Молочные идеи

Молочные идеи

 Иван сидел за столом, и он сидел тихо, не двигаясь. Его глаза были закрыты, тело расслабленно, но мозг усердно работал. Его мысли были только о стакане молока, который был перед ним. Мужчина боролся с желанием выпить эту белую жидкость и одновременно с пониманием того, что этого делать нельзя. Иван пытался сделать выбор, но решиться на что-то определенное он не мог.
 Рядом со стаканом лежали зерна непонятного злака. Они были черного цвета и достаточно большого размера. Иван, не открывая своих глаз, вытянул руку и осторожно взял горсть этих странных семян. Он сильно сжал их в кулаке, а затем медленно высыпал в молоко. Не все зерна попали в стакан и часть взятой пригоршни беспорядочно рассыпалась по столу. В течении всего несложно, по сути, процесса человек так не разу и не открыл глаза.
 - Желание едино в своем существовании и неповторимо, но оно ограничено и не всегда доступно. И чаще всего сущность желаемого объекта обидно разрушают мелкие частицы запретов. Что важнее для человека: его характер, держащийся на принципах и привычках, или неудержимая страсть к чему-либо? Что должно побеждать в нас, когда мы стоим перед сложным выбором? Какое же решение будет правильным?
 Иван открыл глаза. Теперь он четко и ясно видел, что было перед ним. Человек наклонился к стакану и внимательно начал рассматривать плавающие в молоке зерна. Сейчас он пытался решить для себя, как извлечь эти мелкие частицы, и вообще зачем он сделал так, чтобы они там оказались.
 - Миром правит человек… - снова произнес вслух мужчина. – Он один является творцом своей судьбы, и никто другой не в состоянии ему помочь… Зло приходит не от мира, а от людей… Запреты рождаются в сознании, а не природой или обстоятельствами… Мы часто не видим всего того, что могли бы увидеть и понять, но когда к нам возвращается зрение, мы оказываемся растерянными и ошеломленными. Мы ограничены своими предрассудками, и желания рождаются как раз в результате мышления, которое очень часто приводит к неправильным выводам.
 Мужчина взял в одну руку стакан, а другой попытался вынуть зерна. Его пальцы с осторожностью погрузились в белую жидкость и там задвигались. Ивану хотелось побыстрее достать инородные частицы из некогда чистого молока, но у него ничего не получалось. Зерна скользили по стенкам стакана и в создавшемся миниатюрном потоке постоянно меняли свое положение.
 - Желание, запрет и следствие их существования… Как же тяжело исправить ошибку! А ведь все было бы гораздо проще, если бы молоко оставалось чистым! Так зачем же я создал себе препятствие на пути к своему желанию? Что заставило меня сделать это? И было бы мое желание желанием, если бы я не был ограничен запретами?
 Иван поставил стакан на место – зерна по-прежнему плавали в молоке. Казалось, что они вели себя хаотично, но на самом деле каждая частичка подчинялась системе законов, в которой была внезапно размещена. Человек снова закрыл глаза и задумался. Он был творцом своего времени, своих причин и следствий, и созданные им же проблемы начали ломать его немного подуставшее сознание.
 Мужчина опять открыл глаза. В одну руку он взял стакан, а другой накрыл его. Затем человек попытался выпить молоко сквозь свои пальцы, но у него в очередной раз ничего не получилось. Зерна мешали ему исполнить задуманное. Иван разозлился и с силой швырнул стакан в стенку. Белая жидкость маленькими каплями разлетелась в стороны. Теперь не стало ни молока, ни зерен, осталось лишь только ощущение горечи от созданного самим собой разочарования.
 - Есть желание, есть запрет, есть жизнь, в результате которой все становится реальным. Какой выбор сделать между страстью и характером? Решать каждому, не слушать никого, но прислушиваться ко многим… Сердце должно создавать желание, даже если разум ограничивает его запретами. Стремление к тому, что нравиться не должно стоять на месте, и лучше несколько раз совершить ошибку, чем не попробовать того, чего хочется…
 Иван посмотрел на разбитое стекло, на брызги белой жидкости, на зерна и тяжело вздохнул, выгоняя из себя ненужные мысли. Ему больше не хотелось страдать. Он улыбнулся, встал из-за стола, немного постоял в тишине, а затем скромно произнес:
 - Пойду-ка я налью себе еще один стакан молока…