стал я тут оправдываться. Мол, не знал я. В первый раз на пляже. Объяснялся я с полицейскими на их родном арабском, что, видимо, размягчило их сердца.
Сделав мне строгое внушение, блюстители нравов удалились. А я оделся и застегнулся на все пуговицы…
Вспомнились мне и суровые Арабские Эмираты. По пляжу разъезжает броневичок. С командирской башенки офицер проверяет – все ли правильно одеты.

А здесь – Европа. Здесь всем всё можно. Вон стоит какой-то тип размалёванный. В руках – плакатик. Я прочитал. Педераст, заявляющий о своих правах. А вон человек-оркестр. Стоит на одном месте и судорожно дёргается как заводная кукла.
- Что с ним? – спрашиваю я у проходящего мимо немца.
- Наверное, больной, - отвечает немец. – На всякий случай не подходите близко.
Напротив старинной церкви с расколотой бомбардировщиками остроконечной крышей находится книжный магазин. Такого я ещё нигде не видел. Несколько этажей просторных залов с полками книг. Выбирай! Тут есть всё. Мне уже тяжело носить подмышкой выбранные книги. Вдруг откуда-то выныривает девушка. Ставит передо мной корзинку. «Кладите сюда. Так удобнее», - говорит она. Значит, пока я копаюсь в книгах, за мной следят.
На первом этаже касса. Мне дарят бесплатно сумку. В ней легко нести на плече купленные книги. Всё для блага человека

Вечереет. Поток машин становится гуще. Это немцы возвращаются с работы. На улице прибавляется народу. Улицы – чистенькие, ухоженные. Невозможно не вспомнить улицы родного города. Разбитые дороги, заваленные окурками, битыми бутылками, заплёванные и облёванные. По улицам бродят соотечественники, посасывая из пивной бутылки. Немыслимое зрелище для Берлина.

Чисто живут немцы. Богато. В голову приходит фантасмагорическая мысль – а что если ВСЕХ немцев из Германии голышом выселить. Сколько их тут? Восемьдесят миллионов? И вместо них поселить НА ВСЁ ГОТОВОЕ восемьдесят миллионов русских. Что произойдёт? Пройдёт год, максимум два, и … чистенькая цветущая Германия превратится в замызганную Россию. Дороги будут разбиты. Улицы – завалены мусором. Города в будний день будут кишеть людьми, не всегда трезвыми, куда-то спешащими. Так в центре Европы появится филиал России. В себе русские люди принесут тот бардак, в котором они живут. Воистину сказал классик, что не бывает разрухи на улице. Разруха – всегда в головах…

Я вспомнил улицы Дели, людской муравейник средь бела дня. Ходил я по ним, тщательно обходя священных коров, и думал: «Отчего вы не на работе, друзья мои? Почему не создаёте материальные ценности для их последующего потребления?» Тогда я сделал для себя простой вывод - чем больше праздного весёлого народа на улице – тем хуже живёт этот народ.

Командировка закончилась. Я покидаю эту милую страну. Она мне очень нравится. Нравятся приветливые, трудолюбивые немцы. Нравятся чистые улицы. Богатые магазины, где много товаров и мало людей. Я уверен, что в Германии очень комфортно и приятно жить. Надо только работать.

После паспортного контроля я направляюсь к самолёту. Предъявляю молодой немке в униформе посадочный талон и говорю ей:
- Deutchland ist ein schoenes Land. (Германия – чудесная страна).
Немка с улыбкой мне отвечает:
- Das stimmt. (Это так).

Усаживаюсь в кресло самолёта. Лететь каких-то пару часов.
Хороший это город Берлин. Прекрасная страна Германия. Но тут у меня никого и ничего нет. А там, в России – у меня всё.