Кому я должен, всем прощаю

- Классная вещь этот барбитал, - по-идиотски гыгыкнул Федор, рассматривая горсть таблеток, лежащих в вощеной бумажке на его ладони. – Один глоток – и нет проблем!
Мужчина среднего возраста, с виду приличный, но вдугаря пьяный, попытался поудобнее устроиться на ящике. Острый угол деревянной конструкции откровенно впивался в доверенную ему мягкую часть тела. Но владельцу тела было все равно. Он принял решение расстаться с этим миром. Поэтому и окружающая обстановка: весенняя грязь, обрывки бумаг и тряпья, запах солярки и импровизированного общественного туалета его не волновали. Наоборот, уединенность этого закутка за гаражами вполне удовлетворяла самоубийцу. Совсем рядом, за забором – шумный проспект. В трехстах метрах – его дом…
- Ох! – Федор поморщился, вспоминая, с каким позором Марина вытолкала его из квартиры. Взашей. Еще и сковородкой огрела. Специально унизить хотела, стерва. Знает, что я ей никогда не отвечу тем же. – Да! – мужчина мысленно уверенно топнул ногой. – Мы сегодня с Мишкой нажрались. Я не отрицаю. Но ведь причина-то была уважительная! Шутка ли! Оказалось, что контора, в которой мы с ним уже год пашем курьерами по доставке лекарств, торгует подделками. А препараты у нас – не анальгин с пургеном. Снабжаем наркодиспансеры и сумасшедшие дома. Там набор медикаментов специфический. И цены соответствующие. Бешенные бабки, одним словом. И мы с Михой от одного того, что знаем про подставу, становимся “ненужными свидетелями”. Дернул же черт Мишку подслушать телефонный разговор нашей генеральши! И со мной он зачем поделился информацией? Ну, ясно! Одному-то бояться страшно. А так, напару, вроде и повеселее. Опять же есть, с кем стресс залить. А Маринка, - мужчина с досадой сплюнул, - как увидела меня в дверях, сразу вся затряслась от ненависти, аж зашлась в визге. Фу! Противно вспоминать. Нет, чтобы по-хорошему поговорить, повыспросить у меня все, посоветовать…Хотя нет. Я бы, конечно, ей ничего не стал рассказывать. Тут криминалом пахнет. А у нас ребенок маленький, грудной…
Мужчина разжал ладонь, с отвращением посмотрел на таблетки, тяжело вздохнул и решительно взболтал бутылку с остатками пива, собираясь запить снотворное.
- Вот сейчас и проверю вероятность наличия в наших поставках "левых" препаратов. Русская рулетка, Блин! Все! Копец! Борьба за выживание закончилась, - с жалостью к себе подумал Федор и икнул. – Жизнь – это естественный отбор. Ха-ха! А меня не отобрали. Ик! Вспоминает кто-то, блин! Ничего, еще немного и поминать будут. Ик!
- Ну, хоть что-то же есть, за что можно было бы зацепиться в этой жизни? – услышал он то ли свой внутренний, то ли еще чей-то голос. Но не удивился, а ответил громко, хоть и заплетающимся языком. Чтобы “собеседник” расслышал:
- Да ни хрена! Все фигово… С первой женой развелся, потому что любовница забеременела. Думал, начну новую жизнь. Счастливую. – Федор выругался. - Какой там! – мужчина поставил бутылку на землю, потому что она мешала ему жестикулировать. – Теща, зараза, в свою квартиру прописывать отказывается. Видишь ли, сынок ее, Пашка, уголовник, возражает. А без прописки нормальную должность в нашем городке не сыщешь. Но виноват во всех бедах, конечно, я: и в том, что согласился на непристижную работу, и денег мало приношу – из долгов не вылезаем, и что воспитывать ребенка не помогаю, да еще внимания жене и теще мало оказываю. Блин! Да где же силы взять, если по пяти областям приходится мотаться?! А тут еще этот криминал… Все отмотался я! Не-е, ловить мне больше нечего, - Федор поднес ладонь ко рту, машинально понюхал таблетки и закинул в рот. - Кому я должен, всем прощаю!
Никто его руку не остановил.
- Ты погоди, погоди, - с некоторым опозданием произнес Голос. – Лучше вспомни. Ведь все так неплохо начиналось, - мечтательно произнес он. – Медицинский институт, первая любовь… Правда, распределение подкачало – в Нижнедырск с молодой женой пришлось ехать…
- Во-во! – с полным ртом, зло поддакнул Федя. – И пошло, и поехало. Зарплата участкового врача – слезы. Комната в общежитии барачного типа. Перспектив никаких. Жопа! Да еще Сенька родился..., - самоубийца размазал кулаком по лицу пьяные слезы. – А эта сучка Ольга, моя бывшая, после развода настроила сына против меня. Он ни встречаться, ни разговаривать со мной, родным отцом, не хочет.
- Но кто-то же тебя любит?
- Не смеши! – шмыгнул носом Федор и поднес бутылку ко рту. Его передернуло. – Бр-р! Какая горькая отрава!
- И все-таки? – продолжал допытывался Некто.
- Никто.
- А мать?
Федор секунду помедлил, задумался, но потом все же сделал большой глоток. Закашлялся. Грустно хохотнул:
- Подавился! Смертью своей… Вот уж невезуха, так во всем. Даже по-человечески сдохнуть не могу!
- Так что же мать? – настойчиво переспросил Голос.
- Она с инсультом лежит в больнице. Шестой день в коме. Врачи вряд ли ее откачают. Ей совсем не до моих проблем.
- М-да… Ну, а использовать последний шанс и начать жизнь заново? Нет желания?
- Ты о чем? Откуда у меня шансы?
- Я дам. Соглашайся.
- Да пошел ты! Поздно! Отвали!
- Ну.., - разочарованно протянул Некто. – Тогда я обиделся. Травись.

………………………………………………………………………………………………

- Ой, мамочки! Вот он! – ахнула молодая женщина, увидев валяющегося в грязи мужа. – Всю ночь его искали, всех друзей и знакомых на уши поставили, все поганые кабаки облазили, а он, гад, здесь уснул!
Федор видел сверху, как Марина вместе с ее братом пытались поднять его тяжелое, неподвижное тело. Слышал, как завизжала жена, поняв, что ее муж мертв… Барбитал оказался настоящим.

А потом, через три дня, были поминки. “Друзья и родственники покойного” с трудом помещались в малогабаритной тещиной двушке.
- Я и не ожидал, что так много народа захочет со мною проститься, - растроганно подумал Федор, рассматривая рассаживающихся за столом гостей. - От общественности – сама генеральша Ядвига явилась. Вся такая официальная, как обычно. Только выражение на лицо соответствующее привесила, преступница. Ее телохранитель, Паша. С веночком: ”Ты в наших сердцах…” Как положено. Валюша с Катей из бухгалтерии. Девчонки с красными глазами, спасибо им за это. А где же Мишка? – забеспокоился новопреставленный. – Похоже, нет его. Неужели с ним уже успели разобраться? Или он в такой дальней командировке, что не смог приехать на похороны другана? – расстроился мужчина. – Смотри-ка, Ольгу пригласили. И она пришла. И сына привела. Радуется, небось, что ее муж, “изменщик коварный”, копыта откинул? Конечно, довольна. Сама же мне желала под забором подохнуть, вот и сбылось. А бывшие теща с тестем не сочли нужным засвидетельствовать соболезнование. Это и понятно. Я для них – враг номер один. Бросил их единственную дочь с единственным внуком. А Сенька сидит, глаз не поднимает. В скатерть уставился. И ни слезинки!
- Олечка, Павлик, проходите, садитесь за стол, - теща изображала радушную хозяйку. – И ты, Сенечка, иди к маме, - подтолкнула она под спинку шестилетнего мальчика. Ребенок, молча, пристроился на диване, прижался головой к плечу молодой женщины.
- Сеня! Веди себя хорошо! – строго шикнула на него мать. – Сядь ровно.
- Павлуш, наливай! – скомандовала теща. – Сейчас Марина Ирочку уложит и к нам присоединится.
Амбал-братец охотно схватился за бутылку водки и принялся выполнять почетную функцию.
- Вот уж кто-кто, а этот.., - Федор не смог подобрать подходящего слова нелюбимому родственничку, - ни секунды не жалеет о моей смерти. И даже не собирается делать скорбный вид.
Пришла Марина, тряся в руках капризничающую дочь.
- Ма-ам, Ирка спать не хочет, - с раздражением отчиталась женщина. – Придется с ней посидеть.
Лицо жены Федор нашел измученным. Под глазами залегли серые тени. Уголки рта криво спускались вниз. Между бровей углубилась морщина.
- Переживает, - самодовольно подумал мужчина.
Все расселись. Хозяйка квартиры подняла стопку.
- Во-первых, - она откашлялась, - хочу поблагодарить генерального директора, дорогую Ядвигу Валерьевну за то, что она помогла нам с похоронами. – Теща подобострастно залепетала, - Сейчас все так дорого, что и не знаю, как бы мы сами справились. А вы нам и с поминками подсобили и на памятник не поскупились, - пожилая женщина изобразила нечто в виде поклона.
- Ну, что вы, Вера Петровна, - низким голосом с жесткими интонациями ответила директриса. – Это наш долг. Помянем раба божьего, - подняла она рюмку водки.
Федор разглядел за стеклами ее дорогих очков холодный взгляд, который не могла смягчить ее выдавленная полуулыбка.
- Точно, такая баба нас с Мишкой в два счета могла бы сожрать и не поперхнуться. Правильно я сделал, что ее опередил.
Взрослые быстро выпили. И принялись за закуски.
- Нет, как-то все не так, - разочарованно подумал свежепреставленный. – А где же теплые слова в мой адрес? Это же поминки! Могли бы уж расщедриться и вспомнить что-нибудь приятное. Ведь было.
Ядвига поднялась из-за стола, сослалась на большую занятость, стала прощаться с хозяевами. Паша-телохранитель, Валюша и Катя последовали за начальницей. Оставшиеся гости облегченно вздохнули после ухода “официальных лиц”. Особенно теща.
- Ишь какая буржуйка эта Ядвига! В ушах и на пальцах, поди, брильянты, - недобро предположила она.
- А зарплату Федьке платила нищенскую, - зло поддержала дочь.
- Все уж больше чем нам – алименты, - не промолчала первая жена.
- Не надо было мужа поедом есть, не ушел бы он от тебя, - огрызнулась Марина.
- Скажи, Ольга спасибо, что тебя вообще на поминки позвали, - подлила масла в огонь теща.
- Ну, совсем офигели бабы! – раздосадовался Федор. – А подраться слабо?
Иришка на руках матери расплакалась. Марина потрясла ребенка, успокаивая.
- Сиротинушка ты моя! Безотцовщина, - хлюпнула она носом. – О! И на кого ты нас поки-и-ну-у-ул?! – завела вдова с подвыванием.
- Наконец-то! – обрадовался предмет поминок.
Но молодая женщина поспешила скорректировать тематически выдержанный курс.
- Кто теперь будет нас кормить? – она грубо, по-мужицки, опрокинула в рот стопку водки.
- На пособие, да на мою пенсию не очень-то проживешь, - подпела ее мать.
- Как он мог?! – возмутилась Ольга. – Он должен был о нас подумать. Наплодил детей…
- Ха! – Марина грубо выругалась. – Должен! Размечталась! Как он жил эгоистом, так эгоистом и умер.
- О! Да они, оказывается, не меня жалеют, а себя любимых. Всем я остался должен, - разочарованно подумал Федор.
- Э-э! Девушки! Ч-ч-ш! – рявкнул Павел, поднеся палец к губам. – О покойнике - или ничего, или хорошо. Успокойтесь.
За столом повисла пауза. Все услышали, как где-то в квартире звонит телефон. Марина вскочила с места с округленными глазами.
- Это мобильный. Федькин. - Она сбегала в маленькую комнату, прочитала имя абонента на экране. - Звонок с того света прошептала она, побледнев и выходя к гостям.
- Кто там? - понизив голос и кивнув на сотовый, одна за всех спросила Вера Петровна.
- Свекровь.
- Мама? – удивился усопший. – Жива?
- Ну, что же ты? Отвечай, - теща усадила дочь на стул. – Может, это и не она вовсе, а с ее мобильника доктор звонит.
- Але, - пискнула Марина и сделала “громкую связь”.
- Кто это? – не похожим на себя голосом спросила пожилая женщина.
- Здравствуйте, Светлана Викторовна. Это я, Марина, Жена вашего сына.
- А, Мариночка.., - рассеянно произнесла свекровь.
- Как вы себя чувствуете?
- Передай Феденьке, чтобы он ко мне пришел, - не ответив на вопрос невестки, медленно выговорила женщина непослушным языком. – Он мне сегодня приснился.
Марина захлопала глазами, не зная, что отвечать и ища поддержки у родственников.
- Пообещай, что передашь, - шепотом посоветовала ее мать.
- Хорошо, Светлана Викторовна, конечно, - молодая женщина покраснела, произнеся ложь.
- Только обязательно. Я по нему соскучилась, - невнятно прошелестела трубка и связь оборвалась.
- Мама! – в ужасе подумал Федор. – Пришла в себя. Выжила. И ждет меня! Зачем я умер вперед?! Ведь теперь известие о моей смерти наверняка добьет ее!
- Мама! – впервые за вечер произнес Сеня. - Можно я выйду?
- Куда?
- В туалет.
- Только не забудь руки помыть.
Женщина пропустила ребенка к выходу из-за стола. Мальчик зашел в ванную и запер дверь изнутри. Включил воду. Сильная струя холодной воды с шумом забила и дно чугунной ванны. Сеня издал жалобный всхлип. Прислушался к громким звукам голосов, доносившихся из комнаты. Решил, что его никто не услышит, и заныл свободнее. Худенькие плечи мальчика подергивались, лицо раскраснелось. Он скулил и скулил. Но слез не было.
- И-и-и! Папа! Папочка! – наконец нашел слова ребенок. – Почему ты умер? Я же тебя люблю!
Федор в изумлении заглянул в темные и сухие глаза ребенка и увидел неподдельное страдание. Отец не смог сдержаться. Заплакал. Несколько слезинок упало на лицо мальчика. Сеня вытер щеку, как взрослый – тыльной стороной ладони. С тоской посмотрел на фыркающий и брызгающийся кран и выключил воду.
- Семен! – донесся из коридора голос Ольги. – Ты зачем заперся? Открой! Выходи!
Федор в отчаянии обхватил голову руками. Взревел:
- Сынулечка! Родной мой! Мама, мамочка! Если бы я знал, что я вам нужен! Если бы я только знал…
Вдруг мужчина почувствовал справа над ухом небольшое дуновение. Как будто кто-то задел его легким крылом. Федор в надежде напрягся.
- Я пошутил, - все так же спокойно сказал знакомый ему Голос. – Я не обиделся. Нам не положено. Да и не умею я… Ну, что, берешь шанс?
- Беру!

Федор ощутил чувствительный тычок в зад. Он опять очутился в закутке за гаражами. Острый угол ящика не дал сидеть. Мужчина привстал и раскрыл ладонь. Он увидел скомканную вощеную бумажку. Развернул ее. Таблеток в ней не оказалось. Зато по диагонали корявым почерком было выведено: “Шанс”. Федор глубоко вздохнул и ошалело огляделся, еще не веря своим глазам. Поежился от утренней прохлады.
- Хорошие у тебя шутки! – негромко и одобрительно сказал он куда-то в пространство. Не дождался ответа. И посерьезнел. - Ну что же, будем жить дальше?
Опять вокруг была весна, за забором просыпался город. Над гаражами вставало солнце. По проспекту пронесся, пропуская еще безлюдные остановки, первый троллейбус.