Легенды в наших душах

 Казалось, что время здесь остановилось. Разбитые окна, покосившееся крыльцо, пробитые в некоторых местах стены и гнилые доски – довольно часто явление во всех не больших городках мира. Такие места всегда обрастают легендами и мифами. Порой люди создают их для собственного развлечения. Взрослые пугают детей, не позволяя им ходить сюда, тем самым, провоцируя не хитрый интерес. Дети же благодаря богатой фантазии и своему особому восприятию мира, рисуют удивительные картины, которые, повзрослев уже, к сожалению не видят. Да и сами власти, как ни странно, таких городков не стараются, как можно быстрей избавится от этих мест. Ведь это придает особый колорит и интерес к городу.
 Порой появляется ярый защитник своих собственных интересов, не обращающий внимания на желания других. Он доносит свои мысли слушающим, ублажая их слух «благими целями», но он просто слеп и делает так же слепыми и других.
 И вот в местах, где время имеет свойство замирать на долгие годы, вновь появляется жизнь. И с каждым днем она все активней и активней вторгается в это царство покоя и тишины. Она ломает ее, разрезает на части, полностью заполняя собой. Но ведь даже после того, как остров уходит подводу, его след не стирается, не исчезает. Меняется рельеф дна, да и сама жизнь на этом не большом клочке подводного мира становится уже иной.


 Небольшое поскрипывание старых ступеней, прозвучало резко и противно, нарушив тем самым покой, давно уже здесь устоявшийся. Это были не перебежки крохотных лапок птиц и не ветер, тоже владеющий этим местом по праву. Шаги – а это были именно они, произвело сейчас на свет затаившее дыхание существо, чье сердце в груди стучало на много громе обычного.
 Человек замеревший на месте, простоял еще так около минуты, стараясь привести дыхание в порядок. Ему это постепенно удалось, он выпрямился и с нервной улыбкой взглянул на место перед собой. Вырисовывая в сознании картину, где каждая деталь находилась на своем месте и не могла сиюминутно исчезнуть, человек подождал еще немного, сформировав полноценный образ. Мысли в его голове метались со сверх-космической скоростью, ища доводы от которых сердце бы не уходило в пятки, и пристреливал те из них, что пытались протянуть свои мерзкие щупальца паники и страха.
Наконец ему удалось окончательно унять дрожь и сделать пару твердых, но отнимающих довольно много сил, шагов.
 Его пальцы прошлись по грубой с обтрескавшейся краской, поверхности дерева и выбили на ней ритм. Пугающая темнота дверного проема и само помещение дома, видимое из него уже не казались ему такими жуткими, как в начале. Свет утреннего солнца открывал небольшое пространство за дверью, скрытое тьмой, оно было практически пустым, не считая мелкого мусора. По левую руку стоял древнего вида массивный комод, заваленный на половину досками, справа же от входа валялась разбитая дверь (но ее полет в то место, где она сейчас прибывала, произошел довольно давно, что нынешнему гостю и не вспомнить).
 Взгляд человека быстро пробежал по этим вещам, запечатлев их вновь в сознании, ища, что-нибудь интересное. Хотя мало на что следовало рассчитывать, здесь побывали десятки человек до него, и они уж точно позаботились о том, что бы ни одна вещь, богаче пары гнилых башмаков могла остаться в этом месте, доживая свой век на пару с самим домом.
 Он осторожно перешагнул порог, пусть дом и был просто старой развалиной, но сказки и мифы о нем с самого детства заложили в нем благоверный трепет перед этим с виду не примечательным зданием, но с какой богатой историей. И пусть он был уверен, что большая часть историй выдумана самим жителями города: стариками да детьми, но все же букет своих чувств и отношения мы получаем, как и с молоком матери, так и с отцовским ремнем.
 Деревянный пол заскрипел под его ногами, хотя человек и пытался идти осторожно. Его взгляд привлек отблеск чего-то выглядывавшего из под дряхлой мебели, словно манящего. Глаза его загорелись, а удары сердце участились, но уже не от страха, а от возбуждения. Пусть и где-то глубоко внутри его еще щемило чувство, что сюда вообще не стоило приходить, но обычно человек всегда надеется, что его чувства тревоги напрасны и проклинает себя и всех вокруг, когда их не послушал.
 Уже бодрым шагом он сделал пару шагов по направлению к своей цели, прогнившие доски заскрипели под его весом, надтреснулись и провалились. Человек издал громкий возглас страха и удивления и полетел в пролом, образовавшийся под ним. Его руки хватали воздух, в надежде зацепится, кровь ударила в голову, мешая думать, а паника окончательно стерла все остальные мысли.
 Но ему повезло, левая рука чудом схватилась за край комода, скользя по нему, зацепившись за переднюю ножку, вторая же оперлась об шершавый пол, схватив десяток заноз. Комод будто закряхтел, заскрипел и отъехал немного от стены привстав на передние ноги и зависнув задними в воздухе.
 Тишина возобновилась, лишь громкое дыхание да скрип досок выдавали здесь присутствие живого. Взгляд человека стал немного осмысленней, когда прошел первый приступ паники. Но чувство, что сейчас он может упасть, не давало окончательно успокоится. Снизу тянуло холодом и сыростью, ноги его болтались в пустоте. Страх так же отрезвил, но ни одной мысли не было в голове.

 Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, одаривая землю своим теплом, легкий ветерок даровал прохладу, а человек, весь в грязи и поту просто висел над пропастью в старом заброшенном доме, чудом еще не упав. Мышцы его рук начинали побаливать, а нервное напряжение сделало их вылитыми из камня.
 Вокруг его головы кружилась пыль, в свете, доходившего сюда из дверного проема. Постепенно пыль начинала сгущаться чуть выше его головы и приобретать легкий оттенок плесени. Вот на общем фоне уже становились, видны очертания шара с закорючкой наподобие носа по середине и впадин от глаз чуть выше. Ниже же стал вырисовываться рот, слегка улыбающийся, но немой и голос тихий, словно шелест листьев пробежал по коридору, рикошетя от стен старого дома.
-Жадность…
 Волосы человека встали дыбом, он уже и позабыл, что весит и балансирует на грани падения. Очередной приступ страха сковал его. Но опять ни каких мыслей не проносилось в голове, мозг с отчаяньем пытался переварить все события последних пяти минут. Человек просто тупо, немигающим взглядом смотрел сквозь призрака, думая что, слышит его голос, но, не осознавая этого.
-Отвечай – вновь раздался голос призрака, пройдя по дому, заглядывая в каждую его щелочку.
Наконец человек начал осознавать, Что перед ним, в горле пересохло, на языке чувствовалась горечь, а из уже раскрасневшихся глаз потекли слезы. Он не мог вымолвить ни слова, хотя пытался.
-…Жадность губит, надо верить…- промолвил призрак вновь и с громким хлопком исчез.
Вдруг все вновь пришло в движение, пыль начала оседать на грязный пол с обычной скоростью, с права раздался треск, заскрипели доски, ножка в его левой руке надломилась, но выдержала. Комод накренился окончательно и стал заваливаться на голову человека, треснув его выехавшим ящиком с медной ручкой. Правая рука заскользила по полу, а левая все еще держа уже отломившеюся ножку, взметнулась верх, на встречу старой падающей мебели. Та ударила ее, а так же и человека, полетевшего в пропасть пола. Через несколько секунд, когда его тело упало на твердую землю подвала, сверху со скрежетом и слегка переворачиваясь, прилетел комод точно углом врезавшийся в его грудную клетку.
 Солнце поднялось высоко, день медленно входил в свое величие. Опять все живое почувствовало полуденную жару, но она была так приятна после нескольких дней не прекращавшего ливня, что заставлял сидеть людей дома. А дома же в те дождливые дни, как верные стражи, сохраняли своих обитателей от сырости, гнили и приключений.

 Люди придумывают легенды и сочиняют истории, но на самом деле никогда не верят в них. Пусть события обрастают пеленой домыслов, когда дети для развлечения придумывают страшные истории, в душе надеясь, что они не обретут реальность. А взрослые с привычным для них цинизмом, дразнят детей правдой жизни, предостерегая их. Но на самом то деле, взрослые те же дети, придумывающие свою правду, свою историю, верящие в глубине души, что может быть и не все так просто.