Город

Справа набережная, слева какая-то очередная долгоиграющая стройка, по центру я. Вернее, моя машина, а я у нее. Машина заперта, ключи заперты в ней. Сумка, деньги, средство связи- все благополучно покоится на пассажирском сидении. Второй час хожу кругом. В ожидании хоть кого-нибудь. Чего-нибудь. Чуда. В конце-концов. Мне невозможно грустно, больно и обидно, оттого, что я такая вот дура, оттого, что все маленькие и большие неприятности сыплются на мою голову. Оттого что я лузер и неудачница. Хожу вокруг машины, курю и плачу. Сигареты были единственным, что я держала в руках в момент счастливо захлопнувшейся дверцы.
Большая черная машина, из тех, что я зову «маршрутками» и не умею в них взгромождаться, не споткнувшись и не ударившись, прошуршала шинами, сбросила скорость, сдала назад и остановилась. В аккурат около меня и моего малюсенького ярко-желтого Ситроена.
Открылась дверь и на мостовую, словно из пасти огромного монстра, вышел мужчина.
- Чего случилось? – он смерил меня и мою маленькую машинку довольно-презрительным взглядом. Я хотела, было обидеться, но вовремя одумалась. Спасителей больше не намечалось, он был единственным, кто появился в поле зрения за последние два часа, вероятнее всего он обладал средством связи и уж точно мог бы мне помочь, потому я собрала обиду в кулак, мило улыбнулась и затараторила:
- Понимаете, я вышла из машины покурить – он вновь скользнул по мне презрительным взглядом - да-да, я не курю в машине, так вот, я вышла покурить, ключи остались в замке зажигания, я хлопнула дверью, что-то там сработало и двери заблокировались! Не могу открыть. Людей нет. Стою тут второй час…
- Позвонить слабо? – он облокотился об свой сверкающий трактор.
- Понимаете, телефон остался в сумке, а сумка на сидении - я указала своим наманикюренным пальчиком на окно машины, сквозь которое было видно мою сумку.
- Дура, - его лицо было абсолютно бесстрастным
- А Вы хам невоспитанный! Вы бы ехали по своим делам и не отвлекали меня! – я гордо отвернулась и стала тереть несуществующее пятнышко на своей машине.
- Как знаешь,- «хам невоспитанный» взгромоздился в пасть своему монстру, захлопнул дверь, довольно громко и стал отъезжать.
Мне снова стало так обидно, что я уже не сдерживаясь зарыдала. Громко. Поплакав, трясущимися руками достала сигарету, закурила, слегка успокоилась, посмотрела на табло электронных часов, гордо восседающих на здании банка. Было 3 часа ночи. Ни души в окрестности, я, мой маленький Ситроен. Вновь стало грустно, и я приготовилась зарыдать.
Большой черный джип. Невозмутимое выражение на лице в открытом окне…
- Позвонил в службу, минут через 20 приедут и спасут тебя и твою минимашину.
- Спасибо! – в общем, я с самого начала знала, что он довольно милый, улыбнулась, все перестало быть таким уж страшным
- Садись в машину, - почти приказным тоном, но я села. Как положено, стукнулась о подножку и только после этого устроилась на сидении. Только сейчас поняла, как устала. Два часа непрерывной ходьбы на высоченных каблуках. Ноги мои ноги!
- Часто у тебя такое бывает? – он ухмыльнулся
- Честно, первый раз, - я обманывала. Чаще всего, уж, коль человек говорит кодовое слово «честно», он всенепременно врет.
В салоне играл хороший джаз. Было тепло и уютно. Я прикрыла глаза и расслабилась. Мой спаситель не вызывал у меня опасений не смотря на его грозный вид, немногословность и довольно резкую манеру выражаться. Мне вспомнилась моя давняя подруга Юлька, которая была просто помешана на карме, аурах, фен-шуе и прочей ставшей модной бредятине, так вот эта пресловутая Юлька, рассказывала мне о людях с грозным видом и чистой кармой, о благоприятной ауре и о том, что когда ауры у людей подходят, друг другу это чувствуется сразу. Теми людьми. Видимо, я что-то почувствовала, а может, сказалась усталость, но я уснула, отбросив всю настороженность в отношении незнакомого, довольно грозно мужчины.
Открыв глаза отметила, что табло все тех же часов показывают 5:30 утра, мой спаситель курит, высунувшись в открытое окно, мой желтый Ситроен стоит аккуратно у обочины, а ключи и сумка лежат у меня на коленях. Значит, пока я спала, прошло вызволение.
- Спасибо, - в одно слово я попыталась вложить всю мирскую благодарность, - Вы даже будить меня не стали. Сколько денег я Вам должна? Долго все происходило? А почему такое случилось с замком? Сказали, что нужно делать, чтобы не повторилось? Вы устали? Столько времени на меня потратили…Как мне Вас отблагодарить? Честно, даже не знаю…Вы просто спасли меня! Вас послал мой Ангел-Хранитель! А знаете, вчера был очень плохой день, по лунному календарю, меня Юлька предупредила, а я, дура, не поверила. Вернее, поверила, но не придала значения. А оно вон все как получилось. Да, правда, хорошо, что все хорошо кончается.
- Кофе хочешь? – толи его утомила моя тирада, толи он вообще меня не слушал
- Ага! - я радостно закивала, потому что кофе я действительно очень хотела. Я открыла дверь, чтобы выбраться и пересесть в свою машину. Он молча смотрел на все мои манипуляции, не заводя двигатель. Я села в свой Ситроен, завела, датчик показывал, что бензин мой благополучно закончился. Вздохнула. Закрыла машину и перебралась в монстра, по традиции ушибив лодыжку.
- У меня бензин закончился, - я очень театрально прижала руки к груди, - понимаете, я и покурить вышла ночью, потому что нервничала, хватит ли мне, чтобы до заправки добраться, а тут дверь заблокировалась, а сумка, ключи и телефон в машине…
- Дура, - перебил и улыбнулся, - поедем, кофе пить, и помолчи, - и через несколько секунд добавил – Бога ради!
Я тоже улыбнулась и уставилась в окошко. Кофе очень хотелось.
Минут 10 я молчала и пыталась сориентироваться, куда мы все-таки едем. Потом решилась спросить.
- Ко мне, - и никаких эмоция, по прежнему.
- А зачем к Вам?
- Кофе пить! – он это почти прорычал.
Я умолкла. В очередной раз.
Рандеву по едва просыпающемуся городу всколыхнуло во мне массу приятным воспоминаний и ощущение с приятным теплом внизу живота. Такая истома. Мне было здорово. Я разглядывала своего попутчика. Нет, не в упор, тайком, украдкой, скосив глаза в его сторону. Не красивый, но приятный. Три глубокие морщины на лбу, не слишком большой нос, волевой подбородок, глубоко посаженные глаза и густые брови. Смоляные волосы с легкой проседью на висках, короткая стрижка. Он повернулся в мою сторону, и я тут же уставилась в окно.
- Приехали.
Обыкновенное девятиэтажное здание, каких в городе тысячи. Мы поднялись на лифте на 7 этаж, он отпер металлическую дверь и, включив в прихожей свет, пропустил меня вперед. Бывшая трешка, в которой снесли все стены, превратив в одну большущую комнату, поделенную на зоны. Мечта, на которую мне не хватало смелости. Минимум мебели. Отсутствие телевизора, большое окно, на всю стену. Видимо, перепланировка была его хобби. Ковер в черную и белую клетки, журнальный столик на черных металлических ножках и столешница их стекла. Несколько вычурных пепельниц и кофемашина, какие ставят на этажах в офисных зданиях.
- Рабочая? – я показала на машину пальцем
- Нет, кофе варю в джезве. Присаживайся, принесу сейчас. Есть хочешь?
- Не думаю,- вообще-то было бы не плохо съесть какую-нибудь булочку, но опыт показывал, что в лучшем случае я могу рассчитывать на заветренную одинокую сосиску.
Я посидела минуть пять, но потом решила устроить себе экскурсию. В самом углу стоял книжный шкаф. Черный, покрытый лаком, от пола до потолка. Весь заполнен книгами. Рядом, прямо на полу лежала еще целая стопка книг. Было все: от метрочтива до классики, книги о продажах и политический теории, научные исследования и фэнтази, книги по психологии и даже скромные брошюры по кун-фу. Мое мнение о спасителе значительно подросло, человек, обладающий столькими книгами, не может, быть плохим, по определению. Книги была расставлены по алфавиту, согласно фамилии автора. Я вытащила томик Моруа с его письмами к незнакомке, пролистала несколько страниц, ухватила, довольно, несколько фраз и поставила обратно. Мало ли как хозяин отнесется к моим вольностям.
Он уже расставлял на столике чашки, сахарницу, молочник и даже, о Боже! вазочку с печеньем и конфетами. Пока он разливал кофе, я стояла посреди комнаты с открытым ртом и поглощала свое восхищение. Неразговорчивый, суровый, резкий мужчина имеет дома вазочку для печенья. Красивую голубую вазочку, в тон кофейному сервизу.
Я села в кресло и поджала под себя ноги. Он подал мне чашку кофе и указал рукой на печенье. Я благодарно кивнула. Кофе был хороший, крепкий и очень вкусный. К тому же с коньяком.
- Это чтобы ты перестала дергаться и болтать, коньяк в смысле.
- Вы со всеми дамами так общаетесь или я нездоровое исключение? Почему Вы все время употребляете довольно резкие слова и выражения?- мое возмущение было вялым и неубедительным.
- Я с дамами, как ты выражаешься, общаюсь, так как мне удобнее. Ясно?
- Ясно,- я пожала плечами, начиная привыкать к его манере общения, откинулась на спинку кресла и стала молча наслаждаться кофе. По-настоящему хорошим.
- Тебе сегодня на работу надо?
- Нет, я в отгуле за отлет в командировку в воскресенье.
- Куда летала?
- Красноярск.
- И как?
- Хороший город. Красивый.
- Что делала? Продаешь какую-то ерунду в бедствующие регионы?
- Ты тоже?
- Я руковожу теми, кто продает, - некое подобие улыбки.
- Ясно, - всю болтливость с меня как рукой сняло.
- Помочь с машиной?
- А что с ней?
- Бензин, дорогая, - некое подобие издевательской ухмылки.
- Если Вам не сложно. Кстати, меня Полиной зовут.
- Андрей. Шолохов, - он потянулся через столик и пожал мне руку. Ухмыльнулся в очередной раз.- Спать не хочешь?
- Да нет, еще бы кофе и можно в бой. С машиной. Моей.
- С твоей машиной воевать не надо, у тебя с ней все в порядке. Удобно ездить в такой малютке?
- Я привыкла. И большие машины не люблю. Конечно, не против сменить свою коробочку на нечто более солидное, но позже.
Спустя полчаса взаимного молчания, мы так же молча собрались, сели в его машину и поехали к моему одинокому и скучающему подопечному о четырех колесах. По дороге заехали на бензоколонку, и он залил в канистру бензин. Пока он переливал его и проверял состояние авто, я вертелась рядом и без остановки болтала. Давала какие-то советы, томно вздыхала и восхищалась его умениями. Спустя 15 минут он вручил мне ключи и сказал:
- Пока! Не застревай так больше!
И все. Сел в свой джип и уехал.
Я курила, благоразумно не выходя за пределы средства передвижения и переваривала произошедшее со мной. Андрей импонировал мне своей немногословностью. Силой. Мужеством, ничем не прикрытым и не завуалированным. Я словно выпала из реальности, думая о трех морщинах на его лбу и улыбке, которой он одарил меня однажды. Внутри словно что-то вызревало и взрастало. Мне стало очень-очень тепло, уютно и приятно.
Телефон он мой не взял, а было бы здорово угоститься еще раз его восхитительным кофе.
Я вздохнула, попрощалась мысленно с Андреем Шолоховым и наконец-то поехала. Домой. Спать.
Выходные прошли. Встав пораньше, спешно собиралась на работу. Настроение было удивительно хорошим. Я ни словом не обмолвилась своим знакомым ни о произошедшем, ни об Андрее. На всякий случай. Не знаю почему.
Весь рабочий день поглотила текучка. Клиенты как с цепи сорвались, все что-то требовали, просили и предлагали. К шести часам я уже ничего ровным счетом не соображала и думала только о том, как мне выдержать долгую дорогу домой.
У выхода с проходной меня окликнули. Знакомый джип, Андрей Шолохов у двери.
- Привет, - я улыбалась, довольно, я была очень рада видеть его, - как ты меня нашел?
- Запомнил номер твоей машины. Поедем ужинать.- не вопрос, утверждение, - садись ко мне, а Желтого потом заберем. Хорошо?
- Хорошо, - радуясь, как дурочка ответила я, он первый раз спросил моего согласия.
Соблюдая традиции села в его машину, Андрей даже открыл мне дверь. Я порадовалась( в очередной раз) его нынешней галантности и заулыбалась, как мальчишка-Даун улыбается воздушным шарикам.
- Ты что по городу ездил и искал мою машину?
- Да, - абсолютно серьезно ответил он, но в его глазах плясали чертики, маленькие, почему-то алые и с рожками, - так захотелось послушать еще раз тот бред, что ты способна нести с утра до ночи. Никогда не встречал более забавного собеседника, чем ты, - кажется бесенок, что обосновался в левом глазу, подмигнул мне, - поехали?
- Ага! А куда?
- Ужинать. Боже, ну что за дура?
- Может, Вы прекратите говорить в мой адрес все эти словечки? Я могу принять их как личное оскорбление, и обедать Вы поедете в гордом одиночестве, - я негодовала, сквозь смутный восторг.
- Ужинать. Извини. И хватит Выкать. Надоело.- он довольно резко тронулся, я непроизвольно откинулась на спинку сидения и с удовольствием стала разглядывать его лицо. Осознала на сколько сильно соскучилась по этим трем морщинам. По колючему взгляду и резким словам. Сродни легкому мазохизму. Но я была так рада видеть Андрея.
Мы поехали в уютный маленький китайский ресторан, я с удовольствием ела утку по-пекински, потягивала сливовое вино и наслаждалась обоюдным молчанием. Лишь изредка вставляя восхищенные реплики о качестве кухни, обслуживания и интерьере.
- Полина? – он смотрел на меня не моргая, и вытирал руки, предварительно смоченной хлопчатобумажной салфеткой, - Полин, слушай, замуж за меня пойдешь?
Я едва не подавилась куском утки, закашлялась, выпила вина, посмотрела на него, помолчала, прокашлялась, постучала ногтем по столу, постучала вилкой по бокалу, постучала ногой по стулу, прикрыла глаза, покачалась на стуле, хохотнула и выдохнула:
- Ну ты и оригинал, Андрюша.
- Радуйся, что не маргинал, - он улыбнулся, - тебе подумать надо?
- О чем? – я недоуменно захлопала ресницами.
- Поль, ты все-таки дура, какая же ты дура, - его чертенята в глазах прыгали как оголтелые и тянули ко мне свои ручонки.
- Сам дурак! – не выдержала благовоспитанная я.
- Буду поить тебя кофе по утрам,- улыбался уже сам как черт, как отец двух маленьких отпрысков в правом и левом глазах. Кстати, зеленых, как джунгли. Или абсент.
- Кофе с коньяком по утрам вреден. Закажи мне текилы. И себе. Ты ее любишь? А что за скоропалительное решение? Почему выбора пал на меня? Мы видимся второй раз, ничего друг о друге не знаем. Может у нас тараканы не совместимые!- выдвинула веский аргумент я и осеклась.
- Поль, ты первая кого я привез к себе домой за последние 5 лет. Мы встретились именно тогда, когда чертовски нуждались друг в друге. Я подыхал от одиночества и того, что подрастерял все свои принципы, позиции и ценности. Самым большим моим желанием было разогнаться посильнее и врезаться в стену помощнее. Чтобы голова разлетелась на тысячи мелких кусочков. Чтобы стереть все картинка к чертовой матери. Выбраться из бесконечного круговорота, из колеса для белок. Перестать чувствовать себя белкой, бестолковой, бегущей, скачущей. Белкой, плотно сидящей на алкоголе, тусовках и сомнительных удовольствиях. Белкой, окруженной кучей сиюминутных друзей, которые вытаскивают из кармана деньги. И ты. Некое эфемерное создание в белом платье. Нимфа, выше меня на целую голову. Нимфа на высоченных каблуках с сигаретой в руке и всклокоченными волосами. Нимфа, облокотившаяся на своего смешного Желтого. Я проехал было, но сдал назад. Непроизвольно, повинуясь влиянию вышестоящего. Когда ты спала я не мог отвести от тебя взгляд, на столько ты была беззащитна. Ты не выглядела настоящей, словно соткали тебя из прозрачных ниток, лучей, не знаю, а потом очень удачно разукрасили. И этот локон, что то и дело падал на твое лицо, ты сдувала или отводила его рукой. Ты вела себя во сне как маленький ребенок. Я был впечатлен, поглощен тобой. Наслаждался тем, что ты рядом, вбирал в себя твое дыхание и слушал, как стучит твое сердце. Твое и мое, они стучали в унисон. Я смотрел, смотрел, не отрываясь, до тех пор, пока не приехали из службы спасения. Не мог отвести от тебя взгляд и потом. То и дело поглядывал в окно машины. Беспокоился, чтобы не потревожили твой сон. И у тебя такая маленькая ладонь…,- он выдохнул, видно не легко далась ему эта тирада.
Я сидела, словно молнией пораженная. Растеряла все слова, даже все междометия. Даже дыхание остановилось. Вспомнила все мои мысли об ауре, о кармах и фен-шуях, о том, на сколько плохим по лунному календарю был день. Я протянула руку через стол и дотронулась до его морщинок на лбу.
- Андрюш…
- Думай. И ешь утку, стынет.
После мы долго катались по городу. Мой Желтый так и остался стоять на стоянке у офиса, никто не торопился его забирать. Мы гуляли в парке, я кормила голубей купленной булкой, а Андрей сидел рядом и загадочно улыбался. Я же чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Вижу его второй раз, а понимаю, что не проживу больше ни дня без этих трех морщинок. И солнце светило ярче, погружаясь за крыши домов, и люди вокруг были добрее, и ветер ласковее и воздух чище. Мы сидели обнявшись. Я гладила его по волосам, а он время от времени брал мою ладонь и целовал ее тыльную сторону.
Мы говорили, целовались, снова говорили. Ночь я провела у него дома. Мы спали, обнявшись на его огромной кровати. Между нами было нечто большее, чем физический контакт, к нему кто-то из нас, скорее я, был не готов.
Утром Андрей завез меня на работу и уехал. Я была во вчерашней одежде(мы проспали и заехать домой ко мне и переодеться не позволяло время). Весь рабочий день я просто порхала, улыбалась всем и вся и шутила. Радость переполняла меня. Хотела позвонить, но оказалось, что я так и не удосужилась обзавестись номером телефона мужчины, что поднял меня на небеса. Вечером он ждал меня у выхода. С огромным букетом. Тетки из бухгалтерии едва не задохнулись от зависти, отозвали меня в сторону и принялись мучить распросами. Я быстренько от них избавилась, и под руку с Андреем, глупо улыбаясь, пошли к его машине. Мой заскучавший Желтый так и остался стоять на стоянке. Андрей предложить перегнать его к моему дому, но я отказалась, пришлось бы провести больше часу в своей машине, видя любимого мужчину лишь в зеркале заднего вида. Не смогу. После долгих шести часов разлуки. Тогда Андрей позвонил кому-то, мы заехали отдать ключи от Желтого какому-то парню, я продиктовала адрес доставки и мы поехали ужинать. После сидели на набережной, тесно прижавшись, друг к другу и свесив ноги над водой. Мои цветы грустили на пассажирском сидении, нам же не было грустно, мы упивались друг другом. Целовались. Молчали. Только сейчас я оценила возможности, да и преимущества молчания. Сегодня мы поехали ко мне. Я должна была привести себя в порядок. Андрей долго разглядывал мои детские фотографии, полил все цветы и то и дело улыбался. Мы чувствовали себя детьми. Счастливыми. Довольными. Любовь окрыляла. И не думалось о том, что мы знакомы всего третий день. Казалось, мы были друг у друга всегда. Этой ночью мы снова спали, обнявшись, и снова не произошло безумного контакта тел.
- Когда в Иркутск? – коммерческий облокотился о мою перегородку и принялся постукивать пальцами по столешнице.
- Уже пора? – я не была готова к такому повороту событий, Иркутск планировался не раньше сентября.
- А что тянуть? Ты сама знаешь, какая там ситуация, чем раньше, тем лучше. Смету пиши. Жду через полчаса у себя.
Я, конечно, повздыхала и покорно расписала смету, забронировала билеты, гостиницу, выписала образцы и понесла все на подпись.
Неделя в другом городе, без Андрея. Я так расстроилась, что едва не заплакала. Но командировки входили в мои должностные обязанности, и отмахнуться я не могла.
Вечером мы курили на балконе дома у Андрея.
- Я улетаю в воскресенье,- мой голос дрожал, я едва сдерживала слезы.
- Куда? – голос у него не изменился, казалось, его даже не смущает такой поворот событий.
- Иркутск.
- Там посадочная полоса плохая, - ровным голосом, никаких эмоций. Андрей слегка отстранился от меня и наши локти больше не соприкасались.
- Дело не в посадочной, а в том, что я буду там целую неделю. Прилечу только в субботу. Это ничего? – по щекам у меня покатились слезы обиды
- Там плохая посадочная, Байкал и перепады давления. Слышишь?
 - Слышу!
Андрей отстранился от меня еще дальше, я больше не чувствовала тепла его тела. Очень захотелось уйти. Совсем уйти из этого дома. Не видеть, не слышать его. Мне было непонятно его желание держать дистанцию. Стало больно и противно. Я ушла обуваться, но запуталась в ремешке босоножек. Справилась. Застегнула и вышла, хлопнув дверью. Он не остановил меня, не догнал, не обнял и не сказал ни слова. Захлебываясь слезами, я выбежала из подъезда, споткнулась, больно подвернула ногу. На более-менее оживленной дороге подняла руку и остановила машину. Назвала свой адрес и окончательно захлебнулась собственным рыданием. Дома я допила текилу, что оставалась после последних посиделок с подружками. Долго умывалась холодной водой и смазывала красное, опухшее от слез лицо кремом. Мне было себя невозможно жалко. Я недоумевала, что произошло. Прислушивалась к шагам за входной дверью, то и дело выглядывала в окно, надеясь углядеть большого черного монстра и его владельца с тремя глубокими морщинами на лбу. Андрей не приехал. Прошел четверг. Пятница. Наступили выходные. Андрея не было. Он не звонил, не приехал. Пропал. Я ходила, все эти дни с серым цветом лица и ничего не понимала. Что послужила причиной? Стала искать в себе. Ругала на чем свет стоит за то, что сбежала, хлопнув дверью, как инфантильная школьница, что не попросила объяснения и поддалась сиюминутному порыву и подвержена чрезмерным эмоциям. Но если и была моя вина, то Андрей тоже не во всем был прав. Я не находила себе места, плохо делала свою работу и клиенты по пол дня не получали подтверждений заказов. Несколько раз за день получила по голове от руководства.
Сегодня было воскресенье, сегодня я улетала в злосчастный город Иркутск. В аэропорт доехала на такси, народу было необыкновенно много. Кто-то чертовски загорелый прилетал с морей, кто-то бледный-бледный только улетал получить свою порцию ультрафиолета. Я заняла очередь к стойке регистрации. Кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела Андрея. Он обнял меня и крепко прижал меня к себе. Практически вдавил в себя и как заведенный гладил раскрытой ладонью по волосам, спине, зажимал лицо между ладонями, смотрел, не отрываясь в глаза. Казалось, прошла целая жизнь. Женщина, регистрирующая пассажиров, предложила нам стать в конец очереди и обниматься там сколько угодно. Люди в очереди бурчали или наоборот, улыбались.
- Ты никуда не летишь!- он сказал это громко, весомо, видимо, чтобы я не переспрашивала и не задавала своей стандартной партии вопросов.
- У меня билеты, деньги, там…это…меня уволят, - я плакала, но вовсе не потому, что он не давал мне лететь в Иркутск, а потому что он появился, потому что была рада видеть его, потому что эти его три глубоких морщины были рядом, я могла к ним прикоснуться, погладить. Чувствовала силу его рук на моих запястьях. Он держал так крепко, словно боялся, что я сейчас вырвусь и убегу. И остановлюсь, только пройдя паспортный контроль и достигнув зоны, в которую ему нет доступа.
- Мне больно, Андрюш, не сжимай так сильно, - почти простонала я.
- Прости, - он отстранился, но уже спустя долю секунды крепко прижал к себе.
- Андрюш, как хорошо, как хорошо, что ты появился, я так переживала. Где ты был? У меня нет твоего телефона. Мне плохо без тебя. Я дышать не могу.
- Так сильно прижал? – его глаза смеялись.
- И это тоже. Только, послушай, я не могу не полететь. Как только вернусь…Твое предложение остается в силе?
- В силе.
- Я согласна. Хочу жить с тобой, чтобы муж и жена. Чтобы вместе.
- Полина, не лети, нет нужды, нам не нужна твоя работа. Я достаточно зарабатываю, мы сможем купить твоему Желтому большого брата. Дом. Родим детей. Тебе не нужен Иркутск. Не лети, пожалуйста.
- Ну не могу, Андрюш, не могу подвести компанию. Мне обязательно туда нужно. Я может быть, раньше вернусь. Обменяю билет и вернусь в среду, или четверг. Я все быстренько-быстренько сделаю и сразу назад.
- Дура. Вот дура упертая! – Андрей злился и вновь крепко сжимал мои запястья. Браслет больно впивался в кожу. – Полетишь?
- Полечу, очень надо, пойми.
- Хорошо, - процедил сквозь зубы и за руку потащил меня к регистрационной стойке. Сдали багаж, получили посадочный талон, долго целовались у стойки паспортного контроля. Он посмотрел мне в глаза, грустно и обреченно улыбнулся и сказал, тихо-тихо:
- И все же я не сумел тебя сохранить.
- Глупый, - возразила я, - я вернусь совсем скоро, и буду принадлежать только тебе, не буду ездить по чужим городам, не буду тратить время на иное. Только на тебя. Только для тебя.
- Я люблю тебя, Полина.
 Я улыбнулась и поцеловала три морщинки, каждую по отдельности. Поцеловала в губы. А последний поцелуй оставила в его ладони.
- Я люблю тебя, Андрюш.
Он долго смотрел мне в след, а я послала ему воздушный поцелуй и улыбнулась.

«По последним официальным данным, в авиакатастрофе в Иркутске аэробуса А-310 авиакомпании "Сибирь" рейс 778 Москва-Иркутск, погибли 122 человека.». newsru.com