Чувственная наэлектризованность

 
Искорками пробегает по телу. Между четырёх глаз бегает что-то. Только между ними. Только между ними. В этих искорках тонет всё. Ресницы порхали бы как бабочки, но они неподвижны, они подчиняются глазам. Власть у глаз. У всех четырёх, попарно прикованных друг к другу. Черные точки зрачков дрожат, как четыре солнышка, трепещут, испускают искорки. Искорки бегают по телу. Трепет. Души как крылья одной бабочки насажанной на иголку тихо дёргаются, боясь разгореться. Но они разгорятся, а пока только трепет зрачков и неподвижность ресниц, застывших в напряжении.
 Если солнышко заходит за горизонт моря, то, остывая, испустит облако пара. Прошлое предложение как раз про эти глаза, которых ждут вязкие облака пара, где трепещущие души будут купаться, словно в море взбитых сливок, тонуть в них. Трепет. Ради этого трепета стоит тонуть в крови и слезах, стоит платить за возможность быть утопленником блаженства. Стоит менять синею кожу и опухшее тело, на новые глаза-солнышки, зная, что и их опять ждет синяя кожа и опухшее тело. Стоит прощать тех, чья наэлектризованность уже заземлена и даже тех, кто никогда не знал о её существовании. И пусть, пусть всех нас ещё раз проткнёт насквозь эта искра, забегает по нашему телу, а мы будем трепетать, как бабочки насаженные на иголку, беспомощно дрожа, слабыми невесомыми крыльями.