Гангрена

 Ольга Фёдорова

 Гангрена

 Жили-были старик со старухой.
 Старуха своего старика обслуживала, а тот, как водится, выпивал. А как выпьет, так бывало, что старухе от него сильно доставалось, а та, сердобольная, всё ему прощала.
 Однажды замахнулся старик в сердцах на старуху, а у него рука возьми да и отсохни. Закряхтел тот, застонал, а старуха его лечить принялась. И ведь выходила, хотя сама из-за своего доброго сердца всё по больницам маялась. Родни много, всем помогать надо, да свой ещё тут, кормилец-поилец, ну, как его, несчастного, бросить? Тот, как руку вылечил, говорит старухе: спасибо, мать, век тебя не забуду, что бы я без тебя да твоей заботы делал?
 Да только как бы не так – неделя прошла, и стало всё по-прежнему.
 Старик был мужик здоровый, сроду, окромя головы да отсохшей руки, ничем не страдал. А тут как-то шёл и на ровном месте споткнулся, ушиб пальчик на ноге. Домой вернулся – болит, зараза. Ну, болит и болит, и леший с ним. Наутро смотрит – почернел весь палец. Старуха охать, а старик – да ничего, пройдёт, как-нибудь обойдётся. Ну, и вроде обошлось.
 А через пару дней стало ясно, что дело серьёзное. Старик лежит, стонет, палец весь чёрный. Старуха, плача, стала в скорую звонить. Эскулапы подъехали быстро – и двух часов не прошло. Смотрят – уже все пальцы почернели. Переглянулись этак между собой нехорошо – надо, мол, в больницу везти. Только чтобы везти, направление от терапевта нужно, и сегодня у нас что? Пятница, да ещё и вечер. Так что ждать ещё как минимум дня три.
 Написали эскулапы какую-то бумажку, укол обезболивающий сделали, мазь порекомендовали, и уехали на следующий вызов. А старику от укола полегчало совсем ненадолго, а потом снова боль замучила. Он стонет, старуха плачет, а сделать ничего нельзя. А нога чернеет.
 Терапевт направление дал только через неделю - мол, мест в больнице нет. Будем, мол, уколы делать. Не эти, так другие. Помогает, не помогает, не важно – у нас план. Пришли да сделали. Обследовать в больнице будут.
 Мест там, кстати, так и не нашлось – привезли опять-таки на скорой, положили в коридоре. Старуха: как в коридоре? Там же сквозняки, и ходят всё время туда-сюда…. Спасибо, люди добрые объяснили: это ж хорошо, что ходят – загнуться точно не дадут. Отлегло немного от сердца. А то у горемыки-старика почернела уже вся ступня.
 Ну, что – резать, говорят, надо. Гангрена это. А то дальше пойдёт. И, говорят, как дойдёт до сердца, там и хана придёт. Так что вроде как операция нужна. Только вот обследование показало, что пока суд да дело, старик, оказывается, инфаркт перенёс. Поэтому операцию ему сейчас делать никак нельзя. Надо сердце лечить, а потом уж думать, что с ногой делать (а она всё чернеет и чернеет). Процедуры какие-то делают. Старуха всё время в больницу ходит, старика кормит, старик матерится, но ест – живой, стало быть.
 И тут как-то смотрит старуха – постель у её старика уже неделю как не менялась. А медсестрица говорит: а мне за это не платят, чтобы я ещё и постель ему меняла. И за то, чтобы я к нему изредка подходила, тоже – я ж не сиделка какая-нибудь. Ну, старуха намёк поняла и стала ей каждый день приплачивать. Чтобы старик под таким бдительным присмотром и квалифицированным уходом совсем не загнулся. И лечения-то как такового нет - одни процедуры. А денег качают за уколы да за лекарства – дай боже. А как всё это оплатить на свои три тысячи пенсии, разве об этом кто подумает, кроме неё?
 Две недели прошло, старухе говорят: всё, забирай своего старика. Она: что, уже вылечили? Нет, отвечают, инфаркт-то он всё равно перенёс, а процедуры вам и на дому могут делать. А больше двух недель мы не держим. А операцию сделаем только тогда, когда он окончательно от инфаркта оправится…. Чего? Не согласна? Койку надо освобождать, вот чего.
 Ну, надо так надо, раз на дом будут приходить. Стали ждать машину, чтобы из больницы старика домой отвезти. Двое суток ждали бесплатную. И это вместо того, чтобы две тыщи отдать, и машину бы подогнали в тот же миг. А кого волнует, если после двадцати тысяч на больницу их взять попросту негде? А добрая медсестрица, недовольная, что за уход ей какие-то гроши подкидывали, бросила, что старуха, мол, к старику вообще не приходила, и ухаживать ей самой приходилось, хотя старуха там дневала и ночевала. Так-то.
 Привезли старика домой, и тут оказалось, что у него с головой что-то сталось. Ничего не соображает, только лежит и мычит. От чего его лечили, так и осталось неясным. А когда старуха побеспокоила терапевта на предмет процедур на дому, тот крайне удивился – где это видано, чтобы врачи постоянно наблюдали пациента на дому? Максимум, что он может гарантировать – это обезболивающие уколы, но они не дешёвые. А что семья на грани разорения, кого это волнует? Нет денег – не лечитесь.
 Прошло ещё две недели – старику совсем не полегчало, нога почернела чуть ли не до колена, он лежит, мычит, стонет, а старуха постоянно испорченное бельё за ним стирает и ругает за то, что памперсы не помогают. Стало понятно, что всё равно операция нужна. И его снова в больницу забрать обещали, но не ранее чем через месяц. Но не похоже было, чтобы гангрена решила взять паузу. Наоборот – она медленно, но верно старика пожирала.
 И однажды, когда в очередной раз пришлось скорую вызывать, она приехала в рекордно короткие сроки – всего-то через сорок минут. Только врач на порог ступил, старик тихо дух испустил. Врач говорит: всё, отмучился. Старуха: да как же это, он же тёплый ещё! А тот: ну, реанимируем, и что? Всё равно он не жилец – после инфаркта, инвалид, и без ноги ещё будет; одни расходы. Стоит ли? Пока старуха плакала и корила себя за грубость по отношению к новопреставленному, доктор быстренько в службу по вывозу покойников позвонил. Эти орлы сразу же прилетели. Намекнули, правда, что на лапу надо бы дать. У старухи всего-то осталось восемьсот рублей, она что было, то и отдала. Орлы аж возмутились: ну, мать, чего-то маловато…. Вот тебе и вся жизнь.
 Поплакав, позвонила старуха на кладбище, где все стариковы родственники лежали. На беду оно оказалось по статусу престижным, и ныне закрытым. Ну, и что, что родственники там зарыты? Хотя… тысяч за тридцать, так уж и быть, подхоранивайте, раз отдельного места выделять не надо.
 Залезла старуха в жуткие долги, но старика схоронила по-царски. Если не считать тех тридцати тысяч и того, что было работникам кладбища на лапу дадено, все похороны обошлись в каких-то семнадцать тысяч пятьсот. Но старуха что-то слышала о том, что государство какую-то компенсацию выплачивает за похороны инвалида, да ещё и блокадника (кстати, блокадникам намного пенсию повысили именно тогда, когда старик помер). И пошла старуха за компенсацией с большой надеждой на то, что её долги не будут такими огромными, ведь государство её не оставит. И государство не оставило, проявив неслыханную щедрость и выплатив ей целую тысячу рублей. Спасибо, благодетели, спасибо, родные…. А дальше-то как жить?

 Старики – большая гангрена на теле государства. И так, сразу, одним махом вырезать её нельзя. Хотя если платить такую пенсию и не давать лекарства, они сами помрут, естественным путём – а мы ничего, ещё нарожаем. А Главздрав – тот вообще молодец: я делаю всё правильно. У вас ведь дети есть? Есть. Вот пусть они вам и помогают. А если нет, вам надо было раньше, когда работали, на старость копить – как же вы об этом не подумали? Сами виноваты.
 Или вот ещё нищие – то есть всякие там учителя, врачи и работники культуры. Зачем нам эти самые работники культуры? Нам нужны менеджеры, продавцы и управленцы. А бюджетники – полные лузеры. Не умеют деньги зарабатывать – сами виноваты, на кого ж им ещё пенять? На такую зарплату им в принципе никакого кредита не дадут – не то что ипотечного, а даже самого элементарного товарного. Так что улучшение жилплощади им не светит. Молодая семья обречена жить или с родителями, что чревато скорыми разводами, или в съёмной квартире, а появление ребёнка их вообще окончательно разорит. Такой ребёнок уже с рождения обречён быть полным лузером – на элитный детский сад и школу денег не хватит, а чтобы получить высшее образование в хорошем вузе, надо тыщу евро за семестр отдавать, если кто не в курсе. Шансов на образование и хорошую работу нет. Это детям состоятельных родителей (которые участвовали в переделе национальных богатств в начале девяностых) всё гарантировано заранее. Образование можно купить любое, благо деньги есть, на учёбу – в шикарных машинах, квартиру желаете – пожалуйста, отдых за границей – сколько угодно. Если у тебя этого нет – нечего гламурным деткам картину портить. Ведь если у тебя джинсы за триста долларов, Ксюша Собчак с тобой никогда в жизни общаться не станет, это ж трагедия всей жизни!
 Так что всем богатым – дворцы в центре. Всех нищих – в гетто на окраины, платить такие зарплаты и пенсии, чтобы те не ели, не пили и не лечились – сами вымрут. Бюджетники, бросайте свою культуру, идите в продавцы. То, что вы работаете на государство и верны ему, а не вкалываете на богатеев, это самое государство не оценит никогда, потому как средств для таких энтузиастов у него нет. Кому нужна ваша культура? Делайте деньги, помогите себе сами!
 Россия – страна возможностей. Для людей со средствами.
 3.06.07