Блюз

(Из цикла Эро-гигиеническое)



ВИШНЯ. СТЕНА.

Мы приехали на двух JEEPах, а они на двух TOYOTAх. На подъезде к махалле начался вишнёвый ряд. На нём сплошь чёрные вишни. Посреди дороги вытянулся. Делит дорогу на два. Основание ствола выбелено известью. Нетронуто. Мы ещё позарились. Постеснялись, что ли? К тому же пришлось быстренько нырнуть внутрь. Заборы-то какие: разукрашены чёрточками от штукатурки и подняты до крыш…

***

Слева от ворот то ли три, то ли четыре бассейна с плавающими рыбами. Пятнистыми. Больше всего терпеть не могу перечислять сорта рыб. Порой смотришь, в ресторане едят рыбу и начинают перечислять сорта. Чтобы сбросить стресс, хотел перейти на прикол, спросить названия этих пятнистых. Один уловил бег моего взгляда: сказал, что лосось, а другая, говорит, форель. А другой ввернул, что форель рыба речная…
- Все рыбы одна херня. – Я сказал.

***

Дом, большой. До потолка высоко - четыре двадцать. Нас проводили на застеклённый балкон между двумя каменными домами. Принесли нарды. Никто не притронулся. Зелёный чай в пиалах, очищенные орешки, фрукты, шутки-прибаутки. И план приложен: прислуга сказала или сами забейте, или, если хотите, я. Я сказал, испарись, я сам. Убежал. Ушёл за сладостями. А сладости там гроши стоят! Ничего не забили, руки не протянули: слово было не обкуриваться на деле…

***

Дали знак: нам во двор! Вдвоём будут говорить. Один бассейн прошли, два бассейна, три бассейна, четыре, пять… за нами загремели решетчатые ворота. Протянул руку к поясу и когда обернулся, ворота наружу – настежь раскрыли и поклонились. Уже не хотелось идти, но пришедшие за нами подали знак. Короче, клетка, верх похож на купол, ширина примерно три с половиной на четыре, а высота со стену. В ней маленькая обезьянка. Вывели. Двое то ли рабочих, то ли деревенских, сказали, что привели с рынка рабов, зачморенные, впустили, обезьяна прыгнула на них. Все рассмеялись. Те двое тоже понарошку рассмеялись.

***

- Эти ссуки строили мечеть. Кирпич …издили. Шеф седьмые сутки собачьим пойлом кормит. Днём в тёмном чулане, ночью здесь. На луну смотрят…
Общий хохот и обезьяна прыгнула одному из них на плечо. Я посмотрел на минарет мечети. Его со всех сторон видно. Клетку заперли, оба шефа подошли к нам и улыбнулись. Мы быстро отошли в сторонку, они опять заговорили, стоя у клетки. Мне захотелось послать тех, кто рядом, на три буквы. Потом вместо этого выругал их рыб и сказал, что все рыбы ****и. Потом вышел на улицу, сломал ветви вишни, одну воткнул к JEEPу сзади, к месту крепления колеса. Большая ветка. Проезжая мимо мечети, громко просигналил. Сюда ехали, никаких минаретов не видел. Может, когда обратно ехали, тоже не увидел бы. Стены до минарета были вместо забора…

Короче, мы уехали на двух JEEPах…
 






СТАРИК-2

“…Иногда все надежды умирают прямо на балконе. Те, у кого нет балкона, убили свои надежды в дальних далях. Иногда для того, чтобы исчезнуть, даже дали не годятся. Просто так, те дали, та серая пасмурность, что видна, и стены, называемые открытым небом, похожи на непрестанно уходящие из-под ног мосты. Как хорошо, что не остаётся мостов ни для того, чтобы сжечь, ни для того, чтобы оставить позади и уйти. Плевал я на мосты, которые вы понаставили над переходами и пропастями… Меня не касаются ваши вымирающие чувства…”

***

- Очень гневно пишете.
- Почему?
- Так не бывает.
- Как?
- А так, так!
- То есть как?
- Вы обобществили тему.

***

“Бегу с первой станции метро. По туннелю. А позади преследующего меня поезда образуются колодцы. Земля тает. Тому поезду негде развернуться. Если бы машинист и диспетчер знали тщетность его погони…”

***

- Есть туннели! Туннелей-то полно… О туннелях много написано.
- Ты посмотри на эти туннели и их машинистов! Хорошенько и серьёзно.

***

“…Оказывается, всё время сидеть на балконе вовсе не значит быть беспомощным. Всегда, всегда можно оживиться и стать неординарным существом. Я, старый и беспомощный, в кожаных тапках, в истрепавшейся небесно-серой сорочке, смотрю на улицу, оперевшись на подпорки. Мой балкон так стоит в пространстве… Гордо, смело… Мои дети устроены. Они меня, а я их позабыл, вот и всё. В этом смысле всё для всех удобно…”

***

- Причём здесь дети?!
- Просто так, дети всегда деталь. Много, много и много. Игрушка, которой мы играемся и оставляем. Но они многое значат в нашей работе.
- В каком смысле?
- Они помощники. Бедные, неведающие помощники.
- Вы можете раскрыть этот секрет?
- Нет.




СТАРИК-3

…улетает, улетает, улетает, улетает, улетает, улетает, улетает на небеса…

***

- Дал слово, больше не буду её ругать. Обещал под гробом жены. Сыновья хотели тычками вывести меня оттуда. Не постеснялся…
- Да, я видел. Вы её очень любили…
- Я сох по ней…
- Да, я видел…
- Стирал её бельё, мыл ноги. До этого. Так и ушла… Я без неё осиротел.
- Да, да, её одежду тоже…
- Говорила, замолкни!
- А сама покойная…
- Да, лет семь-восемь как не слышала… Говорил, везёт тебе… Когда я говорил, она по рту, по рукам разумела. Глаза таращила, ногу давила…

***

- Стихи пишу. Зачем мне говорить? Чё мне терять?
- … все такие…
- …улетает, улетает, улетает, улетает, улетает, улетает, улетает на небеса! Взлетает над землёй… Смотри на кончик, на кончик моего пальца. Вот так, все пять пальцев, даже все десять пальцев сгибаюся, сгибаются, улетают на небеса…
- ???
- Да, да…



САЗ. ДЖАЗ.

- Нами всегда будут править злоязычные падишахи.
- Почему?
- Мы выпили яд и выжили…
И носком хромового сапога отбросил в сторону камешек.
 
***

Ашуг* сидел на надгробном камне, одиноко возвышавшемся среди обломков скалы, и говорил. Бренчал на разукрашенном перламутром сазе** и смотрел на горизонт щебневой долины. Спросили про джаз. Упомянул крутые скалы слева, покрытые кустарником холмы справа, долину перед собой. Послал за сыном.

***

Сын: «…может даже, это зов, спрятанный под землёй. Зов. Саз - это древний зов. Раскрыт. Саз породили и выбросили на свет люди, глядящие на мир сквозь пальцы… Предки наши переделали его в инструмент. А джаз… Всюду с нами! В лесу, на пастбище, на реке, на страде. Джаз - современный зов. Мы бежим от саза, прячемся, потому что саз вынуждает слушать, именно слушать. Саз - как шахская еда. Саз – парень, влюблённый в образы. Опасаясь его, не можем слушать джаз, потому и устаем от саза. Смотрите…»
Сын побренчал на отцовском сазе, отец опрокинул его с надгробного камня грифом инструмента. Тот, не переча отцу, отошёл и нажал кнопку мобильного…

***

Сын: “Сейчас мы идем к долине. Вы идёте, но я сочусь. За мой рассказ вы должны быть благодарны джазу…”
- Может про саз…
Сын: “Саксофон, фортепиано и ударники… это ещё не джаз. Саз тоже не джаз…”
Отец (сзади): “Джаз внутри поэзии.”
Сын: ”Джаз в брюшной полости и тканях.”
Отец: “Джаз в ветренной голове!”

***

Сын: “Нами всегда будут править злоязычные падишахи.”
- Почему?
Сын: “Мы выпили яд и выжили, поэтому.”
- Причём здесь яд?
Отец: “Яд под языком, но всё же эликсир жизни…”
Сын: “Вот что значит жить повторно. Жизнь после яда! И наша жизнь, и жизнь наших падишахов настоящая та, что после яда. Знайте раз и навсегда, джаз не любит второй жизни…”

***

Повернулся, обнял отца за шею. У обоих накренились папахи. Обнялись. Обернулись. Сын опёрся правым боком на отца, приподнял левый бок. Снял телефон, прикреплённый к джинсам, лениво, в своё удовольствие заговорил с кем-то. Повесил телефон обратно. Отец шёл, всеми силами подпирая сына. Придерживал саз в подмышке. Подтягивал брюки-галифе. Путаясь тончающими в хромовых сапогах ногами, как у насекомого, карабкался вверх. А усмешку видно было с затылка…


*Ашуг – народный певец в Азербайджане, сам слагающий и исполняющий песни.
**Саз – струнный инструмент, на котором играет ашуг




ДВУХЭТАЖНЫЙ.
ПЯТИЭТАЖНЫЙ.

Я направился от николаевских домов к светофору. До изнурения держался за конец бельевых верёвок и висел, прислоненный к стене. Перед такой выносливостью вся зелень светофоров на улице, куда я вышел, гроша ломаного не стоила…

***

Бежал по улице Хагани. Везде зелёный, зелёный… Добежал до пробки и усёк, что за мной никто не гонится. Кому до меня дело? Совсем уткнулся в пробку и совсем остановился. Оказывается, у меня тоже есть тормоза. Даже если есть, на кой они мне, если могут быть прокляты - пусть будут прокляты эти тормоза, и я запрыгнул на задний капот впередистоящей машины. Потом одной ногой дотянулся до крыши. Не соскользнула бы, не ударила бы в заднее стекло, не разбила. Не увидели бы… Запрыгнул на крышу машины. С крышы вид другой! Опешил. Крыши и антенны машин тянутся, покуда видит глаз. Под зонтами деревьев видна протяженность дороги вперёд и назад. Стоят светофоры, похожие на чертополох…

***

Имею ли я право опешить? Нет, почувствовал необходимость задать себе другой вопрос: “Имею ли я право не опешить?” У меня есть возможность держаться прямо и есть дорога, по которой могу бежать, сколько захочу. Здесь уже не хляет имеешь право или нет. Впереди - машины разных марок: советские машины, русские машины, немецкие, японские, корейские, французские машины… Несмотря на зелень светофора, никто не двигается. Между светофорами, под ними, везде - ни пяди свободной не видно: всё пробка и все спокойно ждут…

***

Цепляясь за антенны и минуя их, порой слышал писклявые звуки FM-ов. Остановился и, взявшись за антенну, прислушался. Откуда-то, со стороны Азизбекова едут. Дороги будут закрыты, может даже несколько дней. Где-то прямая трансляция: люди выстроились у камер и микрофонов. Я вспомнил ТВ-студию справа на конце Хагани. Там работает мой близкий друг. Побежал, перешагнул хребет машин у зелени светофора, тротуары тоже были полны. Теперь искал входную дверь здания ТВ, смотрел вниз, по бокам. Получилось проскользнуть в одну из дверей.

***

Друг меня не узнал. Он был ведущим прямого эфира. Может поэтому, а может я его обидел, чуть не помешал его работе. Даже не услышал меня. Зачем мне возвращаться, куда-то выйти, что-то сказать. Удобно просто остаться здесь, усесться на ступеньках. Крыши машин и зелень бесконечных светофоров всё равно, что каменистая дорога. Ступни ног не болят, я не устал, не измят. Просто тоскливо. По крышам ходить надоело.

***

Сел на ступеньках. На ступеньках сталинского дома. Какой-то инженер говорил мне: большинство пятиэтажных сталинок построено на двухэтажных николаевских домах, знаешь? Я сказал, нет. Знай, говорит. Я сказал, чёртов грузин…