Письмо другу

Когда-нибудь, лет через «дцать» после того, как я напишу эти строки, ты случайно вспомнишь нашу встречу. Вспомнишь и то, как быстро и несуразно она оборвалась. И никогда не вспомнишь, что было потом. Иногда ты будешь задаваться вопросом: «А почему я не помню, что было дальше?» Потом плюнешь на все рукой и спишешь отсутствие ответа на забывчивость. Но дальше ничего не было, поэтому ты ничего, кроме встречи, не вспомнишь…
Утром черт-знает-какого-числа весеннего месяца апреля город спал. А на перекрестке улиц Владимира Ильича и Юрия Алексеевича стоял я, пытаясь кое-как систематизировать только что полученные знания и привести себя в место, называемое порядком. Где находится этот самый вожделенный мною порядок, я даже смутно не представлял.
Ночь, на хвосте которой я в тот момент топтался, была крайне насыщена: событиями, словами, мыслями, образами и – о, да! – знаниями. К моему величайшему то ли сожалению, то ли счастью со мной не случилось ни феерической любовной интрижки, ни псевдофилосовских бесед со старым другом, ни алкогольно-наркотического загула… К черту все! Со мной даже бессонницы завалящей и то не случилось! История этой удивительной апрельской ночи и тем утром, и год спустя, и потом была для меня не тайной, конечно, за семью печатями, а огромным вязким комком непознаваемого, лежащего по ту сторону известных мне словесных сочетаний, по ту сторону человеческих возможностей и представлений, по другую сторону родного мне населенного мира. Как я тогда выпутался из вязких и вожделенных нитей неизвестности мне, между прочим, по сию пору неясно.
И вот: апрель, утро, зябко, какой-то в меру идиотский перекресток и мучительное воспоминание о том, что ни денег, ни сигарет я, вроде как, с собой не захватил. Вместо привычной в таких ситуациях нецензурной брани в голове почему-то крутится непонятно откуда взявшийся и совершенно для меня нехарактерный вопрос: «Что ты делаешь здесь?». Отмахнуться от сего не в меру навязчивого вопросительного предложения не представлялось возможным. Машинально я сунул руку в карман, извлек оттуда невообразимо мятую, но, слава Богу, целую сигарету, закурил и задумался. А действительно, что я тут делаю? Стою, курю… Какого лешего, спрашивается?! Ответа нет. Ничего лучшего я, признаться, от своей бедной, замордованной непознаваемым головы и не ожидал.
Когда я уже было собрался махнуть на все рукой и печально побрести домой, появился ты. Никто из нас не удивился этой встрече, как будто она была заранее запланирована, как будто она никогда и не сбылась. Но теперь я точно знал, зачем я утром черт-знает-какого-числа весеннего месяца апреля топтался на хвосте почти умершей ночи и на перекрестке улиц Владимира Ильича и Юрия Алексеевича. Я обязан был поделиться с тобой этой ночью и всем, что для меня случилось.
Я сказал «Привет» и подал тебе карту. Нулевой, он же -22-й, аркан Таро – «Шут». Или «Дурак», как больше нравится…
Екатерина Самозванец © 2005-04-28