Часть II. Глава 3 - Крест

Дверь небольшой московской квартиры открылась. Наташа вошла и убрала ключи. Радостным лаем встретил девушку спаниель Черчик, названный в честь английского политика Черчилля. Михаила Сергеевича дома не было.
Наташа прошла в свою комнату. Стены в ней были оклеены старенькими розовыми обоями. В углу стоял диван вишнёвого цвета. Напротив него – письменный стол, за которым в своё время ещё работал Михаил Сергеевич. В противоположном от дивана углу находился уемистый гардероб. На стене монотонно тикали часы-зеркало – с зеркально перевёрнутыми цифрами и стрелкой, движущейся в обратную сторону. Эти часы Михаил Сергеевич специально купил для Наташи на ВДНХ, в одном из павильонов. Ещё рядом со столом стояло кресло, накрытое красно-чёрным покрывалом.
Небрежно бросив сумку в кресло, Наташа подошла к окну, занавешенному лёгкой салатовой занавеской, и открыла форточку. В комнату ворвалась струя свежего воздуха. Наташа отошла от окна и нерешительно закрыла дверь. Крадучись, приблизилась к шкафу, осторожно открыла его. За немногочисленной одеждой в темноте виднелся какой-то большой и плоский предмет, завешенный простынёй. Наташа раздвинула вешалки, нагнулась и приподняла край простыни. Показались колёса тележки. Наташа осторожно, стараясь не уронить предмет, подкатила тележку к краю шкафа и с большим усилием тихо поставила его на пол. Придерживая предмет одной рукой, закрыла сзади дверцы шкафа. Потом тихо сделала пару шагов назад, достала из оставленной утром на полу косметички помаду и, прислушиваясь к частому биению сердца, снова приблизилась к тому, что достала из шкафа.
Наташа волновалась. В горле у неё пересохло, сердце бешено стучало. Дрожащей рукой она медленно сняла простыню. Перед девушкой стояло старинное овальное зеркало, в “потерявшей вид позолоченной раме”. Вдруг из коридора послышался злобный лай Черчика. Наташу какая-то неведомая сила потянула к зеркалу. Не теряя времени, она протянула руку с помадой к зеркалу и нарисовала жирный розовый крест. В ту же секунду сила исчезла, и Наташа, по инерции продолжавшая сопротивляться, упала на колени. На мгновенье в глазах у неё потемнело. Когда прошло, девушка посмотрела в зеркало. Её отражения в нём не было.
Черчик неистовствовал. Наташа закрыла зеркало уже покрывалом и с трудом поставила его на место. После этого взяла маленькую сумочку и вышла из дому.
Примерно через час она была дома у Стаса. Оттуда поехали на ВДНХ.
- Ну как твой первый день в школе? – спрашивал Стас.
- С одной стороны нормально, с другой… - Наташа опустила глаза, - В моём классе учится девочка, как две капли воды похожая на меня.
- То есть?
- Мы как будто близнецы. Только на самом деле не родственники.
- И она – совсем как ты? Внешне…
- Да, совсем как я.
- Но этого не может быть! – воскликнул Стас.
- Может. Значит может, - задумчиво произнесла Наташа.
- А хочешь прокатиться на “чёртовом колесе”? – неожиданно спросил Стас.
- Давай, - ответила его спутница, хотя и не была уверена, действительно она этого хочет.
Стас и Наташа подошли к кассам.
- В какой кабинке поедем? В открытой или закрытой? – спросил художник.
Наташа посмотрела на казавшиеся с земли маленькими кабинки, плавно и медленно поднимающихся в небо.
- Давай рискнём – бери открытые.
“Может, я полечу, как птица… Может, поднявшись на такую высоту, посмотрю на все свои беды сверху… Может, там найду счастье…”
Усевшись в чёрные кресла – Стас с краю и Наташа – ближе к середине – двое пристегнулись ремнями и стали подниматься вверх.
Вскоре Наташа поняла, что зря она решила прокатиться в открытой кабинке. Ноги её болтались в воздухе, из опоры было только кресло и рука Стаса, за которую она крепко держалась.
- Страшно? – весело спросил Стас.
- Немного, – соврала Наташа.
- Не боись!
Поднимались всё выше и выше. Наташа немного оправилась от испуга и осмотрелась. Люди казались маленькими, как муравьи, машинки – будто игрушечные. Невдалеке со стальной опоры взмывала вверх ракета, была видна Останкинская башня.
Внизу с шумом завёлся поезд на “американских горках”. Наташа посмотрела вниз и вскрикнула – испугалась высоты.
- Всё хорошо, - сказал Стас, кладя её голову к себе на плечо. Он стал говорить ещё что-то, но Наташа не вникала в смысл его слов.
Жизнь у Стаса, её портрет, нарисованный им, общение после переселения к Апраксину – всё это приблизило Наташу к этому молодому человеку. Она боролась с сильным чувством, прокрадывавшимся в её душу, но сейчас, сидя с ним рядом на такой высоте она наконец призналась себе, что влюблена.
После “колеса” Стас и Наташа гуляли по выставке, потом он проводил её до дому и уехал.
- Здравствуй, Наташа, – сказал Михаил Сергеевич, когда она закрыла за собой входную дверь.
- Здравствуй, дядя! – ответила она.
- Как дела? Далеко ездила?
- Мы со Стасом гуляли.
“То-то ты такая довольная”, - подумал Апраксин.
- А в школе как? – произнёс он вслух.
- Нормально. Представляешь, в моём новом классе учится девочка, с которой мы похожи, как близнецы.
- Вот оно как! – с неподдельным восторгом сказал Апраксин. – И как же её зовут?
- Рита. Рита Ларина – как у Пушкина.
“Рита Ларина”, - почти неслышно сказал Апраксин
- Ладно, иди ужинать, - сказал он и пошёл в комнату.
“Я так и думал, я так и думал! Рита Ларина… Осталось проверить ещё…” – шептал он себе под нос, но Наташа ничего не слышала.
После ужина она что-то усердно писала. Апраксин, вопреки своему обыкновению читать газеты на кухне, весь вечер провёл в своей комнате.
Перед сном Наташа зашла в ванную, открыла кран, стала чистить зубы. Над раковиной висело круглое зеркало. Девушка подняла глаза и посмотрела.
Её отражение снова стало стремительно меняться. Наконец, длинноволосая зеленоглазая красавица смотрела на неё оттуда.
- Зачем ты пришла? – злобно-испуганно спросила Наташа.
- За тобой! Вернись! Ты погубишь и меня и себя, и совершено невинного человека, - умоляюще проговорило отражение.
- Тебе нравится… сидеть в этом проклятом зеркале? Всё, чего я хочу, это узнать, как нам освободиться и сделать это.
- Ты не сможешь! Вернись, пока ещё не поздно!
Руки Наташи дрожали от злобы.
- Понимаешь, что я тебе говорю? Я верю в свои силы. Уходи, я здесь не одна! – стараясь быть спокойнее произнесла Наташа.
В дверь постучали. Девушке показалось, что её сердце сейчас оборвётся. Но отражение снова стало прежним Наташиным.
- Да? – она открыла дверь.
- Всё в порядке? Ты с кем-то говорила? – спросил Апраксин.
- Я… я представляла, что говорю с Ритой, - неуверенно ответила Наташа.
- А-а-а…
Апраксин снова ушёл к себе. “Она представляла, что говорит с Ритой… В таком “ласковом” и “приветливом” тоне…”