Цветок на свадебном сари

"Любой, кто рожден, обречен на смерть, а тот, кто умер, воплотится вновь согласно своим прошлым поступкам. Поэтому ты не должен скорбеть о том, что неизбежно.Точно так же, как мы существуем сейчас, так мы существовали и в прошлом, и продолжим свое бытие в будущем"
Бхагавад-гита. Глава 2 Конституция души

Памяти Сагиды

Время от времени уходят из жизни великие люди. Сагида была обыкновенной женщиной, которая пришла в мой мир и принесла с собой свет. Я хотела забыть день, когда её не стало. Не стирала её имя и телефоны из блокнота. Я не могла поверить в то, что потеряла её. Пыталась уверить себя в том, что она продолжает жить…

Я не помню точно тот день, в который она появилась в моей жизни. Помню лишь, что была весна. Я вошла в её кабинет, что был напротив моего кабинета в старом здании с вечно неработающим лифтом на одном этаже которого наши организации арендовали офисы.
- Мне нужен Байтас – произнесла я стройной красивой женщине читающей книгу
- Он уехал – ответила она с улыбкой
- Передайте ему счёт – фактуру – торопливо сказала я, и вылетела из кабинета. В тот период моей жизни я вечно куда-то торопилась. Не ходила, а пролетала метеором мимо идущих мне навстречу людей, дней недели и… И самой себя.

Это был не самый лучший период в моей жизни. Я оторвалась от той реальности, в которой жила все годы, и оказалась в другом измерении, в которое я попала через открытые двери своих обид и разочарований. Со временем многие причины перестают быть точками, и превращаются в запятые, меняя смысл и общую картину происходящего. Тот период своей жизни я вспоминаю бегущими кадрами. Перетерпев череду предательств, непонимания и вечных ссор, я ушла из дома с криком «Меня больше нет ни для кого! » Порвала свои фотографии. Бросила работу. Отказалась от друзей. Я хотела вычеркнуть своё присутствие из круга своих близких. Решила вычеркнуть себя из жизни того человека, с которым рассталась. Я была так наивна, что искренне верила, что такое возможно. Решила в один момент стать другой. Решила стать чужой…
Я сняла комнату у старушки. Нашла новую работу. Никто из моих близких не знал место моего пребывания. Никто не знал даже одной цифры моих телефонов. Я бежала от своих мыслей с наждачной поверхностью и тоске по своим родным. Я подписала контракт с разлукой. В этом контракте был пункт - всё забыть! Я дала себе слово – никогда не прощать. Никого. Я дала себе слово не возвращать себя в тот мир, в котором жила все эти годы. Я как растение, вырванное корнями из клумбы, хотела прижиться в другой почве. Другой «почвой» стал для меня мир чужих людей, которые знали обо мне не больше чем 15 строчек моего резюме о приёме на работу. Круг моего общения был сведен к нулю. Недаром ноль изображается кольцом. Я была в оправе своей пустоты. Боялась чужих людей. Мой день начинался с холодного «Здравствуйте!» сотрудникам нового коллектива и заканчивался сухим «Спокойной ночи» - хозяйке комнаты, которая разговаривала с попугайчиками и обиженно рассказывала им вслух обо мне: «Такая странная арендаторша. Уйдёт рано. Придёт поздно. Ложит денюшку на скатерть без опозданий каждое первое число и никто ей ни разу не позвонил. Где ходит? Чем питается? И что на душе один чёрт поймёт. Иногда с попугайчиками теплее, чем с людьми» На что попугайчики что- то отвечали ей своим чириканьем. Даже птицы сплетничают – думала я, закрывшись в комнатушке с ободранными обоями слушая их «диалог».

Я нарочно загружала себя работой, чтобы засыпать от усталости. Одиночество было моим выбором. Я голосовала за него каждой причиной-избирателем. За короткий срок такой жизни я поднялась на несколько ступеней карьерной лестницы без стратегии и такта. Я уверена, что карьера только из 20 % цель и победа. В остальных случаях, карьера – стихийное явление. Работодатели любят таких «самоотверженных» специалистов, которые не смотрят на часы, чтобы скорее закрыть дверь кабинета. Не покупают больничные листы и не лгут про смерть бабушки. Таким «карьеристам» не нужно оплачивать за переработку, и работу в праздничные и выходные дни. Не нужно поощрять премиями. А тем более ругать за болтовню по - телефону. Самое главное не подсматривать через щели любопытства в мир их одиночества.

Так пролетело несколько месяцев. С того самого дня, когда впервые увидела Сагиду, я почувствовала, что она наблюдает за мной. Как ребёнок наблюдает дождь, из окна прижавшись лбом к стеклу окошка. Я отводила глаза каждый раз, когда она проходила мимо меня. У неё был не простой взгляд. Она умела взглядом говорить. Своими красивыми глазами она задавала мне вопросы и уверяла, что понимает меня.
 Через несколько стандартных «Здравствуйте!» - она заговорила со мной.
- Хочешь я тебе помогу? – спросила Сагида полушёпотом. Я нервно курила в конце коридора.
- В чём? У меня всё отлично! – ответила я как солдат. Я была солдатом. Я служила огромному государству своего одиночества.
- Ты можешь мне доверять. Я могу тебе помочь. Ты светлая, но потерянная – продолжала она.
- Что Вы знаете обо мне? Я не прошу Вас ни о чём! И не говорите мне сказки про то, что я светлая. Я самый плохой человек! – дрожащим голосом ответила я, закуривая вторую сигарету.
- Когда к одному мудрецу пришёл человек с просьбой научить его истине – он прогнал его. Второго человека с клятвами служить человечеству он тоже прогнал. А третий человек признался мудрецу, что он невежда и раскаивается в этом – говорила Сагида тихо, словно боялась меня спугнуть. Я вдыхала и выдыхала сигаретный дым, и наблюдала за прохожими с окна курилки.
 - Знаешь, что сказал мудрец третьему человеку? - спросила Сагида
- Он спросил его – хочешь я тебе помогу? – съязвила я.
- Нет. Он сказал ему, что ждёт его давно – ответила она и опустила глаза.

С той минуты я услышала в себе скрип двери, за которой таилась моя надежда. Надежда стать лучше. Она не задавала мне вопросов. Постепенно, день за днём я сама нуждалась в том, чтобы открывать замки, на которые я запирала свои обиды.
Она приносила мне книги, которые я глотала по вечерам на работе, отодвинув пылиться на полки кодексы и законы. Авторы и их мысли бежали перед моими глазами: Лазарев, Виилма, Свияш, Саи Баба, Светлова, Норбеков. Так же я узнала, что Толстой любил ведическую литературу и в свои сборники включал изречения из Рамаяны, Упанишад, Бхагавад-гиты, Махабхараты. Что он вёл переписку с Баба Бхарати, который отправил Толстому свою книгу "Шри Кришна. Господь Любви". Незадолго до смерти в своем дневнике Толстой написал: "Читал Шанкара. Основная метафизическая мысль о сущности жизни хороша, но все учение путаница хуже моей"
В перерывах между чтением и обсуждением она рассказывала мне о своей жизни. О муже, детях, работе. Я превратилась в обыкновенного сотрудника, который ждёт исчезновения шефа, чтобы попить чаю или поболтать.
Я узнала, кто такие Видьядхары — полубоги, известные своей красотой, способные летать по воздуху и изменять свой облик. И что есть Кама — индуистский бог любви. Я начала верить, что однажды его цветочные стрелы, поранив меня, подарят мне счастливую любовь.
Она очень любила Индию. Хотя никогда там не была. Мы мечтали, что поедем в Индию. Будем кататься на слонах. Посетим мавзолей Тадж-Махал на берегу реки Джамны, увидим фрески пещер Аджанты и скальные храмы Эллоры. Будем кушать твороженные шарики, приправленные розовой водой и пить сок манго. Купим браслеты для ног и два шёлковых сари. Одно сари красного цвета. Для меня. В день свадьбы в Индии надевают красное сари. Она хотела, чтобы в день моей свадьбы я была именно в красном сари… И надела много-много браслетов...
Я не охватила и не уяснила всё то, что она хотела мне дать. Я не была готова ко всем переменам сразу. У меня начались проблемы на работе, и часто наблюдая как я срываюсь и кричу в соседнем кабинете и выхожу курить в коридор, захлопывая за собой дверь, она подходила ко мне так же осторожно, чтобы не спугнуть.
- Это не Ты. – говорила она мне взглядом. Я от стыда отводила глаза…
- Есть вещи, которые никто не сделает за тебя. Никогда. За тебя могут сделать работу. Купить дом. Но никто никогда за тебя не сможет быть счастливой. Ты несешь ответственность перед собой за своё счастье – объясняла мне она терпеливо. Я понимала её правоту, но что-то во мне сопротивлялось. Человек, который долго живёт в кольце одиночества – не готов сразу стать счастливым. Ему нужно время.
 Она всегда улыбалась. Когда я возмущалась, что не могу улыбаться и притворяться, она убеждала меня, прикасаясь к моим рукам:
- У тебя есть выбор. Гармония или страдание. И тогда я улыбалась ей в ответ.
Я перестала бояться чужих людей. Поменяла работу. У меня начали появляться новые друзья. Но в свой старый мир я не торопилась возвращаться… Осколки обид были на мне как пыль на верхних полках мебели. Но через некоторое время Сагида помогла мне и в этом. Она научила меня прощать.
- Учись просить прощения, даже если нет твоей вины. Ты не выше пророков. Не говори – я прощаю с «умным» выражения лица. Прощай сердцем, а не словами. Прощать других, значит сильнее любить этот мир – говорила Сагида, когда я рассказывала ей о своих первых победах над собой. Когда однажды я встретила одну из своих бывших подруг которую не могла простить, и, улыбнувшись, подошла к ней первая чтобы поздороваться, она от удивления с минуту смотрела мне в глаза.
- Я тварь. А ты спрашиваешь про мои дела – с грустью вымолвила подруга. А я была в этот миг ей благодарна этой предательнице, как учила меня Сагида.
Мы виделись с ней реже и реже из-за моей новой работы, но искали друг друга среди городской суеты. Она почти не называла меня по имени. Обращаясь ко мне, она говорила – Жаным,* что в переводе с казахского означает – «моя душа». Она говорила, что все люди осколки одной большой души. Что, признавая в других часть самих себя, мы вернём на Землю рай…

Сагида слабела с каждым днём. Я надеялась, что диагноз «рак» окажется ошибкой.
Её родные надеялись, что она выстоит. Врачи предвещали ей ещё несколько месяцев жизни. Однажды мне позвонила её дочь, и сказала, что мама сдаётся. Не ест. Не хочет ни с кем говорить.
- Что за капризы? – спросила я Сагиду шутливым тоном скрывая свои тревоги.
- Жаным, я чувствую что умираю – ответила она.
- Не говорите так! Как я буду без Вас? Вы не имеете права!
- Моей душе уйти некуда. Исчезнет лишь тело. Я буду оставаться частью этой Вселенной, как являюсь её частью сейчас – повторила она слова Рамана Махариши из индийской притчи.
 - А как же я? А Индия? Вы обещали выдать меня замуж! Мы еще не купили браслеты и сари!
- В день твоей свадьбы, я буду цветком на твоём красном свадебном сари. Обещай мне быть самой красивой! – сказала она нежно.
- Я не вернула Вам и части того добра, что Вы дали мне – говорила я ей сквозь слёзы
- Ты отдашь это другим. Научишь других прощать. Научишь прощать хотя бы одного человека - научишь весь мир – отвечала она слабым голосом.
В тот момент я понимала, почему люди веками ищут рецепт амрита — эликсира бессмертия. Люди хотят, чтобы бессмертны были те, кого они любят.
И, конечно же, люди пытались готовить этот эликсир из измельчённого золота, жемчуга, сапфиров, изумрудов, рубинов, топазов, слоновой кости, сандалового дерева и кораллов. Бессмертие должно быть отражением всех драгоценностей мира.
- Мама умерла – сообщила мне дочь Сагиды в один из дней.
Я смотрела в окно, отвернувшись от подруги, которая сидела рядом. Я же обещала Сагиде не плакать…Я вспомнила слова Лиин-чи, который не мог сдержать слёз в день, когда умер его учитель.
— Что ты делаешь? Почему ты плачешь? Ты сам говорил, что ключом является непривязанность. Почему же ты привязан к своему Учителю? - спросили его друзья
На это Лин-чи ответил:
—Слёзы текут, я плачу. Но что же я могу поделать? Так во мне проявляется жизнь. И я не стану подавлять ее проявления…
Я не могла в это поверить. Мои старые друзья не понимали моей трагедии. Никто не знал, кем для меня была Сагида. Их удивляло то, что она была возраста моей матери и за короткий период моих скитаний стала для меня близка настолько, что я снова на некоторое время замкнулась в себе.
Перед моими глазами бежали эпизоды, в которых мы были вместе.
Цветы, которые она дарила на дни рождения, шкатулка для колец и карманное зеркальце на какой-то праздник, бульон и мясо в банке которые она приносила мне, завернув полотенцем, чтобы я отведала домашней пищи, котлеты из моркови и печени в фольге, лекции Лазарева и Светловой на которых я засыпала, а Сагида дёргала меня за рукав чтобы я проснулась и слушала, и наши долгие прогулки под дождём…
Она взяла с меня слово, что я получу второе образование переводчика и буду учить языки. Сагида считала, что чем больше ты знаешь языков, тем богаче душа. Я не выучила языки, так как обещала. Научилась по горсточке … Но даже если я скажу «спасибо» на всех языках мира, это будет капелькой огромного океана добра, которым она покорила моё сердце.
Я вернулась в свой прежний мир. Забыла все обиды. Восстановила отношения в кругу друзей. Но в этом новом «прежнем» мире мне не хватает Сагиды. Иногда по вечерам слушая ветер за окном мне кажется что я слышу её ласковое "Жаным"...
Я любила её как сестру, друга, и просто человека…Эта простая женщина была для меня великой… Никогда не забуду её слова, которые говорили её глаза каждый раз когда мы прощались до следующей встречи:
- Полюби весь мир и весь мир полюбит тебя …