Энергия. Письмо погибшему на войне

Ночь. Одиночество…

«Уже полгода, как я получила то злосчастное извещение. Теперь мы две разделенных навсегда половинки. Ты и я. А как могут быть «ты» и «я», если это уже две совершенно разные субстанции? Я –здесь, и я по-прежнему из плоти и крови. Из той плоти, которую ты так любил. Ты был, и я была. Мы были едины, потому что похожи. Мы двигались в унисон друг другу, рождая общую мелодию, иную, новую мелодию. Но, знаешь, мне всегда казалось, что, прикасаясь к тебе, я прикасаюсь более чем к телу. Какая-то невидимая, живая субстанция исходила от тебя… Мне было так хорошо. Я нарочно выбираю нейтральное «хорошо» потому, что ни одно земное слово не может выразить, ощущения соприкосновения с тобой. Это чувство становления некого целого, это подобно зарождению новой жизни…»

Ночь. Тусклая лампа на письменном столе. Комната, в которой некогда жила любовь. Следы ее повсюду: на кремовых занавесках, на широкой кровати с двумя большими мягкими подушками, на изящных подсвечниках на тумбе из красного полированного дерева…

«Помнишь наши любимые качели в том парке? Представляешь, вчера я опять качалась на них и также видела колледж, вечно ржущих студентов и лысых профессоров с огромными академическими папками. Я представила, как наша Алиса училась бы там. Наверняка, прогуливала бы! Особенно по весне… Ручьи весны стекали с горки по мутному асфальту. Мне пришла в голову совершенно странная идея: если ручьям необходимо стекать каждую весну по одному руслу, то это решает для меня все… Это говорит о том, что ты жив, и что ты живешь в том же мире, что и я. Только на зимней, снежной стороне жизни…»

Да, в этой комнате жила любовь. Только она однажды спешно покидала вещички в чемодан и предательски переехала на другую сторону улицы, к парк при колледже… Выбрала в качестве новых сожителей какую-нибудь пару первокурсников из окрестных кварталов и благополучно въехала к ним на квартиру. Но строгость траурного убранства сжалилась над комнаткой на верхнем этаже, слишком уж много живой энергии чувств скопилось в ней. Она только слегка упорядочила эти следы буйства жизни и любви. Также висело на стене большое старинное зеркало, видавшее виды за последние три с половиной века. Им отчего-то казалось, что в прошлом оно отражало именно их… Они шутили над тем, в каком облике они являлись в нем тогда…

«Знаешь, конец был бы самым нелогичным исходом всего. Пусть это противоречит университетской логике и всем законам разума! Но я знаю. Мир не таков, как его живописуют в университетах. Ты был прав насчет ограниченности ученого образования: понять, что такое жизнь можно лишь, своими ногами подойдя к ее краю. Вот ты и подошел. Эй, милый, ну что там? Что ты видишь? Что такое мир?...»

Внезапно по спине Веры прокатился холод. В комнате ясно почувствовалось присутствие. Дрожащей от волнения рукой женщина продолжала писать:

«Мне сейчас кажется, что ты здесь со мной, в нашей комнате! Я ощущаю ту самую энергию. Возможно, это энергия твоей души? Скажи, есть ли душа? Две половины целого не могут быть по разные стороны. Ты ведь сам писал мне это в той записке, когда просил прощения за ту глупую выходку, помнишь? Мы тогда вдрызг рассорились… Глупо!... Где ты?»

Старинное зеркало за спиной веры помутнело и на нем появилось: «Все есть энергия перерождения».

Вера не могла поверить своему счастью и вышла на улицу, чтобы успокоить свои бушующие чувства.
Проходя мимо парка при колледже, она обратила внимание, что на качелях сидит какой-то молодой мужчина. Женщина перешла на другую сторону улицы и направилась к качелям в смутной надежде, что сейчас что-то произойдет в ее жизни…

- Здравствуйте, знакомьтесь- это Алиса моя дочь. Мы здесь гуляем. Простите, Вы, может быть, хотели на качели…У Вас все хорошо? …