Праздник со слезами на глазах

ПРАЗДНИК СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ.

19 – 22 августа политические силы нашей страны имеют возможность напомнить о себе избирателям. Пятнадцатая годовщина событий 1991 года соберет в Москве на митинги скорби и радости «левых» и «правых». Партия власти, судя по всему, ограничится взвешенным и уклончивым политическим комментарием. Подобный расклад идеологических мастей позволяет говорить о том, что и по прошествии многих лет окончательная оценка тем событиям не дана, а август 1991-го по-прежнему служит одним из важных политических водоразделов нашего общества.

Лидер КПРФ Геннадий Зюганов утверждает, что создание ГКЧП было «шагом во спасение великого многонационального государства» (16.08.2006, Росбалт) и что на стороне ГКЧП была поддержка большинство населения страны.
Его оппонент Никита Белых из СПС, празднует «15-летие нашей демократической революции, рождение новой, свободной России». По его мнению «тогда в Москве и других городах люди показали пример солидарности во имя свободы, пример мужества и истинного патриотизма».

И тот и другой правы и неправы по своему, потому что не хотят взглянуть на события тех дней не через «красные» или «синие» очки своего идеологизированного восприятия ситуации, а с позиции обычных людей, равно расплачивающихся как за победы, так и за ошибки вождей.
 
Разгром так называемого Августовского путча 1991 года был по сути дела началом активной фазы второй в ХХ веке большой русской революции. Но дата эта не стала в нашей стране значимым праздником, подобно, например, дню взятия Бастилии во Франции. Конечно, очевидцы жарких баталий 1789 года тоже по-разному оценивали революционные события. Но время сглаживает углы, и сегодня знаменитый лозунг Французской революции красуется на каждом муниципальном офисе, а при звуках «Марсельезы» французы встают в едином порыве. Однако, вряд ли, даже через столетие, у нас на Родине день 22 августа будут отмечать с таким восторгом, какой охватывает 14 июля парижан.

Тому, на мой взгляд, две причины – туманная, мягко говоря, история создания и действий ГКЧП и, главное, сами последствия августовской революции, которые в конечном итоге удовлетворили совсем немногих.

Официальная «мифологизированная» версия событий тех дней хорошо известна. Консервативная часть правящей коммунистической элиты СССР попыталась приостановить процесс демократических реформ в стране. Они объявили о временной неспособности Президента М. С. Горбачева исполнять свои обязанности и о переходе власти в стране к Государственному Комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). В его составе были высшие должностные лица СССР, они пользовались определенной поддержкой армейского руководства. ГКЧП противостояли представители нарождающейся новой «демократической» элиты – ряд народных депутатов, представители вновь созданных политических партий и ближайшее окружение Президента России Б. Н. Ельцина, который стал знаменем гражданского сопротивления. Активные действия «демократов» и их широкомасштабная поддержка гражданами в Москве и Петербурге парализовали путчистов, не решившихся на масштабные силовые акции, и позволили в кратчайшие сроки подавить мятеж. Как удовлетворенно вспоминают и сегодня бывшие лидеры, колесо истории не удалось повернуть вспять.

Однако, для очевидцев тех дней в подобной схеме слишком много нестыковок. Прежде всего, сам переворот был абсолютно недостоверным, театрально-ходульным. Я хорошо помню, что когда металлический голос диктора с утра пораньше проинформировал нас о серьезных политических изменениях в стране, а затем из всех теле- и радиодинамиков полились звуки бессмертных мелодий Петра Ильича, сердце без преувеличения замерло в груди. Но дальнейшее развитие событий продемонстрировало очевидные недоработки сценария и слабость исполнительского состава. Трагедия государственного переворота все больше смахивала на фарс.

Написано немало книг и статей, представляющих членов ГКЧП трусливыми, глупыми и перманентно пьяными, а уж дрожание рук Янаева на первой пресс-конференции стало своеобразным символом глубокого кризиса коммунистической системы. Убежденным антикоммунистам такие мысли и ассоциации греют душу.

Россия, понятно, пила, пьет и будет пить - по другую сторону баррикад у Белого дома тоже ужинали не с кефиром. Но если попытаться взглянуть на вопрос без предвзятости, придется признать, что даже с поправкой на относительно низкий интеллектуальный уровень советской правящей элиты, дураки там выжить и пробиться на самый верх не могли. А уж по части политического чутья и подковерных игр последняя генерация коммунистических топ-менеджеров младому племени чубайсов и бурбулисов могла дать сто очков вперед. При этом старых и новых хозяев России сближали крайний цинизм и прагматизм.

Так что известные товарищи вряд ли пошли бы на расстрельное дело ради спасения нерушимого Союза республик свободных. Представлять «банду ГКЧП» светлыми рыцарями революции или упертыми коммунистическими догматиками по меньшей мере наивно. Тогда зачем им все это было надо?

Один из «моторов» путча, председатель КГБ В. А. Крючков был профессиональным разведчиком, участвовавшим еще в подавлении Венгерской революции 1956 года. Он как никто должен был понимать настроения народа, чувствовать возможные последствия определенных действий, знать алгоритм локализации массовых волнений. А между тем, члены ГКЧП буквально с первых часов мятежа вели себя странно: сделали громкие заявления, после чего практически устранились от борьбы, словно ожидая, когда за ними придут и поведут в тюрьму, где можно будет отдохнуть от всех волнений. Складывалось такое впечатление, что актерам дали только первый лист сценария и велели начинать – дескать, следующие подошлем попозже. Но не подослали.

Логика путчей известна – мосты, вокзалы, телеграф, арест вождей, способных организовать сопротивление, разгон толпы по принципу «патронов не жалеть». Ничего этого сделано не было. А ведь у гекачепистов все необходимые рычаги для успешного овладения Россией были. Еще Наполеон в свое время, глядя на Людовика, приветствовавшего толпу с балкона, презрительно заметил, что он бы выкатил батарею и дал залп картечью: сотню-другую положил – остальные бы разбежались. И не далее как через два годы после августовского путча именно по такой методе в России усмиряли Верховный совет и левую оппозицию. «Да, мы умеем воевать» с собственным народом - когда, конечно, хотим.

Особенно удивляет в этой связи счастливая судьба Б. Н. Ельцина. Всем было понятно, что в отсутствии Горбачева, а на тот момент может быть и в присутствии Михаила Сергеевича, он был ведущим российским публичным политиком, главной надеждой «демократов», способным вести за собой народ. Как раз 18 – 19 августа у путчистов было много возможностей его захватить или ликвидировать. Но Президенту РСФСР позволили создать очаг сопротивления и победить.

Интересно, что ни путчисты, ни российское руководство не попытались привлечь на свою сторону региональные и национальные элиты. Академик АН Татарстана Индус Тагиров, (журнал «Гасырлар авазы - Эхо веков», 2004 - 1) отмечает, что 19 августа в Москве находились руководители 15-ти республик, приехавшие на церемонию подписания Союзного договора. По его словам Б. Н. Ельцин от уже запланированной встречи с М. Ш. Шаймиевым уклонился, а Г. И. Янаев регионалов принял, но говорил уклончиво и четких инструкций не дал. В результате на местах в основном выжидали, кто же победит.

Итоги путча тоже позволяют предполагать, что мятеж осуществлялся «по согласию». Никто из путчистов не был наказан в соответствии с тяжестью инкриминированного им преступления. По прошествии короткого времени все оказались на свободе, писали книги, ни в чем себе не отказывали. В. С. Павлов работал в банковской сфере, В. А. Стародубцев стал тульским губернатором. Как гласит народная пословица, «ворон ворону глаз не выклюет».

Наконец, вспомним старый принцип – кому это было выгодно. Кто выиграл после неудавшегося путча, и кто, соответственно, проиграл в результате именно такого развития событий.

К 1991 году страна была готова к революции: пять лет Перестройки и Гласности резко повысили политическую активность населения, его недовольство сложившейся ситуацией и желание радикальных перемен. В сознании жителей больших городов, прежде всего двух столиц, доминировали антикоммунистические настроения. Как удачно сформулировал когда-то Ильич: верхи не могли, низы не хотели. Конфликт между «консерватором» Горбачевым и «радикалом» Ельциным приобрел общесоюзное значение. По сути, это была борьба за власть между формирующейся новой российской элитой, ортодоксальной коммунистической и ее реформаторской, «центристской» частью. Конфликт этих элитных групп зашел в «патовую» стадию, что в первую очередь определяла блокирующая и сглаживающая позиция М. С. Горбачева. К этому времени он, на мой взгляд, выработал свой ресурс «политического развития». Подобно заезженной пластинке, начал повторяться, тонуть в многословных речах, постепенно становясь персонажем народных анекдотов - «ну, вы знаете …». Особенно, вероятно, не устраивал Горбачев тех, кто рассчитывал довести до конца начатое им, может быть неосознанно, дело уничтожения советской социалистической политико-экономической системы. Это были правящие элиты ведущих стран Запада, «политики новой волны» в самой России, уже почувствовавшие вкус власти и ощутившие возможность взять больше, первые российские предприниматели и «красные директора», которые неожиданно поняли, что могут стать хозяевами своих заводов или просто очень богатыми людьми.

Им надо было убрать «Горби», который, похоже, рассчитывал еще лет десять неторопливо двигать пресловутое колесо истории в нужном с его точки зрения направлении. Но отправлять первого Президента СССР на пенсию по «хрущевскому сценарию» либералам и демократам было не с руки. Выйти из Союза и начать жить по-своему Россия не могла. Убивать Михаила Сергеевича было вроде тоже неловко – ведь не тиран-самодур же, в самом деле, типа Павла Первого или Петра Третьего, а отец Перестройки, любимец Запада. И потом, какое там, милые, у нас тысячелетье на дворе?

Напрашивается вывод: августовский путч был для определенных сил исключительно удачным способом разрешить все вопросы. Крах ГКЧП окончательно дискредитировал коммунистическую правящую верхушку и дал возможность полностью демонтировать государственную (союзную), политическую (советскую), и экономическую (социалистическую) системы одной из крупнейших мировых держав.

Подобно средневековому королю, возвращенному из вражеской ссылки могучим вассалом, Горбачев потерял авторитет, а, по сути, и власть. Он был унижен – Борис Николаевич не торопясь и со вкусом отомстил ему за былые обиды. Хорошо помню, как на каком-то публичном собрании Ельцин, по-хозяйски сидя за столом президиума, неожиданно сказал примерно следующее: вот для разрядочки решил подписать указ – о запрещении КПСС. Ручечку с золотым пером раскрутил - и пошел терзать бумагу своей угловатой подписью. Союзный президент залепетал, задергался: Борис Николаевич … Борис Николаевич … Но тот не слушал. И вся Россия, смотревшая тогда телевизор, поняла, что кончилась эпоха Горбачева и началась эпоха Ельцина. В те дни многим это казалось благом.

Что дала России и каждому из нас эпоха Ельцина и что взяла – тема десятков и сотен книг. У большинства есть сегодня на этот счет собственное мнение. Но очевидно, что не будь ГКЧП – не было бы и такого Ельцина, каким мы видели его в последующие годы, не было бы и многого того, чем сопровождалось его правление.
Так что, если бы ГКЧП не было, то для российского правящего класса его следовало бы выдумать. Многие так и считают: путч проходил по тщательно продуманному сценарию. Причем руководили им не сидевшие за столом президиума в приснопамятный день пресс-конференции 19 августа 1991 года, а, возможно, совсем другие никому не известные люди, или известные, но несколько в другом качестве. Именно этим и интересна детективная история ГКЧП: технически, в условиях авторитарной жестко централизованной власти, не контролируемой обществом через политические институты, возможно изменить политику страны и добиться, что называется, судьбоносных решений умелым внедрением нужных мыслей в сознание руководителей самыми замысловатыми путями. И решений этих может добиться человек, юридически не обладающий властью.

Как конкретно организовывались события августа 1991 года – установить сегодня практически невозможно. Только через много лет, после того, как нынешней России уже не будет, могут всплыть какие-то подробности. Ведь как ни крути, а история Российской Федерации, той страны, в которой мы сегодня живем, началась с тех августовских дней. А по древней традиции история должна начинаться с мифа, с громкой победы, а не с политической провокации и нехорошего скандала. Так что воспользуемся советом А. К. Толстого, данным им в сатирической «Истории государства Российского…»: «Ходить бывает склизко по камешкам иным. Итак, о том, что близко, мы лучше умолчим».

Праздновать, или нет День 22 августа? Это, как говорится, личное дело каждого. Бытует мнение, настойчиво внедряемое в наше сознание т. н. «правыми» - либералами и консерваторами, что советскую социалистическую систему невозможно было развивать и модернизировать – она требовала разрушения. Эта точка зрения очевидна не для всех. Сошлюсь лишь на американского политического философа Стивена Коэна, посвятившего этому вопросу специальное исследование и проанализировавшего большое количество литературных источников: «для утверждения о нереформируемости советской системы не было ни концептуальных, которых мы так и не нашли, ни эмпирических оснований».

Поэтому мы вполне можем, в полушутливой форме, отнюдь не претендующей на модное нынче вероятностное историческое моделирование, представить себе, что было бы с нами, не случись в августе 1991 путча ГКЧП. В отсутствии политических пертурбаций мы вероятно легче пережили бы спад в экономике, не лишились десятков миллиардов долларов, вывезенных за рубеж, дождались бы роста цен на нефть и обнаружили позитивные сдвиги, вступая в эпоху стабилизации. Но не было бы нескольких десятков олигархов, двух-трех миллионов богатых и продвинутых. Роман Абрамович не купил бы «Челси» и замок английского короля. Комсомолец Ходорковский вступил бы в обновленную КПСС, где его товарищами без сомнения стали бы нынешние «единороссы» и успешно руководил бы государственной нефтяной компанией; ездил на служебной «Волге», жил на госдаче.

Так что 22 августа в богатых особняках есть смысл откупорить бутылку Вдовы Клико или Моета – это их праздник. Политические «крези» повитийствуют, пытаясь представить спектакль пятнадцатилетней давности фактом непримиримой борьбы двух идеологических систем, а так называемые «простые россияне» в большинстве своем просто проигнорируют этот день. Ведь согласно данным опроса, проведенного накануне годовщины "Левада-Центром", и опубликованным «Интерфаксом» - только 13% россиян оценили события тех дней как победу демократической революции, а почти 40% воспринимают их как «эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны». При этом сегодня 44% наших сограждан считают, «что Россия после событий августа 1991 года движется в неправильном направлении». Vox populi – vox Dei, как говорили древние.

Igor Muskovitov ©, 18 августа 2006 г.