Павел Фаенко
МИР ТЕНЕЙ c 2007
И обрушатся волны на землю,
и станут тени врагами,
и наступит великая тьма.
Часть 1
На краю бездны
Ласковые тёплые волны набегали на белоснежный пляж, играя с песчинками и увлекая их в океан. В нежно-голубом, с дымкой облаков небе, едва перебирая крыльями, парили чайки. Их далёкие крики да монотонный шум прибоя были единственными звуками в этом царстве неги и блаженства.
Лёгкий ветерок лукаво заигрывал с кронами пальм, перешёптываясь о чём-то своём с чуткой и внимательной к его словам листвой. В воздухе витал сладковатый запах ананасов, – в открытом баре неподалёку готовили прохладительные коктейли. Бар был единственным местом на берегу, где можно было посидеть на плетёных стульчиках в тени деревьев, потягивая из бокалов восхитительно-нежный и необычайно прохладный нектар. В нём плавали кусочки подтаявшего на солнце льда.
Вокруг расстилался белоснежный пляж и лишь в трёхстах ярдах от берега виднелся двухэтажный отель. Его окружали невысокие, увитые вечнозелёными лианами стены, так что он казался райским уголком среди белоснежного песка и голубовато-зелёной воды.
"Рай на Земле" – именно так называли его те немногие люди, что посещали этот тщательно охраняемый объект. Его не было на картах, – остров был слишком мал и строго засекречен, насколько это позволял современный уровень шпионажа со спутников на орбите Земли. Но даже им была видна лишь крохотная песчаная полоска с редкими пальмами и одиноким отелем. Два раза в месяц на неё прибывали новые туристы, а те, кто уже наелся местных достопримечательностей, уплывали на материк, прихватив на память коллекцию из ракушек и морских ежей.
Остров находился в экваториальных водах, так что подобные заезды проводились круглый год, включая и сезон дождей. Всегда найдутся чудаки, которым нравится любоваться низвергающимся с неба потопом, отдыхая в уютной комнате со спутниковым телевидением и бутылкой виски. В это неприглядное время года их здесь никто не беспокоил, за исключением прислуги и таких же ненормальных соседей.
Но всё это была лишь видимость. Верхушка айсберга на поверхности воды. А в глубине океана скрывалось то, что не могли засечь даже самые бдительные спутники. Ведь только прибывающие на остров знали, что в одной из комнат отеля имелся скоростной лифт. Он спускался глубоко под землю – туда, где в твёрдой скалистой породе находился секретный завод. Он был полностью автоматизирован. Но даже для самых совершенных машин требуется внимательный глаз и чуткий уход. И человеческий ум, способный придумать что-то новое и внести коррективу в рабочий процесс.
Два раза в месяц обслуживающий персонал выезжал на материк под видом отдохнувших туристов, а их место занимала предыдущая партия. Работа глубоко под землёй без дневного света и свежего воздуха давила на психику и вынудило руководство пойти на столь крайние меры. Это означало, что любой из сотрудников может проболтаться о тайнах острова и поставить под угрозу весь проект. Поэтому за каждым из них на воле был приставлен "свой человек", оберегающий подопечного от случайных связей на стороне.
Никто не знал, чем занимается приютившая их "турфирма". Контракт на работу был подписан с самим Пентагоном, а вдаваться в подробности не советовали. Каждый из сотрудников выполнял свою, крайне узкую часть основного проекта и не мог сложить воедино общую картину.
День или ночь – под землёй всё едино. Огромный завод с двумя шлюзами и верфью освещали мощные прожектора. Тайком приплывали подлодки, разгружая оборудование, сырьё для производства, провиант и питьевую воду.
После ночных смен разрешалось загорать на берегу океана, изображая беспечных туристов и ловя обнажёнными телами палящие лучи солнца. Потягивать из бокалов "Коллинз" и уплетать кусочки ананасов, что завезла прошлой ночью очередная субмарина. И строить грандиозные планы на двухнедельный отпуск в логове цивилизации.
Капитан Дэйв Бэртон выплеснул остатки коктейля в рот и, поставив бокал на песок, потянулся всем телом в шезлонге. Приподняв на лоб защитные очки, он посмотрел сквозь ресницы на далёкий горизонт. Вокруг расстилалась бескрайняя водная гладь, подёрнутая рябью пенных барашков. С тихим шелестом накатывали на берег волны, унося с пляжа песчинки и играя с выброшенной на берег бутылкой. Её длинное горлышко было заткнуто пробкой, а на дне плескалась вода и плавала свёрнутая в трубочку бумага.
Дэйв встал с кресла и, подойдя к бутылке, нагнулся и взял её в руки. Затем оглянулся через плечо и бросил тревожный взгляд в сторону отеля. Его окна были наглухо зашторены – полуденное пекло замучило охранников и они махнули рукой на одинокого "курортника". А может, относительно Бэртона у них были особые указания, – ведь он относился к числу элиты и мог позволить себе чуть больше, чем рядовой сотрудник. Он был одним из немногих, кто знал все тайны этого острова, включая самую главную – ЗАЧЕМ.
Дэйв вернулся к шезлонгу и вытащил из кармана висевших на спинке шорт перочинный нож. Выбрав из арсенала лезвий штопор, он вогнал его в пробку по самую рукоять. Сильный рывок – с громким утробным звуком, словно отрыжка после парочки гамбургеров пробка выскочила наружу. Тонкой струйкой потекла на ладонь горячая морская вода. Мокрая бумажная трубочка с большой неохотой покинула своё ненадёжное убежище.
Записка была ужасно ветхой. Стоило хоть немного подсушить её на солнце – и бумага рассыплется от разъедающего действия соли и свежего воздуха.
Дэйв зашёл по грудь в океан, распугав стайку мелких рыбёшек. Опустив записку в воду, он стал осторожно разворачивать её края. Возможно, перед ним координаты потерпевших крушение или чьё-то любовное послание, иронией судьбы заброшенное на одинокий остров. Как бы там ни было, теперь он узнает секрет, если только чернила не растворились от просочившейся в бутылку воды.
Дрожавшие от волнения пальцы Бэртона бережно разворачивали бумагу. Вот и последний виток. Дэйв погрузился в воду по плечи и поднёс послание к самому лицу. Бледные голубые буквы едва читались на пожелтевшей бумаге. Прищурив глаза от яркого солнца, капитан с огромным трудом разобрал написанное:
К тебе, Господи, обращаюсь в мольбе!
Помилуй нас грешных, замахнувшихся
на самое святое – ПРАВО НА КАРУ!
Ибо велел ты подставить щёку обидчику,
но не держать гнев в себе и не обращать его
против людей.
Ибо тот, кто гневается, убивает гневом своим
не других – но себя, и сам от гнева умрёт!
И обрушатся волны на землю,
и станут тени врагами,
и наступит великая тьма.
Записка обрывалась на этих жутких словах, хотя на бумаге ещё оставалось пустое место. Вероятно, написавший эти строки был человеком глубоко верующим, либо психически ненормальным. Как ни напрягал Бэртон память, он так и не вспомнил подобные строчки в библии.
- Чепуха какая-то! – проворчал он под нос, сожалея о том, что пришлось залезать в морскую воду. – Теперь нужно тащиться в душ и смывать с себя соль.
Дэйв приподнялся над водой и, размахнувшись, выбросил записку в океан. Затем вышел на берег и, положив перочинный нож в карман шорт, побрёл по пляжу в сторону отеля. В голове, как заноза, острой болью пульсировало загадочное послание из бутылки. Зачем его написали и отправили в плавание, доверив волнам и ветру? Кому оно было адресовано?
И в этот момент, когда капитан уже готов был забыть эту таинственную находку, он вдруг вспомнил слова Джона Донна из романа Эрнеста Хемингуэя "По ком звонит колокол": "Нет человека, который был бы как остров, сам по себе: каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной снесёт в море береговой утёс, меньше станет Европа, и также, если смоет край мыса или разрушит замок твой или друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я один со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе!"
* * *
С низким утробным звуком двери лифта разошлись в стороны. Дэйв быстрым шагом прошёл через холл из стальных плит и приложил ладонь к прозрачному сенсору охранной системы. Еле заметная зелёная вспышка – и огромная бронированная стена перед ним ушла вверх. Пространство коридора залил ослепительный свет прожекторов.
Бэртон невольно зажмурился, прикрыв лицо рукой. Каждый раз, опускаясь вглубь океана, он удивлялся тому, насколько искусственное освещение способно соперничать с солнцем на пляже. Этого требовал рабочий процесс. Весь завод был разделён на множество прозрачных отсеков-кабин, заполненных инертным газом. Десятки больших и малых роботов вытачивали, фрезеровали и подгоняли друг к другу детали из высокопрочных титановых сплавов. Каждая из них проходила тщательное тестирование, после чего поступала в сборочный цех, расположенный по другую сторону каменной стены.
В это помещение имели доступ лишь пять человек: капитан Дэйв Бэртон, главный конструктор Рик Дизраэль, техники по монтажу и наладке оборудования Дэрэк Виер и Керт Хоус, а также наблюдатель из Пентагона по имени Лютер, тщетно скрывающий своё генеральское звание под штатским костюмом. Он был единственным человеком в команде, кто никогда не отдыхал на пляже и не выезжал с острова.
О Лютере ходили противоречивые слухи. Поговаривали, что у него нет не только семьи, но и самого инструмента для её создания. Именно по этой причине он не нуждался в мирских развлечениях. Его ни разу не видели улыбающимся или "под газом". Остальные члены команды заканчивали отдых у океана парочкой коктейлей, неизменно переходящих в бутылку джина без тоника, но со льдом. Пить после рабочих будней не возбранялось, главное, чтобы к утру содержание алкоголя в крови не превышало уровень гемоглобина. Если после тщательной проверки главный компьютер не допускал сотрудника к работе, то он терял пятикратную сумму своего ежедневного заработка. Подобная мера воздействия отрезвляла самые горячие головы.
Яркие пятна в глазах погасли. Дэйв направился в сборочный цех. Он шёл вдоль высоких прозрачных кабин с многорукими роботами-пауками. Каждый из них выполнял только одну операцию, после чего передавал обработанную деталь в соседнюю кабину. Там она тщательно проверялась компьютером и тестировалась в гидравлической камере. Такая сложность процесса сборки была необходима для создания высокоточных механизмов, способных выдержать колоссальное давление воды. Это всё, о чём знало большинство работников, да и то потому, что подобную информацию было невозможно скрыть по техническим причинам.
Бэртону потребовалось три минуты, чтобы преодолеть ряды с кабинами. После красот океана окружающие каменные стены напомнили ему гигантский склеп, в котором заживо схоронили двадцать человек, – именно столько сотрудников находилось под землёй одновременно. Совершенная система очистки и регенерации воздуха делала их работу вполне сносной, а высокая зарплата и алкоголь помогали забыть об одиночестве и клаустрофобии. И лишь слухи о скором завершении контракта согревали души по ночам.
Дэйв остановился перед каменной стеной с бронированной дверью и приложил ладонь к датчику охранной системы. Вслед за проверкой отпечатков пальцев последовала ещё одна – диагностика радужной оболочки глаза. Убедившись, что оба теста соответствуют данным архива, компьютер выдал "добро".
Узкая витая лестница вела вниз – в святая святых завода. Потребовалось описать триста шестьдесят градусов, чтобы спуститься в просторный, около ста ярдов в диаметре, сборочный цех. В самом его центре, на мощном стапеле возвышался странного вида корабль. Это был огромный шар, поблёскивающий титановым корпусом в свете прожекторов. В нём отсутствовали иллюминаторы, гребные винты и даже руль. Только серовато-матовый шар диаметром тринадцать ярдов, будто ядро гигантской пушки из фильма про пришельцев. И на нём весомым дополнением странной внешности красовалось грозное имя – "Кара Господня".
Вот так, ни много, ни мало! Создатели этого чуда явно не поскромничали в своих амбициях.
Дэйв невольно улыбнулся, увидев надпись на корпусе корабля. Очевидно, её нанесли за ту пару часов, пока он загорал на пляже. Он знал, что делает это последний раз в этом году, а может, и в следующем десятилетии. Поход в глубины океана на секретном судне со столь громким названием мог затянуться на неопределённое время, – такая фраза стояла в его контракте на погружение. Но он безропотно принял это как должное, осознавая ту великую ответственность, что ложилась с этой минуты на его плечи.
"Кара Господня" был единственным в мире батискафом, способным погружаться на шесть миль – в самое глубокое место западной части Тихого океана. Там, к востоку и югу от Марианских островов проходил глубоководный жёлоб длиной с милю. Идеальное место, чтобы спрятаться от вездесущих подлодок и спутников-шпионов, и лечь на дно в ожидании приказа сверху. В тайной надежде, что он никогда не поступит.
"Кара Господня" был актом возмездия. Любому, кто посягнёт на территорию США, придётся испытать на себе их новое изобретение – подводные сейсмические ракеты. Они стартовали с батискафа и мчались к цели под водой, повторяя сложные контуры океанского дна. На глубинах более полумили их не могли ни засечь, ни уничтожить. А значит, удар получался внезапным и поражал самое сердце врага. Каждая ракета, а их на батискафе было три дюжины, имела по десять разделяющихся боеголовок с координатами сейсмического удара.
Всего один ядерный взрыв глубоко под водой в точно рассчитанном месте – и средних размеров держава ляжет в руинах в результате мощного землетрясения. И вернётся в каменный век, превратившись из опасного противника в жалкого и безобидного попрошайку.
Но об этом никто не знал! Мир ещё не готов был поверить в то, что выматывающая налогоплательщиков гонка вооружений бессмысленна. Любая ракета класса "земля-воздух" или "земля-воздух-земля" подрывалась при старте на собственной территории. Это осуществляли спутники-шпионы с лазерным оружием на борту. Их точность наводки поражала воображение: они могли выбрать по запросу компьютера, а затем уничтожить из космоса любой автомобиль на городской магистрали. Причём неважно, будет ли это огромный лимузин, припаркованный на обочине у отеля или несущийся по скоростному шоссе "феррари".
Когда американцы показали это шоу по телевидению, главы государств, посовещавшись, объявили о поэтапном уничтожении ядерного оружия. И никто не подозревал, что в недрах Пентагона разработан проект батискафа с громким и устрашающим названием…
- Привет, Дэйв! – послышался насмешливый голос Лютера. – Что-то ты рановато сегодня с пляжа вернулся!
Бэртон смутился. Он опоздал всего на пару минут, однако едкое замечание начальства задело его за живое. Лютер был педантом даже в мелочах и желал видеть эту черту у всех подчинённых. И хотя каждый из них был обычным человеком с присущими ему слабостями, он постоянно намекал им на недостаточное служебное рвение. До скандалов, впрочем, не доходило, – Лютер хорошо чувствовал ту грань, когда его собеседник сорвётся. Да и секретный характер работы не предполагал замену сотрудников и накладывал на начальника немалую долю ответственности.
По эту сторону сборочного цеха знали, что Лютер представляет интересы Пентагона на территории острова, но не имеет права принимать самостоятельные решения по рабочей программе и персоналу. Но, несмотря на это, работали все на совесть и крайне редко опаздывали, – никому не хотелось выслушивать нудную лекцию о безопасности отечества, которую они подрывали своими неблаговидными поступками.
- Извините, шеф! – пробормотал Бэртон. – Доставал из океана бутылку с запиской, думал что-то важное.
Лицо Лютера скривилось от скептической ухмылки.
- Всё ещё веришь в сказки? В наше время предпочитают спутниковый телефон. Даже азбуку Морзе забыли, – генерал тяжело вздохнул, сожалея о невосполнимой утрате, и повернулся к капитану спиной. – Пойдём, познакомлю тебя с командой!
Только сейчас Дэйв заметил, что батискаф возвышается на стапеле в гордом одиночестве. Не видно торчавших из корпуса проводов. Не стоит в глубокой задумчивости, словно памятник самому себе, главный конструктор Рик Дизраэль. Не колдуют чудо - ключами Дэрэк Виер и Керт Хоус. Да и сам батискаф будто натёрли полиролью, – так и играет в лучах прожекторов.
Сегодня особый день! Без громких фраз, без духового оркестра и даже без бутылки шампанского уйдёт в секретное плаванье самый немыслимый корабль за всю историю человечества. Впервые команда направит свои знания и опыт на то, чтобы добровольно пойти на дно, отрезав себя от всего мира. И будет оставаться в заточении не меньше пяти лет.
Слишком дорого, сложно и невероятно рискованно каждое погружение и подъём. Да и времени это потребует немало: для полной адаптации корабля и экипажа к колоссальным нагрузкам воды необходимо семьдесят пять дней. Всё это время батискаф будет погружаться в океанскую пучину, постепенно увеличивая давление в кабине. Состав воздуха изменится, чтобы человеческий организм мог выдержать гигантские нагрузки. Этот процесс будет происходить очень медленно, без насилия над техникой и людьми.
Все проводимые до настоящего времени испытания не смогли однозначно ответить на самый важный вопрос: как поведут себя люди в замкнутом пространстве на большой глубине. Пусть даже там многократно проверенная электроника и высокоэффективные машины по очистке и регенерации воздуха. И протестированная лучшими психологами команда.
Дэйв и Лютер обогнули корабль и вошли в приоткрытую дверь служебного помещения. За круглым столом играли в покер трое парней. Двоих Бэртон узнал: худощавый, с блуждающим взглядом Рик Дизраэль, главный конструктор батискафа, и неунывающий весельчак Дэрэк Виер, техник по монтажу и наладке. С каждым из них он провёл уже немало дней в открытом баре на пляже и выпил гору бутылок за здоровье всей нации.
Третий игрок сидел боком. Дэйв видел лишь его профиль. Плотно сжатые губы, нос с горбинкой и слегка нахмуренные брови. Излишне короткая стрижка, так что видно даже кожу головы. И короткий шрам на скуле как подтверждение служебного рвения.
"Лютеру такой должен нравиться, – решил Бэртон. – В его стиле: без излишеств и с металлом во взоре. Интересно, почему меня не познакомили с командой заранее? И какую роль в ней играет этот солдафон?"
- Господа! – властный голос генерала должен был вызвать уважение даже у неврастеника. Игроки побросали карты на стол и, вскочив с кресел, повернулись к Лютеру. – Позвольте представить вашего командира!
Только сейчас Дэйв увидел глаза незнакомца – холодные и колючие. От них веяло северным ветром и чем-то ещё, таким знакомым, но позабытым. Неприятным эпизодом из детства, когда банда уличных мальчишек расправлялась с ним вечером в неосвещённом переулке.
Бэртон невольно вздрогнул. Ему была неприятна мысль, что он должен провести в заточении с этим типом несколько лет своей жизни. И глядеть в его бездонные дыры, трепеща от буравящих мозг импульсов.
- А это корабельный врач Лео Джонс! – вернул его к действительности суровый голос генерала. – У него лучший послужной список из всей вашей банды. Будь моя воля, я бы его одного на задание отправил.
Врач вынес этот комплимент совершенно спокойно, как будто он его не касался. Выражение глаз не изменилось. Ни один мускул на лице не дрогнул.
Железный парень без нервов, да и только! Ходячая статуя.
Дэйв молча протянул руку. Лео сжал его ладонь, так что пальцы захрустели. И опять – никаких перемен во взоре. Словно со стеной общаешься.
- Лютер! – обратился к шефу капитан. – Можно Вас на пару минут?
Они вышли из служебного помещения. Дэйв аккуратно прикрыл за собой дверь и повернулся лицом к начальнику.
- Я понимаю, что это не моё дело, генерал… – начал он издалека.
- Лютер! – перебил его шеф. – Даже в этом месте никто не должен называть меня по званию.
- Я хотел бы узнать, почему меня не предупредили о составе экипажа! И как в него попал этот робот?
- Этот "робот" является лучшим психотерапевтом морской разведки! – рассвирепел генерал. – Он единственный, кто может усмирить команду, если она вдруг решит взбунтоваться и покинуть батискаф.
- А разве такое возможно?
- Конечно, нет! Люк можно открыть только снаружи – специальным сварочным аппаратом. Да ты и сам это знаешь!
Бэртон кивнул и попытался вернуть разговор в прежнее русло:
- Мы говорили о корабельном враче.
- Джонс обладает сильной способностью внушения, он гипнотизёр высшей категории. Если команда впадёт в меланхолию или, наоборот, в истерику, он легко усмирит их разыгравшиеся чувства.
- А меня он тоже может усмирить? – разволновался Дэйв.
Лютер оскалился в хитрой усмешке.
- В том-то и дело, что нет! Тебя выбрали на эту работёнку, потому что ты не поддаёшься чужому влиянию, в том числе и гипнотическим чарам Джонса. Видел бы ты его физиономию, когда он не смог тебя обработать. А уж как старался – даже вспотел от волнения.
- Что-то я не припомню, чтобы мы с ним встречались. Я никогда бы не забыл его холодных колючих глаз.
- Лицом к лицу нет! – отрезал генерал. – В офисе Пентагона он почти час обрабатывал тебя через зеркальную стену. Что до остальных членов команды, то каждый из них храпел уже на первой минуте.
Бэртон снова кивнул.
- Понимаю, к чему Вы клоните, сэр! На батискафе есть независимый капитан, принимающий самостоятельные решения, изобретатель корабля, знающий на нём каждый винтик и чудо-механик, способный починить эту посудину с закрытыми глазами. А чтобы всё это работало как часы, вы приставили к нам гипнотизёра.
- Он ещё и врач неплохой, – добавил Лютер. – Но я рад, что ты это понял. Каждый из вас прошёл серьёзную проверку на выживаемость и психологическую совместимость. Это всё, что мы могли сделать. Никто не знает, что ожидает вас внизу и не сможет вас к этому подготовить. Все эти семьдесят пять дней, пока батискаф будет опускаться на дно, вы проспите в специальных камерах. Это облегчит адаптацию организма к возросшему давлению.
Генерал замолчал, обдумывая следующую фразу. Затем тяжело вздохнул и потупил взгляд.
- Ну а если что-то пойдёт не так, вы об этом даже не узнаете! Смерть во сне – самая лёгкая.
- Ни разу не слышал, чтобы кто-то испытал это и поделился впечатлениями! – огрызнулся Дэйв.
Его коробила привычка шефа скрывать свои чувства за красивыми словами, вместо того, чтобы честно сказать: это погружение крайне опасно, как и любая попытка человека проникнуть в неизведанное, будь то бескрайние просторы космоса или океанская бездна собственной планеты. Это колоссальный риск, но он оправдан необходимостью защиты страны. Именно эти слова Бэртон хотел услышать от генерала.
Вероятно, Лютер прочёл его мысли. Он вскинул седую голову и, заглянув капитану в глаза, невесело усмехнулся и похлопал его по плечу.
- Идём, шутник! Пора начинать наш великий поход к сердцу Земли.
- Скорее в задницу дьявола.
* * *
Яркие искры расплавленного металла затмевали лучи прожекторов.
Робот-сварщик заварил входной люк батискафа и отъехал в сторону, уступив место роботу-диагносту. Тот навёл манипуляторы на шов и стал поливать его специальным составом. Затем приложил к люку огромную чашу-присоску и включил турбокомпрессор. Последовала проверка на герметичность, а вслед за ней – ультразвуковая диагностика скрытых микроскопических полостей. Удовлетворённый полученным результатом, робот подмигнул зелёным глазком и, шелестя гусеницами, укатил в бункер.
Генерал занял свое место за пультом в служебном помещении сборочного цеха. Кашлянув пару раз в ладонь, он щёлкнул тумблером селекторной связи. Теперь он сможет общаться с командой только по специально выделенному каналу. Их переговоры будут кодироваться самым совершенным на сегодняшний день компьютером, изменяющим комбинации шифра через малые промежутки времени. Ни один спутник-шпион не сможет перехватить и расшифровать эти слова, ибо они закодированы в болтовне отдыхающих на острове туристов, которые используют рации для связи с материком.
- Как слышите, парни? – спросил по селектору Лютер. – Лежачих мест всем хватило?
- Слышим хорошо, шеф! – откликнулся Бэртон. – Тут вот Дэрэк жалуется, что ему салон тесноват. Просит прислать новое кресло. А Рик свою надувную Ирэн позабыл, боится, что больше не увидит.
- Передай Виеру, что нужно поменьше налегать на "Текилу" и ананасы! – суровым голосом проворчал генерал. Он и не заподозрил, что его разыгрывают. – А Дизраэлю подружки не видать – она, как Жанна Д' Арк, сгорит на костре.
Капитан весело фыркнул.
- Ну что там ещё? – проворчал шеф. – Кому-нибудь чашечку кофе со сливками принести?
- Рик просит позаботиться о Ирэн! Говорит, что полностью Вам доверяет, – Вы её пальцем не тронете.
Лютер побагровел и сжал кулаки, так что костяшки захрустели.
- Пошёл он знаешь куда?! Я ему такую девку к приезду найду, – все мозги через шланг высосет. Не разводите цирк, капитан! Лучше проверьте ещё раз систему видео наблюдения.
Последовала долгая пауза. То ли Бэртон понял, что перегнул палку, то ли капризная система слишком тщательно тестировала себя на неисправности.
Батискаф был лишён иллюминаторов. Да и само видео наблюдение называлось таковым лишь по привычке. Никаких видеокамер на корпусе не было – ни они, ни иллюминаторы не выдержали бы гигантского давления воды. Но и оставаться без "глаз" на глубине шести миль не хотелось, – команда должна знать, что творится вокруг корабля. И хотя создававшие батискаф учёные скептически относились к тому, что глубоководный жёлоб обитаем, их начальство из Пентагона решило убить сразу двух зайцев. Так появилась идея заняться изучением растительности и животного мира на дне Марианской бездны. А чтобы это стало возможным, придумали передовую систему видео наблюдения.
Окружающее батискаф пространство прощупывалось радарами нового поколения. Они определяли не только размеры и форму объектов, но даже их температуру и цвет. Все эти данные проходили обработку в главном компьютере. Оставалось развернуть голографический экран и любоваться подводными видами вокруг корабля.
Неизвестно, насколько достоверно подобная система будет работать под высоким давлением, но на глубине в милю, искусственно вызванную в лабораторных условиях, всё выглядело безупречно. Яркие краски и чёткие формы окружающих предметов прописывались на экране с высокой точностью.
Вот только как это покажет себя в Марианской бездне…
- Всё в порядке, шеф! – прозвучал уверенный голос капитана. – Видеосистема закончила тестирование, ошибок и сбоев не обнаружено.
- Даю добро на старт! – генерал перекрестился, радуясь тому, что никто этого не видит. Он всегда играл роль жёсткого непоколебимого военачальника. Но наедине с собой он становился тем, кем и был на самом деле – простым человеком, сомневающимся в собственной правоте. И вот теперь он не смог придумать ничего лучшего, как произнести те слова, которыми так любят прикрываться неуверенные в себе люди. – С Богом!
Верфь наполнилась душераздирающим скрежетом. Стапель с батискафом поехал под уклон, к подводному выходу в океан. Лютер пошёл следом, сжав кулаки от волнения и тихо бормоча под нос:
- С Богом, парни! С Богом!
Он догнал сползающий в воду корабль на краю бассейна и положил на него вспотевшую ладонь.
- Да хранит вас Господь!
Послышался громкий всплеск. Тысячи фунтов ледяной воды взметнулись к потолку, а затем отхлынули за погружающимся батискафом, едва не унеся генерала с собой. Он ухватился в последний момент за стальные поручни бассейна и только чудом удержался на плаву.
Огромный пенный водоворот закрутился по поверхности, вздымая волны на высоту двух ярдов. Это продолжалось лишь несколько мгновений, а затем волнение улеглось, оставив бледного Лютера в покое. Он с большим трудом выбрался по скользким ступеням на бетонный пол и побрёл, стуча зубами, в кабину управления. Генералу предстояло провести в ней ещё десять суток, пока батискаф не достигнет Марианских островов, чтобы начать своё погружение в бездну.
Лютер переоделся в сухую одежду и, укутавшись в тёплый халат, поставил на пульт термос с кофе. Налив половину кружки, он щедро разбавил горячий напиток ромом и короткими глотками выпил его до дна. Обжигающий алкоголь побежал сразу по венам, минуя желудок – так, по крайней мере, показалось самому Лютеру. Его голова закружилась, в висках застучали крохотные молоточки, а перед глазами поплыли огни прожекторов.
- Чуть к праотцам не отправился, старый осёл! – ругнулся он со злостью, пытаясь сфокусировать свой взгляд на мониторах. – Что за мальчишеская выходка! Утони я сейчас, и накрылся бы весь проект.
Генерал был прав. Только из служебного помещения сборочного цеха поддерживалась связь с кораблём до его погружения в Марианский жёлоб. И только в этом ангаре можно открыть заваренный шов люка.
Когда батискаф окажется в заданном районе и опустится на дно, его капитан выйдет на связь с центром управления обороной, и будет получать команды от президента. Никто другой не знает ни механизма связи с кораблём на глубине шести миль, ни постоянно изменяемых частот радиопередач. Всё это покрыто глубоким, как Марианская бездна мраком, в том числе и для самого генерала. После погружения "Кары Господней" его миссия будет окончена, и тогда он сможет уйти в отставку, о чём он очень давно мечтал.
- Как двигатели, Дэйв? – поинтересовался Лютер.
- Тяга в норме, с рулём проблем нет! – послышалось в ответ.
Батискаф представлял собой гладкий шар, но двигатели и руль у него были. Ионизация морской воды электромагнитным полем уверенно толкала корабль вперёд, она же помогала ему изменить направление. Для этого нужно было задействовать тот или иной двигатель, а их на батискафе насчитывалось двенадцать.
Достойная тяга в любом направлении! В этих двигателях не было трущихся деталей, зато они обладали отменной мощностью и высокой надёжностью. Даже при выходе одного из парных движков из строя можно продолжать движение на втором, пока первый не приведёт в порядок настырный техник.
Десять дней спустя Лютер всё ещё сидел в кабине управления, до рези в глазах всматриваясь в экраны мониторов. Почти всё это время он провёл перед пультом, питаясь бутербродами и кофе.
Бессменная вахта давала о себе знать. Лицо генерала осунулось, под глазами появились мешки от хронического недосыпания, а скулы и подбородок покрыла седая растительность. И лишь упрямый волевой взгляд показывал, что этот человек не спасует перед трудностями.
Лютер верил в свою исключительность. Ему поручили сборку и сопровождение "Кары Господней" до её погружения у Марианских островов. Ради такой высокой цели он готов был мириться и с неподвижным образом жизни и со скудным рационом.
Всё это мелочи! Главное – уходящий в бездну батискаф с тремя дюжинами ракет на борту. Затаившееся в глубинах океана возмездие, способное потягаться с самим Господом. И никого: ни военное руководство страны, ни седого генерала, ни экипаж батискафа не останавливала абсурдность и дикость этой затеи – соперничать с Всевышним на поприще смерти.
Как часто мы, гордо вскинув свою легкомысленную голову, мним себя кем-то, кем мы не являемся, и замахиваемся на вершины, о которых нам не стоит помышлять. Сколько ещё должно смениться поколений, погрязших в войнах, нищете, голоде и болезнях, прежде чем мы познаем истину: мы пришли в этот мир не разрушать, а строить, любить и заботиться о ближних своих как о самих себе. Стоит каждому из нас выполнять эти нехитрые правила – и мир переменится. Исчезнут враги и несчастья, не будет страданий, болезней и войн.
Как немного для этого нужно – лишь осознать себя частицей мироздания, способной творить Добро, а не тратить последние силы, чтобы наказать порождённое собственными мыслями Зло. Не отгораживаться от мира забором в глупой надежде, что сквозь него не пролезет и мышь. Ибо тот, кто ищет друзей, и находит друзей. Но если он ищет врагов, то весь мир – к его услугам.
Наша отрицательная энергия, наши грубые слова, наша ярость и злость, против кого бы мы их ни обращали, портит только нашу жизнь, ибо в неё возвращается то, что мы сотворили своими негативными мыслями.
Мы должны научиться творить в своих мыслях только Добро, и навсегда отказаться от любого проявления Зла по отношению к окружающему миру. Только тогда этот мир станет нашим уютным домом, где нам всегда будут рады, где нас согреют и накормят, где мы не познаем нищеты, болезней и прочих бед.
Но если мы станем отгораживаться заборами, вооружаться до зубов или готовиться к войне, то мы и получим эти несчастья, ибо мы уже сотворили их своими мыслями и своей верой. Мы уже вырыли себе могилу, а теперь делаем всё возможное, чтобы побыстрее в неё упасть.
Все мы в меру своих способностей творим окружающий хаос. Всё, что сейчас происходит в мире: наводнения, штормы, ураганы, тайфуны, землетрясения, болезни и войны есть не что иное как материальная реализация наших негативных мыслей, ибо все мы, люди, – творцы собственной реальности.
Господь создал нас по своему образу и подобию. Он дал нам право творить – творить своими мыслями и своей верой. И теперь каждый из нас творит свою жизнь. А все вместе мы создаём окружающий мир. Нам не нужно на него обижаться, ибо это мы его таким создали.
От каждого из нас зависит, будут ли в этом мире болезни, войны и нищета. Будут ли в нём враги или нас станут окружать счастливые лица друзей, ибо все мы, люди, друзья друг другу.
Эти грустные мысли зарождались не в голове генерала, – он не имел друзей и был сломлен поисками врагов за свою долгую карьеру. Всё это приходило на ум капитану корабля, когда он нёс бессменную вахту за пультом "Кары Господней". В его голове проплывали эпизоды жестоких войн, разруха, нищета, людские страдания и горе.
С годами всё это забывалось. Оставалась только война, – приукрашенная романтизмом битва со Злом, которое мы сами и породили. Желторотые юнцы, не нюхавшие пороха сражений, шли в военные колледжи, чтобы получить самую мужскую специальность, и послушно выполняли команды тех, для кого мир – лишь короткий эпизод перед новой кровавой драмой.
Лицо Дэйва исказилось от душевных переживаний. Перед ним открылись тайные двери подсознания, обрушив на усталый мозг лавину ужасающей информации. Тут были битвы в Персидском заливе, трагедия Пёрл-Харбор и даже война между Севером и Югом.
Назойливые мысли о каре за человеческие прегрешения долбили мозг с настойчивостью дятла. Перед глазами мелькали поля, затянутые дымом сражений и заваленные изувеченными телами. Дэйв видел изуродованные взрывами танки, обгоревшие фюзеляжи самолётов, покоившиеся в океанских глубинах ржавые остатки кораблей и черепа обглоданных крабами скелетов.
Бэртон громко застонал, покачиваясь в кресле и обхватив руками распухшую голову. Хорошо, что его не видят члены команды. Они уже спят в своих камерах, и проснутся лишь по достижении батискафом океанского дна. Если, конечно, проснутся…
Да что это в самом деле? Что за бредовые мысли?
Наваждение какое-то! Словно сам Господь посылает недвусмысленный знак, – остановись, пока не поздно! Одумайся! Не иди на поводу у тех, кто мыслит категориями войны. Ведь они только её и жаждут. Им необходимо показать, на что они способны. Вся их жизнь – упорная подготовка к этому важному, но, увы, трагическому событию.
Дэйв потряс головой, прогоняя чуждые образы.
Не помогает. Виски скрутило так, что впору таблетки глотать. Или отправляться на покой, послав всё к чертям вместе с собственными амбициями на покорение океанской бездны. Именно по этой причине одинокий и никому неизвестный капитан дал своё согласие на этот безумный проект. Ему захотелось быть в числе первых, кто достигнет самой глубокой точки Мирового океана. Его толкали на этот поступок те же чувства, что заставляют альпинистов совершать рискованные восхождения на горные пики, где уже невозможно обходиться без кислородного баллона за спиной.
Но всё равно он боялся этого похода. Его пугала не техническая сторона погружения, а опасность превращения в орудие мести. Да ещё под таким безбожным именем.
И только чувство патриотизма и вера в собственные силы приглушали эти грустные мысли. Но это было ещё до отплытия. А сейчас…
Кто-то всемогущий с укором смотрел прямо в душу и посылал в измученный мозг картинки-предостережения.
- Да не могу я уже ничего изменить! – закричал Дэйв в отчаянии, массируя пальцами виски. – Отпусти меня! Умоляю, отпусти! Обещаю, что приложу все силы, чтобы этот поход не принёс миру очередную трагедию.
Боль прошла также внезапно, как и началась. Словно щёлкнули тумблером в голове, решив, что необходимое воспитательное воздействие оказано.
Капитан замер с перекошенным от страха лицом. Мелко дрожали пальцы рук, продавливающие кожу на висках. Сердце в груди остановилось, – исчезли его громкие, как у кузнечного молота, удары.
В кабине повисла зловещая тишина. И только что-то противно тикало, отмеряя быстротекущие мгновения.
Бэртон опустил левую руку. По чёрному циферблату его часов неторопливо ползла секундная стрелка. Она как будто упрекала: "Подумай, Дэйв, много ли тебе осталось? Да и остальным тоже".
Капитан расстегнул браслет и, сняв часы, положил их в нагрудный карман кителя. В ближайшую пару месяцев они ему не понадобятся. А потом – кто знает.
Он сгорбился в неудобной позе над пультом и, включив селекторную связь, измученным голосом прошептал в микрофон:
- Мы достигли заданных координат, сэр!
В аппарате что-то забулькало, декодируясь в человеческую речь, а затем послышался взволнованный голос генерала:
- Всё в порядке, Дэйв? Что-то ты грустный.
- Устал немного.
- Не беда, у тебя будет время отоспаться.
- Это точно… – капитан невесело усмехнулся. Не докладывать же шефу о том, что ему пришлось пережить. – Не беспокойтесь, сэр! Я знаю, что всё будет хорошо.
- Откуда такая уверенность?
- Я дал слово Господу. Значит, так оно и будет.
- Не зазнавайся, сынок! Это губило и более опытных офицеров.
- Спасибо за напутствие, сэр! Если не возражаете, я начну выполнять задание.
- С Богом, Дэйв! Да хранит он всех вас!
- Спасибо, сэр! До встречи!
Капитан отключил связь с островом, втайне надеясь, что когда-нибудь услышит этот ставший родным голос. В последнее время он не просто привык к строгому седовласому генералу, а даже стал питать к нему тайную симпатию. Их объединяло общее чувство – любовь и беззаветная преданность Родине, службе которой они посвятили свои жизни.
Бэртон проверил настройки компьютера на погружение в Марианский жёлоб и, подтвердив запрос на старт, встал из кресла. Окинул грустным взглядом спартанскую кабину управления, тихо пробормотал "Ещё увидимся" и вышел в приоткрывшиеся двери. Пройдя коротким коридором в свою каюту, он, не спеша, разделся и забрался в специальную камеру с анатомическим ложем. Накинув лёгкое одеяло, он закрыл прозрачный люк и уверенным голосом приказал включиться системе жизнеобеспечения.
Приятные тёплые импульсы побежали по его телу, увлекая за собой в царство сна. Перед глазами поплыли яркие картинки синтезированных образов. Тут были ласковые волны океана, горячий песок и кивающие вершинами пальмы. Компьютер медленно, но верно усыплял его разум и тело.
Белые чайки парили в нежно-голубом небе. Тихо шумела листва, заглушаемая лишь набегающими на берег волнами.
Дэйв всё глубже и глубже погружался в компьютерные грёзы, стирающие грань между сном и реальностью. Какое-то щемящее душу чувство не давало ему расслабиться, чтобы вкусить всю прелесть виртуального "Рая на Земле".
Подул резкий северный ветер. Заколыхались, шумя листвой, пальмы на берегу. Колючие песчинки взлетели над пляжем, раздражая глаза и нос и мешая любоваться голубовато-зелёным океаном.
Где-то вдалеке послышался низкий утробный рокот. Он стремительно приближался, вызывая сильное, почти животное чувство страха.
Схлынули океанские волны, обнажив пологий берег с бьющимися рыбинами. Не успевшие убраться крабы поползли бочком в океан. Вода отошла от острова на сотни ярдов, словно кто-то свыше решил обнажить земную твердь. Оголились белоснежные коралловые рифы, заросшие колониями морских губок, и островки зелёных водорослей.
Рокот становился всё громче и громче. Он приближался к острову со скоростью самолёта. Он давил на психику, вызывая ужас и панику.
Порывы ветра превратились в настоящий ураган. Он вырывал с корнем высокие пальмы и уносил их в свинцовое небо. Его прорезали извилистые трещины молний – одна ярче другой.
Линия горизонта, мгновение назад чётко видимая, вдруг исчезла за чем-то тёмным. Гигантская волна нависла над беззащитным островом и с ужасным рёвом обрушилась на него, сметая всё на своём пути.
Огромный мутный водоворот закружился над местом, где недавно находился "Рай на Земле", а затем волнение улеглось, оставив лишь бескрайний, свирепо ворчавший океан.
* * *
Дэйв закричал от ужаса и… проснулся.
Приглушённым светом горел над головой потолок каюты. Тихо пели приборы жизнеобеспечения. Их нежная мелодия услаждала слух, ещё не отошедший от грозного рычания цунами.
Бэртон с трудом поднял онемевшую руку и провёл трясущимися пальцами по лицу.
Что такое? Он хорошо помнил, как побрился сегодня утром. А сейчас его лицо покрывала густая, в полдюйма, растительность.
Странно… Ведь не прошло и пяти минут, как он начал проваливаться в сладкие грёзы, сменившиеся по ошибке компьютера на чудовищный кошмар. Словно кто-то из команды решил подшутить над боссом и подменил программу с лирикой на фильм ужасов.
Но тогда откуда взялись эти нелепые борода и усы? Не приклеили же их! Да и некому это сделать – экипаж дремлет в своих камерах, ожидая пробуждения в Марианской бездне.
Дэйв с трудом поднялся со своего ложа, зацепившись головой за край прозрачного люка. Ноги, налившиеся свинцом, не выдержали веса тела и он рухнул на пол.
Громкий стон прокатился по коридору батискафа. Он прозвучал из соседней каюты, где безмятежным сном ребёнка спал главный конструктор Рик Дизраэль.
- Чтоб вам сдохнуть! – послышался его недовольный возглас. – Если бы я знал, что мне придётся учиться ходить, я бы ни за какие деньги не отправился в эту чёртову дыру.
"Похоже, корабельный компьютер разбудил меня и Рика из-за какой-то технической неисправности, – промелькнуло в голове капитана. – Что же случилось?"
И тут его осенило. Отросшие борода и усы, а также невозможность управлять собственным телом указывали на то, что прошли заветные семьдесят пять дней, необходимые для погружения в океанскую пучину. Впереди упорные дни тренировок по восстановлению атрофированных мышц. Хорошо, что эту нудную работу будут выполнять медицинские компьютеры, иначе она затянулась бы на пару недель.
- Мне бы инвалидную коляску, – натянуто улыбнувшись, пробормотал Бэртон, – или ласковую медсестру с кокетливым взглядом.
Капитан с трудом оторвал от пола тяжеленную руку и нащупал на стене каюты пульт. Он предназначался для управления кораблём в период адаптации, когда отвыкшие от движений тела, отягощённые высоким давлением и новым составом воздуха, нуждались в усиленных тренировках.
Нельзя оставлять батискаф без присмотра. Ведь он находится в глубочайшем месте Мирового океана, куда ещё не заглядывал человек, пусть даже в облике робота-разведчика с видеокамерой на борту. До настоящего времени эти глубины считались недосягаемыми. Точнее, считаются и поныне, – для всех, кроме имеющих допуск к секретному проекту "Кара Господня".
Никто не знает, что сейчас творится вокруг корабля, – в сжатой до немыслимого давления и невероятно холодной воде. Какие твари окружают батискаф и пытаются добраться до его содержимого.
Капитан вдруг припомнил шокирующий эпизод из романа Артура Конана Дойла "Маракотова бездна". Гигантский морской рак перекусил клешнями стальной канат глубоководной кабинки и отправил её экипаж на дно – в затонувшую Атлантиду.
Когда Дэйв был ребёнком, его поразило это произведение. Он много раз представлял себя профессором Маракотом, который построил этот чудесный аппарат и погрузился на нём в океанскую пучину. А теперь он и сам находится на дне Марианской бездны. Воистину – всё, что придумал человек, воплощается в реальность!
Кто знает, может именно здесь, среди камней и песка находится загадочный материк, ушедший под воду за тысячи лет до нашей эры. А Бэртон станет его первооткрывателем – как в том удивительном романе.
Вот только не будет подводных городов с их загадочными обитателями, – ни одно строение не выдержит давления воды на глубине шести миль. Так что надеяться на чудеса не приходится.
И всё же так хочется верить, что вокруг не только голый камень и песок. Что даже на этих глубинах жизнь взяла своё, наполнив холодную вечную ночь немыслимыми существами.
Какие они? Наверняка у них нет глаз, как нет иллюминаторов на "Каре Господней".
Сюда не проникают лучи солнца. Значит, здесь не будет и растительного мира, ведь ему необходим фотосинтез с участием солнечной энергии.
Хотя, кто знает? Законы развития эволюции непредсказуемы и понятны только Творцу. Так что не стоит отвергать возможность существования жизни и на этих глубинах.
Бэртон тряхнул тяжёлой головой, так что хрустнули шейные позвонки.
Какой смысл теряться в догадках? Есть на дне Марианской бездны хоть какая-то жизнь или нет, он узнает уже через пару дней, – как только сможет передвигаться по батискафу. А до этой минуты он будет лежать в своей камере под неусыпным контролем медицинского компьютера. Он будет безжалостно мучить окостеневшее тело, пока все его члены не обретут былую подвижность.
Дэйв нажал верхнюю кнопку на пульте и тихо произнёс:
- Поднять меня и вернуть в камеру!
Пол под ним задрожал. Бэртон почувствовал, как его тело поднимается в воздух на специальной платформе, а затем начинает двигаться к распахнутому люку.
"Словно на подносе ко рту! – промелькнула мысль в голове. – Осталось перчиком присыпать, да лучком с боков обложить".
Он дождался, пока площадка придвинулась вплотную к камере и осторожно перебрался на своё ложе. Поёрзав на мягком пластике и, приняв удобную позу, он громко сказал:
- Общая связь с кораблём! Рик! Дэрэк! Лео! Все проснулись?
Нестройный хор измученных голосов был ему ответом. Судя по интонации, экипаж не особо обрадовался предстоящим физическим тренировкам. Рик Дизраэль так и заявил:
- По сравнению со смертью такое пробуждение немногим лучше!
- У меня после недели запоя так мерзко во рту не было! – добавил Дэрэк Виер. – Там табун лошадей ночевал.
И лишь угрюмый Лео Джонс ничего не ответил – то ли с юмором у гипнотизёров туго, то ли чувствовал он себя ещё хуже.
- Из камеры никто не выпал? – полюбопытствовал Дэйв, умолчав о том, что он уже совершил подобный "подвиг". – Кости, жилы и то, что осталось от мяса у всех цело?
Нестройный хор промычал что-то невнятное. Похоже, не одному Бэртону пришлось прибегать к помощи техники, чтобы вернуться в родную камеру.
"Ещё б решётки на неё поставить – и чем не тюрьма? – подумал капитан. – Хотя сверхпрочная оболочка шара с заваренным люком ничуть не хуже держит нас взаперти. Все мы здесь добровольно – а, попробуй, выйди, когда захочешь".
- Если обошлось без травм, – произнёс он с усмешкой, – то приготовиться к эротическому массажу.
- Давно готовы, чего медлить! – проворчал остряк Виер. – Я даже трусы снял. Пусть стараются!
- Включить систему восстановления мышечного тонуса! – приказал компьютеру Бэртон. – Корабельному технику обеспечить особое внимание в указанном месте.
Потянулись бесконечные сорок восемь часов без сна и отдыха. Тела акванавтов то напрягались, то расслаблялись под действием электрических импульсов. Вместо пищи приходилось глотать мерзкую кашу из углеводов, белков и анаболиков. Воду заменил мутный раствор из растительных и животных вытяжек. От него несло сточными водами. А что касается вкуса…
Это был настоящий коктейль: военные с присущим им чувством юмора смешали ингредиенты со вкусом гнилой клубники, прокисшего винограда и заплесневевших орехов, щедро разбавив пикантный букет красным перцем и уксусом. Ели и пили с зажатыми носами – в короткие перерывы между атаками настырных компьютеров.
Наконец, прозвучал долгожданный сигнал отбоя. Пытки окончились. Наступило блаженное состояние – тихое безмятежное спокойствие, не нарушаемое садистскими ударами тока и поглощением чудо-еды из зловонной кухни Пентагона.
Стиснув зубы от боли, Дэйв осторожно поднялся из камеры и сделал пару шагов по каюте. Голова кружилась от пропущенного через нервы электричества. Казалось, вытяни руку и с пальцев посыплются искры, а глаза будут светиться в темноте.
Капитан подошёл к зеркалу и критически оглядел себя с головы до ног. Заметно осунувшееся лицо с выпиравшими скулами. Густые чёрные усы, переходящие в небольшую бородку. Кудрявые баки на щеках.
Пятница на необитаемом острове, да и только!
Зато какие мышцы! Будто и не было этих месяцев спячки.
Дэйв усиленно тренировался перед походом. И теперь, всего за два дня восстановительной терапии его тело приобрело внушительный вид. Именно так должен выглядеть командир, если он хочет завоевать уважение экипажа.
Не зря на корабле стоят эти умные тренажёры. Учёные Пентагона просчитали даже мелочи. Проснувшись утром, можно поваляться в постели под настырные истязания компьютера, а не крутить до одури педали велотренажёра.
- Общий сбор через пять минут! – объявил по селектору Бэртон. – Форма одежды повседневная.
Он надел китель и брюки, начищенные до блеска туфли и даже фуражку.
"А бороду и усы я, пожалуй, оставлю, – решил он, немного подумав, – с ними я выгляжу солиднее".
Пошарив руками по одежде, он вытащил из нагрудного кармана часы и с удивлением уставился на циферблат.
Часы стояли. Они показывали ровно полночь – то время, когда Бэртон в последний раз вышел на связь с генералом. А ведь это были не заурядные механические часики, нуждающиеся в подзаводе, а новейшая кварцевая модель в углепластиковом корпусе с пожизненной батареей, рассчитанной на сто двадцать лет эксплуатации. Выпускавшая их фирма утверждала, что эти часы легендарно надёжны и их можно подарить даже собственным внукам.
Дэйв потряс невесомый корпус часов и поднёс их вплотную к уху, надеясь услышать знакомое тиканье.
Ни звука. Вот вам и легендарная надёжность.
- Чертовщина какая-то! – прошептал он, наморщив лоб. – Как будто время остановилось.
Засунув часы обратно в карман, он вышел в открывшиеся двери каюты и направился в кабину управления. Экипаж уже находился там. Бэртон едва сдержал улыбку, глядя на их заросшие физиономии. Лишь у лысого Дизраэля бороды не было – только несколько пучков рыжих волос, да узенькая щёточка над верхней губой.
А уж разоделись все так, словно собрались на пляж.
Рик был в цветастых шортах и полосатой майке. Из-под шорт выглядывали короткие и кривые, как у бульдога, ноги. Лысину он прикрыл кепкой, причём натянута она была козырьком назад.
Дэрэк Виер стоял в потёртых джинсах, шлёпанцах и такой же полинявшей рубашке. На ней отчётливо выделялось жирное пятно от опрокинутого в баре коктейля.
И только служака-гипнотизёр оделся по форме. Правда, вместо брюк на нём были военные шорты. Отросшие волосы он заправил под морскую пилотку. Холодок в его глазах исчез, а взгляд стал намного осмысленнее.
При появлении капитана все замерли по стойке смирно. Военная выправка была заметна только у врача. Остальные были людьми штатскими. Они прошли необходимую подготовку перед отправкой на Марианские острова.
- Вольно! – весёлым голосом скомандовал Бэртон. – Что-то вы слишком буквально поняли повседневную форму одежды. Я не деспот, но в ближайшие годы именно я буду заменять вам отца и мать. И даже то, что у вас осталось от совести.
- А любовницу? – с хитрым видом подковырнул Виер.
- С момента нашего погружения все тупые остроты остались на поверхности! – осадил его капитан. – Если кто-то думает иначе, то он сам окажется в роли моей любовницы!
Корабельный техник густо покраснел и потупил взгляд.
- Извините, сэр! Глупых шуток больше не будет.
- Все мы находимся на важном государственном задании! – продолжил, не моргнув глазом, Бэртон. – Каждый из вас подписал контракт с министерством обороны и обязан выполнять все его пункты, включая пункт беспрекословного подчинения командиру. Вам всё ясно?
- Так точно, сэр! – прозвучал нестройный ответ.
Капитан скупо улыбнулся.
- Неплохо для начала! Через неделю освоитесь. А сейчас – первая вахта. Дизраэль и Виер проводят полный осмотр корабля. Двигатели, пусковые шахты, система очистки воздуха, канализация. Словом, каждый винтик прощупать! Джонс проверяет системы жизнеобеспечения и записи медицинских компьютеров. А я отправляюсь на разведку – посмотрю, рады ли здесь гостям.
* * *
Бэртон сел в капитанское кресло и нажал клавишу обзора на его подлокотнике. Пульт управления вспыхнул разноцветными огнями. Тихо замурлыкали приборы, выводя на экраны рельеф окружающего дна. Оно было очень неровным, будто изломанным. Похоже, кто-то основательно прошёлся по нему гигантским рашпилем.
В семидесяти ярдах от корабля виднелись невысокие пики с частыми отверстиями. Они протянулись вдаль сплошной чередой.
- Уж не подводные ли термиты? – изумился Дэйв. – Только этого добра нам не хватало. Моргнуть не успеешь, как они примут корабль за скалу и прогрызут в нём очередную норку.
Словно подтверждая его опасения, в салоне послышался тихий, но весьма отчётливый скрип. Он проникал в батискаф через наружную стену.
Бэртон подпрыгнул в кресле.
- Что за чертовщина?! Неужели уже прогрызают?
Он включил радары на полную мощность и сфокусировал их на той части обшивки, откуда исходил этот таинственный звук.
Так и есть – сотни небольших, в пару дюймов, рачков царапали корпус своими крошечными челюстями. Они и в самом деле напоминали термитов, с той разницей, что имели не меньше дюжины ножек. Да и глаза у них отсутствовали. А так – полное сходство. Те же тонкие усики-антенны на голове, хорошо развитая грудь и жирное брюшко. И быстро мелькающие челюсти, точно микроскопические ножи газонокосилки. Они работали настолько шустро, что создавалась полная иллюзия их вращения.
В кабину ввалился бледный Дизраэль. Его глаза были широко раскрыты, а нижняя губа заметно подрагивала.
- Что это, шеф? – выкрикнул он испуганным голосом. И кивнул в сторону звука. – Уж не привидения ли к нам пожаловали?
- Они лишь нагоняют страх, – с умным видом заметил "шеф", – а эти твари собираются превратить батискаф в решето.
- Кто они?
- Сам не пойму: то ли насекомые, то ли ракообразные. Смахивают на термитов.
- Быть того не может! – завопил главный конструктор. – Подводные термиты? Да ещё на такой глубине.
- Смотри сам, Рик!
Дизраэль прилип лбом к экрану. Его глаза округлились, – казалось, ещё мгновение, и они выкатятся на пульт. Из приоткрытого горла вылетел малопонятный хрип, то ли возглас удивления, то ли отрыжка.
- Дьявол! – Рик попятился от экрана, недоверчиво протирая глаза. – А они к нам не пролезут?
Дэйв ехидно улыбнулся.
- Я собирался задать тебе тот же вопрос! Кажется, ты у нас главный конструктор этой посудины.
- Так то оно так. Однако меня не предупреждали, что корпус должен выдерживать укусы насекомых.
- Но ведь корабль рассчитан на колоссальную глубину!
Рик нахмурился и недовольно покачал головой.
- Это не одно и то же! Равномерное давление со всех сторон, каким бы оно не было сильным, нельзя сравнить с подобными укусами.
- Почему?
Дизраэль вытер вспотевший лоб рукавом рубашки и, пристроив задницу в соседнем кресле, стал разъяснять своё мнение с видом учёного, который после долгих бессонных ночей разгадал очередную загадку природы.
- Каждый из таких укусов даёт незаметную, всего в сотую долю микрон царапину. Вроде бы мелочь, да не совсем! Дело в том, что насекомые, если это, конечно, они, не знают усталости и прут к своей цели, как танк. Как ты думаешь, сколько движений челюстями в секунду они делают?
- Не знаю.
- Более десяти! И ведь кусают по одному и тому же месту. Так что царапина растёт пропорционально количеству укусов, – Рик вынул из кармана шорт свой любимый калькулятор. – Несложно подсчитать, сколько времени потребуется одному термиту, чтобы забраться внутрь батискафа. А ведь их сотни.
- Спасибо за пояснение! Не нужно цифр – ты меня убедил!
Бэртон взял штурвал в руки и резко дёрнул его на себя. С громким воплем Дизраэль перелетел через спинку кресла, растянувшись на полу лицом вниз.
Из коридора донеслась грязная ругань корабельного техника. Он направлялся в кабину управления, чтобы расспросить о странных звуках за бортом. И вдруг пол ушёл у него из-под ног, больно стукнув по носу. Не успев ухватиться за поручни вдоль стен, Виер кубарем прокатился по коридору и влетел в услужливо приоткрывшуюся дверь капитанской каюты.
- Прошу прощения! – Дэйв смутился. Он не ожидал подобной стремительности от тяжёлого неповоротливого батискафа. – Нужно было стряхнуть с корпуса непрошеных пассажиров и поменять нашу дислокацию.
Рик встал на ноги, потирая разбитую в кровь коленку и недовольно ворча под нос:
- Если так пойдёт и дальше, то я уволюсь с этого корыта досрочно!
Бэртон только усмехнулся в ответ. Он старался не отрывать глаз от экрана, где бесконечной вереницей тянулись колонии подводных термитов. Они заполонили своими жилищами всё дно, не оставив и фута свободного места.
Но это казалось лишь на первый взгляд. Через триста ярдов поселения термитов поредели, а ещё через двести исчезли совсем.
Впереди расстилалось огромное песчаное поле, заросшее круглыми водорослями. Они напоминали нераскрывшиеся кочаны капусты, но были заметно крупнее – почти полтора фута в диаметре. Между ними плавали небольшие рыбки с загнутыми, как у попугаев клювами и пучками плавников-щупалец. Чешуи у них не было, – её заменял хитиновый панцирь, приплюснутый сверху и заострённый, как киль у лодки, снизу. Рыбки отщипывали клювами плотные кусочки от кочанов-водорослей. Похоже, морская капуста являлась их основным рационом, поскольку кочаны были основательно обглоданы, а от некоторых остался лишь тоненький стебелёк-ножка.
Батискаф завис в пятнадцати футах над дном, чтобы не распугать подводных попугаев, как их с первого взгляда окрестил Дэйв. Он жадно вглядывался в экран на протекавшее внизу пиршество.
- Почему их панцири плоские сверху и заострённые снизу? – промолвил он через минуту.
- Чтобы было легче кувалдой в песок забивать! – съязвил появившийся в дверях Дэрэк. Даже распухший при падении нос не удержал его от очередной остроты.
- Может, стоит их немного побеспокоить? – вставил реплику главный конструктор. – Тогда они сами раскроют этот секрет.
Капитан беспокойно заёрзал в кресле.
- Думаешь, они могут продолбить корпус клювами?
Рик замотал головой.
- Я так не считаю! Но побеспокоить их всё же стоит.
- Хорошо, я рискну.
Батискаф тронулся с места и направился к ближайшему кочану. Он подплыл к нему уже на пять ярдов, когда вокруг морской капусты повисло большое облако мути.
- Стоп! – крикнул Дизраэль. И тут же добавил. – Так я и знал!
Бэртон уставился на него непонимающим взглядом. Возникла неловкая пауза, так как Рик не торопился разъяснять свою мысль. Вместо этого он ткнул пальцем в экран.
Песчаная взвесь осела на дно. Перед глазами экипажа стоял лишь одинокий, основательно обглоданный кочан.
Рыбки исчезли! Они не уплыли, поскольку до ближайшей капусты было не менее семи ярдов голого и чистого песка. Они будто растворились в толще воды.
- Ничего не понимаю! – удивлённо произнёс Дэйв. – Куда же они провалились?
Дизраэль развеселился.
- А ты поближе, да поглубже посмотри!
Капитан включил увеличение на максимум. Песчинки выросли до размеров гороха. Теперь стало заметно, что поверхность дна неровная. На ней виднелись девять небольших холмиков, – по количеству плавающих у капусты рыбок.
- Да они закопались! – ахнул Виер. – Вот уж правду говорят: захочешь жить – закопаешься.
- Их острый киль раздвигает толщу песка, – добавил Рик, – а щупальца служат гребными винтами. Поэтому они и исчезли в одно мгновение.
- Что ж, не будем нарушать их ланч, а подыщем себе другую бухту.
Капитан поднял батискаф над дном и поплыл на восток, надеясь вскоре достигнуть края капустного поля.
Через пять минут он заметил пустую площадку диаметром около двадцати ярдов. На ней не было ни камней, ни капусты, да и вообще ничего – лишь голый и совершенно ровный, точно укатанный катком песок.
Корабль замедлил скорость и плавно опустился на дно. Бэртон убрал руки со штурвала и вздохнул с облегчением:
- Слава Богу! Наконец-то мы нашли спокойное место.
Его слова потонули в громких криках. Пол под ногами вздрогнул и встал под углом, а затем переместился ещё выше, заняв место потолка. Не ожидавшая подобных чудес троица акванавтов выпала из своих кресел и грохнулась на потолок. В этот момент батискаф опять изменил положение в пространстве и экипаж повалился на пол кабины.
- Что это? – заорал перепуганный Дизраэль. – Подводное землетрясение?
- Не похоже.
Последовал новый кувырок, повергший их всех на заднюю стену. И ещё один, – но теперь уже в обратную сторону, на пол.
- Мне это порядком надоело! – процедил Дэйв сквозь зубы. – Пора брать ситуацию в свои руки!
Он не стал дожидаться очередного акробатического трюка. Вскочив на ноги, он в два прыжка оказался в капитанском кресле и пристегнулся к нему ремнями. Только после этого Бэртон бросил взгляд на экран. То, что он увидел, на мгновение лишило его дара речи.
Под батискафом извивалось, ворочаясь с боку на бок, какое-то гигантское животное. Оно было круглым и совершенно плоским, как водяной матрас из навязчивой телевизионной рекламы. Очевидно, большую часть времени чудовище проводило, лёжа на дне в ожидании добычи, из-за чего его тело было полностью занесено песком. Или же оно само зарывалось в песок подобно рыбам-попугаям.
Но сейчас его придавило тяжеленное ядро батискафа, а такая добыча была ему явно не по зубам. Чудовище изо всех сил пыталось выбраться из-под гигантского шара, недовольное своим превращением в парковочное место. Оно извивалось, открывая огромный, более десяти футов, рот, утыканный частоколом острейших зубов по пятнадцать дюймов каждый. Лоснящаяся кожа животного сверкала и переливалась в темноте как неоновая реклама, а каждое движение его тела переворачивало ядро батискафа.
Наконец, чудовище совершило последний, самый мощный рывок и сбросило с себя нелёгкий груз, исчезнув во мраке. Лишь яркой светящейся точкой промелькнул вдали плоский блин и наступила полная тьма.
Капитан непослушными пальцами достал из кармана платок и вытер капельки пота со лба.
- Здесь весьма оживлённое движение! – заметил он через минуту. – Прямо как на городских улицах.
- Может, у них и светофоры на перекрёстках стоят? – с невозмутимым видом добавил Дэрэк.
- А неплохая рыбка! – многозначительно изрёк Дизраэль. – Футов на пятьдесят в диаметре потянет, не меньше.
- Она играла с батискафом как с шаром для боулинга, – задумчиво произнёс Дэйв. – Не удивлюсь, если нам повстречается более крупная тварь, которая охотится на эту особь. Лучше останемся здесь, по крайней мере, нам освободили место… А почему я не вижу нашего врача?
Корабельный техник пожал плечами.
- Последний раз я разговаривал с ним, когда он выходил из лазарета. Он искал ключи, чтобы подтянуть крепление операционного стола. Я послал его в технический отсек.
- Что-то он не торопится возвращаться. Его не могли оставить равнодушными такие пируэты, – капитан повернулся к главному конструктору. – Поищи его, Рик! А мы с Дэрэком осмотрим системы управления. Эта тварь могла повредить корпус.
Дизраэль молча встал с кресла и вышел в раскрывшийся люк. Он не успел захлопнуться за его спиной, когда в кабину управления влетела громкая брань:
- Чтоб вам сдохнуть!
Бэртон и Виер выскочили в коридор и едва не споткнулись о Рика. Он опустился на одно колено, склонившись над неподвижным телом корабельного врача. Лео Джонс лежал на полу лицом вниз, а рядом с его головой темнела лужица крови. Скрюченные пальцы правой руки сжимали кейс с инструментом. Слетевшая с головы пилотка валялась неподалёку. На стене, в пяти футах от пола, на прочной металлической скобе висел газовый огнетушитель. Его спусковой рычаг был заметно погнут и испачкан багровыми пятнами.
Капитан нагнулся над телом врача и осторожно перевернул его на спину. Лицо Джонса было бледным, на нём, словно маска, застыло выражение крайнего удивления. Широко раскрытые глаза уставились в потолок. На правом виске, ближе к надбровной дуге зияла кровавая рана.
Лео направлялся в кабину управления, но не удержал равновесия при качке и стукнулся об огнетушитель. А его специально повесили на видном месте. Никому и в голову не пришло, что корабль будет кувыркаться в бездне, после того как опустится на спину чудовища.
Бэртон приложил два пальца к шее врача. Пульс прощупывался, но был очень слабым.
- Слава Богу, он жив! Помогите отнести его в лазарет! Да поосторожнее – поддерживайте под голову, чтобы он не задохнулся!
Втроём они донесли Джонса до медицинского отсека и поместили его в специализированную камеру системы жизнеобеспечения.
- И что теперь? – с тревогой в голосе спросил Дизраэль. – У нас ведь нет второго врача. Кто приведёт его в чувство? И что будет с нами, если мы заболеем?
- Не паникуй! – оборвал его причитания капитан. – Эта система полностью автономна. Она сама определяет повреждения организма и назначает необходимое лечение.
- Тогда зачем нам нужен этот костоправ?
- На всякий случай! – съязвил корабельный техник. – Если наша чудо-камера вдруг сломается.
Бэртон возмутился.
- Опять за своё? Нашёл время для шуток!
- Я лишь хочу разрядить обстановку, пока мы не начали бросаться друг на друга.
- Если ты сейчас же не захлопнешь свою пасть, то я засуну в эту камеру тебя! С диагнозом "словесный понос".
- Зачем так жестоко, шеф? Лучше отрежьте мне язык!
- Дойдёт и до этого!
Пока шла эта словесная перепалка, медицинский компьютер протестировал состояние пациента и оценил его как "тяжёлое", а затем выставил ему оценку по собственной шкале.
- Сорок пять дней? – воскликнул Дэйв, не поверив появившимся на дисплее цифрам. – Наш единственный врач проваляется в реанимации полтора месяца?
Лицо Виера сразу утратило остаток весёлости.
- А мы теперь через трое суток должны вахту тянуть? – прошипел он, словно змея. – Мне всё больше нравится эта гнусная работёнка!
Капитан одарил его сочувствующим взглядом и вышел из лазарета, оставив Джонса на попечение электроники. Он не сомневался, что она справится с этой нелёгкой задачей – возвращение пострадавшего с того света на этот.
Дэйв и раньше слышал про специализированные медицинские камеры, которые спасли уже тысячи человеческих жизней. Они стоили больше, чем отделение реанимации крупного госпиталя, но, похоже, они того и в самом деле стоили. По крайней мере, в их ситуации это был единственный выход, ведь никто из разработчиков проекта не мог предвидеть, что в первый же день боевого дежурства выйдет из строя корабельный врач.
Капитан прошёл в кабину управления и, закрыв двери на замок, занял своё место за пультом. Пора было делать первый доклад на поверхность.
Бэртон задумался. Что ему сообщить, а о чём умолчать? И не пострадает ли от его доклада боевая готовность страны?
Что лучше: рассказать правду, то есть доложить всё, как есть, или пропустить подробности, чтобы наверху не заподозрили его в сгущении красок?
Как поступить? Не советоваться же с командой, проявляя в их глазах слабость и нерешительность.
Будь, что будет! Он сообщит обо всём, и пусть там, наверху, правительство решит их судьбы.
Пальцы забегали по клавиатуре, набирая текст послания:
"Прибыли на место. Имеется растительная и животная жизнь. Есть существа, угрожающие проекту. При контакте с ними пострадал корабельный врач – возвращение в строй через сорок пять дней. Состояние других членов экипажа стабильное. Прошу подтвердить запуск проекта!"
Капитан откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Ответ от центра управления мог затянуться. Именно по этой причине он отправил рапорт сейчас, в самом начале своей вахты. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из экипажа стал случайным свидетелем этих переговоров.
Однако ответ пришёл через пять минут.
"Поздравляем с началом проекта! Ждём видеозаписи и подробный доклад. Коды запуска ракет высылаем отдельным файлом. Не забудьте о красной кнопке!"
Вот так, всё просто и ясно! Всем глубоко наплевать как на самого врача, так и на оставшийся без медицинской помощи экипаж. Они выслали засекреченный файл с кодами запуска ракет и лишний раз напомнили о красной кнопке.
Дэйв повернул голову и посмотрел на зловещую кнопку. Она находилась на краю пульта, в специальном кожухе. Её прикрывала защитная пластина с датчиком, сканирующим отпечатки пальцев.
Если ситуация на корабле вдруг выйдет из-под контроля, грозное оружие не достанется никому. Только капитан имеет право на запуск ракет по личному приказу президента. И только он может открыть своей рукой доступ к красной кнопке, и затопить батискаф вместе с экипажем и тремя дюжинами ядерных ракет.
Руководство Пентагона не сомневалось, что капитан Дэйв Бэртон справится с этой нелёгкой задачей, если она вдруг предстанет перед ним во всей своей неприглядной красе.
* * *
В тишине каюты протяжно мяукал котёнок. Этот звук становился всё громче и громче, так как никто и не думал выключать электронный будильник. И тогда он стал мяукать настойчивее. Тональность звука заметно возросла, прибавилась и громкость.
Бэртон раскрыл припухшие от бессонной ночи веки и рявкнул со злостью:
- Брысь, зараза!
Котёнок сразу умолк. В каюте зажёгся приглушённый свет. Его яркость нарастала постепенно, чтобы не слепить глаза. Забота об экипаже проявлялась во всём, вплоть до мелочей. Вот и сейчас приятный женский голос произнёс:
- Что желаете на завтрак, Дэйв?
- Котёнка с картофелем фри в чесночном соусе! – сонным голосом пробормотал капитан. И тут же понял, что идёт по стопам Виера, который не упустит возможности сказать что-нибудь едкое. – Пожалуй, остановлюсь на пицце с сыром. И чашечку крепкого кофе без сливок.
- Закажете салат?
- Да, из креветок. И побольше майонеза!
- Ваш заказ будет готов через две минуты. Вахтенный Дэрэк Виер оставил для Вас сообщение.
- Почему не доложили сразу?
- Он просил передать, как только Вы проснётесь! – невозмутимым голосом произнёс компьютер. В первый же день похода капитан дал ему прозвище "настырная няня" – за способность везде и всюду совать свой электронный нос.
- И что он просил передать?
"Настырная няня" выдержала паузу, а затем доложила голосом корабельного техника:
- Появилась новая форма жизни!
Бэртон выскочил в коридор, позабыв о завтраке и застегивая брюки на ходу. Форменный китель он перекинул через плечо. Запинаясь за шнурки туфель, Дэйв вбежал в раскрывшийся люк кабины управления и крикнул прямо с порога:
- Почему не разбудили?
В кресле за пультом сидел не только корабельный техник. Свободный от вахты Рик Дизраэль находился рядом. Что это было – простое любопытство или чрезвычайная ситуация?
Дэрэк сконфузился.
- Не хотели тревожить без повода, шеф! Кораблю ничего не угрожает.
- Это мне решать! – со злостью в голосе оборвал его Бэртон. Застегнув пуговицы на кителе, он жестом руки заставил Виера освободить место за пультом. Затем сел в опустевшее кресло и внимательно осмотрел экран. Не увидев ничего, кроме голого песка, он с удивлением на лице повернулся к вахтенному. – Что тут происходит?
- Минут сорок назад промелькнуло что-то белое, – запинаясь, промолвил корабельный техник. – Я даже не успел ничего толком разглядеть. Возникло оно прямо в толще воды.
- Может, ты отвлёкся, болтая с Риком.
Виер замотал головой.
- Нет, его тогда не было. А я всё время глядел на монитор. И вдруг прямо из пустоты появился огромный белёсый головастик, промелькнул, будто призрак, через треть экрана и также внезапно исчез.
- И ты решил, что меня не стоит будить по таким пустякам?
- Я хотел проверить, не было ли это обманом зрения. Иногда так устаёшь пялиться в экран, что самого чёрта можно увидеть.
Капитан многозначительно кивнул.
- Понимаю. Только ты от трепотни к делу переходи! Как выглядел этот головастик?
Виер надулся, словно жаба, пытаясь изобразить увиденное существо.
- Головастик как головастик. Крупная голова, переходящая в туловище без шеи, плеч и конечностей. Заканчивается заострённым хвостом. И всё это такое белёсое, как полупрозрачное желе.
- А глаза?
- Что, глаза?
- Глаза у него были? Рот или нос?
Дэрэк снова замотал головой.
- Ничего у него не было: ни глаз, ни рта, ни плавников! И даже рогов, если тебе так хочется надо мной посмеяться. Ты мне просто не веришь. Ведь так?
- Не верю!
- И совершенно напрасно! – вмешался в разговор Рик. – Я тоже видел этого головастика и могу подтвердить, что Виер описал его правильно.
- Тогда почему ты всё время молчал? – изумился Дэйв.
- А меня никто не спрашивал. Ты веришь только тому, что увидишь сам. Расскажи мы про то плоское чудовище, что перетряхнуло нас, как контейнер с мусором, ты бы и в него не поверил.
Капитан сделал глубокий вдох, чтобы успокоить разбушевавшиеся чувства и тихо спросил:
- Значит, этот головастик появлялся уже дважды?
- Нет! Уже, как минимум, пять раз! – с сарказмом в голосе ответил главный конструктор. – Дэрэк специально позвал меня, хотел убедиться, что ему это не мерещится. Да вот он и сам!
- Кто?
- Головастик.
Бэртон так резко повернул голову к экрану, что потянул мышцы шеи.
В девяти ярдах перед батискафом появилось странное свечение. Оно действительно имело форму огромного, около шести футов в высоту, головастика. Его тело светилось и пульсировало, а сквозь него просвечивала произрастающая неподалёку капуста. Головастик вилял остроконечным хвостом, чтобы удержаться в толще воды. Спустя мгновение он тронулся с места и поплыл к батискафу. Он приближался, не торопясь, с большим достоинством, как иностранный посол, по случайной ошибке растерявший свой дипломатический эскорт.
- Гляди-ка! – выдавил Дизраэль. – Ещё ни разу так близко не подплывал.
Расстояние между кораблём и непрошеным гостем сокращалось с каждой секундой. Троица акванавтов замерла в своих креслах, глядя на приближающееся чудо. Оно сверкало то голубым, то зелёным светом, то вдруг вспыхивало красными искрами или покрывалось жёлтыми пятнами.
- Послушай, шеф! – еле слышно прошептал Виер. – Мне кажется, он пытается с нами общаться.
Капитан нахмурился.
- Что ты несёшь? Я не верю, что это тварь разумна.
- А ты на пульт посмотри! – с издёвкой в голосе поддел его Дэрэк.
Бэртон бросил взгляд на приборы, измеряющие параметры объектов, и едва не поперхнулся собственным языком. Они показывали, что перед кораблём ничего нет. Никакого головастика – лишь равномерная по температуре и плотности вода.
- Ничего не пойму! – удивлённо пробормотал капитан. – Так он нам только мерещится?
- Вот и я в первый раз так подумал, – угрюмо заметил корабельный техник. – Теперь ты понимаешь, почему я не бросился тебя будить?
Дэйв тряхнул головой, а затем, для большей верности, помассировал пальцами прикрытые веки.
Головастик не исчез. Он всё также висел перед батискафом, правда, теперь их разделяло всего полтора фута.
- У нас массовая галлюцинация! – дрогнувшим голосом объявил капитан. Он встал с кресла и направился к выходу, небрежно бросив через плечо. – Меня предупреждали, что на такой глубине не обойтись без психотерапевта. Пойду, приму успокаивающие таблетки, пока окончательно не снесло крышу.
Он не успел переступить порог, когда за его спиной вдруг прозвучал громкий вопль ужаса. Бэртон резко обернулся. Он был готов даже к тому, что спятившая от глубоководных чудес команда набросится на него с кулаками. Но он не ожидал увидеть такое.
Головастик просунул свою белёсую голову внутрь корабля и теперь находился в самом центре пульта. Его прозрачное тело увеличивало изображение на экране подобно огромной линзе.
Капитан осторожно подошёл к выступавшему из монитора существу и, протянув правую руку, дотронулся пальцами до его светящейся головы. Рука прошла сквозь бесплотную фигуру, не ощутив сопротивления.
- Это фантом, – еле слышно произнёс Дэйв.
- Кто? – не понял Дэрэк.
- Фантом. Привидение, призрак – называйте как угодно! Он есть и в то же время его нет. Он бесплотен, поэтому он легко проникает сквозь любые препятствия, в том числе и сквозь толстую стену корабля.
- Значит, он не существует? – задал глупый вопрос техник.
- А он может причинить вред батискафу? – перебил его главный конструктор. – Или нам?
- Теоретически, нет, – ответил капитан. – Но напугать может сильно.
- Да он уже весь в кабину пролез! – воскликнул Виер. – Не иначе как на камбуз собрался.
Головастик и в самом деле переместился из океанских глубин в кабину управления, и теперь висел перед акванавтами, помахивая хвостом, будто верный пёс. И хотя у него не было лица, глаз или рта, по которым можно было определить его мимику, всех не покидало смутное ощущение, что этот "пёсик" не относится к числу безобидных созданий. Он глядел прямо в души, ковыряясь в них известными лишь ему инструментами. Это вызывало тяжесть в голове и неприятную дрожь – она пульсирующими волнами распространялась по всему телу.
Рик скривился и зажал пальцами нос.
- Что за гадость? – проворчал он. – От него несёт тухлой рыбой.
- А мне кажется, что это запах гнилого чеснока, – возразил Дэрэк.
Что до Бэртона, то он не ощущал никаких запахов, хотя с обонянием у него всегда был полный порядок. Зато он чувствовал тревогу в душе, как будто она предупреждала его об опасности.
- Всё, хватит! – воскликнул Дэйв, не выдержав напряжения. – Экскурсия окончена, приятель! Проваливай туда, откуда пришёл!
Словно осознав его слова, головастик заколыхался и… исчез.
Виер осторожно протянул руку и потрогал то место в воздухе, где мгновение назад находилось загадочное существо, а затем осмотрел свои пальцы.
- И чего только не бывает на свете? – произнёс он задумчиво. – А я-то считал, что привидения и призраки – лишь вымысел суеверных людей.
- Будут ещё какие-нибудь идеи? – спросил у экипажа капитан.
Дизраэль демонстративно кашлянул в кулак и робко поднял руку, как студент с первого курса колледжа.
- Однажды мне попалась на глаза интересная книга, – начал он издалека. – Автора не припомню, да это и не важно. Он утверждает, что все мы окружены невидимыми существами. Он называет их эгрегорами. Они бесплотны, так как являются лишь сгустками энергии.
- Подобно нашему головастику? – перебил его Дэрэк.
- Возможно. Эти существа появились на свет в результате совместных мыслей людей на какую-то общую тему. Есть эгрегоры войны, политики, денег, образования. Их великое множество, в соответствии с нашими мыслями и переживаниями. Но самые крупные из них – это эгрегоры войны и денег.
- Это ещё почему? – не удержался от вопроса Бэртон.
- Наши волнения по поводу денег, а, точнее, их вечного недостатка, настолько сильны, что они порождают огромного энергетического монстра. Над каждым городом в каждой стране висят такие чудовища. Их невозможно увидеть или пощупать. Их не фиксируют даже самые чуткие приборы. Но они есть, и они управляют нашими мыслями, эмоциями и поступками.
- Зачем?
- Чтобы поживиться! Мы всё время переживаем из-за денег, значит, выделяется негативная энергия. А куда она девается? Достаётся тем, кто поддерживает в нас огонь к стяжательству, то есть эгрегорам. Они оплели своими щупальцами всю планету! Кому-то они дают работу, кого-то посылают грабить банки, но при этом подстраивают ситуацию так, чтобы людям достались отрицательные эмоции, а им – лакомый кусок негативной энергии.
Виер недоверчиво покачал головой.
- Ты говоришь так, словно они – самые разумные существа на Земле.
- Автор так и утверждает. Эти твари управляют мыслями и поступками людей через их подсознание. Он приводит такой пример: кто бы мог подумать, что идея принять на работу новых сотрудников родилась не у самого начальника? Но именно такие неосознанные идеи принесут фирме сплошные разочарования. Работники соберутся, как на подбор, сплошные тугодумы. Их не будут устраивать условия труда и зарплата, начальника – их деловые качества. В итоге у всех возникнет недовольство, сопровождаемое выделением отрицательной энергии. А их вождь будет лопаться от жира и множить своих отпрысков.
- Что ты знаешь про эгрегора войны? – спросил у Рика капитан.
- Это первое по значимости существо – ведь мы воюем уже тысячи лет, а разменная монета появилась намного позже. Эгрегор войны порождает в голове у какого-нибудь шизофреника маниакальные мысли о собственном превосходстве, а затем подталкивает его к агрессии. Он даже помогает ему на первых порах достигнуть успеха, чтобы потом "оттянуться по полной". В гигантскую мясорубку втягиваются миллионы страдающих людей – негативная энергия прёт с избытком!
- И на них нет управы? – удивился Дэрэк. – А как же Бог?
- Автор книги полагает, что мы отрезаны от Всевышнего этими существами. Они заполонили всю Землю и создали на ней энергетический кокон. Его не увидеть, но сквозь него невозможно пробиться высшим силам, – главный конструктор тяжело вздохнул. – Человечество загнало себя в угол бредовыми мыслями и переживаниями, и превратилось из разумных существ в послушных марионеток.
Бэртон задумался. Он уже слышал о чём-то подобном от своего приятеля, изучающего эзотерические науки. Так что эта информация – не глупый розыгрыш главного конструктора. Вот только не хотелось верить, что человечество обречено на жалкое прозябание, запутавшись в злых и лукавых мыслях – на радость бесплотным паукам-вампирам.
- Мне непонятно одно… – нарушил затянувшееся молчание Виер. – Если эти твари невидимы, то какое отношение они имеют к нашему гостю? Его-то мы видим, хотя и не можем потрогать.
Дизраэль грустно вздохнул. Было заметно, что он уже давно тяготится этими мыслями.
- Говорят, что до нас эту планету населяли четыре цивилизации. Об этом писали великие посвящённые, к примеру, Блаватская. Эти цивилизации были стёрты с лица Земли из-за своих жестоких и коварных мыслей. Улавливаете, чем может закончиться наше существование?
- А как их стёрли? – спросил корабельный техник. Его лицо заметно побледнело, а лоб прорезали глубокие морщины.
- Земля изменила свою ось вращения. Сдвинулись полюса, в результате чего произошла глобальная катастрофа. Океаны и материки поменялись местами, вода и холод уничтожили всё живое. Спустя миллионы лет возродилась растительность и животный мир. И только потом возникла очередная цивилизация.
- А каким тогда был человек?
- Первые люди появились путём уплотнения энергии. Они уже были видимы, но ещё бесплотны. Как наш головастик.
Дэйв насторожился. Весь этот разговор имел какой-то скрытый смысл, но какой – он ещё не мог уловить.
- К чему ты клонишь? – спросил он напрямую.
Дизраэль погладил щёточку усов над губой и неуверенно пробормотал:
- Мне кажется, что мы видели новую форму эгрегора. Мы породили этих существ, но теперь они стали вполне самостоятельными. Они не просто размножаются, а пытаются эволюционировать. Вероятно, они пошли путём возникновения первых людей на Земле – стали уплотнять свои энергетические тела и сделались видимыми. Какой будет следующий шаг, неизвестно. Но мы до него и не доживём, ведь эволюционные изменения происходят тысячелетиями.
- А кто это был? – полюбопытствовал Дэрэк. – Эгрегор денег?
- Не знаю.
И тут капитана осенило. Все чудеса, произошедшие с начала похода, и даже то, что он обнаружил загадочное послание в бутылке, вдруг выстроились в единую цепочку, смысл которой стал понятен и прост.
- Это эгрегор войны! – произнёс он шёпотом. – У нас на борту нет денег. Зато имеется куча ядерных боеголовок, способная устроить настоящий апокалипсис. Не знаю как вас, а меня это здорово пугает.
- Почему?
- Если автор книги прав, и Земля окружена невидимыми врагами, то наш батискаф представляет угрозу для человечества. Я не говорил вам правду о корабельном враче, то теперь уже нельзя молчать.
Лица Дизраэля и Виера вытянулись от удивления. Они не ожидали, что даже в подобных вопросах могут скрываться какие-то тайны.
Дэйв задержал дыхание, а затем выпалил:
- Лео Джонс – гипнотизёр! Его основная задача – не позволить экипажу выйти из подчинения капитана и поднять на корабле бунт. Пентагон решил перестраховаться. Слишком опасный груз мы несём на борту.
- А как же ты? – с возмущением в голосе спросил Рик. – Ты ведь можешь попасть от него в зависимость и наделать глупостей.
- Я единственный человек в команде, кто не поддаётся чужому влиянию. Помните, вы говорили о неприятном запахе головастика? А вот я ничего не почувствовал. Это существо не смогло воздействовать на моё подсознание. И, слава Богу, – ведь именно я осуществляю старт ракет.
В кабине повисла зловещая пауза. Все вдруг поняли, на краю какой бездны балансирует гордое своими достижениями человечество. А где-то рядом витают невидимые существа. Их забавляет сама мысль о том, что эти копошащиеся букашки называют себя хозяевами планеты.
Они не претендуют на первенство! Чем больше людей испытывают негативные эмоции от "несовершенства окружающего мира", тем больше жиреют эти ненасытные монстры. Они – истинные хозяева Земли, пастухи гигантского стада по имени человечество. И они не позволят стаду разбрестись, удерживая его миллиардами невидимых, но прочных щупалец-нитей.
- Всё, не могу больше! – выдохнул капитан. – От этих мыслей голова кругом идёт. Попробую немного вздремнуть. Если появятся незваные гости, будите!
Он расстегнул верхнюю пуговицу кителя и, сделав глубокий вдох, побрёл на нетвёрдых ногах в свою каюту.
Мир теней
© Copyright: Павел Фаенко, 2007
Свидетельство о публикации №207052900038
Свидетельство о публикации №207052900038
Рецензии