Дельфин

 Господь сотворил Море живым, но имя, данное Им, осталось непостижимым – и людям пришлось придумывать свои, окрашивая Море в цвета своих мечтаний, теряющиеся в мириадах оттенков Его безбрежья. Дивное и опасное, ласковое и грозное, источник пищи и вдохновения, бывающее дорогой и последним пристанищем – Море никого не испытывает, но дает шанс познать и научиться управлять стихией Воды в самом себе, соединив ее волю со своею – и полюбив, проникнуть в заветную суть безмятежного приятия происходящего.

 Мне было едва за 10 лет, когда родители привезли меня на Черноморское побережье. Однажды до этого я уже был здесь – в шесть лет с хвостиком, и помнил это время как удивительно сладкий сон, качавший меня на изумрудно-голубых волнах. Ко второй встрече с Морем я умел уже хорошо плавать, и небольшая наша компания, сложившаяся стихийно, как узор на песке, заходила и заплывала даже туда, где взрослые появлялись с опаской.

 Однажды к вечеру мы решили устроить заплыв через бухту, и разделившись на два отряда, поплыли друг другу навстречу, разбрасывая теплые густо-синие брызги и пересмеиваясь. Однако втянувшись и поймав ритм, ребята сосредоточились и уже плыли, экономя силы, постепенно теряя друг друга из виду. Я плыл по левому краю, открытому в море, покачиваясь на спине и улыбаясь полосатому, как рыбка, вечернему небу. Внезапно холодная струя охватила меня, и ноги стало затягивать в глубину. Я понял, что это был один из водоворотов, встречавшихся в тех местах, и быстро задвигался, чтобы покинуть опасную зону. Сделать этого не удалось, к тому же озябшие ноги внезапно свело – а выплыть на одних руках сил не хватило. Тогда я решился нырнуть в толщу воды (как уже делал прежде), чтобы глубинное течение выбросило меня на поверхность. Воронка оказалась на редкость глубокой, и уже кончался воздух в груди – а пути наверх не было. Все, что мне оставалось делать – просто расслабиться и ждать, конца или чуда… Уже теряя сознание, ощутил, как что-то живое выталкивает меня наверх, плавно и мощно.

 Очнулся я от холодного ветра, обвивавшего почти бессильное тело. Приподняв голову и морщась от горькой соли, застывшей на губах и в носу, увидел совсем невдалеке берег с несколькими человеческими фигурами, а руками ощутил бархатную, теплую и чуть скользкую спину дельфина, кружившего (сколько уже?) по черной воде в ожидании моего пробуждения. «Спасибо, друг» - только и мог выговорить я, прежде чем заплакать, гладя темную кожу моего спасителя. Дельфин встрепенулся, заскользил к берегу, и чуть не доплыв до него, подождал, покуда меня снимут и доведут до песчаной кромки, а затем, издав прощальный крик, развернулся и тихо растаял в пучине.

 Случившийся на берегу рыбак поведал ребятам, что лет пятнадцать назад его сына тоже спасли дельфины, отогнав от него акулу, и с тех пор юноша лепит из глины дельфинов, считая их талисманами. Одну такую фигурку рыбак подарил и мне…