Жизнь без прикрас. Гл. 16-17. Как быстро летит вре

16

Сентябрь. Я в основном закончил работы в саду. В конце месяца со сторожем Иваном Павловичем подвел под дачу фундамент - кирпичные столбики, так как дубовые за пятнадцать лет сгнили.
В ночь на 9 октября со мною случилась беда. Проснувшись я почувствовал сильную боль в правом колене - получился как бы вывих. Я совершенно не мог опираться на ногу. В последние два года нечто подобное случалось со мною и раньше. Казалось, что какое-то сухожилие, или связка соскальзывали со своего места, но мне удавалось, распрямляя ногу, ставить их на место. В этот раз все мои усилия не достигали цели. Пришлось прыгать на одной ноге. Утром вызывал скорую помощь, но она мне ничем не помогла. Весь день лежал. На следующий день мог чуть-чуть опираться на ногу, а еще через день с трудом, опираясь на палку, добрался до поликлиники, где молодой врач-травмотолог поставил мне диагноз - артроз коленного сустава и назначил лечение. Начал ежедневно ходить в поликлинику на процедуры, глотал пилюли, на ночь в больное колено втирал мазь, однако, заметного улучшения не наступало, и я продолжал хромать.
В середине октября внезапно ударили морозы до минус десяти. Большая часть сахарной свеклы и картофеля в колхозах области осталась в поле неубранной. На уборку были брошены рабочие, служащие и учащиеся из города.
Внучка довольно тяжело болела ангиной. После ее выздоровления на ноябрьские праздники мы ездили в Москву, где довольно скромно отметили день рождения Тани. Ей исполнилось тридцать лет.
 
Вечером 9 ноября Ольга с Олей уехали в Орел, а я остался в Москве для ухода за Митей и прожил там три недели. Чувствовал я себя в Москве не так уж плохо. Митя вел себя хорошо, играл с игрушками, слушал пластинки. Я хотел, чтобы его отдали в детский сад, но это все откладывалось. Большого труда для меня не представляло сходить в магазин за продуктами, приготовить обед, погулять с Митей. Несколько раз ходил с ним в расположенный неподалеку лесопарк. Погода стояла хорошая, с легким морозцем. Таня чувствовала себя тоже неплохо.
Нас угнетал и тревожил только квартирный вопрос, вернее, Сергей, который, приходя к Мите по воскресеньям, требовал размена квартиры, угрожал всякими неприятностями и портил нам нервы. По-видимому его новая жизнь оказалась не такой уж приятной, и ему потребовалась комната для жилья и занятий. Пришлось Тане дать ему свой паспорт для подачи объявления о размене квартиры.
 Я уехал в конце ноября и вернулся в Орёл. Вопреки прогнозу в декабре стояла теплая погода. На улице было грязно и слякотно; но в нашей квартире было очень холодно, и мы с внучкой Олей порядочно мерзли. Дом подключили к теплотрассе; но еще очень долго батареи оставались холодными, и только в конце декабря нам дали тепло. Оля опять простудилась и болела, дней десять не ходила в школу.

17

Утром 31 декабря мы с Олей приехали в Москву, где в уютной таниной квартире собралась наша семья. Новый 1977 год встретили с шампанским у зажженной елки. Недавно Таня купила новый телевизор "Рекорд", и мы до трех часов ночи смотрели "Голубой огонек".
5 января я ездил на ВДНХ, где встретился со своим фронтовым другом Мушниковым, которого не видел много лет. Вскоре Ольга с Олей уехали, а я опять остался в Москве и прожил там более трех недель. Жизнь протекала сравнительно спокойно и благополучно, если не считать, что у Мити был кашель, и мы его почти не водили гулять.
Запомнилась поездка в Академгородок к Мушниковым. Встретили они меня радушно, мы провели несколько часов в разговорах и воспоминаниях о скитаниях по дорогам войны и фронтовых друзьях и сослуживцах. Иван Павлович порядочно постарел и обрюзг, а Галина Федоровна, которую я не видел более тридцати лет, мало изменилась и была так же говорлива и суетлива. В конце января я вернулся в Орел, а Ольга уехала в Москву - произошла смена караула. Решили Митю в детский сад не отдавать; летом он будет жить в Орле, а с 1 сентября начнет ходить в школу.
 Опять началась орловская жизнь: забота об Оле, о ее питании, недовольство ею, когда она поздно возвращается домой от своих друзей, а их у нее много, она часами болтает с ними по телефону, завелись у нее и поклонники. Зима, как зима. Ясные морозные дни сменялись оттепелями и метелями. Снега выпало много. Хорошо, что в квартире сравнительно тепло.
 Снялся с учета в парторганизации ДОСААФ, где состоял десять лет, и стал на учет в парторганизации домоуправления. Организация большая, более полутораста человек; думаю, что здесь меня не будут обременять партийными поручениями.
В эту зиму я особенно увлекался шахматами и много времени уделял решению конкурсных шахматных задач, помещенных в "Орловской правде", однако, успехами похвастаться не могу.
 Как-то в начале февраля на рынке случайно встретил сослуживца - полковника ветслужбы в отставке Мусиенко. Это тот хитрый хохол, который летом 1950 года занял мое место эпизоотолога и выжил меня из Новосибирска в Иркутск. Вот уже пять лет, как он живет в Орле.
Вечером 14 февраля раздался телефонный звонок. Говорил Женя из Москвы, просил срочно "взаимообразно" выслать ему 200 рублей. Они с Галей прилетели из Марокко, двухлетний срок работы там окончился. Их возвращения я так скоро не ожидал и, конечно, обрадовался. Ждали с Олей, что они скоро приедут в Орел; но они все задерживались, оформляя свои дела по возвращении из-за границы. Оля волновалась, перестала учить уроки. Наконец вечером 23 февраля приехала Галя, Женя остался в Москве для медицинского обследования. Врачи обнаружили у него язву двенадцатиперстной кишки. Приехал он через неделю, мы с Галей встретили его на вокзале. За два года он несколько постарел и похудел. Бросил курить. Лечиться будет амбулаторно с соблюдением строгой диеты. Все кухонные заботы перешли к Гале. Вечерами часто играли в Кинга, сражались с сыном в шахматы. На пару дней он с женой уезжал в Воронеж.
Из Москвы получил тревожное сообщение: Митя заболел корью.
 Поехал в Москву. Митя уже почти выздоровел и чувствовал себя хорошо. Побыл с ним пять дней. Сходил с женой в Малый театр на "Горе от ума". Билетов не было, но администратор дал мне бесплатный пропуск, как бывшему статисту. Вернулся в Орел, а Женя с Галей и Олей уехали в Москву.
Неожиданно из Витебска приехала сестра Аделя, привезла Лену - внучку жены брата Петра, которая училась в Витебском Музыкальном училище и жила у нее. Лена забеременела и пыталась отравиться. Пожила у меня сестра два дня и вернулась в Витебск. Вскоре и Женя с Галей уехали в Никель.
А между тем наступила весна. Еще в марте, когда лежал глубокий снег, я начал обрезать деревья. В начале апреля снег быстро стаял, и опять почти ежедневные поездки в Знаменку, лопата, как главное орудие труда, перекопка почвы, посадки и посевы, усталость, боль в мышцах, медленное пробуждение природы. В начале мая зацвела черемуха и вскоре вишня, яблони, сирень. Хорошо и буйно цвели сады.
Вместе с нанятым рабочим покрыл крышу дачного домика шифером. Работа в саду, несмотря на усталость и недомогание доставляла мне удовольствие, и я отдыхал там душой от треволнений городской жизни.