Если ты не мой, значит, я ни чей

       История одной любви.

       Я сидел на лавочке, он стоял передо мной на коленях. Я целовал его руки, по ним текли мои слезы.
 Я понял, что люблю его на третьем курсе. Он пришел в нашу группу на втором. Я долго не мог с ним начать общаться, так и не смог до сих пор. Он был самый скрытный человек в мире, которого я когда-либо встречал.
 Когда я понял, что этот человек начинает мне нравиться, я попытался наладить с ним общение. Но на разговор он шел неохотно, ответы на вопросы приходилось вытягивать из него клещами.
 Описать его внешность я не могу. Он обычный парен их маленького городка. Я до сих пор не могу понять, почему же я влюбился в него.
 Мы виделись довольно редко, так как учились на заочном отделении. На третьем курсе мы сдавали третью сессию. Нет, я-то сдавал уже пятую, но вместе с ним – третью. К тому моменту меня тихонько ступорило, начинало легонько трясти, а сердце обливалось кровью при виде его.
 После этой сессии я понял, что слетаю с катушек. Я сходил с ума по нему, в мыслях был только он. Мне хотелось рвать и метать, плакать. У меня был его номер телефона, но у нас не было общей темы для разговора.
 От любви я начал сходить с ума. Чтобы что-то предпринять и не сойти с ума, я поросил подругу позвонить ему и спросить, нет ли у него кого-нибудь и не голубой ли он. Хотя для меня это было довольно странно, две мои предыдущие любви были посвящены девушкам.
 Я влюбляюсь очень редко и все время не в тех. Я плевал на то, что я влюбился в парня. Для меня было главное мое чувство любви. Это была новая, совершенно другая любовь, чем прежние. Она была очень нежной и ранимой. Самой секретной, ведь никто не знал, кого я люблю. И она была самой требовательной, самой томной, испепеляющей изнутри, сводящей с ума.
 И я открыл свой секрет подруге. Она была лесбиянкой и очень хорошо меня поняла. Я дал ей номер, и она позвонила. Она сказала, что он сказал, что у него есть любимый человек. Потом он извинился и положил трубку. Все эти слова были сказаны им без эмоций, впрочем, как и всегда.
 Моя любовь стала еще безумней и еще более испепеляющей. Я видел его однажды в университете с девушкой. Я не ревновал его и не желал ей зла, как это делают многие. Я просто очень сильно любил его. Со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами.
 Летом этого года я снова сдавал с ним сессию. Меня опять типало при виде его и наступал ступор. Сдавал я сессию очень трудно, так как мысли о нем мне все время мешали сосредоточиться. В предпоследний день установочной сессии с первых пар нас отпустили пораньше. Но на другие пары все равно нужно было пойти. И так удивительно сложились обстоятельства, что мы с ним оказались вдвоем на лавочке за университетом.
 Мы закурили и сидели молча. Вокруг было великолепно и спокойно. Никого вокруг, только мы вдвоем в приятной тени этого маленького лесочка. От присутствия объекта моего обожания меня незамедлительно начало колотить. Я и не заметил, что сижу и в упор смотрю на него, пока он не спросил:
 - О чем ты думаешь?
 Я почувствовал моментально вспыхнувший жар на щеках и легкое смущение.
 - Я думал, что вот так вот учишься с человеком много лет, но общения даже не происходит. И в итоге ты понимаешь, что вовсе не знаешь ничего о нем.
 Я удивился, что смог сказать это с легкостью. Без запинаний и смущения.
 - А еще? – он посмотрел на меня так, будто знал, что я думал о чем-то еще.
 - А еще я подумал, что ты очень скрытный человек. Тебе бы в разведке работать, никто бы не смог выведать у тебя ничего.
 Он отвернулся и затянулся. Я старался затягиваться тогда, когда он на меня не смотрел. Мои руки дрожали, я не хотел, чтобы он это видел. Он всегда смотрит в упор, не сводя глаз. Его взгляд был тяжелый, и выдержать его было нелегко. Но когда я выдерживал, я ощущал маленькую победу.
 - А еще о чем ты подумал? – он снова повернулся. Опять тяжелый взгляд, прямо заставляющий рассказать всю правду.
 - Больше ни о чем, - я все же сдержался.
 Его взгляд стал еще более твердым, сверлящим насквозь. Я слегка испугался, не читает ли он мои мысли?
 - Нет, я же видел. Вокруг тебя много людей, ты производишь впечатление веселого человека, но в глазах твоих полно одиночества.
 От этих слов мое сердце чуть не остановилось, он попал в самую точку.
 - Знаешь, Вов, я человек, который стоит на тонких прутьях в центре над пропастью. А по краям стоят люди, - его взгляд стал пожирающим. Я видел, что он слушает меня очень внимательно. Мне это было приятно. – Так вот я вроде в центре внимания и в тоже время очень одинок, потому что рядом никого нет.
 На его лице за все то время, что мы учились вместе, я видел всего лишь одну эмоцию – смех. Сейчас я увидел вторую – легкое удивление.
 Не знаю от чего, но меня понесло дальше:
 - Я считаю, что путь к сердцу человека лежит через семь дверей. Каждая последующая более толстая. Они определяются характером человека, его воспитанием и мировоззрением. Но поэтому они у всех разные. Ты только что отворил одну из них.
 Теперь я увидел в его глазах заинтересованность. Я просто млел оттого, что увидел уже три эмоции!
 - А как открываются другие?
 Я затянулся, стараясь унять дрожь.
 - Некоторые открываются временем, познавая человека через определенный период.
 - Что будет, если открыть все двери?
 - Открыть все двери очень сложно. Но, если это произойдет, то я растворюсь в этом человеке. Тогда он будет знать меня насквозь. И не будет страха, что меня предадут, потому что я буду уверен в этом человеке.
 - Тебя уже предавали?
 - Да. Это очень горько, потому что теряешь дорого человека.
 Я почувствовал легкую меланхолию. И вдруг на меня навалилась такая волна огорчения, что я не смогу быть с человеком, сидящим рядом со мной, что на глаза начали наворачиваться слезы.
 - Ты кого-нибудь любишь?
 - Да, - ответил я. Мой голос предательски изменился и стал слабее.
 - А этот человек знает об этом?
 Было немного странно, что он спрашивает о человеке, а не о девушке.
 - Нет, - коротко ответил я.
 - Почему?
 - Потому что не могу быть с этим человеком. Даже если признаюсь ему в своих чувствах.
 - Представь, если ты умрешь, а этот человек так и не узнает об этом. Он имеет право знать.
 - Я очень боюсь смерти. Я боюсь ее, потому что не верю, что после жизни останется душа или разум. Я не знаю, что будет после смерти и боюсь этого.
 - Так тем более надо признаться, вдруг тебя завтра не станет.
 Сначала екнуло сердце. Может, он догадался обо всем и хочет добиться от меня признания? Потом сердце облилось кровью, и в голове произошло помутнение. А если я и вправду умру, а он об этом не узнает?
 Слеза быстро скатилась со щеки, лишь легонько коснувшись ее. На его лице я увидел новые эмоции – недоумение и смущение.
 - Я боюсь в этом признаться.
 - Почему? Что с тобой?
 Слезы вовсю уже лились ручьями. Был порыв закричать и убежать, но я сдержался. И вдруг я как будто все увидел со стороны. И сам не знаю как, произнес:
 - Потому что я люблю тебя!
 Наступило невероятное облегчение, и страх дальнейшего действия. И другой страх, что меня мог кто-то услышать. Я оглянулся, вокруг никого не было. Как же мне не хотелось поворачиваться к нему. Я так никогда в жизни не хотел повернуть время вспять.
 Медленно, я все же повернулся, напряженный до мозга костей. Какое же было мое облегчение, когда я увидел в его глазах на презрение и отвращение, а сочувствие.
 В этот момент в голове произошел переворот. Я понял, что больше не боюсь смерти. И пускай после нее ничего не будет.
 - Мы не можем быть вместе. Я люблю девушку. Но я рад, что ты признался, для меня это так неожиданно.
 Я начал сотрясаться в рыданиях и швыркать носом. Он взял меня за руки и посмотрел, словно на ребенка. Так нежно, что мое сердце сжалось, а картинка, словно слайд, врезалась в память. Он встал с лавочки, не отпуская моих рук, и встал на колени предо мной.
 - Хочешь я тебя поцелую? Только об этом ни одной живой душе.
 Я удивился такому предложению. И слегка разозлился, мне не нужны сочувствующие подачки.
 - Нет, - ответил я, уже перестав плакать.
 Недоумение заполнило его глаза.
 - Понимаешь, - я посмотрел на свои слезы на его руках. – Это как гора самых сокровенных конфет. И вот тебе дают одну, а остальные достать ты не сможешь. И вот ты пробуешь, наслаждаешься вкусом, а потом с горечью станешь вспоминать забывшийся вкус той конфеты.
 Он меня понял.
 - Хотя я буду еще упрекать себя за это. И не раз.
 Я достал платок и вытер лицо. Потом вытер его руки и прижался к ним щеками. Я слегка поцеловал правую руку, почувствовав соленый вкус.
 - Я рад, что я сознался. Ты специально меня вынудил?
 - Да. В твоих глазах было все написано. И руки дрожали, - он слегка сжал мои руки.
 - Я теперь осознал одну вещь, - сказал я грустно. Я сел ровно и посмотрел ему в глаза.
 - Какую?
 - Я больше не боюсь смерти.
 В его глазах промелькнул страх.
 - Я признался в любви и теперь не боюсь умереть.
 - Саня, - его взгляд стал очень пристальным. – Ты же завтра придешь на пары?
 - Не знаю, - я почувствовал себя еще более одиноким. – Помнишь, я тебе говорил, что стою посреди пропасти. Так вот, пруты рвутся.
 - Боже, Саша…,- он чуть наклонился и поцеловал мои руки. – Пожалуйста, приди завтра на пары. Ради меня, - он нежно посмотрел мне в глаза.
 Я отлично понимал, что вместе мы не будем.
 - Ради тебя я не приду.
 В его взгляде появилось удивление и горькое смирение.
 - Если ты не мой, значит, я ни чей. Если я завтра приду, значит, приду. Если нет, то знай, мне было не страшно.
 Я не пришел и не ушел. Я забрал документы из университета и поехал учиться в другой город.
 Самое главное признаться, после этого не страшно.
 Пруты рвутся, но можно остаться.
 Пламя любви слегка угасло во мне,
 Но признанье подобно по краю ходьбе.