Морская звезда

1.

Мы лежали рядом на многолюдном пляже. Солнце грело, море пело. Чайки, естественно, дополняли это курортное блаженство. Где-то магнитофон песней жонглировал в этом воздушном мареве. Звуки не слишком отчетливые, фоном, не разрушали гармонии ограниченного моим восприятием мирка. Сквозь стекла дымчатых защитных очков я наблюдал за молодой женщиной в розовом купальнике. Она читала книжку в зеленом переплете. Томик стихов. Редкое явление в наши дни. Видимо, та еще, тургеневская утонченная натура. Она пока почти не загорела, что свидетельствовало о ее недавнем пребывании на курорте, либо из местных, которые, живя у моря, не так часто появляются на пляже.
Отложив книжку, незнакомка легко, по-спортивному, поднялась, поправила две нешироких полоски своего одеяния, и направилась к морю. Стекла моих очков показывали мне ее походку изящной, волнующей воображение. Мне нравилось все в этой молодой особе. Улежать на месте было выше моих сил. Да и пора окунуться, за тем и приехал на благодатный юг после утомительных месяцев добывания денег.
Девушка плыла вдоль берега, размахивая руками. Видно было, что плавает она слишком по-любительски. Я же, пробуя пальцами ноги степень прогрева морской воды, не торопился окунуться в пену прибоя. Некрупные камушки, перемещаемые волной, приятно щекотали дождавшуюся отдыха кожу. Наряду с каким-то неясным предвкушением, это и было, наверное, мигом счастья. Чего-то хорошего, не материального. Блаженство. Редкое ощущение, которое можно испытать именно вот так, стоя у линии прибоя, как некоей черты, за которой плыла девушка, будоражащая мое воображение.
Вдруг я увидел, что с девушкой что-то происходит. Она как-то неестественно взмахнула рукой, затем стала погружаться медленно в воду. Не раздумывая, я бросился в море, набрав воздуха, нырнул и поплыл в сторону эпицентра непонятного происшествия. В прозрачной, просвеченной до дна лучами солнца воде увидел что-то темное рядом с фигуркой девушки, которая отчаянно пыталась всплыть. Сделав несколько резких гребков руками и усиленно работая ступнями как ластами, я сократил расстояние. Темное пятно превратилось в аквалангиста в темном костюме. Он держал девушку за ногу. У нее, естественно, заканчивался запас воздуха в легких, ведь она погрузилась под воду значительно раньше, чем нырнул я. А у меня у самого наступало кислородное голодание. Но вынырнуть я себе позволить не мог. Я должен был сначала освободить и вытолкнуть наверх девушку, попавшую в беду.
Увидев меня, аквалангист достал из ножен блеснувший в луче солнца нож. Другая рука у него была занята. Чтобы бороться со мной, ему надо было отпустить свою «добычу».
В воде ножом не ударишь так, как это возможно в условиях обычного атмосферного давления. И это его действие носило, скорее, устрашающий характер.
Схватка наша была недолгой. Захватив одной рукой за запястье его руку с кинжалом, другой сорвал с него маску с кислородным шлангом, протянув ее теряющей сознание девушке. Она, из последних сил, согнулась, дотянувшись до маски с выходящими из шланга пузырями воздуха, уткнулась в нее, сделала спасительный вздох и передала маску мне. Я тоже пополнил запас воздуха. Террорист же, лишенный возможности дышать, бросил нож, чтобы бороться уже за свою жизнь. Он попытался всплыть, оттолкнувшись от дна и заработав мощно ластами, но шланг, зажатый в моих руках, держал его как на привязи. Мы же, поочередно, делали глубокие вздохи. Аквалангист сбросил лямки, державшие на его спине баллон с воздухом, и лишь после этого всплыл. Мы тоже вынырнули. Рядом уже была лодка спасателей, заметивших со спасательной вышки, что долго не всплывает нырнувшая девушка, а затем еще и молодой человек. Первым они увидели, естественно, аквалангиста. Затем вынырнули мы.
Первую в лодку подняли девушку.
- Что с вами произошло? – спросил один из спасателей.
- Он, - показала спасенная в сторону аквалангиста, - он… хотел… утопить меня. А этот, - кивнула она в мою сторону, - меня спас.
- Да, так и было, - подтвердил я. – Надо бы выяснить у этого парня, чем он тут занимается. Там, на дне, остался его нож. А вот его акваланг.
Я протянул спасателю брошенный аквалангистом прибор для подводного плавания.
- Вася, вызови дежурного сотрудника милиции, - сказал спасатель в тельняшке.
- А с девушкой что делать? – спросил тот, что принял из моих рук вещдок.
- Пусть пока загорает, если чувствует себя в норме…Давай, Вася, греби к берегу. Высадим «русалочку», а то наш «Ихтиандр» слиняет.
- Да ладно, мы доплывем. А вы задержите этого парня. Он тут пострашнее акулы какой орудует, - сказал я. – Прыгай в воду, Русалочка. Доплывем. Со мной не бойся. Девушка осторожно спустилась в воду, хотя видно было, что она слегка трусит. Шок еще не прошел. Но и встречаться в одной лодке со своим обидчиком, она тоже не хотела.
Мы поплыли к берегу, а лодка, на затарахтевшем моторе, направилась за плывущим в сторону морвокзала неудачливым подводным налетчиком. Толпа зевак на берегу встречала нас аплодисментами.
- Ой, я, кажется, не могу идти. Ноги онемели, - шепнула мне Русалочка, когда мы выходили из воды.
- Что ж, придется быть рыцарем и на берегу, - сказал я, подхватывая на руки эту приятную ношу.
Рокот аплодисментов заглушил шум усилившегося прибоя. Не хватало только цветов, как артистам на сцене. И все же цветы появились. В толпе зрителей оказалась новобрачная пара, заехавшая на пляж, видимо, отдать дань тому месту, где встретились. Невеста в белой фате, как фея, подбежала к нам и вручила Русалочке букет багряных роз.
- Мы так рады за вас, Русалочка!
- Спасибо, - принимая розы, - сказала спасенная. – Вообще-то меня Мариной зовут.
Толпа стала понемногу расходиться. Явление, длящееся более четверти часа, перестают замечать. За редким исключением, мы были предоставлены сами себе.
Мы легли на свои места. Между нами сохранялось все тоже расстояние. И теперь это расстояние казалось слишком большим. Мне хотелось пододвинуть свой лежак поближе. На таком расстоянии терялся, видимо, контакт наших биополей.
- Что-то я себя неважно чувствую, - сказала Марина. – Вы не проводите меня до гостиницы?
- Да, пожалуй. Сегодня загар больше вряд ли пристанет. Надо вам отвлечься…
В такси, на заднем сидении, Марина прижалась ко мне своей левой частью тела: плечом, рукой до локтевого сгиба, бедром и даже щиколоткой. Мне это доставляло удовольствие редкого свойства. И к этому удовольствию осязания, соприкосновения с моей обаятельной спутницей, прибавлялось непроизвольно ожидание чего-то большего, чем эти невинные прикосновения.
В номере Марины было уютно. Она включила магнитофон. Поставила на стол прохладительные напитки и бутылку шампанского. Помидоры. Еще что-то из снеди. Все это было как бы на втором плане. На первом витийствовала она, в белом теперь халатике, после душа.
- Почему ты до сих пор не открыл шампанское? – первая перешла на «ты» Марина.
- В один момент я исправлю эту оплошность.
Мы сели к столу. Пробку из бутылки я извлек бесшумно.
- Мастер!
- Да, есть некоторый опыт.
- Посмотрим, - хитро улыбнулась Марина, намекая на что-то, в чем она еще пока не была уверена.
- Я постараюсь быть рыцарем во всем.
После первого же бокала у Марины вдруг закружилась голова.
- Мой рыцарь-спаситель! Отнеси меня на своих сильных руках на мое уютное ложе. Голова кружится – от вина, или от счастья – мне непонятно. И вообще, ты меня еще ни разу не поцеловал… Я не нравлюсь тебе, да?
- Ты моя сказка. Я боюсь ее разрушить.
- Там, в волнах моря, ты не был столь робким.
Она подошла ко мне, обвила руками мою шею жарким кольцом, а ее подвижные губы уткнулись в мои, ожидая поцелуя. Поцелуй оказался долгим и дурманящим. Целуя ее, я исследовал под халатом некоторые прелести. Все было превосходно. А одежды под белой мягкой ворсистой тканью не было. Второй раз за этот событийный день я подхватил на руки мою пассию и понес как что-то бесценное и дорогое туда, где нас ждали прохладные простыни.
Когда мы оказались в постели, Марина сама стала осыпать меня поцелуями, не смотря на то, что я не смыл в душе морскую и свою соль.
- Какой ты соленый! Сейчас же иди в ванную.
- Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа.
- Нет, это ты мой повелитель, а я твоя рабыня. Я пойду за тобой держать полотенце, пока ты омоешь свои могучие плечи и прочие места, - Марина легонько хлопнула меня ладошкой по тому органу, который уже не одну минуту дожидался своего часа, или сколько ему дадут времени на то.
Подавив в себе желание немедленного овладения желанной женщиной, я поднялся с постели и пошел в ванную комнату. Сзади слышались легкие шаги Марины. Купание тоже обещало быть неординарным.
Я не стал закрываться на защелку. Разделся, включил воду. Потекли теплые, колкие слегка струи смывающей соль влаги. Когда кожа адаптировалась к новому ощущению, на плечах почувствовал легкие ладошки Марины. Я обернулся и увидел ее, совершенно обнаженную. Она была так красива! Ее высокая грудь была нацелена пунцовыми сосочками прямо в меня. Она, очерченная изысканными линиями, как будто резцом самого Микеланджело, поднимала свою стройную ногу, чтобы оказаться рядом со мной в тесном мирке ванны. Сейчас струи объединят нас во дно целое, и первородный грех, только еще появляясь, будет тут же смыт в канализацию.
Мы стояли рядом. Наши губы слились в мокро-волшебном поцелуе. Наши руки как безумные бежали бесчисленными клавиатурами тела, извлекая из наших душ бесподобные, шальные мелодии, какие и не снились всем великим композиторам, вместе взятым, разве что Баху. Она тонко вибрировала, как будто через нее проходил какой-то особый, приятный для всех мышц тела ток. И это ее возбуждение перетекало через шлюзы поцелуя в мое сознание, которое все больше и больше стремилось к краткому отключению, как перегруженная трансформаторная система. Надо ли говорить, какого напряжения достигло то, что находилось чуть ниже уровня пояса. Она чувствовала нарастающее мое желание, и блаженствовала в предвкушении, что, через какие-то незначительные доли времени, все это будет двигаться в ее красивом, жаждущем любви теле.
- Мой господин! Я хочу стать пред тобой на колени… Я хочу начать не с начала, а с того, чем обычно заканчивается симфония любви. Он так долго ждет, бедняжка. Я пожалею его…
Она спустилась на колени, и я почувствовал необычайное блаженство. Под струями воды. Я чуть ли не терял сознание. Это что-то невероятное. Мои руки сжимали ее голову, осязая мокрые волнистые волосы. Мои колени стали подгибаться, и я сполз на дно ванны. Моя богиня тут же уселась верхом на еще полный энергии файл любви, разместив свои красивые ноги где-то на моих плечах. Теснота ванны не мешала ей, гибкой и эластичной, проделать такой невообразимый трюк. И мне было хорошо не только от соприкосновения наших гениталий, но и от наблюдения из-под полу приспущенных мокрых ресниц, как в ауре радуги, этой ее экзотической позы. Что, кстати, отвлекало меня от той точки, в которой должно было произойти извержение самой сути того желания, которым и направлялось все это приятное для души и тела действие. И здесь, где-то у самой черты, она остановила свои божественные движения, поднялась, встала под строи душа, как бы смывая с души свой свежий грех. Она вновь святая и чистая.
- Милый, если можешь, отнеси в постельку свою милую.
Она спустилась на мокрый кафель. Вода текла по ее великолепным изгибам. И видение это удвоило мои слегка ослабленные возможности организма, обескураженного такими скачками импульсов. Вечный зов двигал меня за причиной всех этих следствий. Она опять у меня на руках. Я несу ее в спальню. Радуга ее сияющих глаз дает мне нужные для последнего рывка силы. Я опускаю ее на постель. Ее руки остаются на моих плечах. Ложась, она раскрывается как роза, разметав свое стройное тело как будто по всей широкой кровати. Миг, отделяющий нас друг от друга. Он самый сладкий, ожидаемый, неповторимый. Только один миг! И мы сейчас поимеем его! Мы поставим на нем свою метку: «Мы были здесь. Мы были счастливы!»
Я зависаю над ней, как темная скала над светлой лагуной. Она задержала дыхание. Второй раз за сегодня. Она погружается в море любви. Это ее желание невозможно описать – букв не хватит. И мне, мужчине, даже трудно вообразить сие. Но мне достаточно и своих ощущений.
Я медленно – когда все уже так возможно, можно позволить себе миллидолю приостановки – проникаю в неведомый, новый и фантастический мир. И это ни где-нибудь, в тридевятом царстве, а здесь, внизу ее живота. Кто любил, тот поймет. Кто не знал, узнает. Мы на пике возможного удовольствия, получаемого таким доступным способом. Просто рядом два тела в известной степени возбуждения. Хитрая природа устроила все очень тонко и мудро. Мы запрограммированы на это. Мы стремимся к этому. Это, быть может, и есть смысл жизни. И мы, не думая ни о чем таком, просто наслаждаемся телами друг друга. Эхо этого наслаждения еще долго будет вибрировать в нашем сознании. Такое из памяти не стереть вдруг.
Как она изгибалась! Какие звуки раздражали мои перепонки, отдаваясь ответными звуками, которые, возможно, извлекали наши весьма далекие пещерные предки. Поцелуям не было числа. Они как будто становились слаще один от другого.
И вот, доведя друг друга до какого-то верхнего предела, мы, враз, завибрировали всеми мышцами тела. Сдержанные стоны вонзились в светлый потолок. Блаженная улыбка растеклась по ее губам. Ресницы упали как подкошенная трава. И моя Марина затихла, стала как будто меньше, но ближе и роднее…
Утром я проснулся, пошарил рукой слева, где должна была быть Марина. Но вакантное место рядом пустовало. И даже никаких признаков присутствия Русалочки не было. Просто приснилось на новом месте. Да, я в Сочи, в гостинице. Сейчас попью кофе и пойду на море. Давно мы с ним не встречались…

3.06.07

2.
На пляже было так же многолюдно. Я специально пошел на то же самое место. Меня смущали какие-то догадки. Голова слегка побаливала, и я не мог с точностью припомнить весь этот героическо-эротический сон. Что-то мне было непонятно. Даже с номером гостиницы как будто возникла какая-то неясность. Как будто я ночевал все же не в своем номере…
На том же самом месте загорала Марина. Но сегодня она в белом купальнике. И все же я ее сразу узнал. С ее стороны никаких ответных импульсов не последовало. Значит, все-таки сон…
Я разместил свой лежак на том же месте. И опять, как вчера, то есть, как во сне, наблюдал за Мариной. Она пару раз критически взглянула на меня, и стала читать все ту же зеленую книжку стихов, более не поднимая на меня глаз. Я попробовал заговорить с ней.
- Марина, вы сегодня еще не купались?
Она удивленно взглянула на меня.
- Откуда вам известно мое имя?
- А разве вчера… не вас я спасал… от водолаза?
- Вы вроде недавно пришли, а уже как будто перегрелись на солнце. Голову надо прикрывать…
Тон ее голоса был не очень дружелюбным. Я перевел взгляд на морскую гладь. Да, сегодня тихо. Штиль. Нулевое волнение.
Здесь в поле моего зрения попала девушка в розовом купальнике, похожая сзади на Марину. «Может быть, она?» - подумал я, наблюдая, как девушка входит в воду, нарочито шумно, с поднятием брызг, которые в лучах солнца создавали вокруг ее мини-радугу.
На всякий случай я тоже пошел к морю. «А вдруг сон вещий…»
На этот раз прибой не перекатывал крупный песок и прочий легко подъемный береговой компонент. А девушка плыла в том направлении, в котором в сновидении плыла Марина. «Сейчас начнет тонуть», - подумал я. И точно, девушка закричала, замахала руками, и стала погружаться в воду. Прежде чем броситься к ней на помощь, я оглянулся. Марина смотрела а нашу сторону. Но очки скрывали направление взгляда.
На этот раз я большую часть пространства до места, где тонула девушка, преодолел без погружения. Так и быстрее, и есть чем дышать. Только достигнув предполагаемого участка акватории, набрав побольше воздуха, нырнул. И увидел вчерашнюю картину. Водолаз в темном костюме тащит на дно девушку в розовом купальнике. Как действовать, я уже знал. На всякий случай подобрал на дне продолговатый увесистый камень, надеясь им, если получится, оглушить налетчика, чтоб не ушел, как вчера. Он опять выхватил нож. Все по тому же сценарию. Девушка была почти без чувств. Еще немного, и она глотнет морской воды, что усложнит ее спасение.
Я опять захватил запястье подводного хулигана, сорвал с него маску, предварительно опустив на его голову камень. Удар был плавным. В воде иная кинематика. Но водолаз ощутил прикосновение тяжелым предметов. Он отпустил ногу девушки и сразу же сбросил баллон, всплывая. Я тоже начал всплытие, но у меня была на руках девушка. Вначале я вытолкнул ее, затем, сам, глотнув воздуха из шланга, всплыл на поверхность, оставив акваланг на дне.
Матросы-спасатели уже тут как тут. Тот самый Вася держал девушку за пышную шевелюру, а другой спасатель следил в бинокль за плывущим в сторону морвокзала водолазом.
- Парни, надо задержать этого негодяя! Он чуть не утопил девушку… Да что вы ее держите как куклу?! А ну отпусти! Она же воды нахлебалась. На берег ее надо срочно. А вы догоните этого подонка. И здесь, под вами, его акваланг.
- Ладно, забирай ее. Сумеешь искусственное дыхание сделать.
- Думаю, да.
На этот раз аплодисментов не было. Но массовка собралась. И та же девушка в белом. Невеста с букетом роз стояла поодаль.
Перегнув девушку через колено, как учили, несколько раз вдавил ее живот, нажимая сверху на позвоночник. Из раскрывшегося рта вытекла струйка воды. Но она не дышала. Перевернув ее на спину, стал делать ей искусственное дыхание. Рот в рот. После третьего вдувания струи воздуха в ее легкие, она вздрогнула, обхватила мою шею руками и сжала до боли, как и делают обычно утопленники. И тут раздались аплодисменты. Девушка в белом стояла рядом, держа наготове букет с розами. Мне хотелось послать их всех подальше, так как они мешали притоку свежего воздуха.
- Все, все, успокойся, - сказал я спасенной.
- Я уже в раю? – сквозь слезы улыбнулась она.
- Пока еще мы все здесь.
- Вы мой спаситель! – сказала громко, явно на публику, она, и чмокнула меня в губы, которыми я только что вдохнул в нее вторую жизнь.
- Отнесите меня к машине, если вам не трудно. Мой Мерседес здесь, неподалеку стоит. А цветы зрителям! – как на сцене, громко и отчетливо сказала Русалочка-2, бросая рассыпающиеся веером розы зевакам.
Я поднял девушку на руки и понес в ту сторону, куда она указала. Взглянув на Марину, увидел, что та преспокойно читает зеленую книжицу. Моего героического поступка для нее как будто не было.
При машине состоял водитель. Мы сели на заднее сидение и поехали в гостиницу.
- Меня Ниной звать, - сказала моя новая знакомая. – Вы мне еще в номере сделаете искусственное дыхание, да?
- Если вы утонете в ванне, придется.
- Обязательно утону! Мне понравилось быть спасаемой, - смеялась Нина, прижимаясь ко мне всем телом. Но этот контакт был каким-то как бы фальшивым, не как в сновидении. Я старался его ослабить, слегка смещая тело в другую сторону.
В номере все тоже шло как бы по вчерашнему сценарию. Бутылка шампанского на столе. Белый халатик на Нине. Ее просьба поцеловать, ее объятия. Я же не испытывал к ней никаких чувств. Да, симпатичная. Да, ситуация сама толкала мне ее в руки. Но почему-то образ Марины стоял перед глазами. Там, во сне, было все по-настоящему, а здесь, наяву – как будто во сне.
- Ну, что же ты не целуешь меня? Или я некрасивая?
- Да красивая ты! Просто фотомодель. Но я люблю другую.
- Ой ты, какие мы преданные, однолюбчевые! Все вы так говорите! Все, хватит разговоров. Открывай шампанское! Мне надо стресс снять.
Я откупорил бутылку. Получилось с небольшим хлопком. Налил в бокалы.
- На брудершафт? – спросила Нина.
- Брудершафт уже был.
- Ай, ну тебя! Ты не евнух, случайно? Или голубой?
- Нормальный я. Пей. Да закусывай получше.
- Вот я сейчас напьюсь, и буду тебе стриптиз показывать. Посмотрим, какой ты однолюб.
Она сделала глоток, поставила бокал. Поднялась, подошла к магнитофону и включила его. Зазвучала приятная мелодия.
- Дамское танго! Белый танец в белом халате. Я вас приглашаю, сударь, - сказала Нина, сделав глубокий реверанс, во время которого халатик ее распахнулся, приоткрыв незащищенные тканями все ее женские прелести. Это было ударам ниже пояса.
Мы стали танцевать. Она прижималась ко мне всем своим стройным, горячим телом, извивалась змеей, тянула губы к моим губам, от которых я отстранялся из последних сил.
- Ладно, я тоже схожу в ванную, - сказал я, отстраняясь от Нины. – После дотанцуем.
- А тебе спинку не потереть?
- Я люблю мыться один.
- О-ля-ля! Какие мы скромники… Не закрывайся, я с шампанским приду!
Как в недавнем сне, я стал под теплые струи душа. И так же ощутил на плечах девичьи ладони. Они мне показались слишком теплыми. Я обернулся. Напротив стояла обнаженная Марина. Ее огненные волосы оттеняли горящие голубые глаза. Медуза Горгона, да и только!
- Ты откуда здесь?
- А ты что делаешь в номере с молоденькой ****ью?
- Ну…я же ее спас.
- Вчера меня, сегодня ее. А завтра другую?
- Ты же меня не узнала на пляже…
- Мало ли что… Ну да ладно. Подвинься, я лягу.
Она, как вчера, переступила через край ванны, и обняла меня за шею. Поцелуй искупил все мои переживания. Я снова держал в объятиях обнаженную Марину. Желание, которое начало было разгораться во время белого танца, резко усилилось. Я подхватил предмет вожделения за ягодицы, и мы слились с ней воедино, под теплым дождем душа. Когда мы оба, обессиленные, сползли на дно ванны, Марина сказала, что нам надо поскорее закончить купание. Что сейчас должен заявиться ее отец, и мы должны быть при параде.
- Отец? Ты здесь с отцом?
- Да ты не робей. Он мужчина замечательный. Вот увидишь.
- А эта, Нина – кто?
- Она неизвестная никому кинозвездочка.
- А ты?
- Я – будущая кинозвезда. Да ты сейчас сам все поймешь.
Мы сидели в зале, потягивали шампанское. Нины, конечно же, не было. В дверь постучали. Было не заперто. Вошел седеющий импозантный мужчина. Улыбка во все лицо.
- Ну, Русалка и Ихтиандер, здравствуйте!
- Да ладно тебе, пап, не смущай юношу.
- Пусть привыкает. Роль он сыграл профессионально. Я беру его на главную роль в нашем фильме. И массовка хороша. Но фильм – после.
- Да, пап, ты обещал.
- Вот именно. А слово надо держать. Ну что ж, я вижу, ты парень что надо. За таким моя Мариночка будет как за каменной стеной. Вот вам два билета. Завтра отходит теплоход. Круиз по Средиземному морю. Свадьба, естественно, позже. Ну, дети мои, я, как всегда, тороплюсь. Время – деньги. А вы продолжайте свой маленький праздник. Не буду мешать.
Благодетель подошел к нам, положил свои ладони нам на головы.
- Благословляю вас, дети мои. А тебе, Ихтиандр, отдельная благодарность за спасенную дочь.
- Пап, вообще-то, его Виктором зовут.
- Ну, с моим склерозом, сама понимаешь… Ладно, не опоздайте завтра на рейс.
Мы остались одни. Впереди была длинная, темная сочинская ночь. Ночь перед круизом. С бала – на корабль.

4.06.07