ПРОЛОГ
Я никогда не помню обратных дорог. О Дорогах «туда» могу рассказать с точностью до секунды: что я делала, во сколько ела, о чем думала, какую музыку слушала… А обратных не помню вообще… обычно. Но ночной перелет «Ницца-Москва-Екатеринбург» я запомню надолго. В главных ролях выступали я, Ната и Киса. Отъезд, как вы уже догадались, из Франции был трагическим явлением для всех троих, а бороться с грустью-тоской все решили традиционно-русским способом…
-На международный рейсах же все пьют! – заявила Киса, доставая бутылку вина, едва мы только успели пристроить под сидениями ручную кладь.
-Ты что его у хозяев из погреба тиснула? – полюбопытствовала я.
-Ну не купила же, - фыркнула она и сделала первый глоток. За первым пошел мой первый, потом Натин первый… когда самолет вырулил на взлетную полосу, вина уже не было, а мы вертелись на своих местах, ожидая когда же нам предложат еду и напитки.
-Но я хочу найти то, что смог потерять, мне нужно догнаться чтобы догнать… - орали мы с Наткой голосом Глеба Самойлова. Почтенные французы, по несчастному стечению обстоятельств летящие с нами одним рейсом, смотрели на нас не в силах даже сделать замечание.
За четыре часа лета до Москвы мы успели напиться и протрезветь, вспомнить самые смешные и трагические моменты этого сезона, поохать над тем как все начиналось: «… а помните когда мы еще только из ЕКТБ в Москву летели, за нами сидел какой-то пьяный мужик и приставал безбожно, достал всех... А теперь мы ничуть не лучше…»
После пересадки из самолета Ницца-Москва в самолет Москва-Екатеринбург стало только хуже. У стюардессы было до такой степени плохо с дикцией, что фразу «полки над вами предназначены для ручной клади» мы дружно расслышали как «булки над вами…» и принялись закатываться истерическим смехом, выводя из себя всех пассажиров. Стюардесса, не слыша нас, вещала дальше: «Компания «Аэрофлот» является членом международного авиа-альянса «sky-team»
-Скай-тим, не хотим и не летим, - тоненько захихикала Ната.
Дальше мы стихийно на что-то отвлеклись, ровно настолько, чтобы услышать: «Вас приветствует старший бортпроводник Ирина Фомина». Фразу про «бортпроводника» мы выпустили, а вот имя и фамилия «Ирина Фомина» достигли наших ушей и вызвали бурю негодования:
-Баба что ли за рулем? – удивилась Киса и принялась барабанить по иллюминатору, - выпустите меня немедленно!! Я не хочу лететь с бабой за рулем!! Я боюсь!
Прошло два часа. Часы, переведенные на уральское время, показывали полпятого утра. Все пассажиры, тщетно пытались поспать, не обращая внимания на нашу энергичную возню и шутки на последнем издыхании, которые не купил бы даже Петросян.
-Надо организовать авиакомпанию «Пипец» - разглагольствовала Ната, - члена альянса «скай-тим» с девизом «не хотим и не летим».
-И чтоб там обязательно несколько раз за полет напоминали про «булки над вами…» - вспомнила Киса.
-И чтоб рейсы были некурящими, - добавила я.
-И непьющими! – хором сказали мы, и салон опять огласился громким ржанием (слово «смех» тут было бы уже неуместно).
Тетенька, сидящая за нами недовольно закатила глаза и сердито спросила у мужа:
-ну что, когда прилетим-то? Уже вроде времени много прошло…
-Так баба же за рулем, что вы хотите, - незамедлительно понеслись реплики с наших кресел.
Когда самолет все-таки сел, пилот снискал бурные и долгие овации. Подозреваю, что на восемьдесят процентов пассажиры радовались тому, что избавились от трех противных девок.
У всех окружающих, наверное, сложилось впечатление о нас как о нормальном среднестатистическом быдлячке. Или как о невоспитанных мажорках на отдыхе. Эх, знали бы они кто мы… Лингвисты – переводчики… три языка и четыре курса университета за плечами… отличницы, спортсменки и красавицы на двести процентов с точки зрения европейского населения, по большей части из-за нашей славянской внешности. Но иногда и интеллигенция начинает вести себя так, что за нее становится стыдно. Поверьте, у нас были на то причины. Моря слез были пролиты, и океаны нам еще предстояло пролить. Так некрасиво закончилась еще одна красивая поездка во Францию.
Часть первая.
Отель дю Кап
Эден Рок
-1-
Что такое три месяца? Небольшой кусочек жизни. Краткосрочная шенгенская виза. Еще один сезон в отельном бизнесе. Ласковое море. Особый, ни с чем не сравнимый запах Юга – запах лаванды и земли, нагретой солнцем после ливня. Три полнолуния во время которых нужно было обязательно смотреть на небо и говорить: «Ну что, полетели на шабаш?». Три светлоглазые туристки, глотающие слезы в аэропорту на девяносто первый день.
Для вас это абстракции, а для меня они как кусочки мозаики складываются в несколько слов: Отель дю Кап Эден Рок.
...директор ресторана опустился в большое белое кресло в холле отеля и жестом пригласил нас с Натой сесть. Мы стеснялись. Мы стеснялись сесть на белые диваны, потому что чувствовали себя непереодетыми Золушками на этом празднике жизни – усталые, вспотевшие, только час как вступившие на французскую землю с трапа самолета.
-Садитесь, девочки, - месье директор уже начал терять терпение. Мы осторожно присели на краешек, глядя на него во все глаза.
-Меня зовут Laurent Vaenhoegardin, - представился он и увидев панику в наших глазах от столь длинной и непроизносимой фамилии добавил, - но вы можете называть меня просто месье Лоран. А вы значит русские стажерки – Мария и Наталья.
Мы кивнули.
-А где третья? Анастасия?
Мы переглянулись и пожали плечами:
-Кто это?
-Третья русская, она будет работать на ресепшне.
-А мы?
-В ресторане… - и пустился в рассказ о том, что Отель дю Кап, неотъемлемая составляющая его – ресторан Эден Рок и вся огромная территория с бассейном и теннисными кортами, окруженная высоченными кедрами, пальмами и прочей растительностью трижды были признаны самым красивым местом на земле. И что здесь отдыхает куча звезд, которых мы обязательно увидим…
Мы слушали, кивая головами как китайские болванчики, не решаясь сказать, что сведения выложенные на сайте, которыми он нас щедро потчевал мы прочитали еще два месяца назад, как только узнали название отеля. А также прайс цен на сезон. Одна ночь на вилле «Ольга», к примеру стоила 5000 евро. А все виллы, по словам Непроизносимой Фамилии снимались не меньше чем на месяц.
Через сорок минут нас проводили до общежития, где жил персонал. Наша комната больше напоминала тюремную камеру: две кровати, стол, стул, два шкафа, туалет, ванная. Причем в раковине было два крана – один с горячей, а другой с холодной водой.
-То есть ты как бы сам выбираешь, ошпариться тебе или обморозиться, - прокомментировала Натка и отправилась в душ. Взвизгнув раз пять, она вылезла оттуда с недовольным лицом:
-Тут вода сама по себе регулируется. Иди попробуй.
Через пятнадцать минут, получив двадцать два ожога и одно обморожение, я покинула ванную, и мы уселись на подоконнике, рассуждая о том, что скоро ужин и неплохо бы туда успеть. Столовка находилась в здании ресторана, докуда нужно было идти минут семь быстрым шагом.
-Где этот видано, чтоб на работу выходить за десять минут? – ворчала я себе под нос, распахивая дверь столовки и замирая на пороге с открытым ртом.
-О-о… - простонала Натка, смотрящая у меня из-за плеча.
Человек пятьдесят молодых людей разом повернули головы в нашу сторону. Они молчали, но их взгляды говорили красноречивее всяких слов.
-Глаза разбегаются… - выдохнула я, поставив поднос с едой на стол, - я приехала сюда чтобы найти Мою Судьбу, но теперь понимаю, что тут у меня каждый день будет новая судьба!
-Да уж, материала необработанного хоть отбавляй, - согласилась Натка, наставляя на поднос тарелки с салатом, вторым и десертом.
При звуках русской речи взгляды стали еще пристальнее, а гул голосов еще сильнее.
-Хорошо, что мы понимаем, о чем они говорят, а они нет! – радостно сказала я.
Натка вслушивалась в гул и хмурила брови:
-А по-моему тут равные шансы понять друг друга. Послушай, это же…
-Итальянский… - закончили мы хором.
-Блин, куда мы попали! – я отложила вилку на стол, - весь аппетит пропал. Ладно, пошли пройдемся. Посетим места боевой славы.
Наш отель (мы каждый раз едва ли не распухали от гордости, когда произносили «наш») стоял на мысе Антиб. До Жуан ле Пена было примерно сорок минут пешком (транспорта, как водится, тут не было, подразумевалось, что у всех клиентов были машины) до Антибов – час, но это расстояние можно было преодолеть на автобусе, если было не слишком рано и не слишком поздно, не слишком жарко, не слишком ветрено и не слишком выходной день. Попросту говоря: с транспортом здесь были большие проблемы. Конкретно у нас. Потому что считалось, что если вы можете потратить 5000 евро в день на виллу, то машина-то у вас есть в любом случае. Кто бы при таком раскладе подумал о персонале!
Зато через гараж клиентов, который лежал на нашем пути на работу и домой, мы ходили как через музей истории современного автомобилестроения: Феррари, Мазерати, Бентли, Бентли, Бентли, Ламборджини Дьябло, Каррера, Хаммер и … венец творения …Порш Каен. Черные Мерседесы были в этом регионе самой ходовой маркой – примерно как Рено и Пежо по всей Франции. В воздухе витал аромат больших денег.
Места боевой славы мы посетили. Только теперь чтоб доехать автостопом до Мандельё – по нашему пафосному выражению «города, где прошла наша юность», нужно было сделать три пересадки. А чтобы добраться до Адре, где работала наша подруга Киса – и все пять. Мы очень переживали – в отеле где ей предстояло работать мы провели свое первое «французское лето». С вечными воплями психически неуравновешенной хозяйки – голландки, адской работой и стабильным недоеданием в результате которого у нас почему-то появились лишние килограммы. Но нас тогда было трое, а Кисе предстояло бороться за выживание одной. Правда, чтобы наш «последний герой» не чувствовал себя одиноко с первого же момента, мы еще будучи в России настрочили повару Жереми – нашему хорошему другу, смс о том, что Кису надо холить и лелеять. Жереми обещал. Мы ему сразу поверили. Потому что ездить туда, как мы поняли вечером первого же дня, мы будем нечасто. Либо встречаться на нейтральной территории, такой как Канны, например.
-Ужасно утомительно – решили мы вечером перед первым рабочим днем, - будем теперь как нормальные люди ездить на поезде. По мере возможности, конечно.
-2-
Утро началось с известия о том, что работать мы будем не вместе. Дело в том, что на территории отеля на первом этаж находился бассейн, бар и ресторан гриль – предприятие быстрого обслуживания. А на втором этаже находился гастрономический ресторан – заведение пафосное и дорогое. Именно в этот пафос и отправилась Натка. А я осталась внизу. В принципе там было весело. Двух моих локальных начальников звали Николя. Один из них - «Николай Первый», был французом, и весь персонал полушутя называл его Николя – Фуа Гра. «Николай Второй» был итальянцем, поэтому носил имя Николя Спагетти. Веселый бармен Кристоф, который тут же начал ко мне приставать, меланхоличный Гийом и кассирша Мари-Пьер (по-русски Машка-Петька) довершали эту команду. Мне в обязанности вменялось ходить около бассейна, принимать заказы клиентов, записывать их на чек, и тащить его на кассу, по пути крича Кристофу о том, что же все-таки заказали, а потом нести заказ обратно. Днем в гриль, которым руководил толстый месье Милани спускалась часть официантов из ресторана, и там становилась совсем весело. Буквально через день я вывела закономерность: клиенты либо все хотели чего-нибудь, либо никто ничего не хотел. Поэтому работа стоилась следующим образом: полчаса беготни – час безделья… и так далее до вечера.
-Ну, как дела у бассейна? – интересовался Николай Первый.
-В Багдаде все спокойно, - цитировала я русскую классику.
Через три дня территорию у бассейна кроме как «Багдад» никто не называл. А все имеющиеся в гриле плоские поверхности официанты украсили надписями «Welcome to Bagdad». Клиенты не понимали и обижались. Мне было смешно. Натка в ресторане жаловалась, что она отчаянно скучает и мучается бездельем.
-Так попроси тебе работу дать, - посоветовала я ей в один из вечеров, когда мы сидели на подоконнике и собирались отходить ко сну.
Натка свирепо посмотрела на меня:
-Думаешь, я этого не делаю?! Они говорят: ты здесь работаешь как украшение!
-А я как припадочная бегаю со всех ног… - вздохнула я, - в этом мире стопудово нет справедливости!
-3-
Второго июля на завтраке все происходило как обычно: я доедала отвратительные овощи, раскачивала стул и стреляла глазами по сторонам, выискивая того, кого можно назвать Моей Судьбой на сегодня. Эйфория от места в котором мы являлись единственными девушками никак не проходила, поэтому «судьбы», с которыми зачастую нам и не хотелось иметь ничего общего назначались каждый день. Просто так, «чтоб было». Вторая неделя нашего пребывания в Эден Роке подходила к логическому концу. «Судеб» было уже четырнадцать.
-Вон тот!
-Этот был позавчера, - охладила мой пыл Натка.
-Тогда может этот?
-Это моя судьба от тридцатого июня!
-О, черт, - фальшиво расстроилась я, - тогда этот и я закончила выбирать на сегодня!
«Этот», будто поняв, что я говорю о нем, развернулся и внимательно посмотрел на меня. Я скорчила ему гримасу и отвернулась:
-Нат, кто это?
Подруга пожала плечами:
-Это официант, шеф де ранг по-моему. Спроси у кого-нибудь кто работает здесь дольше чем мы. Все, пошли батрачить!
Сегодня неизвестный шеф де ранг работал в гриле, то есть в непосредственной близости от меня. Я внимательно разглядывала его, благо из-за темных очков этого было не видно.
-Куда ты смотришь? – поинтересовался Гийом, с недавних пор получивший кличку Гиги, страшно смешную с нашей точки зрения и крайне глупую – с его.
-Гиги, кто это?
Гиги проследил за моим взглядом:
-Это Фло. Флориан. Понравился? Он очень милый. И у него, кстати, нет подружки.
-Спасибо за исчерпывающий ответ, - хмыкнула я, - если ты еще расскажешь мне о его семейном положении и банковском счете я буду признательна тебе вдвойне.
Гиги обозвал меня корыстной дрянью, и пинками погнал в Багдад.
Буквально через пару дней после появления «моей судьбы от второго июля» когда мы с Наткой как обычно изводили Гиги едкими замечаниями по поводу его волосатых ног, Флориан сам позвонил ему и предложил поехать играть в бильярд. Телефон Гиги был громким до неприличия, поэтому фразу: «и русских своих с собой прихвати» услышали не только мы, но и, кажется, повара, поливающиеся водой в коридоре.
Гиги, потрясающий человек, ложащийся спать в десять часов вечера, конечно же отказался. Пришлось отобрать у него телефон и вежливо сказать: «Флориан, да не вопрос, сейчас приедем». Удивленный до крайности Флориан даже не нашелся что ответить. Просто продиктовал мне куда приехать и поспешил попрощаться. Оставался самый сложный вопрос – поехать туда, дорогу куда знал человек который собирался спать.
-Ну Гигиииии, ну пожааалуйстааааа, - ныла я самым отвратительным тоном, - ну не ломай мою личную жиииииииизнь…
-Это ж судьба ее, от второго числа, - применила Ната козырный аргумент.
Гиги замолчал минут на пять, ровно столько, чтобы переварить пафосное выражение «ее судьба», потом молча встал и пошел одеваться.
До бильярда мы доехали весело, с шутками и прибаутками. Мое радужное настроение исчезло в тот момент, когда Гиги пожал руку Флориану и сказал: познакомься, это Наташа, а это Маша и она сказала, что ты ее Судьба.
Сказать, что мы с Натой онемели, значит промолчать. Пообещав себе убить Гиги при первом же удобном случае, я открыла рот, чтобы свести ситуацию к чему-нибудь смешному, но Флориан ответил раньше:
-Надеюсь она шутит. Она слишком молоденькая для меня.
Я не стала возражать ему. Но расстроилась ужасно. Проглотив замечание, что мне приходилось встречаться с мужчинами и постарше его, я отправилась к бару с твердым намерением напиться. Ната пошла за мной из солидарности, а за ней потянулись и наши спутники.
За бокалом мартини разговор пошел непринужденнее.
-Расскажите мне о вашей стране, - попросил Флориан, - я слышал, что по улицам в России бегают медведи. Это правда?
Мы с Натой переглянулись и не сговариваясь сказали: «Правда». Дальше дуэт распался:
-Нет, ну вот в девяностые годы вообще бегали со страшной силой, - вдохновенно начала я, - сейчас уже как-то меньше…
-Правительство меры принимает, - пояснила Ната, - сейчас бегают в основном ночами.
-Правительство! – фыркнула я, - хватит приукрашивать! Царь! Царь издает указ о небегании медведей, и все бояре их ловят и сажают на цепь.
Гиги размеренно кивал, внимательно слушая лапшу, которую мы вешали им на уши. Но Флориан оказался умнее, чем мы думали.
-Что вы тут сочиняете? Какой царь? Какие бояре? В России президент Путин, и Дума, и парламент… - и принялся описывать нам подробности политического устройства нашей страны. Мы слушали, открыв рот. Подобные тонкости даже нам были неизвестны.
-Так что не надо больше про Россию… - закончил Флориан свою мысль, - расскажите мне лучше о ваших семьях. Или семье? Вы сестры?
-Фамилии – то разные, - встрял Гиги, - конечно нет.
Если бы не его торжествующее лицо в тот момент, мы бы наверняка рассказали правду о своих семьях. А так… Годы совместного общения (а по приблизительным подсчетам со второго курса мы не расставались больше чем на неделю) сделали свое дело, мы опять начали синхронно сочинять новую басню.
-Ты неправ Гийом! – возмутилась Ната, - фамилии не при чем, тут главное что имена заканчиваются на Ша, это и означает наше ближайшее родство.
-Мы вообще не русские, - сообщила я Флориану, крутя в руках его телефон, - мы это… наполовину норвежки…
-А наполовину сенегалки! – ляпнула Ната.
Я уткнулась в свой стакан, чтобы не засмеяться в голос:
-Поэтому мы не белые и не черные, так себе, серединка на половинку.
Флориан, да и Гиги, наверное, нам уже не верили.
-И где же ваши мама и папа познакомились?
-Дак у нас дядя в Голландии…
-С чьей стороны?
-С маминой! – уверенно сказала Натка.
-С папиной, - одновременно с ней сказала я.
-А как его зовут, - прищурился Гиги, а Флориан предложил нам ответить хором.
Мы пожали плечами и, не задумываясь, сказали:
-Робин!
Робином звали Натину голландскую любовь, которую она нашла в Египте. С тех пор они нежно переписывались по МSN и изводили друг друга обещаниями приехать в гости. Слова «Голландия» и «Робин» были для нас обеих синонимами. Ошибиться и ответить как-то иначе мы просто не могли.
Дружный и «правильный» ответ на вопрос, казалось, удовлетворил наших спутников. Дальше мы понеслись как с горы на санках.
Наши родители познакомились у дяди Робина в Голландии, он владеет всеми кафешопами, где легализованы наркотики, поэтому там и не такие знакомства завязываются. Свадьбу, кстати, в том же кафешопе и играли, потом молодые уехали на папину родину в Сенегал, где и родились мы. Но нашей европейской маме, привыкшей коротать вечера у телевизора, совсем не нравилось прыгать у костра с аборигенами, купаться в реке и жить в соломенной хижине. А некоторые зверские обряды, особенно то что проделывалось с маленькими девочками (здесь мы не смогли придумать что же с ними конкретно делали, поэтому ограничились театральным закатыванием глаз и заламыванием рук), поэтому она не нашла ничего лучше чем продать нас цыганам, и мы несколько лет кочевали с ними. А потом украли двух коней и въехали на них в Россию.
Мальчики слушали и восторженно кивали. Они бы поверили в эту историю, о «уме» европейцев легенды можно слагать, если бы Ната в недобрый час не решила закончить все это фразой: «нам тогда было по 4 года».
После этого нам пришлось спешно собраться и поехать домой. Русский юмор не был оценен по достоинству.
-Пока, врушки, - напутствовал нас Флориан около ворот отеля, - пока Гийом, до завтра, я в гриле буду! – и уехал.
-Вы куда, девчонки? Эй, русские! – орал Гиги, тщетно пытаясь догнать нас.
-В аптеку, за цианистым калием! – по-русски буркнула я и захлопнула дверь у него перед носом.
-Да не расстраивайся ты так, - пыталась ободрить меня Натка, - первый блин всегда комом!
-Легко говорить, - возмутилась я, с головой залезая под одеяло, - чтоб француз не обратил на меня внимания, когда все здесь по очереди предлагают мне встречаться с ними… Моя самооценка упала ниже плинтуса. Спокойной ночи.
-4-
-Тебя не напрягает то, что большая часть наших клиентов – русские? – поинтересовалась Натка как-то за завтраком.
Я кивнула:
-Еще бы не напрягает. К чему спрашивается уезжать из России? Чтоб и тут слушать русскую речь? У нас в контракте написано – основная цель стажировки: улучшить знание французского языка. С кем?? С кем спрашивается, я должна его улучшать? Тут все клиенты русско- или англоговорящие, а персонал сплошные итальянцы, которые по-французски говорят намного хуже чем я! А эти завалящие пять французов… я с ними просто не хочу, и не буду общаться помимо работы. Они уже меня достали своими вопросами. Целыми днями одно и то же: «Маша, у тебя есть друг во Франции? А в России?»
-А ты?
-А я честно вру, что есть, чисто чтобы не приставали. Но тогда в ход идет аргумент: да ладно, он же далеко…
-А твоя подружка Гиги?
-Гиги? Да… очень интересно разговаривать с человеком, заветная мечта которого так накуриться, чтобы лежать и не двигаться. Он конечно очень добрый, но настолько же глупый. Извини, меня сегодня все бесят! – с этими словами я выскочила из-за стола и помчалась на работу.
Несмотря на одиннадцать часов утра около бассейна уже толпились постояльцы виллы «Ольга» в полном составе. Конечно, русские. Но что было немаловажно – не очень привередливые и выдающие чаевые по четыре раза на дню. Им я улыбалась:
-Здравствуйте. Как обычно? Два кофе, два ромашковых чая, пять бутылочек «Эвиана» и кока-колу детям?
-Привет, - вальяжно протянул толстый дяденька, глава семейства – как приятно когда твои привычки уже знают…
Я хотела ответить ему, что если раз по шесть в день заказывать всегда один и тот же стандартный набор то не запомнить его может только Гиги, но предпочла умолчать об этом:
-Вы будете сегодня обедать в гриле? Заказать вам столик?
Первые десять евро перекочевали ко мне в руки:
-Да, и скажи повару что все как обычно…
Я ухмыльнулась и отправилась выполнять заказ. Когда я вернулась с подносом, заставленным напитками, с ними сидел еще один дяденька, судя по речи – русский, судя по тому, что он сидел с ними – не бедный, судя по татуировкам – нелегально ставший небедным.
-Мадмуазель, - обратился он ко мне по-французски, - но глава «Ольги», любезно помогавший мне составлять чашки и бутылки на стол радостно прогудел:
-Не утруждайтесь, Иван Аленксандрович, она русская.
-Правда? – обрадовался Иван Александрович, - я сразу это понял! Француженки такими красивыми не бывают!
Я вздохнула: грубая лесть, а приятно. Как можно быть красивой после ночи проведенной в каком-то баре с нашими поварами, глотая один за другим коктейли Б-52? Как вообще при таком раскладе можно открыть глаза с утра? Я вот не открыла, половину утренних дел выполняя засыпая на ходу . Но, тем не менее, доброе слово и кошке приятно, поэтому к Ивану Александровичу я сразу же прониклась.
В течение дня он несколько раз просил принести что-нибудь себе, или его дочери, в итоге мы скатились к разговорам «за жизнь», и я бессовестно торчала около его столика полтора часа, предоставив Гиги одному носиться с заказами.
-А скажи-ка мне, Машуленька, тебе нравится здесь?
-Пока да. Я ж тут всего пару недель работаю.
-С русскими клиентами нормальные отношения?
Я пожала плечами:
-Это зависит. Тут большинство русских, когда с ними по-русски заговариваешь, такое лицо делают, типа «я в Сочи что ли отдыхать приехал?». Поэтому общаюсь я в основном с виллой «Ольга», потому что они вежливые, а с остальными как угодно, кроме родного.
Иван Александрович покивал головой:
-Правильно, сечешь фишку, котеночек, дай пять! - и прибавил еще несколько крепких русских выражений, - я в этом отеле уже 15 лет отдыхаю, всех знаю. Если надежный человек и не обидит, сам тебя представлю.
Дальнейший разговор пошел уже в более непринужденном тоне.
-А у тебя есть права?
-Гражданские? - пошутила я.
Он заржал, давая понять что он оценил мою шутку.
-Ну, Машка, ну …!! Урал рулит! Давай пять! Я бы тебя изнасиловал, честное слово.
Я презрительно посмотрела на него, и он тут же отыграл назад:
-Шутит Вандос! Водительские права у тебя есть?
Имя «Вандос» ему очень подходило. Гораздо больше чем формальное «Иван Александрович». Впредь я по-другому его и не называла.
-Нету, папа считает, что рано выпускать смерть на дорогу и что люди ничем не заслужили себе такое наказание как я за рулем.
Вандос опять раскатисто захохотал. Подошедший Николай Первый бросил на меня уничижающий взгляд и по-французски приказал мне немедленно прекратить доводить клиента до истерики. Но Вандос, как выяснилось, прекрасно понимавший по-французски, тут же дал Николашке нагоняя:
-Я здесь клиент! Я вам плачу! И если я хочу, чтобы ваша официантка осталась около меня, она около меня останется! Иначе немедленно пойду вашему ***ле нажалуюсь!
Поняв что «***лой» он именует импозантного месье Ванугардена, которого все боялись, я фыркнула, боясь расхохотаться. Пристыженный Николашка отошел, украдкой погрозив мне кулаком.
-Как же ты, котеночек, выезжаешь отсюда? Ведь не сидишь же в выходные дома? – продолжил Вандос расспросы.
-Не сижу, конечно. В Жуан пешком хожу, в Антибы на автобусе. А если куда дальше – автостопом.
-Это опасно, деточка! Если тебе понадобиться куда ехать, звонишь Вандосу, и он тебя везет куда надо, покупает подарки… Завтра вот ты что делаешь?
Завтра у нас с Натой как раз был общий выходной, и нам нужно было срочно ехать в Канны, чтобы подключить французскую сим-карту. Именно эту проблему я и озвучила.
-Отлично, - обрадовался Вандос, - мне тоже как раз в Канны надо, самокат мой чинить! Давай тогда завтра встретимся, только не около отеля, а подальше, потому что вам по шее могут дать за выезды с клиентами. Наташку бери с собой, и махнем в Канны. Вандос купит вам подарок….
На том и договорились. Вечером я сообщила Натке, что у нас новый друг и вопрос о том, кто повезет нас в Канны, решился сам собой.
-Лет – то ему сколько? – полюбопытствовала Натка.
-За пятьдесят точно, - беспечно отозвалась я, - не волнуйся. Хоть он и просил не говорить никому о нашем выезде, я сказала Гиги, что если мы не вернемся до ужина, он может звонить в Интерпол.
Натка засмеялась.
«Самокатом» оказался огромный черный Хаммер последней модели. Внутри работал кондиционер, играла приятная музыка. По сравнению с сорокаградусной жарой на улице, внутри стоял арктический холод. Мы с Наткой удобно устроились сзади, на мягких сидениях из светлой кожи и приготовились к долгой дороге в Канны, включающей в себя все пробки Лазурного берега.
Но Вандос остался недоволен:
-Чего обе назад уселись, я вам шофер что ли? Ну-ка Наташка, быстро вперед!
Здесь надо сказать, что этот человек просто излучал Власть. Это ощущение появлялось сразу же после первых минут разговора с ним. Ослушаться его не смел никто. Не то что в отеле, потому что клиент для них превыше всего, но и по жизни. В его семье, насколько я могла видеть, царил идеальный порядок, жена и дочь всегда слушалась главу семейства настолько, что иногда казалось, что им даже не нужно иметь собственное мнение.
Поэтому обычно упрямая Натка молча перебралась вперед. По пути в Канны Вандос в ходе беседы успел проверить наши знания в области истории, географии, иностранных языков, выспросить кучу подробностей и несколько раз качественно схватить Натку за коленку. В Каннах он высадил нас у салона связи, и мы договорились встретиться через полчаса у «Маджестика».
Уладив все проблемы с сотовым, и став обладательницами чудесного, легко запоминающегося номера, мы вышли на улицу. Я посмотрела на часы:
-Порядок, еще десять минут. Маджестик там.
Примерно минут через семь быстрой ходьбы вдоль набережной мы догадались поинтересоваться у продавщицы из бутика Диор. Она показала нам в другую сторону:
-Это там, минут пятнадцать идти.
Натка свирепо посмотрела на меня. Короткое слово в мой адрес, вертевшееся у нее на языке, я озвучила сама.
Вандос покрыл нас отборным матом за нашу нерасторопность. Мы молчали, опустив глаза, но признаться что за два сезона не выучили месторасположение Маджестика не смогли. В итоге мы все-таки оказались дома.
Через неделю наши отношения с Вандосом стали совсем дружескими – я смеялась над его пошлыми шутками, иногда искренне, иногда чтобы не обижать человека. Он принес нам почитать книжку, в которой описывал свою жизнь и криминальное прошлое.
-Очень живо, но не может так быть, - поделилась я своими мыслями с Наткой, - я не поверю, что первое убийство он совершил в 16 лет и при этом это был его тюремный надзиратель.
-Это из серии «не наврал, а присочинил», - пожала плечами подруга и отправилась на работу, по пути напомнив мне, что вечером мы как обычно едем с мальчиками на дискотеку.
-Эх, как же отлично что мы не работаем в воскресенье, - блаженно потянулась я, - ой, здравствуйте, месье Ванугарден!
Непроизносимая Фамилия пронесся мимо нас как ветер, но потом остановился:
-Здравствуйте, девочки. У вас все в порядке? Вы знаете что приехала третья русская, Анастазья?
Мы знали об этом уже примерно с неделю. Причем за это время успели познакомиться, подружиться, и пару раз устроить праздник «втроячка». Но Ванугердену только вежливо покивали – знаем. Но он на это мне успокоился:
-А вам сказали, что с понедельника вас меняют? Наташа спускается в бассейн, а Маша поднимается в ресторан….
Вот это был удар ниже пояса. Мы посмотрели друг на друга полными ужаса глазами и хором сказали: НЕ-Е-ЕТ!
-Что: «ньет»? Что такое «ньет»?– удивился Ванугарден, - поработайте три недели, а дальше если не понравится, поменяем вас обратно. Ваша стажировка должна быть разнообразной и интересной, потому что она направлена на получение новых знаний и умений в области отельного бизнеса… - и бормоча что-то себе под нос, двинулся дальше по коридору.
Мы растерянно остались стоять на месте:
-Ну и чего? - первой нарушила я молчание, - только привыкли мы, значит, только освоились, как теперь меняться и опять полторы недели чувствовать себя самой бесполезной личностью на предприятии? А клиенты у бассейна? Они же все мои друзья…
-А моя семья? – вздыхала Натка, имея ввиду многочисленных шеф де рангов и метрдотелей итало-франко-швейцарского происхождения, поющих серенады ее неземной красоте и потрясающему знанию французского, - они ж прослышав про замену собрались митинг устроить на тему: не отдадим Наташу.
-А вот моим все пофигу, - пожаловалась я, - Николашкам обоим все равно, лишь бы рабочая сила и быстрые ноги, Кристоф конечно сказал, что по внешнему виду он предпочитает меня, но думаю через пару дней он начнет предпочитать тебя, Гиги, бедный, и так терпит наши концерты по вечерам и реально понимает, что он меняет мыло на сало.
-Шило на мыло, - поправила Ната.
-Ты поняла о чем я, - отмахнулась я, - давай, дорогая, увидимся вечером. Мальчики сказали, что сегодня мы идем на вечеринку, посвященную трехлетию «Milk».
-5-
Утром нас разбудил оглушительный стук в дверь.
-Кому че надо? – басом заорала я, не вставая с кровати, и тут же сообразила что на эту фразу, произнесенную по-русски здесь никто не ответит. Стук повторился. Натка подняла лохматую голову и с трудом разлепила глаз:
-Который час? Ой… резко встала, - пробормотала она и рухнула на подушку.
-Безобразие, в законный выходной поспать не дадут! – ворчала я, хватаясь за голову, - ой-ой, как больно… не надо было шампанским заливать все то, что мы выпили до этого…
-Полдесятого? – взвизгнула Натка, нечеловеческим усилием воли посмотревшая на часы, - кто посмел нас тревожить учитывая то, что мы пришли с дискотеки полшестого?!!
Я распахнула дверь. Там никого не было. И только на полу лежал одинокий клочок бумаги.
-Хм-м-м… записка. Интересно от кого?
В записке было только несколько слов: «Девочки, будьте добры срочно позвонить мне по номеру 3718. Месье Роже Пети»
-Это кто? – протянула я.
Ната выхватила у меня записку и перечитала ее:
-Это директор ресторана и гриля! Вряд ли он будет тревожить нас по пустякам в такой час! Видимо что-то случилось. Видать где-то мы накосячили…
-Где-то! – фыркнула я, - ты что не догадываешься где? Мы вернулись в пять и до полшестого шли эти несчастные сто метров до дома! Шли по саду для клиентов! Посмотри на мои туфли – я же все газоны вспахала каблуками!
Натка бросила взгляд на мои босоножки, сиротливо лежащие в углу, оценила комья земли и травы, налипшие на них:
-Перед воротами мы строили рожи в камеру ночного видеонаблюдения… наверное, зря…
-Ага, а я еще и с Жереми целовалась под окнами нашей общаги. С полчаса примерно. И только теперь поняла, что там тоже есть камера!
-Ты целовалась с Жереми? С которым из двух? – полюбопытствовала Натка.
-Ну не с Кисиным же коллегой, - съязвила я, - конечно с тем который позавчера смешно изображал автоматическую поливалку на пляже!
-Ничего себе! А чего мне не рассказываешь? – обиделась подруга.
-Потому что не время! – огрызнулась я, - расскажу тебе в самолете по дороге домой, потому что чует мое сердце, нас за такие выкрутасы выгонят из отеля и как следствие депортируют из страны!
-Да ладно, может не выгонят… Хотя если приплюсовать к этому позавчерашнее письменное предупреждение от месье Ванугардена с угрозой, что если клиенты будут продолжать жаловаться на шум в здании персонала по ночам, он примет радикальные меры…
-Это не мы! Это сосед наш, Матиас, который считает, что кататься в час ночи по лестницам на надувном матрасе это нормально! И те предупреждения получили все, а не только мы!
-Какая разница, все равно в этой стране во всем виноваты русские. Вспомни два года назад: ты накосячил, не ты, все равно все шишки на тебя… - злилась Натка, - ладно, чего там гадать, иди звони Роже.
-Сама звони! Это же твой начальник!
-С понедельника это твой начальник!
-Во-от, - ликующе протянула я, - а сегодня у нас что? Воскресенье. Так что пока он твой. Иди, а я пока чемоданы упакую на случай депортации.
Сон как рукой сняло. Я сидела на кровати скрестив пальцы и тупо повторяла: «только бы не депортация, только бы не она, Господи, я же так не хочу в Россию, вот позорище-то, через три недели вернуться ни с чем…Интересно, что я скажу родителям?».
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояла мрачная Натка. У меня упало сердце:
-Все?
-Что «все»? – передразнила меня подруга, плюхаясь на кровать, - все намного хуже!
-Черная метка в паспорте? – робко предположила я, и одернула сама себя, - что за бред! За попорченный газон не ставят черную метку!
-Да при чем тут метка, газоны и депортация!! – взвыла Натка, - Роже сказал, что в гриле сегодня куча резерваций, а официантов мало, поэтому мы должны выйти на работу через сорок минут! О Боже, за что???
Мы посмотрели друг на друга и хором сказали:
-Лучше бы депортация!
До этого ни та ни другая в гриле не работали, а только иногда наблюдали как он функционирует. Клиентов будет много – а значит, времени на объяснения тратить никто не будет, будут только многочисленные: принеси-унеси-подай, а вопросы: «а где это взять?» при этом совершенно нежелательны. А еще и мозг после большого праздника будет явно бунтовать против интенсивной работы. Я и по-русски иногда плохо понимаю в подобных ситуациях, а по-французски в смеси с итальянским и подавно…
Обуреваемая этими мыслями я машинально красилась, изо всех сил пытаясь создать иллюзию того, что эту ночь я сладко спала в своей кроватке, а не плясала на столе на вечеринке трехлетия «Milk». Честно говоря, получалось не очень. Натка вообще и не подумала накраситься, только причесалась:
-У меня сегодня выходной! Хожу как хочу! – твердо заявила она, застегивая блузку не на ту пуговицу.
Я засмеялась:
-Вперед, на мины.
В двенадцать часов народу в гриле еще не было. Около консолей слонялись мрачные официанты. Во второй секции гриля (а всего их было три) Флориан перекладывал вилки.
-Чего встали! – любезно поприветствовал нас месье Милани, - быстро одна в первую секцию, одна во вторую! Пошевеливайтесь!
Натка пихнула меня в спину:
-Чего теряешься? Иди к своей Судьбе от второго числа.
Я встала рядом с Флорианом и кисло улыбнулась ему. Он даже не подумал улыбнуться в ответ – видимо его ночь тоже прошла очень хорошо. Но надо отдать ему должное – когда началась работа, он очень доходчиво объяснил мне в каких случаях и куда надо бежать, что где брать, а также принцип устройства меню.
-Если клиент начинает капризничать и просить мороженое со вкусом, например, манго, вместо стандартных ванили, шоколада и клубники, которые можно взять на нашей кухне, у тебя есть два выхода, либо бежать на второй этаж в кондитерскую, потерять кучу времени и получить по пинку от всех за то что долго ходишь, либо вежливо сказать: нету, берите что есть. Понятно?
Я молча кивала.
К двум часам работа уже кипела вовсю. Не успевал столик освободиться, как Милани уже садил за него новых клиентов. Я, позабыв про сон и усталость, носилась как ошпаренная, по ходу дела переводя плохо говорящим по-английски и французски итальянцам заказы русских клиентов, тоже не блещущих знаниями иностранных языков.
-Маш, как будет по-русски «Steak-hache»? – спросил у меня калабриец Самуэль.
-Котлета, - сообщила я, наливая клиентам вино и исподтишка наблюдая как он бухнул тарелку на стол и гордо провозгласил: «Катлиеееета!».
Русские за столиком покатились со смеху, мы с Наткой тоже прыснули:
-Давай будем называть его теперь Котлетой? – предложила я, - все равно мы еще не всем придумали прозвища.
Французы очень не любят когда в нашей русской речи звучат их имена. Но повод пообсуждать их дают постоянно. Поэтому два года назад мы вывели закономерность – хочешь жить спокойно, повесь клички всем и сплетничай в свою радость. Немудрено, что шеф-бармен Жозеф стал Жозиком, Кристоф – Злобным Карликом, пристающий ко всем Фабио – Мартовским Котом, Флориан - моей Судьбой от второго июля, веселого бельгийца Матиса Натка именовала просто «Зайка». Роже мы сначала называли «веселый Роджер», как пиратский корабль в книжке про Питера Пена, потом когда наслушались того, как французы изображают наш акцент, и что им вместо «Роже» слышится «Руже», а «rouget» по-французски значит «барабулька», мы обозначили его «рыбьим» именем и на этом остановились.
Мое внимание неожиданно привлек громкий разговор за моей спиной. Флориан объяснял Котлете, что клиент попросил десерт, который называется «Colonel». Он очень важный человек, продюсер «Матрицы» и мы не можем сказать, что у нас этого нет в меню. Поэтому нужно пойти в бар наверху, взять там специальную вазочку на длинной ножке, потом пойти на кухню, попросить шарик яблочного мороженого. Пойти в ресторан который тоже находится на втором этаже, взять из тележки с дижестивами кальвадос, и налить в вазочку с мороженым. Взять у мойщика тарелочку, поставить туда вазочку и бежать вниз. И сделать это все надо очень быстро, иначе мороженое растает!
Судя по Котлетиному выражению лица, он не понял ровным счетом ничего. Флориан повторил ему все вышесказанное по-итальянски, но реакция была такой же. Тут взгляд Моей Судьбы упал на меня:
-Ты слышала, что я только что говорил? Можешь это сделать?
Я молча кивнула и через три минуты вернулась с «Colonel» и поставила его на стол перед продюсером «Матрицы».
Флориан весело взглянул на Котлету:
-Иди, Самю! У меня теперь есть более высокопроизводительный помощник!
Начиная с этой фразы, и до шести часов вечера я улыбалась во все мои тридцать три, включая зуб мудрости.
В конце утомительного рабочего дня, когда я стояла у консоли, наблюдая, как последние клиенты доедают десерт, Флориан подошел ко мне:
-Ты так хорошо работала сегодня… Честное слово, я бы тебя поцеловал за это, будь я не такой вспотевший и грязный!
Жереми –Автоматическая-Поливалка был забыт в ту же секунду. Я поправила выбившуюся из хвоста прядку и кокетливо посмотрела на Мою Судьбу:
-Ничего страшного. Меня переводят в ресторан, так что поцелуешь в понедельник!!
-6-
С понедельника начались мои трудовые будни в ресторане. Поскольку вся еда клиентам приносилась на огромных подносах, которые весили пять килограмм каждый, о том, чтобы мне поднимать их и речи не шло. Поэтому Роже поставил меня в бар – заведовать аперитивами. А когда аперитивы заканчивались, я сама была вынуждена искать себе заделье – либо идти помогать официантам, либо продавать глаза в блаженном ничегонеделании. Пообещав себе, что буду бездельничать в сентябре, я предпочитала первый вариант. В первые три дня скучно не было – приехали «Cartier», расставили по всему холлу витрины со своими баснословно дорогими украшениями и без устали пили «Беллини», поэтому первая половина дня проходила быстро. Вечерний сервис начинался с ожидания клиентов, и пока ресторан был пустым, я разговаривала с Флорианом обо всем – он оказался очень умным, потому что учился в Университете Ниццы, на факультете экономики, управления и права. Да с ним и просто так, по жизни, было интересно. Жереми недоумевал и обижался на то, что я возвращаюсь с работы глубоко за полночь:
-Почему Наташу отпускали пол-одиннадцатого, а тебя так эксплуатируют! Пожалуйся Ванугардену или я сделаю это сам!
Ну не могла же я ему сказать, что уже с десяти Роже каждые пятнадцать минут повторяет мне, что я могу быть свободной, а я только улыбаюсь, пою песни с пианистом, который играет здесь каждый вечер, примеряю украшения Cartier за 89 тысяч евро, мешаю коктейли, развлекаю клиентов болтовней на всех языках и исподтишка наблюдаю за Флорианом, не переставая ему улыбаться.
Натка меня понимала и не обижалась – у нее намечался роман с Матиасом, поэтому в данный момент времени мы нуждались друг в друге только для того чтобы поделиться тем «а как он сказал», «а как он посмотрел», «а как он пошутил»…
В четверг Роже поставил мне выходной. Он не совпадал ни с Натиным, ни с Поливалкиным, зато совпадал с Флориановским. Но поскольку тот радостно расписывал мне буквально по минутам что он будет делать и приглашения куда-нибудь пойти вместе не прозвучало, я решила что весь день проваляюсь на пляже.
Утром выяснилось, что у нас нет зубной пасты и ватных палочек, поэтому мне, как дежурной по дому, предстояло совершить пешую прогулку в Жуан ле Пен.
На выходе из отеля мне посигналил тонированный черный Мерседес. Стекло опустилось, появилась седая голова Вандоса:
-Машуленька, как дела, котеночек!
-Все нормуль, - бодро откликнулась я, - выходной у меня.
-Куда собралась?
-В Жуан, купить надо кое-что по дому.
-Садись, я в Канны еду, нам по пути.
Я плюхнулась на сидения. Но как оказалось мы вкладывали в словосочетание «по пути» совершенно разные понятия. Потому что вместо Жуана мы приехали на узенькую улочку, где Вандос снял штаны и сказал: «Ну, вперед, деточка!»
Я смотрела на него во все глаза, все еще думая, что он шутит. Но его намерения, как оказалось, были совершенно серьезными, потому что он ткнул на какую-то кнопочку и двери Хаммера заблокировались с характерным щелчком.
-Давай, вперед! Что ты смотришь! Не хочешь так, давай я тебе потом подарок куплю.
Я молчала, с ненавистью глядя на него во все глаза. В памяти совершенно некстати всплывала цитата из его книжки о том, что его взгляда никто не выдерживал, даже тюремщики. Поэтому глаз не отводила принципиально, а вслух произнесла одно-единственное короткое слово:
-Нет.
-Ну Машка, что тебе стоит? – заныл он, - доставь Вандосу удовольствие! Я тебе денег дам… Хочешь тысячу евро? За пятнадцать минут работы?
От его взгляда мне было жарко. Не страшно, я не умею бояться в момент опасности, а именно жарко. Очень хотелось упасть в обморок, но сознание было удивительно четким и ясным. А еще я поражалась сама себе:
-Нет, я сказала. Одевайте ваши штаны и поехали в Жуан. Либо выпустите меня.
Он расхохотался:
-Ну Машка, даешь! У тебя такие глаза, будто ни разу в жизни голого мужика не видела. А может ты не знаешь, как это работает? Дак я тебе покажу сейчас, - тон его стал угрожающим. Он схватил меня за шею и ткнул лицом себе в колени. Я заорала благим матом, скидывая левой рукой его руки с моей шеи, а правой ударяя по пульту блокировки окон, находившемуся между сидениями. Двери с тихим щелчком разблокировались, я выскочила из машины и рванула вниз по дороге на максимальной скорости, на которую была способна.
Я не помню сколько я неслась и как я оказалась около порта Галлис, который находился почти у въезда в Жуан. Сочтя что придорожные кусты более-менее подходящее укрытие, я уселась там, прямо на землю и… разрыдалась. Я же говорила, что не умею бояться в момент опасности. Страшно мне становилось всегда задним числом. Только в Галлисе до моего сознания дошло, что фактически меня только что попытались сначала купить как какую-то проститутку, а когда я отказалась – попытались изнасиловать. Что делать дальше было неясно, причем эта неясность казалась как дальнейших отношений с Вандосом, который никуда не денется из отеля до сентября, так и моих самых ближайших планов. В Жуан мне как-то расхотелось, а путь домой вдоль дороги, справа от которой была скала, а слева обрыв представлял некоторую опасность. Поэтому еще с полчаса я лила слезы, оплакивая собственную глупость, толкнувшую меня сесть к нему в машину, и собственное бессилие. Устав рыдать и так и не найдя правильного решения в этой ситуации я достала телефон и начала прикидывать, кому можно позвонить и спросить совета. Доходило два часа, Натка в бассейне заканчивала только в шесть. Поливалка не брал трубку. Выход оставался только один.
-Флориан… ты можешь пять минут поговорить со мной? – спросила я, как мне показалось спокойным тоном, и опять разревелась.
-Что случилось? – обеспокоился он, - почему плачешь?
Я хлюпая носом вкратце поведала ему о Вандосе.
-Ты где сейчас? – деловито спросил он.
-У порта Галлис, в кустах. Я боюсь идти домой. Вдруг он там... – мои новые всхлипывания перекрыл гудок корабля, встающего на якорь.
На нахождение выхода из ситуации над которой я ломала голову битый час, Флориану понадобилось несколько секунд.
-Значит так… Я сейчас в горах, примерно через час буду в Антибах. Заеду домой, поставлю мотоцикл, возьму машину и приеду за тобой. Если тебе очень страшно, жди меня в Галлисе, если не очень, возвращайся в Эден Рок, я приеду туда. Вряд ли твой «друг» поедет по дороге ловить тебя. Дома возьми купальник, переоденься, я заберу тебя к себе домой, и ты проведешь остаток этого дня со мной. Будем купаться в бассейне, загорать, играть с моей собакой… - он разговаривал со мной как с маленькой девочкой, необычайно ласковым тоном и от этого мне становилось еще хуже. Вот если бы он наорал на меня и сказал, что я дура и на сто процентов сама виновата в этой ситуации, я бы в момент обрела способность трезво мыслить и силы чтобы дойти до дома. Но нет…
-Хорошо, - прошептала я, потому что голоса у меня уже не было, - постараюсь пойти домой. Позвони мне когда подъедешь к отелю.
-Вот и умница, - весело сказал Флориан, - до скорого. Вытирай глазки, моя красавица и больше не плачь. Все уже позади. Целую. A tout de suite.
Я захлопнула крышечку телефона, вытерла глаза, напялила темные очки чтобы не пугать проезжающие машины, вышла из кустов и побрела вверх по дороге, в Эден Рок. Не успела я пройти и ста метров, как около меня раздался скрип тормозов. Я инстинктивно отпрыгнула в сторону, с твердым намерением сигануть вниз с обрыва, чем вернуться в Хаммен Вандоса, но услышала только громкий смех:
-Эй, маленькая русская, хватит упражняться в акробатике! Ты в Эден Рок? Поехали с нами.
Сообразив, что Вандос не стал бы разговаривать со мной по-французски и уж тем более никогда бы не назвал маленькой русской, я нагнулась, посмотрела в машину и вздохнула с облегчением: Натина судьба от 30го июня и Жан-Марк махали мне руками из раздолбанного синего Рено. Наверное это был единственный раз в жизни, когда эта раздристайка была мне дороже всех Порш Каен и Бентли вместе взятых. Я села в машину не снимая темных очков, и закрыла дверцу:
-Поехали!
Странно, но даже дома я не чувствовала себя в полной безопасности. Наверное, с полчаса провела в душе, сквозь шум воды опасливо прислушиваясь ко всем шорохам за дверью. Удивительно, но ощущение того что я все равно грязная не покинуло меня, даже после того как я вылила на себя полфлакона геля для душа. К моменту звонка Флориана я уже была одета и причесана. Краситься я не стала, рассудив что красные опухшие глаза уже ничем не замаскируешь, и к тому же мне сегодня официально разрешено быть страшненькой. Положение, что называется, обязывает.
Флориан приехал ровно в три. Расцеловал, по французской традиции, хотя раньше он откровенно игнорировал это правило вежливости, усадил в машину, тронулся с места. Всю дорогу до его дома я молчала, разглядывая окрестности, хотя и без этого знала их наизусть, чуть ли не каждое деревце.
Флориановская собака, Валентина, бассет с умильнейшей мордой радостно кинулась на меня, виляя хвостом, и тут же поцарапала. Кое-как уняв поток бурной собачьей радости, Флориан провел меня к бассейну, где уже стояли два лежака, зонтик, а на столике громоздились соки, фруктовые сиропы и вода, которую все французы потребляют в больших количествах.
Устроив меня с максимальным комфортом на солнышке, он закурил и попросил еще раз рассказать всю историю с Вандосом, начиная с момента знакомства. Я вздохнула и уже спокойно изложила всю историю, с самого начала.
-… вот так, я думала меня уважают как человека, а оказалась, что он меня фактически за проститутку держал… - закончила я.
Флориан улыбнулся. (Какой же он красивый, когда улыбается!)
-Знаешь, редко какая проститутка может похвастаться тем, что ей платят тысячу зараз… Знаешь сколько вообще расценки здесь?
-Нет, откуда?
-Сорок – максимум. В том же Валлорисе вообще за тридцатчик.
Внезапно я ощутила прилив идиотской гордости:
-Ну надо же! Я элитная!
-Пошли купаться, жарко, - предложил он, прыгая в воду так, чтобы брызги достали и до меня. Я засмеялась и нырнула, схватив его под водой за ногу. Вдоволь наоравшись и напрыгавшись, мы вылезли на бортик и уселись рядом, разглядывая гладкую, светло-голубую поверхность. В тот момент я ощущала удивительное спокойствие. Как будто за стенами этой виллы и не было вечно куда-то спешащего Эден Рока, всех проблем этой жизни. Были я, он и Валентина, лежавшая неподалеку в траве. С каждой секундой этот человек нравился мне все больше и больше. Я мысленно пообещала себе, что когда-нибудь мы также будем лежать у бассейна, только мы уже будем вместе, и я смогу просто так взять и поцеловать его, потому что мне так хочется, а он обнимет меня и скажет: «а помнишь, как все начиналось…». Картинка была настолько ясной, что я помотала головой и потерла виски, отгоняя видение. Флориан истолковал это жест по-другому.
-Знаешь, я даже немножко рад, что он русский.
-Кто?
-Кто-кто! Твой друг Вандос. Потому что если бы он был французом или итальянцем мне бы было стыдно за мою национальность. А так...
-А так мне стыдно за свою, - хмыкнула я, - мне за нее и так постоянно стыдно, когда русские клиенты начинают орать на персонал, капризничать, еще и между собой говорить о вас гадости на своем языке потому что вы их не понимаете. Вот без шуток! А иногда когда они не знают что я русская они и про меня гадости говорят. Только я их иногда уже на нашем родном языке на место ставлю.
Флориан усмехнулся:
-А ты не такая простая как кажешься. И улыбаешься, не то что ваши все… И акцент у тебя забавный. Вы, русские, принципиально не открываете рот когда говорите?
-Знаешь, если ты в нашей стране будешь широко раскрывать рот, особенно зимой ты рискуешь схватить простуду. У чукчей вот которые совсем на севере вообще гласных нет, практически одни согласные.
-Да, но тут ты не подцепишь простуду, так что не бойся открывать рот. Это не упрек а так, дружеский совет.
-Не бААюсь, - передразнила я его, перебираясь на лежак и блаженно прикрывая глаза.
День плавно катился к вечеру, но Флориан казалось вовсе не спешил отправить меня в отель, а наоборот посоветовал мне позвонить Нате, и сказать, чтоб к ужину меня не ждала, и с Вандосом никуда не выезжала. Натка поохала над моей историей и подумав сказала, что мы сами виноваты: «… потому что шутки на тему «какая ты сладенькая, я бы тебя изнасиловал…» надо было пресекать на корню, а мы все хи-хи, да ха-ха, вот он и подумал, что мы не против». После этого разговора у меня как-то стихийно упало настроение и в ответ на предложение поехать поесть я заявила, что собираюсь как следует напиться.
Флориан молча пожал плечами и завел машину:
-В конце концов можно пропустить по стаканчику а пиццу домой заказать…
Поняв, что французский глагол «boire» не отражает всего размаха того, что я собиралась сделать, я поворчала немного и уселась в машину.
Флориан понял что я вкладывала в понятие «напиться как плотник» в тот момент когда я схватила с полки в «Carrefour» одновременно текилу, малибу и виски, хотя последние я вообще не употребляю – не люблю. Он до последнего думал что я шучу. И только около кассы прочувствовал всю серьезность моих намерений, и схватил меня за руку.
Я повернулась к нему:
-Ну что? У меня хватит денег на это, не волнуйся!
Флориан приобнял меня за плечи и отвел обратно к полкам с алкоголем.
-Денег чтобы купить хватит. А чтоб забыть – нет.
Две пары глаз скрестились в безмолвной дуэли. После этого я медленно поставила Малибу и виски обратно на полку. Но текилу прижала к себе как грудного младенца.
-Так-то лучше, - улыбнулся Флориан, - пошли еще возьмем лимоны, соль дома есть…
Я устало потерла глаза руками:
-Флориан, ну откуда ты взялся, такой умный… Я серьезно, не издеваясь… Откуда ты столько всего знаешь, включая то что алкоголем ничего не лечится. Я вот им все лечу. И душевную боль в том числе… помогает, хоть и ненадолго.
-Да, а с утра у тебя к душевной боли прибавляется еще и головная, - хмыкнул он, - знаешь, моя бывшая подружка была в такой же ситуации много лет назад. Только она не сумела сбежать как ты… И я в принципе понимаю что ты сейчас испытываешь. И то что помылась наверное десять раз, но все равно ощущаешь себя грязной… и твое желание уснуть и обнаружить что это все тебе приснилось… да еще плюс ко всему ты не дома. Ведь если бы такое случилось с тобой там, и ты бы пришла домой в слезах, твоя мама бы обняла тебя крепко, а папа пообещал бы что убьет его… а тут… одна в чужой стране. Будь это не ты, я бы не приехал. Извини, но у меня один выходной в неделю и я имею право побыть в горах, с мотоциклом.
-Ну простите, - оскорбилась я, не поняв ровным счетом ничего из этой тирады. Похвалил он меня или поругал? Оторвала его от дел, неудобно конечно, но с другой стороны, если бы не я не приехал бы… или это ситуация такая из-за бывшей его? Хорошо или плохо что он нас сравнивает? Неизбежно, скорее всего… Но не стала упоминать о том, что если бы такое случилось дома я бы никому кроме лучшей подруги не рассказала о произошедшем, иначе мама бы слегла с инфарктом и никогда больше меня бы никогда не отпустила. И потом, дома я не сажусь в машины к малознакомым людям. Франция вообще страна где я даю себе поблажки и делаю глупости… Пусть считает что спас меня. Потом если предъявит что я так влюблено смотрю на него, можно ответить: а что ты хочешь, девочки всегда влюбляются в своих спасителей… А уж если они им и раньше нравились, то пиши пропало… Точнее пропала. Я. Сейчас.
В полдевятого к Флориану в гости заехал Гиги. И чуть не потерял глаза, увидев как я мирно пью чай за столом в кухне.
-Ты-то как тут оказалась? – вежливо поинтересовалась «моя подружка».
Флориан вопросительно взглянул на меня. Я чуть заметно покачала головой. Затем мы оба уставились на Гиги и хором сказали:
-Да так… случайно… шла-шла и зашла.
Только Гиги мог в это поверить. И оставить без комментариев.
Вечер прошел тихо и уютно. Мы ели пиццу и смотрели последний «Пункт назначения». При каждом новом ужасном событии я, к вящей радости Валентины, пасущейся под столом, роняла на пол кусок пиццы, закрывала глаза руками. Флориан наливал мне и себе по очередной рюмке текилы, а когда Гиги робко изъявлял желание «ну хотя бы попробовать», слышал дружный ответ: «Ты за рулем, ты не пьешь!».
В двенадцать часов, когда кончился фильм и по экрану пошли титры, мы допили текилу и Флориан велел Гиги везти меня домой как самый ценный груз. Тот молча отправился заводить машину. Мы остались вдвоем в тени большого дерева, растущего во дворе. От выпитого у меня немного кружилась голова. Я покачнулась, не устояв на ногах. Флориан подхватил меня и по инерции прижал к себе.
-Спасибо тебе, - прошептала я, хотя нас и так никто не мог услышать.
-Не за что, - также шепотом ответил он и поцеловал меня в щеку и краешек губ.
-Спокойной ночи.
-Пусть тебе приснится кто-нибудь, о ком тебе приятно думать…
А я и так знала, кто мне будет сниться в эту ночь.
-7-
-Как это мило и трогательно! – восхитилась Ната, слушавшая мою историю на следующий день за завтраком, - он спасает тебя и влюбляется и все заканчивается свадьбой, на которой гуляет весь Эден Рок, надеюсь я в числе приглашенных.
-Полегче, - охладила я ее пыл, - он мне ничего не сказал даже по поводу того что я ему нравлюсь. Единственно, можно это предположить исходя из фразы «если бы это была не ты, я бы не приехал».
-Да ладно, - беспечно махнула рукой Натка, - начало как говорится, положено, а дальше все наладится!
-Надеюсь, - вздохнула я, - до вечера.
Вечером Вандос явился в ресторан, хотя раньше за ним этого не водилась. Я, услышав его голос за спиной, чуть не выронила поднос с напитками, который держала в руках. Шеф де ранг Омар, заботливо подхватил меня под руку:
-Что случилось? Тебе плохо? Ты так побледнела….
-Мне как-то не очень…, - промямлила я, поставив поднос на консоль, - ты не мог бы это отнести, а я пойду посижу две минуты в подсобке и приду… Это кстати последние аперитивы на сегодня.
В момент когда я уже собиралась толкнуть дверь, ведущую в кухню, Вандос все-таки меня заметил:
-Машуленька-а-а!! Иди сюда, обнимемся, поцелуемся!
Флориан, шествовавший в это время на кухню с очередным заказом заметил ужас на моем лице и немедленно вмешался в ситуацию:
-Маша, тебя Роже зовет, давай быстрее сюда!
Я виновато пожала плечами и скрылась в кухне.
-Спасибо, Флориан. Роже правда меня звал?
-Нет конечно, - фыркнул он, - его сегодня вообще нет. Балом правит Милани.
-А-а, - протянула я, - все понятно. Спасибо еще раз.
-Не за что. Мы сегодня с Гиги собираемся пойти пропустить по стаканчику. Пойдешь?
-Не вопрос, - обрадовалась я, - пойду конечно!
Гиги, кажется, тоже не имел ничего против моей персоны. Выпив по коктейлю в одном из Антибских баров, мы развеселились и решили продолжить праздник на заброшенном пляже. В итоге через час Гиги уснул прямо на земле, а мы с Флорианом сидели на берегу, рассматривая звезды, плывущие вдалеке кораблики, и беседовали о жизни.
-У тебя есть друг в России? – поинтересовался он.
-Есть, - по привычке соврала я, - то есть нету…
-Вот мне тоже почему-то кажется, что нету. А почему нету?
Я пожала плечами:
-Это трудно объяснить. Мальчики, с которыми я училась в школе, а это была лучшая школа в городе, теперь звезды нашего института. Но я их даже не рассматриваю как возможных кандидатов, они мои друзья, мы выросли вместе. А остальные мне просто не нравятся, даже как друзья. Знаешь, не хочется заводить отношения с тем, кто кроме дешевого пива и футбола ни о чем поговорить не может… И потом, пожив в Европе начинаешь сравнивать, и это сравнение не в пользу русских, вот поэтому я и одна.
Флориан покачал головой:
-Все равно я не очень понимаю. Ну не может быть, чтоб все были одинаковыми. Что, ни один русский мальчик не сидел летней ночью с тобой на пляже и не смотрел на звезды?
Я фыркнула:
-Ты подумай логически, откуда на Уральских горах пляж!
-Да, но теоретически вы могли сидеть где угодно, в любом романтическом месте, и он мог бы делать вот так (он обнял меня), так (погладил по голове и по щеке) и так (поцеловал).
Романтический момент, который я наверное буду вспоминать еще очень долго закончился прозаическим сопением просыпающегося Гиги.
-Вот паразит,- по-русски пробормотала я, влюблено глядя на Флориана, и тут же попросилась домой. Никто не возражал.
-8-
Следующие три дня мы выезжали исключительно втроем и исключительно в бары, что меня безумно злило.
-Мне кажется Гиги превращается из моей подружки в заклятого врага, - жаловалась я Нате, - хоть бы раз сказал, что устал и хочет спать! Мы ведь то в два то в три часа ночи возвращаемся! Не узнаю его! Флориан что, приплачивает ему, чтоб таскался с нами?!
-Может ему надо подумать, - предположила Натка.
-Раньше надо было думать, - злилась я, - до того как целовать меня! Теперь я уже начинаю думать, о том, нужна ли я ему или просто трачу свое драгоценное время! Мы сегодня идем в клуб?
-Если ты не сопровождаешь Флориана и Гиги, то конечно идем, - встрепенулась Натка, готовая тусоваться день и ночь.
-Отлично! - обрадовалась я, кувыркнув тарелку с едой себе на белую рубашку, - о черт! Ну ладно, подумаешь! Буду ночью с Жереми-Автоматической-Поливалкой целоваться!
-Флориан просил передать, что сегодня мы едем в Жуан есть мороженое, - сообщил мне Гиги примерно через час.
-Ой… - фальшиво расстроилась я, - а я уже подумала, что мы никуда не идем и договорилась с нашими поварами идти на дискотеку. Очень жаль, идите есть мороженое без меня…
Гиги пожал плечами и отошел.
На дискотеке я исполнила свою утреннюю угрозу и была настолько мила и приветлива с Поливалкой, что он решил, что я – Женщина его жизни.
-Слышите все!! Это Женщина моей жизни!!! – орал он на всю дискотеку, - и в следующую пятницу мы поженимся!! Я подарю ей… что ты хочешь дорогая?
-Порш Каен, - не задумываясь ответила я.
Поливалка осекся на секунду, но подумав, что самое главное пообещать, продолжил, - да! Порш Каен! Все что ты хочешь!! Все для тебя! За это надо выпить, будешь «Пастис»?
Пастис - чисто французский напиток, причем специализация юга. По крепости он сродни водке и текиле, а вот основным его неалкогольным компонентом является анис, который я терпеть не могу. Он ассоциируется у меня с «бронхолитином», которого в детстве я выпила немереное количество. Поэтому неудивительно, что я скривила лицо насколько могла, и объяснила, что Пастис я не употребляю. Вообще.
На Поливалку было просто жалко смотреть:
-Что? Ты не пьешь этот божественный напиток?! Всё, ты больше не Женщина моей жизни.
Не сказать, что я особенно расстроилась, но положение все-таки решила поправить.
-Послушай, это же прекрасно, что я не люблю Пастис! Ведь посмотри (выразительный жест в сторону всего, что было выпито с начала вечеринки – внушительная гора, надо сказать) – я пью практически все! И представь, начиная со следующей пятницы, ты будешь приходить домой, в наше семейное гнездышко, и там тебя буду ждать я. Ты откроешь наш алкошкаф и увидишь, что все выпито, потому что я скучала пока тебя не было и решила тяпнуть… А так, ты будешь в стопроцентной уверенности, что я могу выпить все и пойти побираться по соседям, но твой любимый напиток останется нетронутым!! Понимаешь?
Жереми с минуту смотрел на меня, потом просиял:
-Точно! Как я сам не догадался! Ты все-таки Женщина моей жизни!.. Иди сюда, я тебя поцелую…
Неудивительно, что при таком раскладе на работе с утра я была сонной и вообще ничего не соображала. Роже с Милани ворчали на меня по очереди.
В обеденный перерыв я немного поспала, и мне стало лучше. Поэтому перед выходом на вечерний сервис успела сделать прическу и накраситься, как следует. Провожаемая свистом консьержей я дошествовала до ресторана, собрала комплименты от всех метрдотелей и клиентов, и напевая принялась за работу.
Флориан, явившийся как обычно в восемь, ничего не сказал, но придя за шампанским для шестидесятого столика заговорщическим шепотом позвал меня погулять в Антибы, пообещав показать мне что-то интересное.
-Ладно, свистни Гиги, чтоб зашел за мной после работы.
-Гиги не поедет, - сообщил Флориан будничным тоном.
Я дернула рукой и налила шампанское мимо бокала:
-Не поедет? Как же так, неужели он наконец-то захотел спать?
-Ну если ты хочешь, можем его позвать… - не уловил Флориан моей иронии.
-Не хочу! – взвизгнула я, наливая шампанское мимо второго бокала, - иди уже, пожалуйста, к столику, я сейчас им принесу все сама!
-Ренальди, кончай отвлекать ее, - прогремел у меня над ухом голос Роже, - последнее время она и так что-то не в форме. Посмотри как ты шампанское налила, тут много, тут мало, тут лужа… Бармен по случаю… Почему в этом бокале лишку? Что, клиенты за 60м столиком твои друзья?!
-Еще нет, но если оценят то, сколько я им налила, то непременно ими станут, - пообещала я, хватая поднос. Роже недовольно покачал головой и пошел на кухню.
Флориан отвернулся, но по вздрагивающим плечам я поняла, что он беззвучно смеется.
В момент, когда я после работы истерически переделывала макияж, появились Натка с Матиасом.
-Куда это ты?
-Я с Флорианом поехала в Антибы.
-Ясно. Я только что видела Гиги, он просил, чтобы ты за ним зашла.
-А он не приглашен, - злорадно сообщила я, - наконец у нас произойдет жалкое подобие свидания!
-Ну может ты не права и все не так уж плохо, - попыталась успокоить меня Натка и оказалось абсолютно права.
Я была в Антибских барах и клубах, но никогда не предполагала, что сам город настолько красив. Несколько улиц были полностью пешеходными и утопали в каких-то розовых, вкусно пахнущих цветах. Там была огромная старинная крепость – из тех времен, когда на этой территории жили итальянцы, маяк, где все влюбленные должны были загадывать желание. Даже я с присущим мне цинизмом не могла не восхищаться красотами города и… моего гида.
-Видишь эту площадь и три дома? Так вот, это не Антибы. Это независимая коммуна. Вот это ларек туда тоже входит, а зонтик от солнца около ларька – это уже Антибы. У этой коммуны свой язык, нечто среднее между французским и итальянским с примесью английского, свои какие-то особые обряды. Здорово, правда?!
Закончилась наша экскурсия на ступенях древнего амфитеатра, куда я присела не чувствуя ног под собой:
-Гид-садист это что-то! Хотя надо отдать должное, рассказываешь ты интересно. Сколько примерно мы прошли?
-Всего ничего, порядка шести километров…
-Сколько?! - взвизгнула я, - еще прибавь к этому то что я сегодня за вечер прошла. Говорят, хорошо обученный официант пробегает 10 километров за смену. Итого 16. Уууужас. Ноги завтра болеть будут…
-Так это хорошо обученный, - Флориан не упустил случая меня подколоть, - а не тот который стоит весь вечер в баре и не может налить одинаковое количество шампанского в два бокала. Как там Роже тебя назвал: «бармен по случаю»?
Я понимала, что он шутит, но демонстративно надулась и отвернулась. Он засмеялся, обнял меня сзади и поцеловал.
Бедняга Жереми был забыт во вторично, на этот раз окончательно, вместе со свадьбой и обещанным Порш Каен.
«Вот и закончилось укрощение строптивого… Три недели понадобилась…Много, если подумать…для Франции много» - цинично-прагматическая мысль текла в голове параллельно и независимо от того чувства головокружительного восторга, которое охватывало меня каждый раз когда я смотрела на него. Ведь теперь я могла поцеловать его, взять за руку, и разглядывать его сколько душе угодно. Единственный вопрос, который меня очень беспокоил: как отреагируют все остальные на тот факт, что мы встречаемся. Разозлятся? Обидятся? Начнут в отместку грузить работой? Милани так вообще жизни мне не даст, и так из каждого слова яд сочится. Хотя, что взять с дважды разведенного пятидесятилетнего страшного мужика? Флориан, будто прочитав мои мысли, на обратном пути предложил мне не говорить никому о том, что мы теперь вместе, и на работе вести себя как обычно:
-Я видел, до чего доводили Наташу с Матиасом, хочешь также?
Я не хотела. До Натки в течение двух недель докапывались все кому не лень с самыми дебильными вопросами, включая: «Хорошо ли ты провела ночь?». Повторения истории мне совсем не хотелось, поэтому предложение держать отношения в тайне я поддержала с радостью.
-Только Натка знает…
Флориан поцеловал меня в шею:
-Это ничего.
Мы нежно попрощались, и он поехал домой, благо спать нам оставалось совсем недолго, доходило полчетвертого.
-9-
Так и проходили наши дни. Днем едва заметный обмен взглядами и улыбками, а вечером мы встречались на паркинге отеля и уезжали куда-нибудь подальше от Эден Рока, в места где вероятность того что нас кто-то увидит была практически нулевой. На машине можно было поехать в Канны, Сен Лоран дю Вар, Биот, Манделье… Флориан как коренной житель этого региона знал все окрестности и всегда находил что-нибудь интересное, чтобы показать мне. Наши свидания никогда не походили одно на другое. Единственное, что меня настораживало – он не приставал ко мне в пределах допустимого. Все европейцы практически с первых пятнадцати минут общения с девушкой лезут ей, извиняюсь, под юбку, а этот вообще не давал волю рукам. Через неделю, когда я, сломав голову над размышлениями о его возможных болезнях и немощах, максимально тактично рискнула завести об этом разговор, получила в ответ пространную речь об отношениях между мужчиной и женщиной, которые «должны строиться не только на постели, но на духовной близости». А финальная фраза этого спича: «Ничего не будет, пока я не пойму, что у нас все серьезно» повергла меня в шоковое состояние.
- Ты представляешь себе! Он рассуждает как девятиклассница какая-то! Как у нас может быть все серьезно, если я здесь всего на три месяца… Уже на два практически… Нет, мне не спичит, я не нимфоманка какая-нибудь, просто меня безмерно удивляет этот факт… - делилась я с Натой однажды утром, пока та собиралась на работу.
Подруга, в игрушечной собаке которой с недавних пор жила коробка с презервативами, слушала и кивала:
-Ничего не как девятиклассница, а как зрелый мужчина!
-Или больной мужчина! Он же хочет, я чувствую! Я же не слепая! Но почему-то сдерживает свои проявления…
-Да это все если вдуматься вообще странно… Вот зачем скажи на милость вам скрывать ваши отношения?! К тебе ж пристают все по очереди, включая пианиста. А ко мне нет. Поговорили и забыли. Знают, что я с Матиасом и не лезут.
-Пускай пристают, мне без разницы, - отмахнулась я, - мне легче стерпеть их приставания, чем вопросы о Флориане. А так… здорово. Они умирают от любопытства, куда я деваюсь каждый вечер, но не злятся ни на кого, все в равном положении. Правда, Милани меня уже достал…
Я не преувеличивала. С самого нашего приезда мы были объектом пристальнейшего внимания и самой нежной любви всех мужчин нашего ресторана – начиная от стажеров и коми, и заканчивая метрдотелями и дирекцией. Ненавидел меня только месье Лоренцо Милани. Стоило мне появиться на пороге ресторана или гриля ровно в 9.30 утра, как я слышала:
-Явилась, бездельница!! Все люди начинают в восемь утра, а она приходит в полдесятого, когда вся уборка уже закончена! Можешь ничего не говорить, знаю, опять вернулась в шесть утра, а сама на пляже с кем-нибудь бум-бум. Что, Зозо по-твоему не прав?
Факт, что 9.30 стоит в моем планинге как время начала моей трудовой деятельности его совершенно не волновал. А с какой радости я должна называть этого жирного и пошлого дядьку Зозо было вообще непонятно.
Критике подвергалось абсолютно все: коктейли я делаю не так, воду я разливаю не по-людски, тяжеленные подносы я таскаю как быдло – двумя руками, а надо одной и на плече, итд.
Сначала я молча слушала. Потом не слушала, также молча. Фыркала и отворачивалась. Демонстративно уходила. Не помогало ничего. Парадокс заключался еще и в том, что Милани приходился крестным Флориану. Поэтому неудивительно, что я решила пожаловаться на него своему любимому, но потерпела сокрушительную неудачу.
-Я ненавижу его еще больше чем ты и это взаимно, - сообщил мне Флориан в романтический момент, когда мы шагали по Жуан-ле-Пенскому лесопарку, а потом приобняв дурашливо запищал, - бедная маленькая русская кукла устала от приставаний больших дядек…
Я как обычно чуток подулась и простила его, но зуб на Милани все-таки затаила. Шанс отомстить представился буквально через пару дней.
В один прекрасный вечер, шеф-кондитер увидев скорбное выражение моего лица по случаю прихода десятерых клиентов в пол-одиннадцатого вечера выдал мне четверть огромного шоколадного торта. Милани, увидев меня около кондитерской с ложкой в руках, всю перемазанную шоколадом, погрозил мне жирным волосатым пальцем:
-Осторожно, бездельница, от этого толстеют!
Я отставила тарелку и повернулась к нему:
-Не беспокойтесь, месье Мими, как только я стану как вы, я тут же брошу есть.
Милани покраснел. Потом посинел:
-Ты что, хочешь сказать, что я толстый?!
-Посмотритесь в зеркало, - посоветовала я, снова принимаясь за торт.
Роже, подошедший сзади, чуть со смеху не умер:
-А она молодец, наша маленькая! Умеет за себя постоять. Осторожно, Лорецо!
Милани фыркнул и удалился. Я осталась праздновать победу.
Большинство уменьшительных во французском образуется путем удваивания первого слога. Жереми – Жеже, Лорис – Лоло, Кристиан – Кри-кри. «Мими» - по-французски значит «милашка». Представляете, как бесился Милани, слыша это полугейское прозвище из моих уст. Когда я поняла, что за наглые ответы мне ничего не будет, мой гадкий рот, просто не закрывался.
В пятницу я сообщила ему, что по нему как по часам можно сверять время – если он наливает себе первый бокал розового шампанского, значит время ровно 21.00. Мими машинально взглянул на часы и увидев, как 21.00 перемигнула на 21.01 опять посинел от злости и ушел на кухню, где заливался до самого вечера.
Наутро в гриле, где по планингу работали и я, и Ната, Милани подошел сам:
-Опять груши околачиваешь, бездельница? Еще и подружку отвлекаешь… - он осекся увидев около нас обоих Николашек, Кристофа и Гиги.
-Нет работы, - пояснил ему Гийом, - в Багдаде все спокойно…
Мими оглянулся, и увидев пустое помещение решил присоединиться к нашей веселой беседе. В тот момент мы как раз обучали Николая Первого основам русского мата.
-А я знаю по-русски одно слово «арррррбуз», - встрял Милани, - и почему-то оно наводит меня на мысли о сексе.
Все присутствующие принялись на всех языках пояснять Лоренцо перевод. Пополнив свой словарь очень корявым «как дела» звучавшее в его интерпретации как «какудиа» он торжествующе повернулся ко мне:
-Ну как? За сколько времени я смогу заговорить по-русски?
Я фыркнула:
-Это же зависит от способностей, у молодых память хорошая, а вот пожилые дяденьки как вы усваивают уже хуже…
Когда смысл фразы достиг мозга Милани, тот опять позеленел:
-Что?? Опять хамишь, нахалка?! А ну-ка быстро схватила ведро и тряпку и помыла пол!! Ух и побегаешь ты у меня сегодня…Да как ты смела сказать, что я старый?! Да у меня вся жизнь впереди! Ведь правда же?- обернулся он к Натке за поддержкой.
-Конечно, - подтвердила она и довольно громко добавила, - следующая.
Милани хлопнул дверью подсобки с такой силой, что штукатурка посыпалась.
-10-
Флориан был удивительным человеком. Этаким нестандартом, для подхода к которому нужно было искать нечто необычное… Например приставания русских клиентов, то и дело норовивших ухватить меня за зад и постоянные приобнимания персонала его совершенно не трогали. Зато тот факт что в свободные пятиминутки во время вечернего сервиса я предпочитала слушать пианиста, облокотившись на рояль, и тихонько подпевала, или иногда просила его сыграть мне «Лунную сонату», бесили Мою Судьбу до невозможности. Однажды вечером этот образец сдержанности даже высказался по поводу классической музыки:
-Вот U-2 это прикольно, а классика… не… и чего ты вообще торчишь около этого рояля… тебе мало экспериментов со старыми дядьками?
-Пианист хороший! – заступалась за него я, - он меня даже в театр звал…ты же не пойдешь со мной в театр!
Флориан хмыкнул и перевел разговор в другую плоскость.
-Мы с тобой можем составить отличный дуэт, - сообщил мне пианист как-то вечером, засовывая в карман, очередные чаевые от благодарных клиентов.
-Дуэт «Эден Рок», - пошутил пробегавший мимо Ванугарден.
-Получить мировую известность быть всеобщими любимцами… - вдохновилась я.
-Нет, всеобщими не получится. Уже тут есть парочка тех, кто меня просто ненавидит…
-Кто? – поразилась я.
-Один из метрдотелей, толстый такой…
-А-а, месье Мими! – обрадовалась я,- ничего, он всех ненавидит… особенно меня, но я больше его не боюсь. А кто второй?
-Не знаю по имени… невысокий такой, с голубыми глазами… Он каждый раз так злобно смотрит на меня… аж мурашки по коже.
Ко мне в душу закралось смутное подозрение.
«Невысоких с голубыми глазами» было трое. Алессандро, которому было положить на все, кроме денег. Франсуа, мой названный брат, потому что у него тоже не было пояса в джинсах, а трусы были натянуты до подмышек и выставлены на всеобщее обозрение. Я выглядела точно также с тех пор как потеряла четыре килограмма и была вынуждена постоянно ловить джинсы руками во время утренней уборки, которую я делала в гражданской одежде. Третьим врагом искусства по логике вещей был… Флориан.
Пианист решительно отверг и Алессандро, и Франсуа, посмотрев на них:
-Нет, не эти. Есть еще один… Но его что-то нет сегодня.
Конечно, нет! Потому что Роже не знаю уж по каким причинам поставил «этому» выходной на сегодня, а мне на завтра.
-Это мой друг, - по секрету сообщила я, - только мы никому не говорим, а то мне может здорово влететь, понимаете? Я все-таки работать приехала, а не романы заводить.
Пианист, сам женатый на японке, насколько я знала, тут же вник в положение и совершенно успокоился:
-А-а, наверное он просто ревнует. Хотя мне кажется у него тяжелый характер.
-Вам кажется… у него просто взгляд такой… и жизнь тяжелая…
-Но какая бы ни была тяжелая жизнь хоть раз все-таки можно поздороваться… - резонно заметил пианист, и я замолчала.
Вечером Флориан написал смс. Попросил уточнить, во сколько ему завтра на работу: к восьми или к полдвенадцатому. Расписание его я знала наизусть, поэтому тут же настрочила «к 11.30». Ответа не последовало. Я пожала плечами и решив что он с друзьями гоняет на моциках где-нибудь в районе Вара, написала Нате записку «не жди меня на завтрак, я впала в спячку» и отправилась в кровать, предвкушая завтрашний сон до полудня.
В полвосьмого телефонный звонок выдернул меня из сладких объятий сна. Отразив, что мелодия «Бессаме мучо» может играть только в одном конкретном случае, я схватила трубку:
-Флориан? Что-то случилось?
-Спишь, соня? – раздался в трубке его веселый голос.
-Нет, картошку чищу, - разозлилась я, - ты звонишь мне в мой выходной в половине восьмого, чтобы справиться о том насколько мне сладко спится?!
-Естественно. Сколько времени тебе нужно, чтобы встать и выйти из дома?
-Часа три.
-Не пойдет. Даю тебе 15 минут и выходи на паркинг, я тебя жду там.
-Зачем?
-Ты же вчера просила отвезти тебя в банк. А я не смог. Поэтому поедем сейчас. А потом завтракать.
И это было святой правдой. Нам выдали первую зарплату, причем чеком «CIC Lionnel», с каким-то адресом в Антибах. Естественно, я понятия не имела, как искать это заведение и попросила Мою Судьбу отвезти меня. Но вчера он «не смог» по непонятным причинам, решил компенсировать сегодня. Совесть что ли замучила? Хотя вряд ли…
-Псих ненормальный, - проворчала я, захлапывая телефон и натягивая платье.
Флориан был сама жизнерадостность:
-Привет! Ты даже быстрее чем за пятнадцать минут собралась!
-Меня подгоняло желание стукнуть тебя! - огрызнулась я, - чего тебе-то не спалось? Ты ж каждый вечер ноешь что устал и что у тебя хроническое недосыпание. Что я, зря тебя «слабым организмом» дразню?!
-Да так… - беспечно отозвался Флориан, - просто я вчера одновременно с смс тебе отправил такую же Франсуа, твоему брату. И в одно время ты ответила «к 11.30», а он – «к 8 как обычно». Вот я и приехал к 8… А поскольку времени у нас еще уйма, я свожу тебя в банк, потом покушаем где-нибудь и к полдвенадцатому я пойду на работу, ты по своим делам, а вечером встретимся как обычно.
-Ты поверил не мне, а Франсуа?! – возмутилась я и демонстративно надулась, но поскольку Флориан был на редкость в хорошем расположении духа и шутил не переставая, скоро в первый раз улыбнулась, а на подъезде к банку уже вовсю цитировала КВН и камеди-клаб в лицах. На фразе: «ну, пойдем в обменник и сменим гнев на милость» я вылезла из машины. Флориан последовал за мной.
Первый кого мы увидели в банке, был Китаец (на самом деле – кореец Тибо) – сосед Матиаса по комнате. Он вытаращился на нас, как будто увидел привидение.
-Будешь так смотреть – ресницы отвалятся, - сообщила ему я, подходя к стойке и ненавязчиво отпихивая Флориана желающего помочь коротким: «дай я сама!!».
Любезная девушка за прилавком улыбнулась мне:
-Доброе утро.
-Здравствуйте, мне нужно… - и принялась мяться, лихорадочно вспоминая нужное слово, - в общем вот эту бумажку я хочу поменять на деньги…вот!
Банкир вытаращилась на меня не хуже чем китаец пять минут назад.
-Ей нужно обналичить чек, -пришел мне на помощь Флориан, хрюкающий от смеха в углу, - банан! Обменять вот эту бумажку на деньги… Еще переводчиком работает!
-Я не могу держать в памяти всего Гака, - огрызнулась я, - и не называй меня бананом! Я и так слишком много знаю для своего возраста. Твой крестный, между прочим не устает мне это повторять.
-Кто такой Гак? – поинтересовался Флориан, упустив замечание о Мими.
-Мой крестный! – фыркнула я, - да нет, это просто ооооочень большой французско-русский словарь.
-Ваш паспорт пожалуйста, - начала терять терпение банкир, слушая наши препирательства.
-Пожалуйста, - я положила на стойку красненькую книжечку раскрыв ее на нужной странице.
Вместо пятиста евро, предусмотренных по контракту, мне выдали 610. Из банка я выходила вприпрыжку, распевая на всю улицу о том, как я богата.
Флориан, только что снявший с карточки порядка четырех тысяч улыбался и весело на меня посматривал.
Завтракали мы в маленьком кафе. Я слопала четыре круассана и откинулась на стул, сыто поглаживая себя по животу:
-Если так пойдет и дальше, то в день когда я поеду за сентябрьской зарплатой, я просто не пролезу в двери…
-Кстати о походе в банк, - вспомнил Флориан, - ты не могла бы дать мне твой паспорт посмотреть?
-На, конечно, - я вынула паспорт из сумки и протянула ему.
Он внимательно изучил визы, перелистнул на последнюю страничку с фотографией и внимательно посмотрел на меня.
-Ты что врала мне все это время? – трагическим голосом спросил он.
«Интересно кто стукнул что я целовалась с Поливалкой в момент когда мы уже вроде как были вместе? – напряглась я, - Людовик что ли? Ух, увижу, пришибу!». Но вслух только испуганно пискнула:
-Ты о чем?
-Ты говорила, что тебя зовут Маша.
-Ну?
-А вот тут, - он ткнул пальцем мне в паспорт, - черным по белому написано Maria Shelepova. Ну ладно, послушали про байки про ваше норвежско-сенегальское происхождение, но про имя-то зачем сочинять? Что изменилось от того, что тебя зовут Мария? Ладно хоть фамилию правильно сказала…
У меня отлегло от сердца. Я захохотала как сумасшедшая:
-Флориан, какой же ты дурак, просто клинический… - еле выговорила я и снова закатилась в истерическом смехе… ой, не могу…
Он молча ждал когда я успокоюсь.
-Маша, это уменьшительное от Мария. У тебя уменьшительное будет Фло, а у меня Маша. Понимаю, немного странно образовано, но для России это нормально. Ната, так-то тоже не Ната и не Наташа, она Наталья. Понял, банан?
-Дурдом какой-то… - пробормотал он.
-А если я тебе свой студенческий покажу, - веселилась я, - ведь учила тебя недавно разбирать русские буквы, ну-ка блесни знаниями, - и раскрыла студик, невесть зачем валявшийся в моей сумке.
-Ше-ле-по-ва, - по слогам прочитал он и гордо посмотрел на меня, - Ма-ри-я, опять Мария, при чем тут Маша, - так… Юрь-Ев-На. Бог ты мой, а это еще что?
-Отчество, - пояснила я, - имя моего папы. Папу зовут Юрий, поэтому я – Юрьевна.
Флориан подумал немножко и кивнул.
-В принципе это не настолько дико, насколько Мария-Маша. Мы тоже носим имена своих родственников. Меня вот зовут Флориан Джорджио Лоренцо Ренальди.
-Ужас, - честно сказала я, - ладно, Ренальди – фамилия. Флориан это твое имя, Джорджио… так папу вроде твоего зовут, да?
-Да и он кстати тебя знает.
-В смысле?
-В смысле видел, сказал что ты симпатичная…
-А-а-а, ну а Лоренцо в честь кого? Дедушки?
-Нет, подумай как следует.
Я подняла на него глаза:
-Нет… ты шутишь… Неужели и правда в честь Мими?!
-Точно, - вздохнула Моя Судьба и поднялась, - ладно, уже одиннадцать, поехали.
-Поехали, - согласилась я, - а то завтрак пропустим.
В глазах Флориана плескалось немое удивление – ведь пока он охал над моим непроизносимым именем, я слопала и его круассаны.
-Нет, а что? – взъелась я, - ужин только в семь, а сейчас одиннадцать. А кушать я как грудной младенец хочу каждые два часа.
Он засмеялся и обнял меня:
-Пойдем, младенец. На второй завтрак.
Я прижалась к нему:
-К сожалению второй завтрак будет раздельным. Менее приятным и менее вкусным.
Флориан вздохнул:
-Потерпи, моя маленькая. Не думай, что мне не хочется сесть с тобой за один стол или еще что-нибудь в этом роде. Просто когда никто не знает, так лучше. Ты скоро поймешь почему. Мы ведь и так проводим вместе достаточно времени.
-Я ж тебя не упрекаю… - мы нежно попрощались на парковке отеля и отправились проводить длинный раздельный день. Я провалялась на пляже с книжкой Марка Леви, любимого писателя Флориана, мой милый работал, а в перерыв поехал покупать какую-то детальку для своего обожаемого мотоцикла. Незаметно для себя я задремала. Во сне я видела, что разговариваю о Флориане с кем-то чьего лица не вижу, но кажется это был мужчина.
-Ты уверена в том, что хочешь, чтобы он остался твоим? – спрашивал он меня.
-Уверена ли я? Да я мечтаю о нем дни и ночи напролет!
-Ты намучаешься с ним. Этот человек принесет тебе много несчастий и боли. Подумай как следует.
Я подумала.
-Да. Я все равно чувствую, что он – для меня. Мы разные, но похожие. Я не отступлюсь от него.
-Ну смотри…
В этот момент я проснулась. Несмотря на то, что доходило полпятого и солнце еще палило вовсю, мне было холодно. Я собрала книжку, полотенце, панамку, и побрела домой.
-11-
В одиннадцать я должна была подняться в ресторан и отдать пианисту ноты, взятые у него днем раньше. Его не оставляла мысль сделать настоящий дуэт «Эден Рок», поэтому мы договорились что я в его отсутствие выучу любую песню из сборника который он мне дал, а через пару дней исполним ее как полагается. Но Ванугарден, увидев меня за роялем с утра выгнал меня оттуда поганой метлой, сказав, чтоб я и думать забыла о сольной карьере и об игре на инструменте в неурочное время.
-Так ведь сейчас полдвенадцатого, а сервис начинается только с полпервого, - протестовала я.
-Мадмуазель ШелеповА! – когда он злился, он всегда именовал меня так формально, - не заставляйте меня повторять дважды, что у вас стажировка не в консерватории, а пока еще в ресторане!
Я удалилась с гордо поднятой головой к Натке, в гриль, жаловаться.
Она сочувственно выслушивала мои возмущения, когда к нам обратился очередной клиент, на сей раз английского происхождения:
-Вы не подскажете, где сейчас мистер ВанугАрден, - произнес он с характерным акцентом, почти проглатывая «Р» и ставя ударение на «А».
-Он на втором этаже, - буркнула я по-английски, - в ресторане драгоценный ваш Ваня Гадин…
Натка чуть со смеху не умерла.
Вечером я рассказала эту печальную эпопею пианисту, который сочувственно охал, а потом по секрету сообщил, что «ваш друг, Маша, сегодня в первый раз поздоровался со мной…»
-И впрямь чудо, - пробормотала я, выходя, - с чего бы это? К дождю, наверное…
Вечером Флориан закончил уже в полночь. Для «Эден Рока» это было очень рано.
А еще он был очень веселым. Даже слишком, потому что здешние клиенты имели привычку доводить официантов до белого каления.
-Ты была в Ницце? – спросил он и тут же спохватился, - конечно, была, ты ж третий раз во Франции.
-Фло, мне очень стыдно, но в Ницце я была только в аэропорту. Все разы мы были не то чтобы слишком далеко оттуда, но нам было лень туда волочься…
Флориан покачал головой и завел мотор своего «Рено»:
-Отлично, тогда поехали!
Хитами всех радиостанций в этом году были песни Боба Синглара «World, hold on» и Шакирины “Hips don’t lie”. Поскольку они уже всем на зубах навязли, Флориан выключил радио и принялся рассказывать про сегодняшний сервис.
-Народу было немного, что удивительно, все попались непривередливые, да и я сегодня в отличном настроении.
-Даже слишком, - съязвила я, - скажи мне, что сподвигло тебя поздороваться с пианистом сегодня? Планеты на небе удачно построились? Нет, я конечно, рада, но все-таки интересно.
-Да я воду на него вылил, - простодушно сообщил Флориан, - пришлось извиниться, ну и поздороваться.
Я не верила своим ушам:
-Что? Воду вылил? Каким образом?
-Случайно, - пожал плечами он, - нес кувшин с водой, да вылил случайно на него.
Я сразу же вспомнила старую шутку из питерского КВН где дед Мазай и еще кто-то плывут в лодке: «Мазай, не нравится мне это место… Почему здесь столько крови, Мазай?» - «Что ты заладил «Много крови, много крови…». Может, кто-нибудь нес кровь и пролил немного!».
По глазам Флориана было видно, что вода пролилась на пианиста неслучайно. Недаром у него на запястье был вытатуирован крохотный японский иероглиф «месть».
Я не представляла как можно случайно можно вылить на человека целый кувшин, но видимо веселье заразно, поэтому я только хихикнула и перевела разговор на другую тему.
В Ницце моя Судьба решила совместить приятное с полезным:
-Можно пойти кушать в ресторан, но это реально на весь вечер, а времени у нас не так много, потому что мой слабый организм наверняка скоро захочет спать…
-Тогда пойдем гулять в сторону кладбища.
Флориан вытаращился на меня:
- Какого кладбища? Зачем?
-Потому что я умру от голода, - мрачно пошутила я.
Он засмеялся:
-Я же не отказываюсь накормить тебя. Пошли, сейчас пойдем есть сокку – это специализация Ниццы. А прелесть в том, что можно ее есть как в ресторане, так и на улице.
Соккой называлась здоровенная лепешка из непонятной муки. По вкусу она напоминала жареную тряпку. Но Флориану эта «специализация» нравилась, а я была слишком голодной чтоб критиковать единственную имеющуюся в наличии еду.
-Правда вкусно? Ее с чем угодно можно есть? – радовался он.
«Тряпка – это тряпка, тряпкой вытру пол. Шапка это шапка, оделся и пошел» - некстати вспомнились мне детские стишки.
Но несмотря на отвратительный вкус лепешка оказалась сытной, поэтому по поводу еды этим вечером я больше не заикалась.
Ницца казалась не очень большой, но на ее извилистых улочках, заполненных туристами, было очень легко потеряться.
-Осторожнее, - повторял Флориан, ловко лавируя в людском потоке, и поминутно хватая меня за руку, - если ты потеряешься, где я буду тебя искать?
-Как где? На променад дез Англе!
Променад дез Англе – кроме того, что это огромная пешеходно-прогулочная улица одновременно является для Ниццы чем-то вроде местного квартала красных фонарей.
-Кто б тебя туда взял! Там же централизованное управление, почище чем в Парламенте, - объяснил мой спутник и поймав мой недоумевающий взгляд пустился в объяснения, - то есть туда никто не может просто прийти и встать. Там все расписано по секторам – сектор русских, сектор украинок, сектор негритянок и так далее.
-У меня будет элитный сектор, - сообщила я, поражаясь, откуда у него такие глубокие знания о проститутках, - как услышишь негодующие крики «Что?! Тысяча евро, офигела что ли?!», сразу скачи туда!
Мы расхохотались и направились смотреть другие, более культурные достопримечательности – дворец Правосудия, где моя судьба периодически проходила практику и его любимый бар «Три дьявола», отделанный под обычную русскую электричку. То есть на стенах висели крючочки чтобы повесить верхнюю одежду, чуть выше – полочки для вещей, деревянные скамейки и столы, исписанные перманентным маркером еще более напоминали мне ностальгическое начало девяностых когда каждые выходные мы с мамой и папой мотались на электричке на дачу, с рассадой, тяпками, рюкзаками и моим годовалым братом. Мне тогда было лет пять.
-Осенью я отвезу тебя в мой университет, посмотришь, как там все… как функционирует Бюро Студентов… - разглагольствовал Флориан, потягивая Лонг Айленд.
-А, профбюро, - обрадовалась я, - у нас тоже такое есть, я там сценарии пишу для праздников! Слушай, а как ты будешь осенью успевать учиться и работать?
-А я не буду работать. Я ухожу из Эден Рока 31 августа.
Я ушам своим не поверила:
-Что? Как уходишь?
Видя ужас в моих глазах, он улыбнулся и потрепал меня по щеке:
-Моя маленькая, уход из Эден Рока, это не синоним ухода от тебя. Наоборот, мы сможем больше времени проводить вместе. Я на данный момент уже нашел себе съемную квартиру в Ницце с перспективой на то, что потом я куплю ее и буду жить здесь. В сентябре работы в Эден Роке будет меньше, и ты будешь просить Роже дать тебе два выходных подряд. Тогда я буду забирать тебя к себе, эти дни мы будем жить вместе, будет здорово, вот увидишь.
Мне очень хотелось верить, что это будет настолько же здорово, насколько он расписывает. И я поверила. Ведь до этого никто и никогда не предлагал мне жить вместе.
Я допила свою Пина-коладу, Флориан расплатился и сообщил, что его слабый организм устал и хочет домой. Я поворчала для приличия, но согласилась:
-Только не очень быстро, у нас сегодня гостит Матиас, я обещала, что буду в полтретьего. Не хочу им мешать.
-Ты слишком добрая, - поморщился он, - почему ты не выгонишь этого бельгийца из своей комнаты?
-Потому что это не только моя комната!
-Но мы же с тобой там не торчим целыми днями!
Я уперла руки в бока и встала посреди улицы:
-Знаешь, у Наты с Матиасом нет необходимости скрывать свои отношения! Кто виноват в том, что у него из доступного транспорта только велосипед и у них нет возможности уехать далеко от отеля? А в том, что у него точно такая же казарма как у нас с соседом-китайцем?! Они и так живут практически втроем! Как в анекдоте уже: «Сидят Натка, Матиас и Китаец!». И потом, если бы ситуация сложилась наоборот, и, скажем, я бы встречалась с человеком у которого не было машины, думаю, Ната меня поняла бы и поступила точно также!
Фло примиряюще поднял руки:
-Все, я понял. Мы с Гиги, кстати, недавно обсуждали, что ты начинаешь злиться, когда кто-нибудь начинает говорить что-либо о твоей подружке.
-А как ты хотел? Она ж мне как сестра! Даром что ли мы всем байки рассказываем, что мы сестры!
-Ты такая забавная, когда злишься…
Я промолчала. К отелю мы подъехали ровно в два. Удивление от того, что моя судьба может обсуждать меня с Гиги (в конце концов он тоже человек!), сменилось грустью от того, что так весело начавшийся выходной уже заканчивается.
-Ладно, пока, езжай спать, если организм требует - мы нежно поцеловались и я направилась к скамейке на автобусной остановке.
Флориан помигал мне фарами, чтобы я села обратно в машину:
-Ты что?
-Мы с Натой договаривались, что я в полтретьего приду. Поэтому я тут посижу полчасика, и тоже отойду ко сну. Ты как раз пока доедешь до дома и не будешь ворчать, что у меня есть преимущество потому что я ложусь спать на полчаса раньше чем ты.
-Пристегивайся, поехали.
-Куда?
-Как куда, - изумился Флориан, - продолжать праздник.
Тут пришла моя очередь открыть рот:
-Что? Ты ж вроде спать собирался. Нет, ты сейчас напразднуешься и завтра будешь ворчать целый день что все твои недосыпания из-за меня. Езжай лучше домой.
-Маш, ты что спорить со мной будешь?
-Буду, конечно.
Флориан тяжело вздохнул (ох уж эти женщины!), сам пристегнул меня ремнем безопасности и тронулся с места.
На любимый пляж де ля Гаруп (тот самый где мы впервые поцеловались при спящем Гиги) мы добрались без особых приключений.
Моя Судьба методично достала из багажника бутылку Малибу, покрывало, чтобы удобнее было сидеть и игрушечного львенка с забавной мордочкой:
-Держи, это тебе.
Я чуть не прослезилась. Это было настолько трогательно, что слов просто не было. За двадцать лет мне никто и никогда не дарил мягких игрушек просто так.
Через час мы допили Малибу и обсудили все насущные проблемы. Постоянные придирки Мими уже не волновали меня, сентябрьский переезд в Ниццу казался новым увлекательным приключением под названием «Семейная жизнь»; Флориан в свою очередь, совершенно успокоился насчет пианиста, узнав что его я интересую только как благодарный слушатель для которого классическая музыка – это не набор стандартных рингтонов в мобильном телефоне.
Темнота, окружающая со всех сторон, огромные звезды, висевшие в небе, плеск волн и любимый человек рядом… что еще нужно для того чтобы чувствовать себя неприлично счастливым? Я постепенно начала засыпать на руках у Фло, а он нежно целовал меня, нашептывая какие-то романтические глупости. Вот он наклонился ко мне близко-близко :
-Ну что, поедем домой или пойдем до конца…
Я сразу поняла о чем он и закрыла ему рот рукой:
-Не говори ничего… конец в нашем случае это только начало…
-12-
В Эден Рок я вернулась в полседьмого утра, причем с такой широкой улыбкой, что бухгалтер Антуан, бредущий на работу сразу все понял.
-Ай-яй, у нас кажется появился новый друг…
-Да нет, не новый… - пробормотала я и поспешила ретироваться.
В комнате никого не было. Я хотела прилечь спать на часочек, но из-за того что уже было светло, сон не шел и я прокрутилась в кровати до полдевятого – то есть до времени Натиного прихода.
-Ну что, ты во сколько вернулась, - поприветствовала меня сонная подруга, - ой, какой львенок миленький, это Флориан подарил? Да?
Я только кивала, не в силах сказать ни слова. Но умница Ната все поняла сразу.
-Значит, свершилось? Что ж, пойдем отмечать вечером. У тебя В сегодня вроде бы?
В еженедельном планинге каждого из служащих Эден Рока можно было встретить три буквы. Самой благословенной была S – sortie – выходной. А – означало «aprs-midi», то есть уборка ресторана утром, дневной сервис, наличие послеобеденного перерыва и вечерний сервис. От какого слова произошло В я так и не выяснила, зато очень четко представляла себе, что оно значит – утро, «дневной дозор» до последнего клиента, уборку ресторана и … свободу действий.
Флориан выглядел усталым но довольным. С утра я была в гриле, а он в ресторане, поэтому в первый раз мы увиделись только на завтраке.
-Ренальди, come stai ? – поинтересовался подошедший Людовик.
-MAAALE ! – протянул тот, наставляя на поднос тарелки.
Я уже порядком привыкшая к итальянскому знала, что «come stai » значит «как дела», а ответ моего милого - «плохо».
Я легонько пихнула его локтем в бок:
-Почему все так плохо?
-Я уже имел неосторожность ответить что у меня все хорошо, - пояснил он, - Роже тут же поставил меня делать закрытие. Этот человек просто не переносит, когда у других все в жизни ладится!
-Поспи в перерыв… - участливо посоветовала я, - у меня вообще В сегодня, а я не спала ни минуты. Наверное коньки отброшу на стадии последних клиентов!
Фло усмехнулся:
-Сегодня ночью будем спать.
-Не вопрос, - согласилась я, - отличное занятие.
Но несмотря на бурно проведенную ночь спать мне совсем не хотелось, выглядела я хорошо, и просто порхала по грилю, чувствуя себя самой полезной личностью на предприятии.
-Машулечка! – Вандос вырос передо мной будто из-под земли, - как дела, дорогая? Ты просто цветешь!
-Вандос! Я влюбилась, - сообщила я новость дня.
-Хм… завидую я ему. Хороший мальчик-то?
-Самый лучший!
-А я тебе по-прежнему не нравлюсь?
-Как друг - да.
-А как любовник.
-Сразу нет.
-А за тысячу евро.
-Мы не продаемся.
-А за две?
Я хотела сказать «пять и я начну думать об этом», но повторила предыдущую фразу:
-Сказала ж, мы не продаемся. Извините, мне надо идти.
-Если твой дружок будет тебя обижать, скажи мне, оторву все что отрывается, - крикнул Вандос мне вслед.
-Спасибо, сама могу, - откликнулась я, уходя.
День тянулся бесконечно. Как назло народу в гриле было не очень много, а вот солнце палило нещадно, поэтому в минуты ничегониделания я начинала отчаянно бороться со сном. В момент такой борьбы ко мне подошла ржущая Натка:
- Слушай, что сейчас тут было…
В августе в наш отель зачем-то зачастили русские звезды, по-моему связано это было с фестивалем русского искусства в Каннах.
-Приехал Верник! – делилась впечатлениями Настя, - такой миленький, я прямо тащусь…
Сегодня, а если быть конкретнее, буквально пару минут назад, человек от которого тащилась наша «третья» получил внушительный удар по самолюбию. От Наты.
-Колу вам принести? Хорошо, а на какую комнату записать? – допытывалась она его по-русски.
-Да не знаю я номера своей комнаты, - нервничал Верник.
Я не видела этой сцены, но могу живо представить как Ната сдвигает темные очки на кончик носа, тяжело вздыхает (Ну что за люди эти клиенты!) и произносит:
-Ну хоть фамилию-то вы мне можете сказать?
Верник чуть не упал:
-Что?? Вы моей фамилии не знаете?
-Нет, не знаю. Вы что, звезда какая-то, чтоб я вас по фамилии знала?
Над Натиной байкой я хохотала до слез. Хотя не далее как неделю назад сама не узнала Шакиру, потому что она бродила вокруг бассейна ненакрашенная, в купальнике и полотенце, и, естественно, не распевая свои песни. Ростом она оказалась мне по плечо, а без макияжа казалась совсем девочкой. Поэтому домой я вваливалась с криком:
-Там какая-то девка у бассейна так под Шакиру косит!
-Наверное, она и есть, - сообщили мне Настя и Ната, сидевшие у нас в комнате, - вчера ночью приехала.
По расписанию гриля в полпятого вечера кухня принимала последний заказ, в пять народ уже расходился, до шести мы прибирались и шли на ужин, а потом по своим делам. Но сегодня нам не повезло. Последние клиенты – благообразная итальянская семья из шести человек удобно устроились за столиком, и съев первое и второе пожелали десерт. А на их веселых загорелых лицах было написано, что после десерта они закажут кофе, дижестивы… в общем, персонал настроился на то, что просидеть с ними придется часов до восьми. И тут на сцену выступил один из метрдотелей - Фабио. Тот самый которого мы с Наткой окрестили Мартовским котом, за постоянные приставания к нам, несмотря на имеющихся в Швейцарии жену и трехлетнего Массимилиано.
-Послушайте, - обратился он к клиентам, потребовавшим карту десертов, - гриль по расписанию работает до пяти часов, а сейчас уже пять ноль пять. Мы тоже люди и у каждого из нас свои дела, жены и дети, которые ждут нас дома. Мы работаем с утра до ночи и очень устаем. Их, например (он показал пальцем на меня и Нату), ждут их друзья, мы все мечтаем вернуться домой пораньше и провести вечер с семьями, но теперь видимо уже нет… так что вы хотите на десерт?
Итальянцы попросили счет и спешно ретировались.
-Ну Фабио дает, - восхитилась я по дороге домой, - видел бы его Ваня Гадин… Да и клиенты тоже молодцы, собрались и ушли!
-Кто как, а я бы на их месте тоже ушла и никогда бы не вернулась, - высказалась Натка, - в конце концов, ждать до последнего – это наша работа.
-Я вообще вывела закономерность, что чем больше звезд у отеля, тем больше безумств там можно выкинуть. Вспомни, в наш первый год во Франции, в двухзвезднике мы по струнке ходили, вздохнуть лишний раз боялись, когда вилку не так клали, хозяйка вопить начинала. На второй год, в четырех звездах, Дашка под столом ползала с клиентским ребенком во время сервиса, а на все свадьбы банкеты и юбилеи мы стабильно были пьяными, потому что Николя делал пунш.
-Ладно, не только мы, там вообще никто из персонала трезвым не ходил, - заметила Ната, улыбаясь нашим воспоминаниям, - а помнишь, мы там танцевали перед клиентами как-то…
-Тут, казалось бы, один из лучших отелей в мире, и такое выкидывают… - возмущалась я, - тут же можно на ушах ходить, никто и слова не скажет.
-Как говорит Матиас, - ты стажерка, тебе без разницы! Ты сейчас хочешь спать лечь или пойдем в Жуан, прогуляемся?
Я прислушалась к своим ощущениям – спать не хотелось.
-Мы ж вроде в ресторан хотели идти, отмечать изменения, произошедшие в моей жизни.
-Может в целях экономии пойдем покушаем в столовку, потом погуляем в Жуане и устроим праздник дома? – предложила Ната.
-Сомневаюсь, что прогулка по магазинам Жуана будет экономной, - хмыкнула я, - но я согласна! А на праздник можно еще Настю позвать.
-Само собой!
-13-
Прогулка по Жуан ле Пену закончилась тем, что мы как обычно накупили себе новых, полезных и бесполезных вещей. К полезным можно было отнести две бутылки розового вина, а в список бесполезных входили сотые по счету стринги и лифчики, маечка с декольте, которую кроме дома я бы никуда не одела, взаимоисключающие эпиляционный крем и набор бритв, новая помада и набор цветных ваток для снятия макияжа.
-У нас же дома куча обычных белых ватных дисков, - попыталась остановить меня Ната, нежно прижимая к груди абсолютно ненужную ей пижамку с надписью «кот из дома, мыши в пляс».
-Так эти-то веселенькие! – энергично спорила я, отказываясь положить ватки на место.
Дома мы быстренько организовали бар – поставили на стол вино, печенье, сыр, шоколадку и чинно уселись ждать Настю. Наша «третьенькая» не замедлила появиться на пороге. С бутылкой красного вина:
-Ой, а я шла-шла и подумала, что сегодня нужно устроить маленький праздник! – поприветствовала она нас, но увидев наше великолепие на столе тут же поправилась, - ну а чего же маленький, устроим нормальный!
-Ты в шкаф загляни, и увидишь что можно устроить большой, - посоветовала Натка, расставляя стаканы.
По уставу нашей общаги, распитие алкоголя было категорически запрещено, также как и его пронос на территорию. Этот устав, висевший на дверях каждой комнаты нам показали мальчики во время первого же глобального празднества. Мы переглянулись и перенесли «бар» со стола в одежный шкаф. Французам настолько понравилась эта идея, что они все последовали этому примеру и принялись складировать алкогольные напитки… в наш шкаф. Поэтому вся одежда в беспорядке валялась по комнате, а место на полках занимали бутылки с напитками разной степени крепости. Справедливости ради надо отметить, что мы с Натой были честными хранительницами, и прикладывались к чужому только в самом крайнем случае – примерно раз в две недели. И то по чуть-чуть.
К половине двенадцатого мы осилили все «ros» и нас обуяло бешеное веселье. Почему-то в этот вечер мы решили исполнить по ролям «Иронию судьбы или с легким паром».
-Ипполит!! Ипполит!!! – орала я Нате, которая в одежде залезла в душ и поливала себя водой с криками: «О! Тепленькая пошла!».
Настя в это время расплевывала по комнате печенье, вопя на всю Ивановскую о том, «какая гадость эта ваша заливная рыба!!».
Я снимала все действо на камеру, а когда пришел мой черед, поняла, что не могу похвастаться хорошим знанием «иронии судьбы» и подходящих цитат в голову не приходит. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем залезть в ванную не переодевая красивого вечернего платья, босоножек на каблуках и приставив включенный душ к уху цитировать мультик про Карлсона: «это телевидение, да? Вы знаете, ко мне только что залетело очаровательное привидение, приезжайте скорей, я хочу о нем поведать миру!».
К моменту когда Флориан позвонил мне, чтобы сказать, что он наконец-то закончил, и пожелать мне спокойной ночи, я совершенно не хотела спать и жаждала «экшна».
-Оооо!! Привеееет! В кроватку собрался, слабенький организм?!
-Да, - не почуял он иронии, - мы же договаривались, что сегодня никуда не едем…. Ты что, расстроена?
-Еще как, - издевательски протянула я, - сейчас лягу… на пол, и буду всю ночь рыдать и грызть подушку…
Фло опешил на секунду, но тут же принял решение:
-Хорошо, я пока тоже не сильно засыпаю, давай съездим в Жуан, пропустим по стаканчику…
-По стаканчику! – обрадовалась я, - сейчас прискачу! – замахнула по пути остатки вина, и пожелала девчонкам спокойной ночи. Настя собиралась спать:
-спасибо вам, отличный день Ипполита получился!
-Как-нибудь повторим, - хором сказали мы с Натой, и я отправилась на паркинг, где меня уже ждала Моя Судьба. В тот момент, когда до его «Рено» оставалось не больше метра, из ворот Эден Рока вывернул серебристый «Опель» моего «брата» Франсуа.
В принципе, мы и раньше бывали, что называется, «на грани провала», когда мне оставалось несколько метров до машины Фло; но все эти разы я обходила ее стороной, делала вид, что иду вниз по дороге, отвергая предложения выезжающих из ворот «добросить куда надо», а потом, когда «свидетель» уезжал, удивляясь моей странной любви шататься одной по дорогам Франции ночью, Флориан нагонял меня, и мы ехали согласно спланированному им маршруту, а маленькое происшествие, казалось, еще больше сближало нас.
Но в этот раз явка была провалена. Франсуа выехал из ворот, когда уже было ясно куда я направляюсь. В первый момент он ударил по тормозам, но потом, очевидно передумав, надавил на газ и умчался в сторону Антибов.
Не успела я сесть в машину, как зазвонил телефон Флориана.
-Да? Нет, спасибо, я сам… пока, до завтра, - скороговоркой проговорил он, повернулся ко мне и расхохотался:
-Твой брат интересуется, не нуждаюсь ли я в совете, как с тобой нужно общаться…
-Что ж ты отказался, - веселилась я, - он же мой брат, наверняка может дать полезный совет!
-Где ты успела так набраться? – вопросом на вопрос ответил он, - вроде только что трезвым голосом отвечала. И по какому случаю такое платье? И туфли на каблуках? И почему ты вся мокрая?
Я, хихикая, вынула из сумочки камеру и продемонстрировала наши вечерние безумства.
-Планы меняются, мы едем гулять, а не пить, - сообщил мне Фло, - а то боюсь, если ты выпьешь еще хоть стаканчик, просто упадешь…
И мы отправились в Жуан, бродить по его бесконечным улочкам.
Я поминутно спотыкалась, собирая каблуками все кочки и ямки на дороге, но не жаловалась, а только крепче вцеплялась в руку Флориана.
-Ма-а-а-аша!! Фло!! – раздался сзади знакомый голос.
Мы повернулись и увидели Гиги в компании родителей, приехавших к нему пару дней назад из Лиона.
-А вы чего тут делаете? А вы вдвоем? – радовался он.
Мы переглянулись и кивнули.
-Мам, пап, знакомьтесь, это Флориан, мой коллега, а это Маша, та русская про которую я вам рассказывал.
По привычке я улыбнулась родителям, ответила на парочку стандартных вопросов, откуда я тут взялась и не трудно ли мне общаться с французами. Мой уровень знания языка их вполне удовлетворил, они поохали над моими светлыми глазами, и отправились восвояси, кажется даже не заметив моего состояния нестояния.
Флориан внял моим мольбам повернуть назад и поехать домой.
-Ты заметил что сегодня мы спалились всем кому только можно было? – поинтересовалась я, снимая босоножки на шпильке и продолжая свой путь босиком.
Он кивнул:
-Завтра приготовься ответить на миллион вопросов.
Я с тревогой посмотрела на него:
-Я-то ладно, меня и так каждый день ими атакуют. А ты что будешь делать?
Он неопределенно пожал плечами:
-Потерплю. Мы ведь с тобой долго продержались, больше месяца. А оставшиеся десять дней можно и потерпеть.
В отеле я взглянула на календарь, висевший в холле. До конца августа оставалось ровно десять дней. Надо же… А я и не заметила.
-14-
Утром, когда я пылесосила ресторан, как обычно придерживая руками норовящие сползти джинсы, а все официанты толпились сзади, чтобы получше рассмотреть стразы на стрингах, весело блестевшие в свете утреннего солнца, появился опоздавший Франсуа:
-Сестренка, как ты провела сегодняшнюю ночь?
-Я спала как пьяный плотник, - сказала я чистую правду. По хитрому взгляду Франсуа я понимала, что ему страшно хочется развить эту тему и уже было приготовилась выдать обличительную речь о собирании сплетен по отелю, но в диалог вмешался подошедший Роже, слышавший последнюю часть моей фразы.
-Мария, что за выражения? Ты могла спать как ангел, как младенец… но когда девочка заявляет что спала как пьяный плотник… это уже слишком.
-Это буквальный перевод с русского, - пояснила я, тихо радуясь, что тема моей личной жизни кажется исчерпана, - у нас есть еще выражение «спать как убитый». Но мне кажется что оно уместно в том случае, если ты просто очень устал и засыпаешь, едва донеся голову до подушки. А к тому состоянию в котором я была вчера куда более применимо определение «пьяный плотник»! Вот! А еще я вам могу рассказать про коммуникативную двустороннюю схему перевода… - этой волшебной фразой я регулярно распугивала всех окружающих, когда хотела чтобы меня оставили в покое.
Ноу-хау подействовало и на этот раз. Я продолжила пылесосить, потом натерла до блеска столики и зеркала, навела порядок в баре и отправилась к Антуану за свежевыжатым апельсиновым соком, потому что у того, что стоял в нашем баре уже истек срок годности.
В коридорчике меня нагнал Франсуа:
-Сестренка, ты можешь фыркать, отворачиваться и нести чушь про схемы перевода, но я-то все равно знаю, с кем ты была вчера вечером!
-А если знаешь, то зачем спрашиваешь?
-Я уточнить, - ничуть не смутился он, - я же твой брат и должен контролировать, чтоб ты не шлялась ночами неизвестно с кем!
Я остановилась и прищурившись посмотрела на него:
-И что? Ты даешь мне свое братское благословение?
-Да. Если это Флориан, то однозначно да! Ведь он же мой лучший друг!
Несмотря на то, что Франсуа обещал хранить нашу тайну, буквально через день по отелю поползли слухи. Мы с Флорианом гордо отмалчивались, но события развивались и без нашего участия.
В разгар рабочего дня Натка со смущенным лицом поднялась ко мне в ресторан:
-Послушай, ты со своей судьбой переплюнула даже меня с моей. Николашки докапываются до меня уже два часа и просто умирают от любопытства, прося назвать имя твоего друга. Они даже домой пообещали отпустить меня пораньше, говорят: «Скажи и можешь уходить прямо сейчас…». Можно я скажу?
Я возмущенно уставилась на нее:
-И думать забудь! А как же тайна, которую я тебе доверила? Нет, ну хочешь я за тебя отработаю эти часы, только молчи! Пожалуйста…
В полпятого, когда я спустилась к бассейну, чтобы забрать у Наты ключи от дома, ее уже не было. Зато были Кристоф, Гиги и оба Николашки.
-Маш, иди-ка сюда… - и тут же устроили мне допрос с пристрастием. Но видя что я упорно молчу, Николай Первый решил мне помочь.
-Давай я сам угадаю: это шеф де ранг, невысокого роста, с голубыми глазами. У него есть мотоцикл и машина, живет в Антибах, говорит по-французски, английски и итальянски. Что-то еще?
-Ничего, я сама знаю не больше, - вздохнула я, поняв, что запирательства бесполезны. И ушла домой, напутствуемая фразой Кристофа о том, что я очень много потеряла, когда выбрала не его.
-Да действительно! – огрызнулась я, и через закрывающуюся дверь услышала голос Николашки: «Да чего ты пристал к ней, по-моему так они очень подходят друг другу».
-Ты сдала меня, подлая! – накинулась я на Нату с порога.
-Ничего подобного! Я молчала как пленный партизан! Они просто сами откуда-то все знали… - оправдывалась она.
-Конечно, знали! – я рассказала ей о вчерашней встрече с Франсуа и Гиги и отправилась в ванную – опробовать новый эпиляционный крем. Ощущения были скорее неприятными – ноги жгло и пощипывало. К вечеру это ощущение усилилось, поэтому на ночной выезд с милым я напялила джинсы, которые были очень в тему усиливающемуся мистралю и свитер.
-Сегодня у нас нет выбора, - сообщил мне Фло, - мамина подруга Фати оставила нам свою двенадцатилетнюю дочь и улетела в Тунис на неделю. Поэтому едем ко мне – нянькаться с ребенком. Любишь детей?
-Смотря каких, - не соврала я, - капризных терпеть не могу. А к остальным отношусь спокойно.
Софья относилась к категории «остальных». Она мило поздоровалась, потом спросила у Флориана почему я так странно говорю и часть вечера мы пытались растолковать ей что такое акцент и откуда он берется. Первую часть флориановских объяснений о том, что я русская она восприняла спокойно, но как это было связано с тем, что я «странно и смешно говорю» понять не могла. Тогда за дело взялась я:
-Понимаешь, в русском языке нет таких звуков как во французском. Вот например, у нас не такое «Ю» как у вас. И когда я говорю «Ю» вам слышится «У». И наоборот. Например у нас есть звук «Ы», а у вас его нету. Теперь попробуй сказать «Ымыныны».
Заинтригованная Софья покивала, нахмурила лоб и отправилась в комнату, бормоча труднопроизносимое русское слово. Мы остались на террасе, рядом со скачущей как мячик Валентиной, радующейся моему приходу.
Флориан расхохотался.
-Как ты сказала? Ымыныны? - с жутким акцентом выговорил он, - чертов русский, я зык можно сломать!
-А ты как думал! Я всем, кто насмехается над нашим акцентом, предлагаю сказать «Ымыныны»! А Гиги, лучший ученик в моем классе любителей русского, уже перешел на продвинутый уровень – учится выговаривать «вылысыпыдысты»!
-Ох, нет, это слишком сложно для меня. Ты мне скажи какое-нибудь полезное слово с буквой Ы, но недлинное.
-Тогда начнем со слова «быдло», - заявила я, - это… даже не знаю как объяснить одним словом… такие люди типа тебя, которые не слушают классическую музыку, ну кроме этого обладают десятком других качеств – матерятся сверх меры, обычно бреют голову, носят спортивные костюмы и кроссовки и ходят писать в лифт! Вот!
-Я точно это самое быдло, - доверчиво сообщил Флориан, - только по-французски это называется «pluque». Я не слушаю классику, и у меня двадцать четыре пары обуви, половина из которых кроссовки.
-Но ты не ходишь писать в лифт, значит надежда есть, - заключила я, обнимая его, - знаешь однажды мы праздновали день рождения моей подруги на даче. Чтоб не запачкаться, переоделись в старую одежду, которую нашли в шкафах и орали на всю деревню, что у нас быдло-пати, и что надо организовать город Быдловск, а в центре установить памятник писающему в лифте мальчику…
Брякнул компьютер, стоящий на террасе. Софья из своей комнаты пожелала нам по МСН спокойной ночи и сообщила, что ложится спать.
-Что будем делать? – спросил Флориан, - хочешь выпить? Поесть?
-Выпить не хочу. Разве что чаю, если есть.
Флориан вопросительно поднял бровь:
-В первый раз сталкиваюсь с подобным. Русская девочка не хочет выпить!
-Фло, мы пьем по разным причинам, в основном когда плохо и хочется уйти от чего-нибудь, еще пьем на праздниках и так далее. Но в данный момент мне просто хорошо с тобой. Я вообще могу не пить, у меня не то настроение.
-То есть ты хочешь сказать, что ради меня ты готова бросить пить?
-Скажем так, с тобой у меня отпадает такая потребность. Пьют когда с человеком некомфортно, алкоголь помогает расслабиться, развязать язык, решиться на что-то, на что ты не можешь в трезвом состоянии. А когда в принципе уже все ясно – зачем? Печень-то не из оргстекла.
-Знаешь, ты слишком философски рассуждаешь для своих двадцати лет, - заметил Флориан и принес мне с кухни кружку с дымящимся чаем, - ты много учила философию в школе?
Следующие сорок минут были посвящены сравнительному анализу среднего и высшего образования. Моя Судьба упорно отказывался верить мне:
-Как это, ты пошла в школу с шести лет и умела читать, писать и решать простейшие уравнения? Это же невозможно!
-Конечно, меня из-за того что я отлично читала, хотели сразу в третий класс взять, но мама сказала что нечего лишать ребенка детства, пусть будет как все. Я и так была младшей везде – дети-то в школу идут с семи лет.
-Я в шоке, - Флориан отхлебнул мой чай и сморщился, - фу, как ты это пьешь! У нас дети идут в школу в семь, и они не умеют ровным счетом ничего. Для этого они туда и идут – чтобы учиться. А вы что там делаете десять лет?
-Ну, знаешь! Полно вещей которые нужно учить. У нас некоторые люди всю жизнь учатся чему-нибудь.
-Как? В вашей дикой стране…
-Послушай, я устала уже от того, что ты мою страну считаешь дикой! У тебя есть Интернет? Погоди, я сейчас покажу тебе мой город! Ошибочно считать, что за две тысячи километров от Москвы нет ничего кроме леса!
На сайте Екатеринбурга было выложено около сотни фотографий и они были такие красивые, что у меня невольно сжалось сердце. Казалось, летом наш город утопает в зелени, а зимой, принакрытый снегом он был еще красивее и величественнее. Одну фотографию, заснеженный главный проспект ночью, освещаемый желтыми пятнами фонарей, Флориан даже скопировал себе на компьютер.
-И где тут медведи, скажи мне? – кипятилась я, - знаешь, в Москве вообще футболки продаются с надписью «I had been in Russia - there are no bears!». Пожалуй, стоит тебе прислать одну. Интересно, откуда взялся этот стереотип?
-А вот откуда, - Флориан щелкнул пультом от телевизора, переключив на какой-то канал, и на экране появилась бескрайняя равнина, пара занесенных снегом домиков, конюшня, грязные пьяные мужики на лавочке и беззубая тетка с синяком под глазом.
-Так это Алтай! – прочитала я комментарий, - какая-то глухая деревня в Алтайском крае! Там да, у всех натуральное хозяйство, и частенько мужчины напиваются и бьют своих жен. Но это же не значит что в городах отсутствует цивилизация!
-Ну а мы-то откуда об этом знаем?! У нас по телевизору ночами идут подобные передачи и до твоего приезда Россия казалась мне набором деревень! Поэтому когда вы рассказывали нам с Гиги про медведей и про то, что у вас принято таскать женщин за волосы, я вам верил! Вы настолько странная и далекая страна, что мы не знаем о вас ровным счетом ничего! Кроме того у вас вечный холод и ваш президент никогда не улыбается! Не знаю как тебе, а мне как-то страшновато делается, когда я его по телевизору вижу!
Я примиряюще погладила его по руке:
-Ну перестань…Президент же не клоун – чего ему улыбаться-то? И потом, попробуй в одиночку управлять такой огромной страной как Россия! Тут плакать впору! Франция по размерам примерно как наша Свердловская область, так и то ваш президент справиться не может, когда арабы начинают права качать! А у нас… только в одном углу разберешься с беспорядками, в другом что-нибудь другое случается… А теперь я хочу спать, может отвезешь меня, а то уже опять три доходит?..
Флориан задумчиво потер переносицу:
-Знаешь, а я ведь могу и не возвращать тебя в отель. Останешься у меня, а завтра с утра вместе поедем на работу. Как тебе мысль?
-Гениально!
Он засмеялся и повел меня вверх по лестнице к себе в комнату. Она мне понравилась – маленькая, но очень уютная и практичная.
-Обычно у меня тут жуткий беспорядок.
-Ты мой не видел, - отмахнулась я, - по сравнению с ним у тебя тут просто операционная.
-Знаешь, когда я прихожу с работы уставший, я снимаю одежду и кучей бросаю ее на пол. Наутро беру из шкафа чистую, а вечером поступаю с ней точно также. Если у меня плотный график, можно отследить по этим кучкам, что я носил в любой день недели, они всегда идут в одном и том же направлении - от кровати к окну.
-Удивил, - хмыкнула я, - я просто скидываю всю одежду за кровать, и когда эта гора начинает подпирать подушку, значит, сегодня воскресенье и пора взять ее и отнести в стиральную машинку!
-Я всегда снимаю носки вместе с джинсами!
-Все мужчины так делают! Покажи мне того, кто не снимает! А у меня это все еще и с колготками стягивается. И еще я люблю раскладывать косметику на раковине!
Минут десять мы вдохновенно спорили о том, кто из нас – больший свин, наконец я не выдержала:
-Да о чем ты говоришь! Стоишь посреди идеально чистой комнаты, и втираешь мне о том какой ты неряха!
-Извини меня, но прежде чем вести свою девушку к себе в комнату я естественно прибрался!
Я прикусила язык, поняв, что сегодняшняя ночевка была давно и тщательно спланирована, поэтому просто подошла и обняла его:
-У меня никогда не было такого как ты. Я сейчас не шучу и не вру. И еще знаешь: я жалею, что не лишилась девственности с тобой. Зачем все девочки так торопятся в 16-17 лет? Потом не то чтобы жалко, но просто хочется иногда все переиграть.
-А ты жалеешь?
-Я не привыкла жалеть о том что было и прошло. Просто кое-что приняла к сведению. Но сравнение однозначно в твою пользу.
-Я ведь тоже тебя иногда сравниваю, - признался он, - со своими бывшими, просто с окружающими девушками. И не перестаю удивляться – ты не капризничаешь, не закатываешь истерик, у тебя есть чувство вкуса и ты ни за что не наденешь вещь, которая тебе не идет, даже если она дорогая и фирменная – я видел, ты мерила украшения Cartier, когда они приезжали, то что тебе понравилось совпадает с тем что понравилось мне. Знаешь что было, если бы я позвонил Флавии, своей бывшей с которой я восемь лет встречался, как тебе, в полвосьмого утра и предложил отвезти ее в банк? Она бы со мной неделю не разговаривала, как минимум.
Насколько я знала от моего не в меру общительного брата, Флавия бросила Флориана в марте, когда он объявил, что летом возвращается в Эден Рок.
«Ты будешь целыми днями пропадать на работе, я так не согласна, все кончено» - заявила она, и прихватив с собой все свои и его вещи кроме Валентины исчезла в неизвестном направлении.
Я не люблю когда меня сравнивают, и ненавижу слушать рассказы о бывших, но Фло, видимо, выплескивал давно наболевшее, поэтому я предпочла помолчать и послушать.
-… а эта ее манера два раза в неделю таскать меня в тайский ресторан! Она была тайкой по происхождению, поэтому прием традиционной пищи считала необходимым. И вот сидишь в этом ресторане где кроме кузнечиков ничего нет и думаешь что бы такое заказать чтоб не отравиться как в прошлый раз… - и видя как у меня округлились глаза, продолжил, - понимаешь, основная беда француженок, да и вообще всех европеек в том, что они очень независимы и постоянно это демонстрируют, причем демонстрация эта иногда на грани шантажа: «Ах, тебе не нравится, юбка которую я купила? Пошел вон, я и без тебя проживу!». А как может нравиться короткая юбка если у нее попа – полтора метра в обхвате. А еще они не следят за собой совершенно! Скажи на милость, почему у тебя всегда чистая рубашка на работе, сочетающиеся между собой вещи вне ее, а также выщипанные брови и гладкие ноги?
Я украдкой потрогала свои коленки, которые все еще жгло огнем, и усадив Мою Судьбу на кровать, улеглась к нему на колени, чтобы было удобнее слушать. Он погладил меня по спутанным кудряшкам, нежно поцеловал и мы тут же забыли и про зловредную бывшую, и про беды русских деревень и про французских девочек, как будто их и не было.
Было только предрассветное небо, напряженное тиканье часов и прохладный мистраль, шевеливший занавески на окне.
-15-
С утра ветер усилился. Меня чуть не сдуло, когда я пошатываясь выходила из дома на террасу, где уже ждал Флориан с кофе и булочками для меня; сам он не имел привычки есть по утрам. Мы написали записку для Софьи и отправились на работу.
-Твоя мама тоже уехала с Фати? – поинтересовалась я.
Флориан отрицательно покачал головой:
-Нет, она здесь.
-Но ее не было вчера и сейчас тоже…
-Не знаю, - беспечно махнул рукой любящий сын, - в клубе наверное, вчера же суббота была…
Остаток пути я ехала молча и с открытым ртом. Вот бы моя мама, будь она хоть трижды разведенной отправилась бы в ночной клуб… Да, приходилось признавать, что разница в менталитетах у нас все-таки колоссальная.
Ходить на работу, не переодеваясь, видимо стало уже доброй традицией. Роже, посмотрев на мое довольное лицо, сообщил, что сегодня я, несмотря на то, что по расписанию работаю в ресторане, на «дневной дозор» должна буду спуститься в гриль. Вообще-то батрачить в гриле в выходные было сущим наказанием, но поскольку Флориан был там, я сердечно поблагодарила Роже и понеслась переодеваться в рабочую форму. Увидев, что я ничуть не расстроилась, а кажется наоборот, даже обрадовалась, он проворчал что-то о неадекватности поведения русских и отправился дальше по своим делам.
Сняв джинсы я испуганно ойкнула. Из-за вчерашнего эпиляционного крема с коленок сошла вся кожа. Они были ровного багрово-красного цвета и в моей единственной рабочей юбке их было отлично видно.
-…будто я сорок километров проползла по камням на четвереньках, - жаловалась я Нате, уже ждавшей меня в гриле с вопросом о том, где я шлялась ночью.
-Да ладно, не очень заметно, - попыталась утешить меня подруга, но в этот момент к нам подошел ухмыляющийся Милани:
-Здравствуй, бездельница! Ты сегодня с нами? А почему я на уборке тебя не видел? – его взгляд скользнул по моей фигуре и остановился на коленках, - а это что? На пляже небось вчера с кем-то бум-бум в неудобной позиции.
-Старый развратник, - припечатала Ната по-русски и поспешила на зов Николая Первого. Я хранила гордое молчание, ненавистный Лоренцо же никак не унимался:
-Значит позавчера был вечер текила бум-бум, а сегодня бум-бум без текилы? Ха-ха-ха…
-Лоренцо, чего ты опять пристаешь к ней, - услышала я над ухом голос Николашки, - оставь ее в покое, а не то я Ванугардена позову!
Милани смутился на секунду, но нашел как выкрутиться:
-А что я? Я просто спрашивал, как она находит мою новую розовую рубашку.
Я хотела ляпнуть, что в этой розовой рубашке он похож на крупного поросенка, но увидев приближающегося Ваню Гадина, навесила на лицо самую сладкую улыбку и пропела:
-А я просто хотела ответить месье Мими, что ему она очень идет! Розовый вообще очень освежает таких симпатичных старичков как он!
Ваня Гадин мерзко хихикнул и видимо поняв что я вполне могу постоять за себя, отправился ругать сицилийца Пьетро, который решил взять из бара сразу штук двадцать пепельниц, поставленных одну на другую и, конечно, переколотил их все, уронив эту «башню».
Милани шипел и плевался огнем – мерзкая девчонка опять наступила ему на больную мозоль, упомянув о возрасте. Пригрозив мне, что сегодня я, несмотря на «А» в планинге буду носиться с подносами до закрытия гриля, то есть до шести часов, и могу забыть про перерыв, он, казалось, успокоился и собирался уйти, но тут его добил Гиги:
-Месье Милани, чего вы на нее ругаетесь? Она ведь теперь может называть вас папой… - простодушно заявил он.
Мими постоял пару минут, осмысливая что к чему, но очевидно сплетня о нас с его крестником дошла и до него, и поэтому, сложив два и два, он разразился такой площадной бранью, что все мировые словари нецензурной лексики просто отдыхали.
-Никогда! Никогда в жизни я не позволю, чтобы ты называла меня папой, кем бы ты ни приходилась Ренальди-младшему!! – закончил он свою пламенную речь.
-Лоренцо, успокойся, - ей и в голову не могло прийти называть тебя папой, - уговаривал его подошедший Николашка.
-Конечно не могло бы, - фыркнула я, отходя на безопасное расстояние, - он же втрое старше меня. А вот дедушкой вполне могло бы…
Опустим занавес над этой трагической сценой. Естественно, я поплатилась за свою выходку, и Мими «забыл» отпустить меня в три часа, поэтому без пятнадцати шесть меня, несущую десерт последним клиентам заметил вошедший в гриль Роже:
-У тебя что, «В» сегодня?
-Нет, «А».
-А почему ты сейчас не дома и не на пляже?
-Потому что наша маленькая рискнула ответить Лоренцо и теперь страдает, - поспешил наябедничать Гиги.
-Да ладно, так уж и страдаю, - пожала я плечами, - в полседьмого максимум мы уже закончим, я отдохну часочек и приду на вечерний сервис.
-Немедленно домой! – вышел из себя Роже, - ты стажерка и не должна перерабатывать! Хотя стой… доработаешь до закрытия гриля и вечером можешь не приходить!
Вот так и вышло, что я получила лишнее «В» на неделе.
-В который раз замечаю, что тебе палец в рот не клади, - одобрительно заметил Флориан во время вечерней прогулки по Сен-Лоран дю Вару, и я засияла от удовольствия.
-16-
Десять дней миновали быстрее, чем я думала. Утром тридцать первого августа весь персонал пил в подсобке шампанское, заботливо купленное Флорианом накануне, за его уход, а наверху, в ресторане, уже расставляли свои стеклянные витрины Piaget, производители еще более дорогих украшений, чем Cartier. Мужские часы, к примеру, стоили 900.000 евро. И ведь находились в Эден Роке люди, которые их покупали!
Вечер выдался тихий и теплый. Флориан сиял от счастья, поминутно глядя на часы и напевая: «через пять часов галера кончится», «через четыре часа сорок пять минут галера кончится» и так далее. Менеджеры Piaget обмывали между собой удачную продажу пресловутых часов, без устали заказывая мне шампанское; в конце концов напились, и как водится, полезли приставать ко мне. Именно в тот момент когда я выслушивала Флориановскую песню под названием «осталось два часа и двадцать семь минут».
-Маааааш, - заплетающимся языком обратился ко мне один из них, - а погнали к нам в фирму, побрякушками торговать!.. Будешь жить припеваючи…
Я вежливо улыбнулась ему, и продолжила беседу с Флорианом, который как раз повествовал мне байку о клиентах за шестьдесят третьим столиком, где француз заказал себе русскую женщину по Интернету, женился на ней, и теперь у них растет ребенок и живут они совершенно счастливо.
-Так уж и заказал, - усомнилась я, - мог бы и другой глагол подобрать, поприличнее.
-Какой? – Флориан своим вопросом поставил меня в тупик.
-Ну не знаю… - я задумалась, - если из Интернета, то скачал наверное!
Флориан рассмеялся. Глядя на него заулыбалась и я. Менеджер, внимательно наблюдавший за нами, весьма невежливо пихнул меня в бок:
-Эй! Посмотри! Ты что, не видишь, что он тебя клеит?!
Я смотрела на Флориана и давилась смехом, тот же сохранял полнейшую невозмутимость:
-В этом нет необходимости. Я уже.
-Что уже? – не понял Piaget.
Фло легонько подтолкнул меня:
-Ну скажи ему…
-Сам скажи, - уперлась я.
-Давай я скажу, - прогремел Мими, проходящий мимо, - спят они, понятно?
-Мы встречаемся, - бурно запротестовали мы с Флорианом, и переглянувшись, снова рассмеялись.
-Тебе не грустно от того что он уходит, - поинтересовался Котлета, которому я, по доброте душевной налила шампанского втайне от Мими и сомелье.
-Уход из Эден Рока это не синоним ухода от меня, - с удовольствием процитировала я Флориановскую фразу.
-Но ты же будешь видеть его только два дня в неделю! – возмутился Котлета, который жил со своей подружкой уже пару лет, и даже в нашей общаге у них была «семейная» комната, с огромной двуспальной кроватью.
Котлета, при всей своей незлобивости и добросердечности все-таки затронул тему которая меня очень волновала, ведь и действительно, мы будем видеться намного реже чем сейчас, и не будет Эден Рока, того общего знаменателя, который соединял нас все это время. Но поскольку в моей голове буйным цветом цвели семена, посеянные Флорианом, я с интонацией первой ученицы в классе отчеканила:
-Но зато эти дни он будет моим двадцать четыре из двадцати четырех.
-Двадцати четырех чего, - не понял Котлета.
-Часов, дурик. Круглые сутки, - ласково пояснила я и пошла на кухню за ромашковым чаем для мадам Штерн.
В этот вечер мы с Флорианом расстались на долгих три дня.
-17-
Увидев новый планинг на неделю, и выяснив, что выходные расположены совсем не так как хотелось бы, я отправилась на поклон к Роже.
-Месье Пети, - мялась я на пороге его офиса, - я же никогда вас ни о чем не просила.
Роже поднял голову от своих бумажек:
-Что-то случилось? Если ты именуешь меня «месье Пети», то видимо что-то серьезное. Слушаю.
-Да в общем-то ничего особенного. Просто понимаете, даже не знаю как сказать…
-Ну что уже случилось, - начал терять терпение Роже, - тебя опять обижает Милани?
-Это еще посмотреть надо кто кого обижает, - хмыкнула я, - нет, просто вы не могли бы дать мне два дня подряд выходных?
-Может еще субботу-воскресенье попросишь? – съязвил Роже.
-Нет! Только не субботу-воскресенье, - ойкнула я, вспомнив что Флориан в эти дни собирался уехать в кемпинг, который был зарезервирован еще в июне, когда мы с ним даже знакомы не были.
-В понедельник свадьба, народ нужен… - рассуждал мой начальник, листая планинг, - вторник-среда подойдут?
-Даже очень! – живо ответила я.
Тот засмеялся:
-У тебя друг появился, да?
Я кивнула.
-Из отеля?
Теперь я могла с чистой совестью отрицательно помотать головой.
-Знаешь что, - улыбнулся Роже, - давай так, выходные я тебе поставлю на вторник-среду, а в понедельник у тебя будет «В», сделаем все приготовления к свадьбе, столы накроем и ты свободна. Так ты сможешь пробыть со своим дружком две ночи и два с половиной дня.
Я молчала и счастливо улыбалась.
В воскресенье, когда мы с Натой тяжело дыша и отдуваясь топали домой из «Дона Камильо», нашего любимого ресторанчика, где хозяин называл нас «мадмуазель Эден» и «мадемуазель Рок» и бесплатно наливал выпить, позвонил пьяный в стельку Флориан. Видимо, на своем кемпинге он успел здорово накидаться:
-Ты не представляешь, как это здорово, каникулы, - вопил он в трубку, - тут озеро, природа!!! Тут так классно!!
-Очень даже представляю! Только не забудь на радостях заехать за мной завтра вечером!
-Ты что, как я могу… Ладно, я пошел купаться, тут еще бразильцы какие-то у них семь литров розового вина, целую, - в ухо мне ударили короткие гудки.
-С виду алкаш, а парень-то наш, - заметила Ната, - не ревнуешь его?
-Неа, пусть веселится, пока есть возможность…
В понедельник, когда я волоклась домой с приготовлений к проклятой свадьбе, от ворот Эден Рока мне уже сигналила машина Гиги, а ее владелец и Флориан уже махали мне руками и радостно улюлюкали. Мысленно поаплодировав себе за то, что пакет с вещами был собран еще утром, я сменила рубашку с юбкой на джинсы и маечку с надписью «Италия – чемпион мира!» и крикнув Китайцу, что как минимум две ночи он может спать в одиночестве, а не в обществе моей «шведской семьи» в лицах Наты и Матиаса, понеслась вниз по лестнице, напевая «веселые каникулы, веселые каникулы!» на только что придуманный мотив.
Флориан не брился, судя по всему с того момента ухода из Эден Рока, но эта щетина придавала ему еще больший шарм. По крайней мере в моих глазах.
-Ты скучала по мне хоть немножко?
-Немножко, это неудачно сказано, - отозвалась я, усаживаясь на заднее сидение и просовывая руки к нему, на переднее, чтобы обнять, - если честно я каждый день по привычке кошусь на двери в восемь вечера и жду твоего прихода.
-Как это мило… - восхитился Гиги, украдкой поглядывая на нас.
-Мы сейчас куда, - поинтересовалась я, увидев как машина Гиги, вместо того чтобы ехать прямо по направлению к Ницце, свернула в Антибы.
-К Фло. Я купил новый фильтр для моей машины и теперь его нужно установить.
Через три часа, наигравшись с Валентиной, съев весь имеющийся в доме сыр и прочитав полкнижки Марка Леви «Встретиться вновь», я начала отчаянно скучать. Но время шло, а идиотский фильтр все еще никак не хотел вставать на место.
-Это потому что ты вредный, Гиги! – заявила я, пытаясь скрутить какие-то винтики с аккумулятора его машины, - ой, выпало! Что это?
-Если ты открутишь еще что-нибудь, мы вообще никогда не закончим, - пропыхтел Флориан, силясь приладить на место детальку, оторванную мной - и Гиги останется здесь ночевать, равно как и мы с тобой.
-Напугал, - проворчала я, - у меня и так ощущение, что мы втроем живем. Натка с Матиасом и Китайцем, а я с тобой и Гиги.
Флориан хотел было сделать мне замечание о том, что речь надо фильтровать хоть немного, но в конце концов не выдержал и расхохотался:
-Никогда бы не хотел уподобиться им! Сейчас исправлюсь! - в этот же миг как по мановению волшебной палочки фильтр встал на место. Но на этом мы с Гиги не распрощались, тот отвез нас в Ниццу, и попрощался «до завтра».
-Как до завтра? – в ужасе спросила я, как только его «Пежо» скрылась за поворотом, - он еще и завтра в гости мылится?
-Завтра мы едем в Тулон, - объявил Флориан, - в ИКЕЮ, покупать мебель для моей новой квартиры, кстати сейчас ты ее увидишь, это настоящий кемпинг! Три, два, один! – и он театральным жестом распахнул дверь.
Квартира мне понравилась. Она была однокомнатной, но достаточно просторной, с небольшой кухней и ванной. Из мебели там были пока кровать, над которой висел флаг Италии, исторической родины Фло, и телевизор.
-Даже стола нету, - посетовал Флориан, - но ничего, завтра будет все. Ты есть хочешь?
Глупый вопрос, есть я хотела всегда. Тем более учитывая то, что из-за их слишком раннего приезда я не успела поужинать. Вскоре из кухни донесся упоительный запах жаренного в духовке мяса. Моя Судьба, не разрешив мне даже подходить к плите поставил на стол тарелки с дымящейся едой и уселся рядом.
-Ударим по аперитиву? – и он достал из шкафчика бутылку красного вина.
-Вино-то разрешишь мне открыть?
-Бармену по случаю? Никогда. – он сам принес два бокала, и сам разлил, - ну, с праздником.
-За каникулы! – провозгласила я, и не могла съехидничать, - так удачно начавшиеся!
Фло засмеялся и прижал меня к себе:
-Моя маленькая, ты все еще обижаешься из-за Гиги? Просто завтра в Тулон мы поедем на нем, потому что кое-что из того что мы купим не поместится ко мне в багажник. К тому же он сегодня был в магазине автомобильных примочек, купил себе этот фильтр, а поставить не смог. Ты знаешь, мы общаемся уже пару лет и такое происходит с периодичностью раз в два месяца. Ну ты что, до сих пор обижаешься на безрукого человека?
-Конечно, - подтвердила я плачущим голосом, хотя на самом деле уже ни капельки не злилась, - ненавижу и тебя, и Гиги, и его урну на колесах!!
Флориан уже заметил что у меня в глазах чертенята прыгают, но деланно оскорбившись за друга и «урну на колесах», легонько стукнул меня подушкой. Я бросила в него куском картошки и попала по лбу. Он вылил на меня воду из своего стакана. Вечер закончился большой уборкой и полным примирением.
-18-
Весь вторник мы провели в Тулонской ИКЕЕ. Уехали туда с утра пораньше и вернулись когда уже начало смеркаться, накупив и заказав море разнообразной мебели. Поесть мне удалось только один раз за день, когда я проспав половину пути открыла глаза и вспомнила, что с утра только попила кофе. Видимо Гиги, такого же большого поклонника еды как и я обуревали подобные чувства, потому что он тут же остановился у ближайшего Макдональдса.
-О чем ты задумалась, ешь свой чизбургер, - торопил меня Флориан, - ехать надо пока совсем не стемнело!
Я подняла на него глаза:
-Тихо ты! Слышишь песня играет по радио, так вот я ее в первый раз услышала два года назад, подметала под нее террасу нашего отеля каждый день, с тех пор я ее ищу везде, но никто не может мне сказать, ни как зовут певицу, ни как песня называется.
-Это Лаура Позини, песня «In assenza di te» и если хочешь, у меня есть этот диск.
-Ты говоришь таким голосом, будто речь идет об очередном фильтре для Гиги! – возмутилась я, откладывая свой чизбургер в сторону.
-Нет, а что сразу Гиги? И вообще, прекрати меня так называть, меня Гийом зовут.
-Помолчи, - хором сказали мы с Флорианом и продолжили свою перепалку.
-У тебя есть диск и ты молчал!
-Но ты же мне никогда даже не заикалась об этом…
-Сейчас без вас уеду, - вышел из себя Гиги.
-Автостопом доедем!
-Не наездилась еще? Мало тебе Вандоса!
-Фло, ты зануда! – по-русски произнесла я, не найдя подходящего эквивалента.
-Что это?
-Это когда человек любит поучать других с высоты своего положения и считает, что в мире есть два мнения – его и неправильное. Девушки говорят, что с таким легче переспать, чем объяснять, что не хочешь.
Моя Судьба с Гиги чуть со смеху не лопнули:
-Маш, ты потрясающая!
-Знаю! Чего встали, поехали…
На следующее утро меня подняли в семь часов и мы отправились в университет Флориана, на факультет Экономики, Управления и Права, чтобы делать ремонт в их Профбюро.
-Честное слово, от тебя куда больше пользы на строительном, чем на ресторанном фронте, - пробормотал Моя Судьба, глядя на то, как ловко я покрасила одну стену и принялась за вторую, в то время как он едва-едва осилил половину двери.
-Если бы ты пореже ходил курить и поменьше общался бы по телефону, мы бы давно закончили, - не упустила возможности подколоть его я.
-Оооо! Кто к нам пожаловал! – в дверях стоял кто-то высокий и очень симпатичный, - Фло! А это и есть твоя русская подружка?
Из рассказов я знала, что это Давид, президент профбюро, по-нашему председатель. Видимо, он тоже был обо мне наслышан, но недостаточно, потому что повернулся к Флориану и задал гениальный вопрос:
-А она понимает по-французски?
Флориан молчал, давай возможность мне ответить самой.
-Нет, - тут же выдала я, - чтобы общаться со мной ему пришлось выучить язык жестов,- и повернувшись к Флориану принялась махать руками так, что с малярной кисточки, которую я держала во все стороны полетели белые брызги. Тот решил ответить и принялся жестикулировать в ответ.
Отряхнув футболку Давид понял, что его дурят и принялся бомбить меня сотнями вопросов о России, включая неискоренимых медведей.
-Наврав ему с три короба о том, что на зиму мы выгоняем медведей из берлог, чтобы самим жить там и что я до сих пор сосу лапу по ночам, потому что так было заведено с детства, в котором у меня была одна-единственная игрушка – деревянная лошадка, приколоченная к полу гвоздями, я выдала сама себя, досмеявшись до слез.
Флориану, прошедшему этот этап безудержного вранья, тоже было весело:
-Не верь ни одному слову, - предупредил он друга, - вот я тебе ее представил как Машу, а в паспорте она Марияюрьевна… в общем что-то очень длинное и непонятное.
Это Давид запомнил очень хорошо, потому что когда в профбюро кто-нибудь входил и начинал охать над моей «неземной красотой», с ног до головы перемазанной белой краской, он принимал торжественную позу и объявлял:
-Мадам и Месье! А сейчас я рад вам представить новую подружку нашего дорогого Фло!! Встречайте, Санта-Мария-Эсмеральда-делла-Руссия!
В первый раз я попыталась его поправить, но поняв, что это бесполезно предпочитала только молча улыбаться.
Вечером Флориан предложил отвезти меня в Антибы, но видя как явно я расстроилась отыграл назад:
-Есть альтернативные предложения?
-Конечно! Отвези меня завтра утром, чтоб я как обычно не переодеваясь пошла на работу!
-Отличный план, - восхитился он, - только в Антибы все равно надо ехать, и не в отель вовсе а к моей маме, я ей обещал со счетами разобраться…
От мамы мы переместились к бабушке, живущей в нескольких километрах от Антибов, которая спрашивала меня, и не понимала ни слова из того, что я отвечала.
В момент когда она вышла на кухню, чтобы приготовить мне чай, я наклонилась к уху Флориана:
-У меня что, такой ужасный акцент к которому надо долго привыкать?
-Нет, - также шепотом ответил он, - просто бабушка глухая и ей нужно все повторять в два раза громче, чем ты говоришь. А в целом ты ей очень нравишься, она мне уже сказала!
-А-а-а, - совершенно успокоилась я.
Вечером, пока мы смотрели телевизор, я умудрилась задремать сидя, и сквозь сон чувствовала, как Фло разобрал диван, осторожно перенес меня туда, стянул джинсы и укрыл одеялом.
-19-
В следующие пять рабочих дней скучать мне не пришлось - банкеты и свадьбы шли одна за другой, без намека на перерыв. Атмосфера была накалена до предела. Двое шеф де рангов уволились, не доработав ни сезона, ни месяца, не выдержав адского графика. Только нас с Натой, безмятежных и цветущих каждую от собственного счастья никто не трогал. Роже безропотно поставил мне парные выходные на понедельник-вторник, так что уже в воскресенье вечером я была с милым в Ницце. Из ИКЕИ привезли, наконец, заказанную мебель и теперь его жилище совсем не походило на кемпинг.
Как повелось, в свои собственные выходные я, переводчик одиннадцатого разряда, и стажерка Эден Рока работала «таджиком» во имя процветания профбюро Факультета Экономики, Управления и Права. В этот раз мы отдирали от стены в другой аудитории обои и еще гору всякой всячины, которую безалаберные французские студенты лепили туда. Флориан с Давидом ворчали один на другого, потому что вместе с обоями со стен клочьями слезала штукатурка, а делать полный ремонт никому не хотелось, да и было не по карману, если честно. Наконец они обратили внимание на меня, тихо копошившуюся в углу и на идеально гладкую от обоев стену с целой штукатуркой.
-Как ты это сделала? – хором спросили они.
-Надо всего лишь намочить обои водой, - торжествующе сообщила я, - тогда они размякнут и отковыряются без ущерба штукатурке!
-Ты не могла об этом раньше сказать? – проворчал Флориан.
-Ты не спрашивал, - ехидно ответила я, припомнив что именно эта фраза задела меня на прошлой неделе.
-Откуда ты знаешь подобные вещи? – недоумевал Давид.
Я пожала плечами:
-Понятия не имею. Мне внутренний голос подсказывает как надо. А может я просто маленькая смотрела как папа делает ремонт, вот подсознательно и запомнила что обои отклеивают с водой.
-Бред какой-то, - пробормотал Флориан. Он вообще все выходные был не в духе. Внешне это никак не выражалась, но я чувствовала, что что-то не так. Но спросить стеснялась.
Во вторник вечером он опять предложил мне отвезти меня домой. А я опять сделала ему альтернативное предложение отвезти меня туда завтра утром.
-Если не хочешь, можешь докинуть меня до вокзала и ехать по своим делам. Я на поезде в полвосьмого который успею и на автобус который идет из Антибов до Эден Рока, и на работу.
Фло подумал и согласился:
-Только мне сейчас надо еще по делам надо уехать, ты посиди пока дома, а я на мотоцикле сгоняю, чтоб в пробках не стоять, - добавил он, - можешь фильм посмотреть какой-нибудь, коробка с дисками в том шкафу, есть книжка Марка Леви, новая, вон на той полке. Не скучай, я быстро.
Он поцеловал меня и вышел за дверь. Мы остались вдвоем с Валентиной. Сначала я вымыла и прибрала все в квартире. Оказалось что лампы на светильнике вовсе не серого, а нежно-розового цвета, просто они покрыты толстым слоем пыли, да и ванная может быть белоснежной, а не «в каких-то несмываемых пятнах». Потом я прогуляла Валентину, посмотрела телик и начала отчаянно скучать. «Где там он говорил, книжка?» - на полке валялась кипа бумаг, вожделенный Марк Леви был под ними. Я потянула книжку на себя и не рассчитав вывалила на пол все содержимое полки. Чертыхаясь про себя, начала складывать бумаги на место. Фигурно обрезанный листочек с розовыми каракульками привлек мое внимание.
Пока сигнал мозга о том, что читать чужие письма нехорошо дошел до нужных нервных окончаний, руки сами схватили бумажку.
«Любимый! Вчера вечером я ужасно себя вела, и я понимаю это только сейчас! Прости меня! Знаю, иногда я бываю капризной, эгоистичной и невыносимой, но ведь это только потому что я очень люблю тебя. Прости меня еще раз. Целую. Твоя Флавия.»
В углу виднелся отпечаток поцелуя.
Прочитав эти строчки, я села на пол и обхватила голову руками. Если бы записка была датирована не двадцать третьим марта этого года, а, скажем, вчерашним числом, я бы просто оставила ключи под ковриком и уехала бы в Эден Рок. Но тут… вроде бы дело давнее, в марте они и расстались, но зачем он хранит это? Мысль о том, что у меня самой дома где-то в шкафах валяется огромный мешок с письмами самого разнообразного содержания, как-то не утешала. Одно дело, когда они собраны в одном месте, и совсем другое ,когда они хранятся на полке с институтскими конспектами и счетами за квартиру. Ладно, допустим он – вдохновенный неряха, как рассказывал. Но ведь он переехал в эту квартиру чуть больше недели назад. Невозможно, чтобы он просто собрал все бумажки в кучу и засунул их в коробку не сортируя!
Дрожащими руками я собрала все листочки, валяющиеся на полу и с закрытыми глазами, чтобы не обнаружить что-то еще, привела полку в первозданный вид. Читать книжку мне как-то уже расхотелось.
Все мы испытываем чувство ревности. Кому-то она причиняет духовные страдания, а такие как я ощущают ее физически. Меня затошнило, бросило сначала в жар, потом в холод, перед глазами запрыгали черные точки.
Вернувшийся Флориан нашел меня лежащей на диване в каком-то полубредовом состоянии.
-Что с тобой? - перепугался он, - ты такая бледная. Что болит? - он заботливо потрогал мой лоб, на всякий случай дал мне шипучий аспирин. Потом спохватился что я наверное хочу есть.
-Конечно хочу, - не задумалась я ни на секунду, - сейчас девять вечера, а мы с тобой только кофе в семь утра попили.
-Я пошел в магазин, есть нечего, - объявил он, - ты со мной? Или лучше полежишь?
Я встала:
-Да чего подушку давить? Пойду хоть свежим воздухом подышу, если в Ницце уместно это определение.
В магазине мы набрали кучу всего вкусного, он был таким милым, что мне даже стыдно стало. Ну подумаешь, записка, велика важность. В момент когда я перехватила мешок с картошкой из одной руки в другую, Флориан, навьюченный как ишак решил нарушить молчание:
-Знаешь, я тут посчитал…ты же уезжаешь через десять дней.
-Знаю, - вздохнула я, - и что?
-Ничего. Просто подумал, что начиная с двадцать второго сентября я могу спать со всем что движется, - как-то легко произнес он.
Мир рухнул второй раз за эти три часа. Как он мог такое сказать, зная что он для меня любимый и единственный? Я даже переспрашивать не стала – у меня все в порядке со слухом. Просто задала следующий вопрос:
-Прекрасно. Почему сейчас не начнешь?
-Что? – не понял он.
-Спать со всем что движется? – Господи, почему мои представления о приличии не позволяют мне бросить эту картошку и его посередине улицы и уехать в Эден Рок? Меня слишком хорошо воспитали родители? «Нет, потому что у него дома твои сумочка, одежда, деньги, телефон… и последний поезд на Антибы ушел час назад», - ответил мне внутренний голос.
Флориан между тем пустился в какие-то странные объяснения. Из них я поняла, что для него существуют два вида подружек – летняя и зимняя. Зимнюю надо выбирать долго и тщательно «потому что зима длинная», а над выбором летней можно не париться и взять «первое что под руку попадается». Очевидно, мое резко испортившееся настроение не укрылось от него, потому что он шутливым тоном добавил:
-Ну, тебя-то я специально по Интернету заказал!
-Скачал, - хмыкнула я, понимая что худой мир лучше доброй ссоры и несмотря на то что он собирался в загул с двадцать второго, для меня мы уже десять минут как не вместе и начиная с завтрашнего утра мне неважно что он будет делать.
Дома Флориан предложил принять традиционный аперитив. Выставил на стол бутылку розового вина, разлил его по бокалам, отпил глоток и отправился на кухню. Пока он готовил ужин, я тщательно упаковала все вещи, и сев на диван погрузилась в свои мысли настолько глубоко, что не заметила, как выхлебала всю бутылку.
-Очень мило, - откомментировал Флориан, появляясь в дверях комнаты с ужином, - что это мы тут отмечаем в одного?
-Мой скорый отъезд, - совершенно трезвым голосом отозвалась я.
-Да не совсем скорый, только через десять дней, - заметил он, - я вот смотрю на тебя и поражаюсь, ты ведь сейчас абсолютно не выглядишь пьяной, хотя по всем законам физики и химии должна уже упасть.
Я не стала объяснять ему, что на празднике я бы давно уже отправилась звать Ихтиандра от такой дозы, но в данный момент ровно столько мне нужно чтобы успокоиться, не убить его на месте и не повеситься самой.
-Я исключение из правил и законов… - пробормотала я, с жадностью накидываясь на еду.
-Это точно, - согласился он, - такой подружки у меня никогда не было.
Я не поняла, похвалил он меня или поругал, а потом стало как-то безразлично и жутко захотелось домой, в Россию.
-20-
Утром, несмотря на рекордно длинную по нашим меркам ночь в пять с половиной часов, мы проспали. Поезд в Антибы уходил полвосьмого, а семь двадцать пять мы только парковались на вокзале. Я выскочила из машины и понеслась к кассам, крикнув ему: «Пока» на бегу. Но там уже толпилась длинная очередь из туристов, не говорящих по-французски, и пока я помогала купить билеты всем желающим, поезд уже ушел. Следующий по расписанию был только через час, а в это время я должна была уже быть на работе.
Злая до ужаса я позвонила Флориану.
- Другой поезд должен прийти через двадцать минут, - сообщил мне он, - быть не может, чтобы поезда из Ниццы в Антибы ходили раз в час.
-Я не слепая!! - разозлилась я, - расписание передо мной! Следующий поезд идущий через Антибы в Грасс идет в восемь тридцать! И в это время мне бы хотелось уже начать пылесосить ковер и протирать столики в Эден Роке! Ты знаешь, как Роже относится к опозданиям.
Флориан знал. Его самого нещадно штрафовали за них. Но сопротивлялся изо всех сил:
-А я-то что должен сейчас сделать?
-Тебе сказать? Приехать сюда и отвезти меня в Антибы, наверное! Иначе меня выгонят с работы, и оставшиеся десять дней я проведу у тебя! Не думаю что в контексте твоих вчерашних реплик это доставит тебе удовольствие!
Он разозлился, причем настолько, что я ощущала это физически, по каждому его вздоху в телефонной трубке.
-Сейчас приеду! – он отсоединился.
По дороге в отель мы не произнесли ни слова. Валентина, сидящая у меня в ногах тихонько поскуливала, не понимая, что происходит. Выходя, я хлопнула дверью с такой силой, что с дверцы отпал кусок краски.
-Развод! – заорала я, входя в нашу комнату. Натка, мирно спавшая на кровати подскочила и тут же проснулась, хотя обычно ей требовалось на это минут десять.
-Тише! О чем ты?
-Нат, я два месяца жила как дура с этой ублюдской кеглей, время свое драгоценное тратила, любила, блин! А он… - и тут же разревелась и всхлипывая поведала ей об удачно проведенных выходных.
-Не пори горячку, - посоветовала Ната, торопливо собираясь на работу, - подумай, осталась неделя с небольшим. В Матиасе тоже есть вещи которые мне не очень нравятся. Например, кидать на пол пластиковые стаканчики из-под кофе на пол со словами: «Горничные же говорят что здесь помойка, значит так оно и есть!». Я ему сказала, что есть у человека биологический и ментальный возраст, так вот по ментальному ему четыре года. Знаешь что он ответил: «а тебе в таком случае восемьдесят четыре!».
-Но он не говорил тебе что будет спать со всем что движется и кажется собирается в гости приехать в феврале! И ты не читала письма его бывшей!
-Зато он как-то назвал меня Шарлоттой, - сообщила Натка, - это его телка, та что до меня была.
-Прекрати, - поглощенная своими собственными горем и бессильной злостью я начисто отрицала все проблемы других.
-Маш, ты подумай все-таки как следует. Может вы еще помиритесь? Отойдете до следующих выходных…
-Хорошо, подумаю, - пообещала я, - чувствуешь, дождем пахнет?
Ната покачала головой и спустилась в гриль, я поднялась в ресторан.
-Я ему наверное давно надоела, вот он и пытался меня спровоцировать на скандал… А поскольку скандала не получалось и я не реагировала на внешние раздражители, он все сказал прямо! Кончилась лето – кончилась подружка!! - сообщила я Нате через пару часов, позвонив в гриль из ресторана.
Та сослалась на занятость и положила трубку.
-Я была только средством чтобы забыть Флавию!! - проорала я, перевесившись через перила ресторана, выждав момент, когда Ната с подносом пойдет к бассейну.
-Отель дю Кап Эден Рок, Анастасия. Чем я могу вам помочь? – вежливо приветствовала меня Настя, когда я позвонила ей на работу.
-Здорово Ипполит! Приходи к нам, сегодня мой развод праздновать!
-Посмотри в календарь, - посоветовала Настя, упустив из виду слово «развод», - и поймешь что сегодня я бы и так к вам заглянула!
Каждый день во французском календаре – это день какого-нибудь святого. Сегодня был день Святого Ипполита. Я расхохоталась впервые за прошедшие сутки и набрала Поливалку:
-Привет, у нас сегодня праздник! День святого Ипполита! Приходи часиков в двенадцать!
-С чего вдруг такое внимание к моей персоне? – язвительно спросил он, - то так носишься со своим Флорианом и не поздороваешься лишний раз!
-Флориан уже давно история, - отмахнулась я, а ты все еще злишься не понять на что, - и вообще, вспомни-ка кто тебя из тюрьмы ждал?
У Котлеты, случайно услышавшего наш диалог округлились глаза:
-Ты что, с уголовником разговариваешь по телефону?
Я кисло улыбнулась:
-Нет. Не переживай.
В тюрьму, а точнее в обезьянник Поливалку затолкали в ночь, когда он ехал с дискотеки. Он был не сильно пьян, но его намного более пьяный друг, сидевший рядом начал орать матом на полицейских, поэтому те, недолго думая, посадили обоих в каталажку, а у Жереми, кроме штрафа, забрали права на два месяца. Так уж случилось, что по отелю в тот период ходил слух, что мы с ним встречаемся, который я в силу сокрытия отношений с Флорианом не отрицала но и не подтверждала. Поэтому когда Поливалка утром не вышел на работу, в первую очередь искать его пошли ко мне в комнату. После этого я, встревоженная его исчезновением, поговорила со всеми официантами и поварами, прежде чем добилась внятного ответа где он был минувшей ночью, и уж там по логике вещей вышла на Ромэна мирно спящего в своей комнате, которого отпустили пятью часами раньше чем Жереми. Когда грязный, усталый и помятый, он вернулся к себе в комнату на пороге уже сидела я. И выражение лица у меня было точно такое же как у моей мамы, когда она ждала меня домой после какой-нибудь передряги. Я обняла его, притащила чаю и булки, которые стянула из столовки, помазала синяки и ссадины, и уложила спать. Вечером он написал мне смс о том, что очень тронут моей заботой и поддержкой, что считает меня настоящим другом и все в таком духе. Несмотря на развивающийся роман с Флорианом , я по-прежнему очень нежно относилась к нему, и на всех праздниках, проходящих в нашей комнате, он был желанным гостем. Поэтому я просто не могла не позвать его на день Святого Ипполита. И мой развод.
Вечером началась гроза, причем такая сильная, что шеф-повар отвез меня от ресторана до дома на собственной машине.
-Чего ты стол не накрыла? – поинтересовалась я у Наты.
-А ты не раздумала отмечать развод? – вопросом на вопрос ответила она.
-Нет!! Только укрепилась в этой мысли! Чего у нас есть? – с этими словами я распахнула «бар» и замерла, - а куда все подевалось?
-Дома чаще бывать надо, - укорила меня Ната, - праздник вчера был, день рождения Китайца, вот и выпили все.
-Я могу сходить, - вызвался сидевший рядом Матиас, как будто понимая о чем мы.
Я вручила ему двадцать евро:
-Сходи пожалуйста, буду тебе очень признательна. Сегодня день моего развода.
Матиас нахмурил брови, а потом вышел куда-то в непроглядную пелену дождя, и через полчаса вернулся с Малибу, Бейлисом, литром Мартини и бутылкой водки.
-И как ты это все умудрился купить на двадцать евро? – полюбопытствовала Ната.
-Добавить пришлось чуть-чуть, - не смутился он.
-Ладно добавить, водки –то ты зачем купил? – я стояла посередине комнаты и давилась смехом.
-Я подумал, что развод по-русски без водки проходить не может, - сообщил он.
-Ладно, с чего начнем?
-С Мартини и будем увеличивать градус, - предложила Натка. – но надо подождать Настю и Поливалку.
Гости не заставили себя долго ждать. Через два часа, Мартини, малибу и пол-бейлиса в комнате царило абсолютное веселье, достойное дня Святого Ипполита.
-на нас опять клиенты жалобу напишут, - проорала я, после торжественного исполнения в караоке «Lasciatemi cantare».
-Пофигу! – отозвались Ната и Настя.
В час ночи праздник пришел к логическому завершению, Ната с Матиасом собрались спать, Настя тоже ушла в свою комнату. Одна я была бодра и весела. Поливалка вывел меня на улицу, чтобы слегка отрезвить. Погода разбушевалась не на шутку. Мистраль ломал ветки сосен и нес по воздуху мокрую хвою. Стоило нам сойти с крыльца, как мы вымокли до нитки. Я инстинктивно прижалась к Жереми, трясясь от холода. Он потянул меня за руку:
-Пошли домой. Ты простынешь.
-Погоди, я не сделала еще главного, - я вцепилась в него изо всех сил и поцеловала. В этом поцелуе было все – и факт моего развода, и потерянные два с лишним месяца и вся нежность, не доставшаяся Флориану. Я была мокрой насквозь, с волос ручьями текла вода, руки и ноги сильно замерзли, но ничто из вышеперечисленного не помешало ему схватить меня на руки и понести вверх по лестнице. Ровно через полчаса я вернулась к себе в комнату и заснула сном младенца.
-21-
-Проститутка! – почти ласково сказала наутро Натка, догадавшаяся чем закончилась вчерашняя ночь, - за две штуки с Вандосом не соглашаешься, а с Поливалкой забесплатно – пожалуйста.
-Проституткам платят, - пропыхтела я, силясь застегнуть лифчик не переворачивая его застежками вперед, - а я работаю, так сказать, из любви к искусству.
-Или из мести Флориану?
-Забудь Флориана!
-Я-то забуду, а ты?
Я задумалась.
-Я тоже забуду. Раз в жизни уехать из этой Франции без слез от того, что любимый остается здесь! Любимый сам смотал удочки. Вот и отлично!
-У тебя нет ощущения что ты поступила неправильно?
Я покачала головой:
-Пока нет.
-Когда у тебя выходные? – поинтересовался у меня Гиги через пару дней.
-Понедельник-вторник, как обычно, - а что?
-Я вчера был у Фло, в Ницце.
-И что?
-Он сожалеет.
-И что?
-Да перестань чтокать! - разозлился Гийом и ушел.
Придя домой после сервиса я нашла на телефоне смс от Флориана:
«Приеду в воскресенье, как обычно в семь. У меня есть к тебе маленькая просьба. Позвони мне после работы. Целую».
С телефоном в руках я отправилась на третий этаж и принялась колотить ногой в двери наверняка спящего Гиги.
-Открывай!! Все равно я не уйду!
Он открыл дверь:
-С ума сошла? Полпервого!
-Я не виновата в том что так закончила! Роже сегодня нет, а Мими не считает нужным отпускать меня по расписанию.
-Но ты не за этим пришла?
-Конечно нет, предатель! Это ты выдал Флориану когда у меня выходные!
-Маша, он же сказал, что сожалеет о случившемся!
-Кому он сказал? Тебе? ! Вот и пусть отвозит тебя в Ниццу на понедельник-вторник!! Извинения нужно приносить не через третьих лиц!!
Гиги устало облокотился на косяк:
-Ты же не первый день знаешь Флориана. По-другому не будет.
Я знала это и без него. А еще в этот момент я поняла что люблю Фло. Люблю и всё. Такого, какой он есть.И то, что у нас было с Жереми не может разом вытеснить все чувства, которые я испытывала к этому человеку. Едва ли не рыдая от этой мысли я осторожно спустилась по лестнице и набрала знакомый номер:
-Привет.
-Привет. Как прошел день?
-Нормально, - сказала я ровным тоном, радуясь, что он не видит как у меня дрожат коленки.
-Ты что, только закончила?
-Нет, полчаса назад.
-Ты не могла бы забрать мою премию у Роже? За экстры, которые я делал в августе?
-Не вопрос, - согласилась я.
-Тогда… до завтра?
-До завтра.
-Целую… Приятных снов.
Я подошла к зеркалу в ванной. Лицо уже светилось той улыбкой, которая означала Флориана или любую мелочь, связанную с ним.
«Доживем неделю как люди, а там что-нибудь придумаем, - пообещала я себе, - такая большая и чистая не может просто так взять и раствориться в воздухе. А в Эден Рок я вернусь! Обязательно!».
Ровно в семь вечера , в воскресенье на паркинге отеля остановилась зеленая Рено. Флориан вышел, поглядывая на часы и закурил. Я спрыгнула с каменного парапета, где уже ждала его и подошла к нему близко-близко. Заглянула в глаза. Он улыбнулся, своей фирменной Флориановской улыбкой, так, как умел только он. Поцеловал в щеку и краешек губ:
-Поехали. Нас ждут великие дела.
В машине атмосфера разрядилась, чему в немалой степени способствовала моя прошедшая обида. И легкое чувство вины, порождаемое изменой. Новости вываливались из меня потоком: Все утро Матиас гонялся за мной по кухне с живым омаром в руках. Омар шевелил усами и щелкал клешнями, я вопила, в общем, повеселились все от души. Позавчера шеф решил пошутить и закрыл меня в морозильной камере, когда я зашла туда за мятой. Открыл только после того как я пригрозила, что съем всю сырую курицу, которая там лежала. Роже, узнав для кого я беру премию за экстры наконец-то понял с кем я встречаюсь и полдня со мной не разговаривал.
-Сказал, «если бы я знал, что у тебя роман с Ренальди, никогда бы не дал тебе два выходных подряд!» А сегодня вечером, прощаясь, сказал: «Ну ладно, иди повидай своего садового гнома!»
Флориан скривился, но воздержался от замечаний.
Весь понедельник мы с Моей Судьбой и приехавшим Гиги раскладывали бумажки в профбюро, сияющем свежей краской, и пришли домой такие усталые, что бухнулись в кровать, обещая друг другу что проспим до обеда.
-22-
В восемь утра меня разбудили звуки пианино. Я открыла один глаз, еще нечетко понимая, где нахожусь и почему над ухом так отчетливо звучит токката и фуга ре минор. Флориан уже сидел на кровати, трясясь то ли от утреннего холода, то ли от злости:
-В моем доме! В соседней квартире!! Классическая музыка!!! В восемь утра! В день когда никуда не надо идти и можно было спать до обеда!
-Ты не умеешь спать до обеда, - сонно напомнила ему я, залезая с головой под одеяло, - ты поднимаешься максимум в десять.
-Но десять и восемь это две большие разница, согласись!! И не под Баха же мне просыпаться!!! Боже мой, я ушел из Эден Рока, и радовался что не слышу пианиста, так это теперь меня будет преследовать?! – он легко поднялся и спрыгнул с кровати.
-Ты быдло, - напомнила я ему, - поступай как хочешь, а я буду спать. Еще хотя бы часочек…
Сквозь сон я слышала как он прошел на кухню, слышала как забурчала кофеварка, потом комнату наполнил аромат кофе, а судя по шелесту открывающихся жалюзи и хлопку двери я поняла, что Фло вышел на балкон и спать больше не собирается.
Я проснулась примерно через час и босиком пошлепала на балкон, где Моя Судьба смаковала судя по всему пятую по счету чашку кофе. Я присела перед ним на корточки, положив голову ему на колени:
-Доброе утро, я выспалась…
Фло погладил меня по голове.
- А я написал твой отчет о твоей стажировке.
Я перелистала и с визгом полезла к нему обниматься:
-Шесть страниц… идеального французского текста… в префектуре будут очень удивлены, обычно я две с трудом сочиняла… спасибо огромное… ладно, пойду приводить себя в порядок.
В ванной я проплескалась не меньше двадцати минут, успев даже накраситься и надушиться.
Флориан игрался в плейстейшн:
-Какие планы на сегодня?
Я пожала плечами:
-Все что ты хочешь…
В любовных романах после подобной фразы герой набрасывается на героиню как сумасшедший. Но реальность всегда отличалась от того, что рисовало мое чрезмерно живое и опошленное воображение.
-Мы выполнили все планы вчера: по Ницце погуляли, в бюро всю работу сделали… сделала… ты. Гиги в Италию звал вроде.
-Нет!!! Только не Гиги! Сегодня последний день и я не хочу делить тебя ни с кем!
Флориан улыбнулся. Он всегда улыбался, когда я выдавала ему вот такие пафосные фразы. И тут же, как водится, перевел тему:
-У вас в России есть такое?
Я пригляделась:
-Конечно. Только у нас эта игра называется не «как выиграть миллион», а «кто хочет стать миллионером». Но подозреваю, что здесь в нее играть интереснее – все-таки миллион рублей и миллион евро – вещи разные.
Фло усмехнулся:
-Я никогда не выигрывал миллион. 48 тысяч – максимум.
-Мы с Натой сколько не смотрели в столовке, так ни на один вопрос ответить и не смогли.
-Давай попробуем?
На первые пять вопросов, где обычно спрашиваются различные глупости я ответить не смогла.
-Потому что ты не знаешь французских современностей, - пожал плечами Фло, - дальше будет лучше, я уверен.
Он как всегда оказался прав: я никогда не считала себя особенно глупой, и мой кругозор позволял мне отвечать на серьезные вопросы с легкостью. Особенно если они касались музыки и классической литературы, в чем Моя Судьба не был силен. Но до миллиона дойти не удавалось никак. Максимум 48000 евро.
-Неплохо, это тоже отличные деньги, - подбадривала я, - в России кстати столько шутят над этой передачей…. – тут же приняла позу и процитировала: «Итак… Елена. Вопрос на сто рублей. У вас больше нет подсказок, каков будет ваш ответ? – Я думаю… правильный ответ: зерно. – То есть Зерно Николаевич Ельцин? А мы просим многоуважаемый компьютер ударить Елену. – Ай!»
Пока я цитировала «русский юмор», прыгая по комнате, Моя Судьба умудрилась ответить на вопросы на 32, 48 и 72 тысячи.
-Вот и до миллиона дошли, - радовался Флориан, - о черт!! Кто написал «Федру» - Корнель, Расин, Буало или Макиавелли. Понятия не имею.
-Быдло, - фыркнула я, - до 24 лет дожил, а не знаешь, что «Федру» написал Расин!
Сказала и вдруг засомневалась… но было уже поздно…
Ведущий громовым голосом сообщил нам что мы выиграли… миллион!!!
Фло обнял меня и притянул к себе:
-Класс… Никогда не выигрывал, но сегодня мне повезло…
-Это потому что я здесь…
-Скромность всегда была твоей отличительной чертой… - хмыкнул Флориан, натягивая плед, которым было закрыто канапе на себя , ненавязчиво спихивая меня на краешек дивана и закрывая глаза.
-Ты что, - возмутилась я, - спать собрался что ли?
-мне нужна сиеста, я рано встал…
-Тебя никто не заставлял вставать так рано! Ты сам вскочил под прекрасную музыку Баха. Под божественные звуки Токакты и фуги реминор!
-Замолчи, - просил Фло, - а не то я закрою тебя в туалете.
-Закрой, - охотно согласилась я, - там отличная акустика. Тогда я исполню тебе весь классический репертуар моего хора. Тогда просветишься не только ты, но и все соседи! И может быть даже пианистка услышит и подыграет мне…
Флориан демонстративно отвернулся и закрыл глаза.
Я с нежностью посмотрела на него и решив оставить в покое хотя бы на полчаса, уселась за плейстейшн. Фло сквозь сон пробормотал мне, что пока я не дойду до полутора тысяч он со мной не разговаривает…
-А когда я перейду лимит в две тысячи, я сама с тобой разговаривать не буду! – пообещала я и уткнулась в экран.
Вопрос на две тысячи звучал следующим образом: «Чем по жанру является фильм «Инфернальная башня»? – Комедией, фильмом ужасов, катастрофой или эротическим фильмом».
-Судя по названию похоже на классику немецкой порнографии, - вслух рассуждала я, тыкая в кнопочки. Ехидное выражение лица моей не уснувшей-таки судьбы я увидела слишком позно, когда мне сообщили, что я уже проиграла.
-Банан, - пробурчал он из-под пледа, - это фильм-катастрофа про 11 сентября.
Я пощекотала его за пятку. Он легонько схватил меня за волосы, собранные в хвостик.
-Да, да, - простонала я, - еще пни меня в живот и можешь считать, что к возвращению в Россию я готова.
Поняв, что мысль о сне придется отбросить, Фло поднялся с кровати:
-Ну что, поехали, я отвезу тебя в Антибы.
Я в немом удивлении смотрела на него:
-Сейчас только пять часов вечера…
В этой фразе было все: и немое удивление пополам с обидой (неужели ему все-таки не терпится сбыть меня с рук побыстрее?), и подтверждение того, что я не забыла о том, что завтра и послезавтра он работает ночами на свадьбах и физически не сможет приехать в пятницу утром в аэропорт, и то что это наш последний день… самый последний. И мне казалось, что он должен пройти как-то особенно, исключительно… Одно исключение все-таки было – мы никогда столько не сидели дома…
-Пять. Часов. Вечера. – по слогам повторила я и отправилась собирать вещи.
Флориан тяжело вздохнул:
-Маш, поехать в Антибы это не означает что я возвращаю тебя в отель сию же минуту. Поедем навестим маму, она тоже хотела с тобой попрощаться, потом съездим куда-нибудь покушать, и потом уже, совсем вечером я тебя верну в Эден Рок.
Памятуя о прошлой неделе просьбы остаться я не озвучила. Сегодня так сегодня… все равно я знала, что прощание неизбежно и что рано или поздно это должно случиться. Два дня уже роли не сыграют… Наверное.
Я молча собрала свои нехитрые пожитки, обошла еще раз всю квартиру, стараясь запомнить как все и ничего не упустить. Надела поводок на Валентину встала на пороге, ожидая Фло. Он закрыл жалюзи и внимательно посмотрел на меня.
-Vai, bella mia
Я молча проследовала за ним в машину и мы отправились в долгое путешенствие до Антибов, потому что ничего лучше чем выехать из дома в час пик Моя Судьба, привыкшая подгадывать время из расчета того, что он на моцике, придумать не могла. В спокойное время до Антибов пятнадцать минут езды, но в этот раз мы как обычно на пару часов встали в пробках. По всем радиостанциям как обычно крутили Боба Синглара, и под бодренькую мелодию «World, hold on» у меня перед глазами вставали картины моего лета. Нашего лета. Знакомство второго июля, боулинг, я у него на вилле после инцидента с Вандосом, первый поцелуй, первая ночь, пляжи Гаруп и Сен-Лоран дю Вар, потом наши совместные завтраки и ужины, ранние подъемы и поздние укладывания, миллион фильмов на французском которые я посмотрела и песня Лауры Позини, которую я искала три года, найденная в итоге в его столе. Все это было так живо и так сумбурно, что мне опять захотелось заплакать. Но было еще не время.
-У тебя опять странный вид, - нарушил молчание Флориан, как выяснилось внимательно наблюдавший за выражением моего лица, - что происходит?
Я оторвалась от созерцания тонированного лексуса, стоявшего сбоку от нас в пробке:
-Ничего. Я просто думаю. Тебя это удивляет?
-А то! Мне нечасто попадались девушки, умеющие думать. Даже никогда. Ты первая.
-Ну… все русские люди они немножко философы… - пространно сообщила я и отвернулась.
-Все русские алкоголики и коммунисты! – не упустил возможности съехидничать Флориан.
В другой день я бы начала спорить, махать руками, что-то доказывать, но сегодня только согласилась:
-Да. Именно так. Алкоголики и коммунисты.
Фло обеспокоенно посмотрел на меня и перевел разговор на какую-то нейтральную тему.
До Антибов мы добрались часов в семь. Флориан налил мне чаю, и мы уютно устроились на диване перед телевизором, который как обычно транслировал всякую чушь.
-Здесь нет нормальных передач что ли? – возмутилась я минут через сорок просмотра наитупейшей комедии по каналу «Культура».
Фло пожал плечами и переключил на новости.
-Вот, это для более умных слоев населения. Довольна?
Поняв, что КРАСИВОГО последнего дня у нас все равно не получится, я обняла его, и положила голову ему на плечо:
-Да. Довольна.
В следующие пятнадцать минут я слушала последние новости Лазурного берега. Арабы решили построить мечеть в Ницце, но правительство и французы не дают им этого сделать. Шесть тысяч безработных жителей восточных стран осаждают префектуру, требуя выдать им гражданство и вид на жительство. Николя Саркози принимает экстренные меры…
-Опять Саркози! – возмутилась я, приподнимаясь, - вот ведь какой! Издал закон вроде бы против арабов, а мы под него тоже попадаем и у нас вечные проблемы в посольстве!
-Нет, а мы-то почему обязаны терпеть арабов, - парировал Флориан, - Франция что, резиновая что ли?! У нас и так пожизненная безработица, а они приезжают, занимают рабочие места…
-Кем? Мойщиками и дворниками? Да французы настолько гордые птицы, что даже за профессии-то эти занятия не считают! – завелась я, - они просто ленивые, и предпочитают жить на пособие по безработице, чем работать, мозгами шевелить, или руками на худой конец!
-Дело не только в арабах, этот закон был против всех неевропейских национальностей которые во Францию пытаются эмигрировать! Против тех же русских! Со мной учатся две, и что? Они получают стипендию, которую мог бы получать я! Шестьсот евро-то в месяц нелишние.
-Учись нормально, - огрызнулась я, - ходи на пары, сдавай все вовремя и будет у тебя стипендия! У меня вот она шестьсот рублей составляет, и ничего, не жалуюсь!
-Да что вообще взять с этой дикой России… - поморщился Фло и этим спровоцировал новый виток нашей полемики:
-Выбирай выражения, это моя родина все-таки!
Фло схватил меня за плечи, лишив таким образом возможности двигаться:
- Какая родина? О чем ты, Маша! Это страна в которой ты по недоразумению родилась, вот и все! Страна, где дети идут в школу умея читать и писать, а в итоге становятся бомжами или алкоголиками! Ты сама хочешь из нее уехать, ты мне не один раз это говорила! И ты приедешь сюда, и займешь тут какое-нибудь нормальное рабочее место, потому что ты неглупая девочка и не будешь всю жизнь работать барменом в Эден Роке! И проституткой ты не станешь, потому что гордая слишком! И всегда найдутся французы будут тебя ненавидеть за то что ты заняла возможно их пост, потому что оказалась способнее и талантливее! Вот для этого Саркози и придумал свой закон! И ты знаешь, у нас в стране любят этого политика! Поэтому возмущения маленькой русской на тему «ах, из-за него я провела на месяц меньше во Франции!» просто смешны!
Смысл всей этой тирады дошел до меня намного позже, возможно уже в России, а в тот момент… как будто большая стрелка перешагнула на циферку «слезы» и тут же где-то внутри открылся кран. Я беззвучно заплакала. Не от политической ситуации в стране и не от того, что французы любят Саркози. Просто факт отъезда наконец-то достиг моего сознания.
Флориан обнял меня и прижал к себе:
-Ну что ты… перестань…
Поняв что поток слез так просто не унять, он осторожно взял меня за руку и вывел на улицу. Там уже было по-осеннему прохладно, ведь через два дня должна была наступить французская осень.
Французские сезоны не имеют ничего общего с календарем. Зима наступает 21 декабря, лето 21 июня, весна и осень соответственно. Узнав об этом, мы с Наткой сначала долго смеялись, но потом призадумались и поняли, что где-то они и правы. Дыхание осени начинало чувствоваться вовсе не с начала сентября.
Кто-то из наших шеф де рангов когда-то подметил, что тем ближе подступает осень, тем грустнее становятся «мои прекрасные глаза». Правда закончилась это стандартно: ты хочешь отвезти твоего любимого Ренальди с собой в Россию?! Конечно я хотела, но вопрос был в том, что он туда не поедет – я знала это на все сто процентов. И от этого слезы катились еще быстрее.
-Маша, перестань, пожалуйста, - просил Фло, - ты ведь и мне больно делаешь. Ты же сильная, я знаю. Ты не слабый организм, ты что забыла, что слабый организм тут один – я!
Я улыбнулась сквозь слезы:
-Это все из-за тебя! Это из-за тебя я стала слабым организмом! Зачем, зачем ты заботился обо мне все эти месяцы!! Почему мы не расстались через пару недель, тогда бы уезжать было не так больно! Я же всегда была циником, и все было спокойно!... – у меня начиналась форменная истерика.
-Маша, - голос его был очень спокойным, - я просто учил тебя быть Женщиной. С большой буквы. И мне кажется ты очень хорошо усвоила эти уроки.
-А смысл?!! – перешла я на крик, - как мне теперь с этим мировоззрением в Россию-то ехать?! Я не могу там позволить себе такие дни как здесь, с тобой! У меня две работы, институт, хор, такое же профбюро как у тебя! У меня физически не хватает времени быть с кем-то, а теперь еще и нет ни малейшего желания! Потому что я буду сравнивать их всех с тобой и сравнение будет не в их пользу!! Понимаешь ты это или нет!
-Маша, ты должна, - он нежно но твердо настаивал на своем, - я все понимаю, сначала будет тяжело, но потом ты увидишь, останутся только воспоминания… Наши самые лучшие моменты… Поверь мне…
Я верила. Но ответа на вопрос как мне пережить настоящий момент, когда мы еще два дня будем ходить по земле одной страны, не видя друг друга при этом… эта мысль просто убивала.
Дальнейшее я помню смутно. Вроде бы приехала мама, и увидев мой красный нос и заплывшие глаза расплакалась вместе со мной. Потом она сварила мне суп. Конечно, протертый, как и все супы в этом регионе, но это был просто суп о котором я мечтала три месяца. Своими разговорами она как-то сумела успокоить фонтан слез, а когда я начала рассказывать ей про Россию атмосфера совсем разрядилась. Флориан слушал нашу трескотню задумчиво подперев голову рукой. Наконец его лицо прояснилось:
-Если не хочешь, я могу не возвращать тебя в отель. Поедем ко мне, а завтра утром я посажу тебя на поезд и поедешь спокойно на работу.
Умом я понимала, что смысла выкраивать последние часы нету. И идеальным выходом будет с достоинством сказать: зачем, все равно этот момент уже никуда не деть, так чего тянуть-то.
Вместо этого я с радостным визгом кинулась ему на шею.
-23-
Утром я с удивлением обнаружила что этой ночью мы впервые спали обнявшись. Но предаваться размышлениям о первом и последнем разе было бы неправильно да и некогда – пропустить поезд как в прошлый раз мне совсем не хотелось. Рыдать тоже не хотелось, хотя это было бы уместно. Но учитывая уже обычный факт отхода ко сну в полпятого утра, и то, что сейчас часы показывали шесть десять несложно догадаться что я вообще не отражала где нахожусь. От вчерашних истерик у меня болела голова, и больше всего мне хотелось накрыться одеялом и проспать до обеда. Но работа была превыше всего. Иначе Роже не захочет делать контракты на следующий год. Флориан в буквальном смысле накачал меня крепким кофе из своей любимой итальянской кофеварки и по лестнице я спускалась очень осторожно – мне казалось, что еще одно резкое движение и этот кофе польется у меня из ушей.
-Флориан, позвони Роже, и скажи что меня украли террористы и привезут меня только через два дня в аэропорт! – пробурчала я, - за зарплату, скажи, пусть не беспокоится, они ее из банка заберут.
Флориан молча улыбнулся. Через пятнадцать минут мы уже припарковались у входа на вокзал. Повисло тягостное молчание.
-Давай прощаться, как будто ничего особенного не происходит – нарушил он молчание, - представь, что ты сейчас пойдешь работать, а вечером я приеду за тобой, как обычно.
Мы нежно поцеловались, и я вылезла из машины:
-Не провожай меня… Пока-пока.
Трясясь в переполненном поезде, я молча смотрела на окрестности, на баннеры с рекламой новой книги Марка Леви, на темное море. Тихонько всхлипывала и вытирала слезы рукавом свитера. Решительный шаг был уже практически сделан.
В комнате я обнаружила мирно спящих Натку и Маттиаса. Натка сонно пробурчала что-то долженствующее изображать приветствие и радость по поводу моего приезда, Матиас даже глаз не открыл. Наспех переодевшись, я понеслась в ресторан.
На работу я как обычно опоздала на пять минут. Выдержала неодобрительный взгляд
Мими, и с гордо поднятой головой отправилась протирать стеклянные столики.
-Отлично провела выходные? – бросил мне Людовик.
Я улыбнулась, кивнула и… снова заревела, молясь про себя чтобы никто не обращал на меня внимания и не лез с дурацкими вопросами.
-Все когда-то заканчивается, - сказал подошедший Жозеф, но над душой стоять не стал, оставив в покое.
День прошел как в тумане.
Следующим утром Фло написал смс, что приедет ко мне и привезет подарок.
В полседьмого. Уже с шести пятнадцати я дежурила на паркинге. В рабочей форме, белой рубашке и черной юбочке, накрашенная, красивая, а не зареванное позавчерашнее чудовище. Он привез мне в подарок футболку своего профбюро. С фирменной символикой. Я радовалась ей как дитя.
-Такой ты мне нравишься куда больше, - с удовольствием отметил он, - к сожалению мне надо ехать на работу, я опять опаздываю. Сейчас мы прощаемся надолго, но обещай мне одну вещь.
-Все что хочешь…
-Что бы ни случилось, сохрани свою улыбку. Такой, какой она была, когда я увидел тебя впервые. Какой я тебя запомню сейчас.
Я кивала головой как китайский болванчик. За то время что мы пробыли вместе я привыкла во всем с ним соглашаться. И полностью доверять.
Последние объятия, поцелуи и вот его зеленый рено несется в сторону Антибов, а я медленно бреду на работу.
В этот вечер я рыдала так, что испуганные клиенты сгоняли за Ванугарденом, который принес и залил в меня полпузырька валерьянки.
Ровно через пятнадцать часов после нашего прощания с Флорианом, наш самолет оторвался от земли и взял курс в сторону России.
Часть вторая. Наша Раша.
Слезы слезами, но сидеть сложа руки мне не позволяла ситуация. Во-первых через день после приезда позвонили с двух моих работ и недвусмысленно намекнули, что с понедельника уже мечтают меня видеть, потому что за время моего длительного отсутствия накопилась куча дел.
Профбюро института тоже не воздух пинало – по осени готовился традиционный «Дебют первокурсника», а на данный момент я была единственным имеющимся в наличии сценаристом и режиссером. Состав профактива полностью обновился, теперь он сплошь состоял из второго и третьего курса. Когда я при знакомстве спокойно сообщила, что учусь на пятом, в их лицах мелькнуло некоторое уважение, смешанное с недоверием. Они явно не знали как вести себя со мной – как со взрослой, или как с ровней. Но буквально через неделю мы привыкли друг к другу. Ведущие, которых натаскивали я и периодически приходящая МогуЧё, нашли, что я страшно смешная когда злюсь и методично доводили меня до этого состояния.
Приходя домой я бухалась в кровать, иногда забывая поесть (чего раньше в принципе никогда не случалось) и блаженно закрывала глаза. Но даже при таком адском ритме жизни я не переставала ежедневно и ежечасно думать о Фло. Мечтать, как я уеду к нему в начале декабря… Ведь он же все время ругал меня, что я только работаю и совсем не думаю о себе. Проведу с ним недельку и вернусь с новыми силами, буду готовиться к сессии и последующим госам и диплому…
Утопические мечты разбивались о суровую реальность – Флориан не делал ничего для того, чтобы хоть как-то сгладить факт расстояния, разделявшего нас. На смс он отвечал только на одну из пяти, ответа на письма я никогда и не ждала, звонить… нет, на этот подвиг решалась только я, да и в МСН он появлялся исключительно редко. Последний факт, впрочем, был вполне объясним – он мог пользоваться Интернетом только по выходным, когда приезжал к маме в Антибы. Инета в Ницце у него пока не было. Я злилась, ревела, но забыть не могла. В предыдущие годы все было как-то легко и безболезненно. Жаль что осознание этого пришло только сейчас.
Интересно, откуда в человеке может быть столько слез? Нет, я конечно помню из школьного курса биологии что процентов на пятьдесят он состоит из жидкости, но в этот октябрь… казалось, что я только из нее и состою. Может быть существует какая-то норма, которую нужно выплакивать… ну допустим в сезон. Как количество осадков в прогнозе погоды. Тогда неудивительно, откуда берутся эти слезы: я очень редко плакала в прошлые двадцать лет моей жизни. Даже в младенчестве, мама рассказывала мне, что орала я громко, но плакать не плакала. Потом в детстве, когда падала и разбивала коленки. Потому что росла среди мальчишек, которые внушали мне что реветь стыдно. Даже в школе, когда учителя ругали меня за детские шалости. Даже когда на втором курсе папа посадил меня на год под домашний арест за непристойное поведение. Да вообще практически никогда. Поэтому неудивительно, что слезы лились сами собой и по любому поводу. Казалось бы, ну что может напоминать в Екатеринбурге о Ницце и ее окрестностях? Между двумя этими городами совершенно точно нет ничего общего. Но нет… логические цепочки, в лучших традициях женской логики простраивались в голове мгновенно. Плакаты об открытии ИКЕА развешанные по всему городу недвусмысленно напоминали мне об одном вторнике в Тулонской ИКЕЕ когда мы выбирали мебель для его будущей квартиры. Фильм «Между небом и землей» напомнил о том, что книжку написал Марк Леви, а поскольку он был любимым писателем Флориана, я тоже обожала его творчество. Над хеппи-эндом этого фильма, где главные герои целуются и по ним идут титры я рыдала два с половиной часа, пока не уснула. Часто, на работе, во время разговоров с начальством, выдававшим мне список дел на неделю я ловила себя на мысли о том, что я совершенно не слушаю, думая только о нем и ловя знакомые интонации.
Ротация песни Боба Синглара «World, hold on» оравшей все лето из всех радиоприемников Франции, по осени приобрела какой-то немыслимый размах в России. Только если там меня трясло от злости и однообразия французских радиостанций, здесь меня трясло от ощущения собственного одиночества и непонятости (этими пафосными фразами я изводила МогуЧё и иногда она начинала рыдать вместе со мной). В общем, дела шли неважно. Я потеряла аппетит, и когда весы показали, что за месяц я потеряла еще четыре килограмма впридачу к четырем, потерянным во Франции во время изнурительной работы, мама пригрозила, что отведет меня к врачу. Первый вечер без слез состоялся тогда, когда я поняла, что до «Дебюта» осталось два дня, а у нас конь не валялся – реветь было просто некогда.
В середине января мадам Эванс, которая занималась поиском работы на Лазурном Берегу, прислала письмо. Префект департамента Альп-Маритим, вконец уставший от наплыва арабов, мечтающих получить вид на жительство в солнечной Франции, причесал всех под одну гребенку и сказал свое категорическое «нет» по поводу нас. «Те же стажеры, в тот же отель, да еще и в четвертый раз, и плюс ко всему они больше даже не студентки! И вы хотите чтобы я пустил в страну потенциальных эмигрантов?», - по ее словам это была цитата. «Конечно, я буду бороться, - обещала она, - но совсем не факт, что что-то получится».
Прочитав это письмо, я легла на кровать, отвернулась лицом к стене и лежала так целый день. Мне казалось, что жизнь закончилась. Патриотизма во мне, как я уже упоминала, не было ни на грамм, и со второго курса я неотвязно жила мечтой уехать. Для чего? Чтобы на пятом курсе, когда оставался последний рывок, мне сообщили, что дорога во Францию для меня закрыта? Мое сознание просто отказывалось принимать этот факт.
Вечером в комнату зашла мама. Поинтересовалась, почему в доме такая грязь, а я не хочу даже палец о палец ударить. Я разревелась и процитировала ей письмо. Мама пространно заметила, что год от года въехть становится труднее и труднее и подобным "невыездом нас пугали каждый год", и что надо надеяться на лучшее.
-Я не верю в то что ты сдашься, - сказала она, - зря я что ли мучилась, под знаком Скорпиона тебя рожала… Что позориться-то? – и вышла из комнаты, оставив меня в глубокой задумчивости.
23 января я отправила смс-поздравление с днем Рождения Флориану, но так и не получила ответа.
В марте посольство прислало нам официальный отказ в разрешении на выезд.
В июне мы с Наткой первыми защитили диплом и стали думать, что делать дальше.
Часть Третья. Флориан.
-Фло, Фло!! Я здесь! – Алисия махала мне рукой из-за разделительной перегородки. Я помахал ей в ответ, и отправился получать багаж. Стоило только мне с чемоданом выйти из сектора выдачи, сестра кинулась ко мне на шею.
-Алисия, ты меня задушишь! Я тоже очень рад тебя видеть.
-Заметно, - ехидно бросила она, щелкая брелком сигнализации. Ярко-синий Фольксваген с помятым правым крылом весело мигнул фарами.
-Ты сменила машину?
-Братец, если бы ты повнимательнее читал мои письма и слушал маму по телефону не краем уха, ты бы с удивлением заметил, что это событие произошло полгода назад. Вот вмятина свежая, позавчера зацепила машину нашего соседа. Этот кретин совершенно не умеет парковаться!!
В этом была вся Алисия. Все люди, ее окружавшие, были кретинами, идиотами, не умеющими абсолютно ничего в этой жизни. И как назло, все они встречались именно на ее жизненном пути. Задуматься и искать проблему в ней самой, или, упаси господь, признаться в том, что это именно она криво припарковалась, помяв машину соседа… что вы…такого никогда не происходило.
В полшестого утра пробок на дорогах еще не было, поэтому от аэропорта Ниццы до Антибов мы доехали буквально за двадцать минут. Мама встретила меня на пороге со слезами на глазах:
-Флориан! Как я рада тебя видеть!! Подумать только, шесть лет… Я шесть лет не видела моего сына… - она всхлипнула.
Спустя четверть часа объятий и поцелуев мы сели завтракать. Я пил крепчайший кофе из старенькой итальянской кофеварки, и вспоминал звуки и запахи дома, где прошли мои детство и юность.
Мама поминутно спрашивала, как мне жилось и работалось в Боливии все это время, а я даже не знал с чего начать. С того, что начальница невзлюбила меня с первого взгляда, через полгода уже не старалась скрывать этого, а еще через полгода я сам подал документы на увольнение и устроился в фирму, торговавшую автомобилями, где все было относительно спокойно, но без каких-либо дальнейших перспектив? Или про подружку-пуэрториканку, с которой мы прожили вместе четыре с половиной года, и каждые три месяца покупали новый набор посуды, потому что Виктория, в силу своего горячего южного темперамента обожала скандалить и швырять об пол тарелки? А может о том, что после шести лет жизни в Южной Америке меня вдруг нестерпимо потянуло на родину? Настолько нестерпимо, что я в течение двух недель продал все имущество, оформил увольнение и купил билет на самолет в страну, которую я раньше ненавидел всеми фибрами души, или мне так казалось… И теперь, смакуя уже третью чашку кофе в кухне, я чувствовал необычайное спокойствие и умиротворение. Я впервые за долгие годы чувствовал, что я дома.
Мы проговорили около двух часов. Мама слушала меня внимательно, не перебивала, лишь изредка вздыхая и качая головой. Она постарела за эти годы, но глаза ее по-прежнему блестели, а голос оставался по-девчоночьи звонким. Маленькие морщинки в уголках глаз ничуть ее не портили.
-Что ты планируешь делать дальше? – осторожно спросила она
Я пожал плечами:
-С завтрашнего дня буду искать работу. Разошлю свои резюме во все мало-мальски пристойные предприятия. Экономисты везде нужны. Это если ты про ближайшие планы. А в дальнейшей перспективе - покупка собственной квартиры, и возможно жена и дети. Кажется, я готов для долгих и серьезных отношений. Поиск подружки-с-перспективой-жены тоже входит в мои планы.
Мама улыбнулась:
-Я поняла. Мне нужно ехать на работу. Отдыхай.
Я поцеловал ее и поднялся к себе в комнату. Переоделся, вывел из гаража мотоцикл и поехал в горы, как делал это каждый выходной, в моей доамериканской жизни. Мне предстояло многое обдумать.
На следующий день, я сел перед ноутбуком, вооружился телефоном и приступил к поиску вакансии.
Сделать это оказалось весьма непросто. Выбор был огромен, но в одних местах меня не устраивала зарплата, другие не устраивал я сам. Все отели и рестораны я отмел сразу – мне хватило моего восьмилетнего опыта работы в отеле Кап Эден Рок, чтобы понять, что в этот бизнес я больше не ногой. И потом, мне хотелось работать в серьезной организации и иметь хорошие перспективы.
- Пойди торговать наркотиками, - посоветовала Алисия, - свободный график и отличная зарплата.
Я не удостоил сестру ответом. Процесс поиска растянулся на целых пять дней. Потом еще пять, в которые я отправил, наверное, пятьсот резюме и прошел, наверное, сто собеседований. За ними последовала еще неделя томительного ожидания. Наконец, в четверг раздался звонок.
-Месье Флориан Ренальди? – раздался в трубке мелодичный женский голос, - вас беспокоит компания Scabbard Mount Entertainment , два дня назад вы прислали нам свое резюме. Не могли бы вы подъехать на собеседование завтра в два часа? – и продиктовала адрес.
Я вздохнул и согласился.
-Завтра опять на собеседование. Теперь Скаббард Маунт какой-то.
-Какой-то, - взвизгнула Алисия, внимательно слушавшая разговор, - это же самая знаменитая режиссерская компания в Европе!!
-Подожди, не тараторь. Я так понял, что они занимаются производством рекламы.
-Не только. Хотя рекламщики их просто на части рвут. При желании они сами напишут сценарий и снимут все, от десятисекундного ролика до полнометражного фильма. Клипы, презентации всякие и так далее.
-Ты откуда все это знаешь, - подозрительно спросил я.
-Газеты читать надо, - отмахнулась сестра, запихнула в рот последний кусок сандвича и вылетела за дверь, крикнув по дороге, что после работы у нее свидание, и она будет поздно.
Вечер я провел с Майком и Сабиной, друзьями моей юности Они поженились лет пять назад, и теперь по их огромной квартире в Ля Каннетт топал розовощекий Дани, их двухгодовалый сынишка. Глядя на их счастливые лица, я невольно задумался о том, что хотел бы оказаться на их месте. Рассказал о работе и собеседовании, на которое меня пригласили. Майк оживился:
-Скаббард Маунт? Иди к ним не раздумывая! У них же филиалы по всему миру! И потом, это наверняка будет творческая работа, о которой ты мечтал. В университете тебе отлично удавалась организация вечеринок.
-Я вообще-то мечтал о денежной работе…
-Мечта сбылась, - фыркнул Майк, - ты попал по адресу. Денежнее не придумаешь. Ты что, правда никогда о них не слышал?
-Никогда. Но это неудивительно, - меня не было в стране.
-Смотри, - позвала Сабина, открывая окно, - вон висит их баннер. Наверняка видел такие, просто не обращал внимания.
Я подошел к окну. На электронном светящемся табло были изображены смешные мультяшные викинги. Один бросал в другого кинжал, который, разворачиваясь, летел в экран и когда заполнял его, видно было, что на кинжале выгравировано Scabbard Mount Entertainment. Простой и изящный флеш-мультик, сделанный без лишней суеты завораживал. Я и подковылявший Дани не могли оторваться от нее минут пять.
-Ну да… видел конечно. Один такой как раз на въезде в Антибы висит. Только не написано никаких подробностей - ни кто это, ни что это…
Сабина улыбнулась:
-Просто они больше не нуждаются в рекламе. По этим викингам их узнают абсолютно все. Кроме таких вот вернувшихся эмигрантов как ты.
На следующий день, памятуя обо всех подробностях, узнанных от друзей я собирался на собеседование с особой тщательностью. Долго думал надеть пиджак или нет, но в итоге все-таки решил, что официоз ни к чему, и остановился на джинсах и рубашке. Ради приличия поехал на машине, а не мотоцикле. Офис находился в Жуан ле Пене, подъехав я не смог сдержать возгласа удивления. Шесть лет назад это старое, заброшенное грязно-белое здание, стоящее на холме, хотели пустить под снос. На его ремонт у администрации города не было денег, а покупать такую махину никто не хотел. Теперь же, полностью отреставрированное и отремонтированное, оно сияло такой белизной, что в солнечный день смотреть на него без очков было невозможно – начинали слезиться глаза. Любезный секьюрити у входа доложил о моем прибытии, и проводил меня до лифта, объяснив, что нужно подняться на пятый этаж, кабинет директора последний по коридору.
В приемной сидела молодая девушка, которая увидев меня моментально нажала на кнопку селектора и произнесла: «Мадам, месье Ренальди прибыл. Впустить?».
Из динамика донеслось нечленораздельное «Угу» и секретарша жестом показала, что я могу войти.
Директором оказалась молодая симпатичная женщина. На вид ей можно было дать лет двадцать пять – двадцать шесть. На ней были темные узкие джинсы и белоснежная рубашка. Кудрявые рыже-каштановые волосы были гладко зачесаны в хвост на затылке, а на носу сидели очки в изящной оправе. Когда она встала, чтобы пожать руку мне показалось, что она на целую голову выше меня, но украдкой посмотрев под стол я понял, что у нее просто очень высокие каблуки.
Она расспрашивала меня около получаса о моей учебе в университете, моей работе в Боливии и наконец о моем семейном положении. Поймав мой недоуменный взгляд она рассмеялась:
-Потому что работа, если честно, адская и иногда приходится забывать о семье, чтобы все успеть вовремя. Поэтому если вы примерный семьянин, мы с вами вряд ли сработаемся.
-Я не женат, если вы об этом. Детей у меня нет. Готов работать день и ночь, если потребуется. В молодости я работал в отеле Эден Рок, если вам известно что это такое, вы поймете, что там можно удержаться только засчет физической и моральной устойчивости.
-Мне отлично известно что такое Эден Рок, - в голосе ее временами проскальзывал легкий акцент, скорее всего она либо немка, либо англичанка. Но для немки у нее слишком тонкие черты лица, а для англичанки она слишком нежеманна и непосредственна.
Чуть усмехнулся и решил продолжить дискуссию:
-Откуда? Вам вряд ли известно все закулисье Эден Рока, Мадам. Поймите, это не упрек вашему профессионализму, но вы и понятия не имеете что такое работать в такой системе как Эден Рок. Ваши прелестные руки никогда не брали в руки тяжелых подносов и вам не приходилось выслушивать гадости от капризных клиентов.
Она рассмеялась:
-Ошибаетесь, мои нежные руки не понаслышке знают, что такое подносы! А мои нежные уши просто вяли от гадостей которые говорил мне месье Милани.
Я смотрел на нее во все глаза, осмысляя услышанное. Она знает Милани, моего крестного? Что же тут, черт возьми, происходит?
-Почему вы на меня так смотрите? – поинтересовалась она, - успеете еще наглядеться, если пойдете работать к нам.
-У меня такое ощущение, что я вас уже где-то видел, - пробормотал я, чувствуя себя полнейшими идиотом.
Эта фраза развеселила ее еще больше.
-Я кажется догадываюсь где, - заявила она, сняла очки и с ярко выраженным русским акцентом выпалила: Флориа-а-ан, открой шампанское, я боюсь, потому что когда мне было пятнадцать лет, пробка вылетела и я потом неделю ходила с фингалом под глазом…
Я смотрел на нее, все еще не веря своим глазам:
-Маша? Это ты?
Она явно наслаждалась произведенным эффектом:
-Что, не узнал? На моей исторической родине говорят, что если тебя не узнают, богатым будешь…
На столе у нее зазвонил телефон.
-Соединяй, - сказала она, выслушав тарахтение секретарши.
Разговор шел на итальянском. Теперь ее плавной речи звучало чуть больше акцента, чем когда она говорила по-французски. Попрощалась, повесила трубку.
-Через пять минут мне нужно уезжать к клиентам. Все детали мы с вами уже обсудили. Вы согласны?
Я молчал. Слишком уж неожиданно разворачивались события. То что русская стажерка, да еще и моя бывшая подружка встанет во главе такой корпорации… это было трудно представить.
Она как будто прочитала мои мысли:
-Послушай, я, кажется, знаю что тебя смущает. Во-первых тот факт что ты будешь работать под руководством женщины. Во вторых, эта женщина не француженка, и не итальянка. Более того, она русская – раса которую ты ненавидишь. И в-третьих она твоя бывшая, давай называть вещи своими именами. Но то, что у нас было, никак не скажется на дальнейшем отношении с моей стороны. Ты пойми, нам действительно нужен толковый экономист. Я бы не выбрала тебя из сотни присланных нам резюме, если бы не была уверена в твоем профессионализме.
-Ты мне льстишь.
-Нисколько, - живо возразила она, - я позвонила кому надо и навела справки. В общем, решай сам. Окончательный ответ можешь дать в понедельник. Все, мне нужно идти, - и схватив с вешалки пиджак и сумочку со стола, она вылетела из кабинета.
Отметив, что со времен нашего знакомства она значительно сбавила в весе, я пошел за ней в приемную, но ее уже и след простыл.
-Ваша директор серьезная дама? – поинтересовался я у секретарши, старательно набирающей что-то на компьютере.
-Серьезнее не придумаешь, - спокойно ответила она и отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена.
Я вежливо попрощался и нажал кнопку вызова лифта. Лифт остановился на третьем, и туда вошел… Франсуа.
-…!! - сказал я, потому что это было уже слишком.
-Фло?
-Ты что тут делаешь? – хором спросили мы друг друга и хором ответили:
-Я работаю.
-Как? Давно? Кем? Ты знаешь кто у нас директор? – засыпал он меня вопросами.
-Знаю. Только что разговаривал.
-Слушай, давай поговорим попозже, у меня через десять минут перерыв, подожди внизу.
Я встал около машины и закурил. Все происходящее просто не укладывалось у меня в голове. Маша, Франсуа… бывшая девушка и лучший друг на одном предприятии. Прошлое вернулось в один момент.
Франсуа пришел даже раньше чем через десять минут. Мы отправились обедать в «Sapori Italiani», наш любимый в юности ресторанчик. Сев за стол в уголке, и сделав заказ я потребовал объяснений.
Фирма Scabbard Mount появилась четыре с половиной года назад. В газетах писали о том, что Маше подарил ее на свадьбу ее муж.
-Она замужем? – поразился я.
-Формально да. По факту она замужем за Скаббард Маунт. Мне кажется месье Грановский сам уже не рад, что сделал жене такой подарок.
Я кивнул:
-Это похоже на нее. Она всегда была одержима работой. Еще когда мы с ней встречались…
-Не жалеешь, что расстался с ней?
-Не жалею. Она была летней подружкой, не более того. Рассказывай дальше.
Но Франсуа и сам знал не очень много.
Как Маша познакомилась со своим мужем не знает никто. Даже в интервью, когда их спрашивают, оба уходят от ответа. Грановский, крупный преуспевающий бизнесмен, сделал жене подарок, надеясь, что она поиграется и бросит, поняв, что это не ее. Кто же знал, что из крошечного предприятия получится медиахолдинг, имеющий филиалы во многих странах мира. Кстати, помнишь Наташу? Она теперь возглавляет эту фирму в Бельгии. Еще есть представительства в Швейцарии и России. Через пару дней буквально будет совет Директоров – их четверо, и все они русские, те кто у истоков стояли…
Мы проговорили еще с полчаса, после чего я перезвонил в приемную Скаббард Маунт и сказал, что с понедельника готов приступить к работе.
Две рабочих недели пролетели быстро. По их прошествии я с удивлением должен был признать, насколько умело моя бывшая подружка, а ныне мадам Грановская ведет дела своей фирмы. Весь персонал был идеально вышколен, и если она звонила и железным тоном сообщала, что общее собрание будет в два часа, без трех минут два все сотрудники уже толпились около дверей кабинета, нервно перешептываясь. Ее не боялись, но уважали.
Признаться, когда она уговаривала меня принять их предложение и выйти на работу, я был уверен, что это как-то связано с нашим совместным прошлым, что она будет периодически напоминать о тех месяцах, проведенных вместе и возможно пытаться что-то вернуть или отомстить. Но я ошибался. Она как будто стерла из памяти то лето; но при этом была открыта, дружелюбна, не переставала шутить и казалось никогда не теряла хорошего настроения. Ее правильная речь, пересыпанная русскими выражениями, которые она зачастую переводила напрямую, не утруждая себя поиском эквивалента, очаровывала всех деловых партнеров, поэтому договора мы подписывали быстро и без проблем. К тому же она говорила по-французски как на своем родном русском языке, английски, немецки (с трудом, но понимала практически все) и итальянски (с забавным акцентом), поэтому со всеми иностранными компаниями общалась напрямую, не нуждаясь ни в посредниках, ни в переводчиках. В экономике она понимала достаточно хорошо, но когда дело касалось каких-либо тонкостей, а также права, она иногда просила меня разобраться.
Самым грандиозным проектом во всей текучке был фильм, который снимала Скаббард Маунт по книге, написанной самой Машей и ее американским соавтором, тоже русским по происхождению. Смутно я припоминал, что в период когда мы были вместе она часто рассказывала мне про этот роман, но я-то грешным делом думал, что это обычные честолюбивые девичьи мечты. И надо же, они нашли свое воплощение…
-Даже если этот фильм станет самым позорным фильмом из всех который когда-либо выходили в мировом кинопрокате, я все равно буду счастлива, - заявила она, в момент когда мы сидя за столом подсчитывали новые расходы и составляли смету для проведения презентации, - я очень давно мечтала об этом.
-А почему сама не снялась в нем? – поинтересовался я.
Она вытаращила на меня свои светлые глазищи:
-Ты что? Во-первых если я еще и сниматься начну, у меня тогда и моих законных четырех часов на сон не будет. А во-вторых, там речь идет о двадцатилетней девочке, а мне уже двадцать семь. Тебе что, не нравится актриса, которая играет главную роль?
-Вроде ничего, но ведь она только-только закончила театральное училище в каком-то захолустном российском городе, даже не Москве! Ты очень рисковала, утвердив ее на главную роль!
Она откинулась на спинку кресла и посмотрела на меня в упор. В голосе зазвучал металл:
-Я утвердила ее на эту роль, потому что в ней есть харизма, это во-первых. Во-вторых она действительно похожа на тот образ, который я пыталась создать в моем романе. Половина героини списана с меня, но в ней есть качества которых мне не хватало, когда мне было двадцать. И в-третьих, если хочешь знать, я дала ей шанс, именно потому что она из провинции. Знаешь как там воспитывают детей: это не для тебя, это тоже, зачем тебе в институт поступать, хватит и техникума, куда ты на сцену лезешь, это только для богатых!
-Да, но ты тоже родом не из столицы, - съязвил я, - и тем не менее восседаешь здесь и я бы не сказал что относишься к классу бедных.
Она разозлилась, причем явно.
- Екатеринбург далеко не захолустье, а третья столица! Выбиться могут единицы! Тебе смешно, но это я! А все потому что меня окружали люди которые в меня верили и считали что я всего добьюсь! А если бы я послушала тебя шесть лет назад, то сидела бы в России и получала бы две тысячи рублей на трех тысячах работах…
Раньше она была такой забавной когда выходила из себя, злилась или ревновала. Теперь от этой забавности не осталось и следа. Видимо, я все-таки задел ее за живое. Настолько, что она на секунду выпала из образа человека со стабильно хорошим настроением. Однако быстро взяла себя в руки:
-Прости. Не сдержалась. Ты просто поверь, я очень хотела помочь этой девочке. По своим, личным причинам. Давай по делу. Я уже договорилась с Carement, список гостей накидала примерно… И еще, напомни мне позвонить вечером в Эден Рок, забронировать номера для совета директоров Скаббард Маунт и для моего американского соавтора… Что у нас там дальше…
Я мог только поражаться ей. Робот, а не женщина. Полковник, да и только. Ее достают почти круглосуточно, по телефону, по Интернету, по факсу, все начальники отделов шагу не ступают, не посоветовавшись с ней, но она только отвечает на вопросы, решает проблемы, даже самые глупые. Хоть бы раз сорвалась и наорала на кого-нибудь. Будь я на ее месте, я бы давно послал всех отборным матом, и все тут. Все-таки расовая принадлежность многое определяет. Однако в сегодняшнем разговоре явно проскользнула какая-то эмоция – не иначе как среда обитания тоже наложила свой отпечаток. Вот она, русская сдержанность, помноженная на французскую эмоциональность.
-А что ты хочешь, она же тут все-таки давно живет, как я понимаю, - сказала мне мама за ужином, когда я поделился с ней своими психологическими наблюдениями, - кто бы мог подумать что из девочки, рыдающей на нашей кухне много лет назад получится такая бизнес-леди… Для этого надо приложить много энергии и терпения.
-Энергии у нее столько, что хватит чтобы сделать из Ниццы второй Чернобыль, а терпения… если она сумела убедить французскую префектуру выдать ей визу и вид на жительство, можно быть уверенным что терпения у нее хоть отбавляй.
-Но она замужем! – напомнила мама, - возможно она получила вид на жительство благодаря мужу. Хотя им мог бы быть ты!
В последнее время фразой о том, что я мог бы быть ее мужем меня попрекали все без исключения, поэтому я разозлился. Но последовав примеру моей начальницы промолчал.
За три дня до премьеры я впервые опоздал на работу – на дороге творилось что-то невообразимое. Припарковавшись около офиса я увидел затонированный Порш Каен мадам Грановской. С водительского сидения доносился отборный русский мат.
-Здравствуйте, Маша. Что-то случилось?
Она захлопнула телефон и устало посмотрела на меня:
-Привет. Эта урна на колесах не желает заводиться! Я понимаю в России, когда при минус тридцати, но здесь-то!! И в прокате обещали прислать машину не раньше чем через час. А через час я должна уже встречать в аэропорту совет директоров… - она сделала паузу и выразительно посмотрела на меня, - поможешь?
Я распахнул дверцу моего далеко не нового Рено.
-Полковник приказал, солдат сделал.
Она фыркнула:
-Прекрати! Мне сегодня везет как утопленнику, утром позвонил мой соавтор из Америки, и как следствие долгого разговора мне пришлось выбросить пригоревшую яичницу, потом, уже в офисе каблук сломался, я переоделась в то, что под рукой было…
Я глянул на ее ноги и непроизвольно фыркнул – красно-белые кроссовки плоховато сочетались с ее серым брючным костюмом. Она поймала мой взгляд, нахмурила брови, но потом рассмеялась:
-Гламурно, правда? Потом еще и машина сломалась. Не удивлюсь, если рейс задержится на пару часов….
Но она ошибалась – рейс задержался всего на час.
-Молчи лучше, все что ты говоришь сбывается, - пошутил я.
-Я есть хочу, - сообщила она, - пойду в ларек за хот-догом, тебе купить что-нибудь?
-Сигарет, если тебе нетрудно.
-Трудно. Но я себя пересилю.
Через пять минут она вернулась. Уселась боком, свесив ноги обутые в свои идиотские кроссовки и задумчиво жевала свой хот-дог, щурясь от солнца.
-Видели бы тебя журналисты, - вздохнул я, - директор преуспевающей компании ездит в старом Рено, носит кроссовки и ест хот-доги.
Она засмеялась.
-Если бы я была в плохом настроении, я бы наверное со стыда умерла в этой ситуации. Но поскольку меня сегодня все смешит, мой настрой ничего не может перебить. Кстати, один журналист меня все-таки сфотографировал, когда я покупала поесть в киоске. Я еще по секрету сказала ему, что моя страсть - переодеваться в бомжа, и что иногда я сплю на вокзале и прошу милостыню в подземном переходе. А раз в год уезжаю в Авиньон, где тусуюсь со всеми остальными бездомными. И он поверил!! По-любому он сейчас строчит заметку обо мне и фото вместе со статьей украсит как минимум завтрашний «Нис-Матен».
Я схватился за голову:
-А об имидже компании ты подумала? Кто из серьезных людей захочет иметь дело с компанией, где директор переодевается в бомжа и спит на вокзале? Маша, вот теперь я тебя узнаю! Да здравствует русский юмор!
Она насмешливо посмотрела на меня:
-Я понять не могу: ты переживаешь за имидж компании или за то что это интервью отрицательно скажется на твоей зарплате?
-Причем тут деньги, может я за тебя переживаю, - возмутился я и тут же прикусил язык. Но было уже поздно:
-Не переживай. За меня уже есть кому переживать, - и за оставшийся час она не произнесла больше ни слова. Зато когда из зала прилета появился пресловутый совет директоров, она приветствовала их радостным визгом, и кинулась на шею подходящим девушкам. Дальнейший их разговор происходил по-русски, поэтому я понимал только отдельные слова.
Насколько я знал, Наташа управляла бельгийским Скаббард Маунт, но из их русской болтовни я понял еще и то, что она вышла-таки замуж за бельгийца и совершенно счастлива с ним, потому что имя «Матиас» звучало в ее речи через каждые две минуты. Дарья, ее сестра-близнец прилетела с мужем и сыном. Почему-то ее не потянуло за границу. Муж протянул мне руку, и представился на хорошем английском. Как человек он мне понравился - и еще сразу было видно, что к кинодеятельности он не имеет никакого отношения и приехал сюда только чтобы поддержать свою жену. Почему-то я по-хорошему позавидовал этой паре. Им было хорошо даже в России. Четвертая девушка, Ирина, которую русские называли «Мотия», как я знал из документов и договоров неплохо устроилась в Швейцарии и в их Скаббард Маунт творилось нечто невообразимое. Насколько я знал, именно она получила тендер на съемки ролика для предвыборной кампании одному голландскому политику, и собиралась лично рисовать «этот флэш-мультик».
-С ума сойти, - прокомментировала этот факт Маша в тот день, прочитав сумбурный факс на четырех листах. Потом подумала и добавила: - хотя что взять со страны где легализовали гашиш? Значит, политик достоин Мотькиного мультика.
С русскими дамочками я пробыл весь день и вечером почувствовал себя совершенно вымотанным. Они же, напротив, были бодры и веселы, и отпустив меня и вызвав такси отправились «вспоминать молодость» в один из местных клубов.
Приехав на работу на следующий день я застал свою начальницу пьющей холодную воду у себя в кабинете.
-Флориан! Проходи, - обрадовалась она, уселась за стол и зевнула, - премьера через два дня, почему я не могу добиться письменного подтверждения из Carement по поводу того что меню согласовано, а зал оформлен должным образом? Кто вообще этим занимается?
-Ты, - иронически сообщил я, - не далее как неделю назад ты заявила, что займешься этим делом лично. И что сегодня, если я не ошибаюсь, ты должна поехать в Монако и высказаться по поводу того, что бригада дизайнеров там натворила.
Она испуганно посмотрела на меня:
-Во сколько?
Отметив ее синеватые круги под глазами, я посмотрел на часы:
-Через полтора часа, потому что в три совет директоров. Ты что, сегодня мало спала?
-Я сегодня вообще не ложилась. Потому что праздник закончился в полшестого утра, смысла тащиться из Канн в Ниццу не было, поэтому я отвезла девочек в Эден Рок и поехала прямо сюда. С полседьмого тут сижу и между прочим полностью расписала наш день Икс. Вот тут, - она постучала по толстой папке лежащей у нее на столе, - все обо всех, с точностью до секунды. Кто и что и как и когда должен делать. Но про Монако я совершенно забыла… Когда же до меня дойдет что мне уже не двадцать лет! Ты не поверишь, но вчера я плясала на барной стойке…. Видел бы меня кто…
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, на пороге появился сам господин Грановский.
-Ты вчера не ночевала дома, - довольно резко сказал он жене по-французски.
Я знал, что даже между собой они всегда разговаривали только на французском. Он настаивал на этом, она не возражала.
-Я все тебе объяснила, - с вызовом сказала она, - приехали девочки, я была в клубе.
-Ты поехала в клуб со своими подружками. Ты пила. И ты не спросила у меня разрешения. Я не хочу, чтобы ты больше так делала, - от его спокойного тона у меня просто мурашки по спине бежали. Она же и ухом не повела.
-Мне кажется, я понятно объяснила тебе ситуацию вечером. Я не могу все время следовать маршруту дом-работа-дом. Должно же быть какое-то разнообразие. И ты не имеешь права указывать мне как и что делать.
Он вопросительно поднял бровь:
-Да? А по-моему так как раз имею.
-Ты ошибаешься, - спокойно возразила она, - и уж тем более глупо обвинять меня в алкоголизме. Мне нужно ехать по делам. Предвидя вопрос «куда», докладываю - в Монако. Поговорим дома. Пока.
Она поцеловала его в щеку и собиралась выйти из кабинета, но он схватил ее за руку:
-В какое еще Монако ты собралась? Ты же не протрезвела еще с ночи!
Она вырвала руку, и выпалила какую-то фразу по-русски. Затем добавила «Флориан меня довезет» и вышла, громко хлопнув дверью. Я пожал плечами и последовал за ней.
Грановский громко выругался и из кабинета послышался звон разбитого стекла.
На улице Маша уже завела свой Порш и молча курила, открыв окно.
-Ты куришь? – удивился я, садясь на переднее сидение.
-Только когда он изводит меня своей демагогией.
-Что-то разбилось в кабинете после того как ты вышла, - сообщил я.
-Что-то… - мрачно отозвалась она, - моя любимая египетская кружечка, которую он считал верхом безвкусицы… она замолчала, из-под темных очков «Chanel» на щеку выкатилась слезинка.
-Перестань… Давай-ка лучше я поведу, а то плакать и вести машину не очень практично… Да и опоздать можем.
Она молча перебралась на пассажирское сидение и вытерла глаза. Я завел машину и вырулил на А8, ведущую в Монако.
-Извини за безобразную сцену, свидетелем которой ты невольно стал… Просто когда Володя злится, ему все равно, слушаю его только я или все вокруг, - упрямая слезинка вновь появилась из-под очков.
-Он старше тебя, да? – тихо спросил я, - намного?
-На одиннадцать лет. Мне двадцать семь, ему почти сорок и именно на этой почве вспыхивают все наши конфликты. Мне еще хочется иногда погулять, сходить в бар, в клуб, к подругам, хотя здесь, во Франции у меня их нет. А он мечтает посадить меня дома, чтобы я воспитывала детей, готовила борщ и стирала ему носки. А у меня нет такого желания, во всяком случае по отношению к нему.
-Так уйди от него к тому кто вызывает у тебя подобное желание.
Она улыбнулась:
-Это невозможно. Я всегда получаю то что хочу, но тут я бессильна.
Я предпочел не продолжать тему ее бессилия.
-Извини за нескромность, но зачем ты вообще живешь с ним?
Она задумалась:
-Ты задаешь сложные вопросы… начнем с того, что нас многое связывает, он помогал мне подняться на ноги, когда я только начинала тут… это долгая история, но мораль такова, что мы устраиваем друг друга по большинству пунктов семейной жизни. Я по-своему привязана к нему.
-Но ты его не любишь, вот в чем проблема.
-Тебе-то откуда знать, люблю я его или нет? Ты же вообще никому кроме мамы не говорил «люблю»!
-Откуда ты знаешь?
-Да ты сам мне говорил об этом! К сожалению у меня хорошая память, и я даже спустя много лет помню отдельные мелкие моменты из своей жизни, и из того периода когда мы встречались тоже!
-Я тебе поражаюсь!
-Когда люди перестанут мне поражаться я пойму что наступила старость и покрашу волосы в розовый цвет! – заявила она уже веселым голосом, выкинула бычок в окно и замурлыкала какую-то песенку.
Зал в Carement просто поражал свои великолепием. Оформленный в благородном темно-бордовом цвете он показался мне чуть мрачноватым, но от этого еще более торжественным.
Маша, обойдя каждый закоулок подняла на меня сияющие глаза:
-Правда здорово?! Именно здесь, в этих стенах должна разыграться настоящая трагедия, практически любовная драма!
Я содрогнулся:
-Ты о чем?
-Да о нашем фильме! Ты конечно не читал книжки?
-Нет. Это же не Марк Леви.
У нее на языке вертелось сказать, что-нибудь о моей ограниченности, но она сдержалась:
-Не говори этого моему соавтору когда он приедет, - и подавила зевок, - ох, что-то я устала…
-Ложись спать сейчас, пока едем, -посоветовал я, - куда тебя отвезти?
-Домой, - вздохнула она, блаженно укладываясь на заднее сидение, - это около Ниццы, недалеко совсем. Ты его сразу узнаешь, это самый красивый…
Когда я обернулся, она уже крепко спала. Поскольку я так и не понял куда ехать, то пришлось позвонить секретарше и спросить точное месторасположение дома Грановских.
-Зачем вам? – бдительно поинтересовалась она.
-Просто я отвозил мадам Грановскую в Монако, а по пути она заснула… Вот я и подумал, что лучше всего будет отвезти ее домой, чтобы она отдыхала.
-Но у нее совет директоров через час, - напомнила Мадлен, - и она обязана быть там.
Чертыхнувшись про себя, я припарковал машину около офиса и осторожно потряс Машу за плечо.
-Пора вставать… У тебя совет директоров скоро.
Она моментально проснулась:
-Точно! И как я могла о нем забыть! Спасибо что напомнил! Не представляю себе, что было бы, если бы ты сейчас отвез меня домой… Спасибо огромное! Увидимся там! – она чмокнула меня в щеку и понеслась в здание.
На совете я не присутствовал, после него встретил мою начальницу в коридоре. Часовой сон пошел ей на пользу, теперь она совсем не была бледной и измученной. И улыбалась, будто и не было этой ссоры с мужем. Или она и впрямь железная леди, или ей просто наплевать на него.
-Совет директоров в серьезной компании называется! – поделилась она со мной, - дружеские посиделки, воспоминание наших общих лет в университете, новый безумный проект, я тебе про него попозже расскажу, и грандиозные дополнения к нашему мероприятию в Монако.
«Грандиозных дополнений» оказалось столько, что весь следующий день я провел, мотаясь по городу. Дирекция Скаббард Маунт решила похулиганить по-русски и постановила, что на банкете рядом с французским столом неплохо было бы организовать и «русский» стол, где меню будет состоять из водки, пельменей, борща и гречневой каши. Я знал, что «борщ» - это их дурацкий суп, из которого я не употребляю в пищу ни один ингредиент. Как можно есть капусту? А свеклу? А сдабривать это все мясом? Ух, аж передергивает! Что такое «пельмени» я и понятия не имел. Маша сказала, что это вроде как равиоли, только там мясо внутри, много мяса. Не понимаю я русских, хотя… они хотя бы не едят кузнечиков, как китайцы.
Кстати, приглашенных Машиных соотечественников оказалось много, я насчитал около шестидесяти пяти. Одна фамилия бросилась мне в глаза. Я моргнул. Как мадам Шелепова, то есть Грановская могла пригласить к себе на праздник… Вандоса. После их инцидента шесть лет назад… Это точно он, причем с семьей. Хммм… что-то неладное творится в этой компании. Ладно хоть не позвала весь остальной цвет русской мафии. Но времени на размышления у меня не было – сегодня Алисия освободила мою старую квартиру в Ницце, где я жил в период последнего года учебы в университете, я и весь вечер я торжественно перетаскивал туда свои вещи. В конце концов упал на диван и с наслаждением закурил. Мама запрещала мне дымить в доме, но теперь я мог позволить себе подобные маленькие радости. Я перевернулся на живот и включил телевизор. Естественно, я увидел там мою начальницу, с каким-то высоким блондином. Точно! Она ж сегодня соавтора своего встречала, который из Америки, но русского происхождения. Блондин по-английски рассказывал о том как им пришла в голову идея творить вместе.
Она кивала и очаровательно улыбалась в объективы камер, легонько подталкивая в бок своего соавтора:
-Да перестань! Ты же не можешь отрицать, что идея родилась совершенно случайно.
-Да что ты? Может я ее давно вынашивал?
-Но для меня в тот год она стала полнейшей неожиданностью!
-А для меня неожиданностью стали съемки фильма, если честно я не верил в эту идею! В то что ты сможешь довести ее до конца!
Она демонстративно надулась и сложила руки на груди. Точь-в-точь как и много лет назад, в те разы, когда я начинал подкалывать ее.
-Ты просто давно меня не видел!
-Сколько лет вы не виделись? – полюбопытствовала журналистка, не сводя с «русского американца» восхищенных глаз.
Тот пожал плечами:
-Ну.. лет пять.
-Девять, если быть точным, - поправила Маша.
Журналистка, казалось, была в замешательстве:
-Но… как же вы общались.
-А Интернет-то на что? – хором удивились оба и интервью закончилось.
«Вот такие они, русские, - откомментировал диктор в студии, - могут не видеться десятилетиями, но это не мешает создавать им фундаментальные вещи. Теперь к новостям погоды…»
Только лишь интервью закончилось, мне позвонил Майк.
-Только что смотрел твою красавицу по телевизору! В который раз тебе позавидовал!
-Да уж… есть чему, - хмыкнул я, - побыл бы ты с этим полковником по четырнадцать часов в день, посмотрел бы я на тебя. Русские все-таки специфическая нация, к ним привыкнуть надо.
-Ну тебе-то не привыкать! – усмехнулся приятель, - к тому же она столько лет прожила в Европе.
-Вот это ты зря. Она в Европе хоть и прожила, но местным воздухом не надышалась и не приобрела отвратительных качеств всех европейских женщин! Я и раньше-то их не очень любил, а после Боливии вообще на дух не переношу!
-Тебе не приходило в голову что ты их невзлюбил не после Боливии, а после мадам Грановской?
Майк, сам того не зная, затронул тему, которая волновала меня в последние дни. Я слишком часто думал о моей начальнице в нерабочее время.
-Нет, что ты! Я просто иногда сравниваю такой, какой я ее запомнил с того лета в Эден Роке, с той, какая она сейчас. Она конечно изменилась, но вот улыбка такая же, совсем не изменилась… Жесты те же самые остались, когда она волосы поправляет или нос морщит, или руки складывает на груди когда обижается, видел как она сейчас в интервью сделала?
Майк хмыкнул:
-Извини, не обратил внимания. У нее было слишком большое декольте чтобы смотреть на руки!
-Перестань, - обозлился я.
-Вот! Ты уже за нее заступаешься! А если бы тебе было все равно, ты бы с удовольствием обсудил ее сиськи!
-Майк, хватит, мне правда неприятна эта тема.
-Фло, я ведь тебя знаю больше пятнадцати лет. Давай посмотрим правде в глаза – ты влюбился в нее, вот и все! Во второй раз, хотя и всю жизнь считал что не возвращаешься к бывшим и не вспоминал о ней пока вы снова не встретились. Проблема только в том что твоя дурацкая гордость не дает тебе в этом признаться?
-В чем признаться?! В том что мне нравится женщина, с которой мы расстались много лет назад?
-Не вы расстались. С которой ТЫ расстался. Сам же мне рассказывал, что она тебе писала и звонила и открыточки присылала, а ты не отвечал, а потом вообще уехал в Боливию!
-Да брось, - сопротивлялся я, - она все равно не дождалась бы меня!
-Знаешь, учитывая то что рассказываешь о ней ты, то что говорят о ней другие люди и пишут в газетах, вполне возможно что и дождалась бы! И вообще, я в каком-то журнале читал статистику, русские женщины одни из самых верных в мире.
-Тогда я вообще не при деле, Маша замужем!
-Ты опять недослушал, - вздохнул Майк, - верных тем кого они любят. Видел ее мужа? Ему ж лет сто!
-Не сто а тридцать восемь! Он на семь лет старше меня!
-Вот! Если уж ты знаешь такие подробности как возраст ее муженька то она в любом случае тебе больше чем просто начальница!
Иронические замечания Майка начали меня раздражать, поэтому я поспешил попрощаться и повесил трубку. В задумчивости побродил по квартире, переключил телевизор, но после того как интервью с директором Скаббард Маунт показали еще два раза, разозлившись, выключил его. Приготовил ужин на скорую руку. Принял аперитив. Выкурил, наверное, целую пачку сигарет. И внезапно для себя начал злиться на весь мир.
Интересно, с какой это радости все мое окружение сватает мне мою бывшую? С чего им вообще в голову пришло, что у нас что-то может быть с этой наглой русской выскочкой? Тем более что она замужем и ее мужу «лет сто». Конечно, у нас с ней больше общего, ну и что? Прошлого не воротишь. Если бы действительно любила меня, могла бы и приехать той зимой после Эден Рока как обещала!
Память тут же услужливо подкинуло мне воспоминание о том, как она тогда написала смс что позвонит вечером чтоб уточнить на какие числа заказывать билеты, а я отключил телефон и на целую неделю сменил сим-карту. По-моему это был последний раз когда она мне звонила или писала. Да и что в сущности мог изменить ее приезд? Я бы вряд ли отменил все свои дела днем, приходил бы домой поздно вечером, уставший, и ложился бы спать. Ей пришлось бы потратить кучу денег ради того чтобы одной гулять по зимней Ницце. Да и стоит ли рассуждать о том, чего не было много лет назад? Ведь я вроде как действовал для ее же блага.
Тогда зачем я о ней вообще думаю сейчас? Не найдя ответа на миллион вопросов, я незаметно для себя задремал.
Будильник разбудил меня в десятом часу. Время до премьеры оставалось еще прилично – Маша сказала что до пяти часов я ей не нужен. Поэтому я не спеша умылся, побрился, сварил кофе и принялся готовиться к мероприятию, которое с недавних пор стал считать одним из самых важных в жизни. Как любила говорить одна известная мне личность с русским акцентом:
-Это же… как рождение ребенка… Ну или хороший ужин, что там для тебя важнее не знаю…
На площадке перед Carement полным ходом шли последние приготовления. Парадом заправляла блондинка явно неевропейской внешности, которая крыла отборным итальянским матом нерадивых рабочих, которые были не в состоянии были установить сцену.
-Шевелитесь, времени остался час, они как умерли позавчера! Так… а вы кто? - последняя фраза была обращена ко мне.
Я внимательно посмотрел на нее и представился:
-Заместитель директора Скаббард Маунт Ренальди Флориан.
Блондинка прожгла меня взглядом и скривила губы.
-Так вот ты какой, северный олень… - по русски пробормотала она.
-А вы кто такая? – отбросив вежливость поинтересовался я.
-Ольга Могуччини.
-Вы же итальянская певица? – поразился я, - я лично отправлял вам ваше приглашение. Почему тогда руководите установкой сцены?
Она чуть улыбнулась и в один момент похорошела необычайно.
-Машка и так изнервничалась вся, ей с ее природной интеллигентностью трудновато будет заставить их быстро и эффективно исполнить свои обязанности и удалиться восвояси. Поэтому я решила ей помочь, коль уж я здесь. Тем более петь на этой сцене сегодня буду я.
-Машка?
-Госпожа Шелепова, я хотела сказать, - поправилась синьора Могуччини.
-Госпожа Грановская, - уточнил я.
Блондинка хмыкнула и вынула из портсигара длинную сигарету:
-Для меня она всегда останется госпожой Шелеповой…
-Вы знали ее до замужества? – день не переставал преподносить сюрпризы.
-Лучше чем ты думаешь, - подмигнула она мне, - с нежного возраста 12ти лет.
-Вы жили в России?
-Конечно жила. Мы еще с ней в одной школе учились, только на год младше.
-Погодите… - я никак не мог собрать картину в единое целое, - Маша русская, вы итальянка… и как так получается что вы учились в одной школе.
Блондинка засмеялась:
-судя по Машкиным рассказам я представляла что ты умнее, мой мальчик, - она нарочно сделала акцент на слове «мальчик», - я русская.
-Но у вас итальянская фамилия.
-Псевдоним, - фыркнула она, - ну надо же какой, совсем мышей не ловит! – и ловко двинулась ко входу в Carement на своих огромных каблуках.
Я покачал головой и двинулся за ней.
Праздник получился просто великолепным. Такого размаха не ожидал никто, даже сама его организаторша. После традиционного аперитива на террасе все были приглашены в зал для просмотра фильма. Перед тем как начался показ, на сцене зажглись софиты и появились госпожа Грановская и ее соавтор. Она - в длинном белом платье, туфлях на высоких каблуках, с волосами искусно уложенными вокруг смуглого лица, с умело накрашенными светлыми глазами, он - в элегантном смокинге и белоснежной рубашке, они очень гармонично смотрелись вместе. Я поискал глазами Грановского – тот сидел в первом ряду и не отрывал глаз от своей жены.
Она выразила благодарность всем своим родным и близким, всем кто поддерживал ее все эти годы, послала воздушный поцелуй своей подружке-певице и дирекции Скаббард Маунт, поцеловалась с соавтором, чокнулась с ним бокалами с шампанским… в общем-то, что и обычно положено делать в таких случаях. Русская часть Cкаббард Маунт приветствовала ее радостным свистом, под сверкающие то тут, то там огни фотовспышек пара спустилась в зал и фильм начался…
В принципе история была довольно банальной – двадцатилетняя циничная и даже несколько развязная студентка в первый раз в жизни влюбляется по-настоящему, но встреча со своей старой любовью сподвигает ее на измену, о которой спустя достаточно большой промежуток времени, за который она полностью преображается, узнает главный герой, который буквально за час до этого купил кольцо и собрался сделать ей предложение. Финал оставался открытым – он, сообщив ей что все знает и вряд ли простит, сидел на берегу реки вертя в руках кольцо и раздумывая что же делать дальше, она со слезами на глазах звонила на работу и говорила что согласна поехать в Испанию на три года, и паковала чемодан.
Несмотря на всю глупость сюжета в конце фильма у многих сидящих в зале на глазах блестели слезы, поэтому неудивительно что выйдя из зала народ с жадностью накинулся на еду и напитки, которых сегодня было в изобилии. Маша весело подмигнула мне и умчалась беседовать с журналистами и общаться с гостями. Празднество шло полным ходом. Вандос и все приглашенные русские по очереди произносили тосты, синьора Могуччини, отпев запланированное количество оперных арий перешла к шансонеткам…Я выпил два бокала виски и внезапно остро ощутил свою непричастность ни к одной из этих группировок. С бокалом в руке я посидел в чилл-ауте Carement и незаметно для себя заснул. Проснулся я от спора, ведущегося на повышенных тонах и звучащего, казалось прямо над ухом. Стряхнув с себя сонную одурь я сообразил, что голоса доносятся из-за шторки, отделяющей мой чилл-аут от соседнего. Женский голос явно принадлежал Маше.
-То что ты делаешь – просто непозволительно! – грохотал мужской голос, - устроила тут балаган какой-то, всех подружек притащила или еще кто-то остался в России не у дел?!
-Володя, перестань, - вплелся в монолог Машин голос, и я понял что она говорит со своим мужем, - ты же знаешь, все мои подружки живут на территории Евросоюза и они скорее не подружки а деловые партнеры, Димка-соавтор в Штатах уже лет десять наверное, Ольга никак к нашему бизнесу не относится, но она одна из самых известных певиц в мире, и нисколько не зависит материально. С чего ты взял, что я притащила сюда людей которые хотят поесть на халяву!
-Да ты понимаешь что ты просто смешна со своим идиотским фильмом и желанием прославить свою лавочку! Лучше бы домом больше занималась!
-Разве им плохо занимается домработница? – язвительно осведомилась она.
-Какая к черту домработница?! – взорвавлся он, - я женился на тебе вовсе не для того чтобы ты целыми днями пропадала то на работе, то в кабаках и барах, и давала журналистам непотребные интервью! - послышался шелест газеты, - что это такое?! Можешь мне объяснить?! Господи, позорище то какое! Моя жена строит из себя чучело! Носит кроссовки и ходит в Авиньон к бомжам! Где ты тачку-то такую убогую выкопала?! Напрокат что ли взяла?
-Так вот оно что, - раздался спокойный Машин голос, - вот мы и выяснили причину вашего недовольства, месье Грановский, - кукла на которой вы женились отказывается слушаться? Я всегда подозревала что наша свадьба была всего лишь рекламным трюком, об этом все газеты писали, мол, надо же, принц женился на нищей Золушке! Твоя карьера после этого поступка стремительно пошла вверх, помнишь?! Ты делал мне щедрые подарки: шубы, бриллианты, дорогие игрушки, типа моего Каена, последней была Скаббарад Маунт… А ты вспомни когда ты мне в последний раз цветы дарил? Просто так, без повода, чтобы сделать приятное? Не в деньгах дело, Володя, я теперь тоже неплохо зарабатываю, но ведь есть же еще чисто человеческие отношения, а у нас с тобой они зашли в тупик! Я выходила замуж не по расчету и не ради визы, и за человека, а не за банковский счет!!
Раздался звук удара, потом приглушенный вскрик и воцарилась зловещая тишина.
Я выждал минутку и осторожно отодвинул занавеску, разделяющую чилл-ауты. Маша, бледная как смерть неподвижно сидела в кресле, сжимая в руках газету. По щеке ползла одинокая слезинка.
-Привет, - произнесла она не поднимая головы, - ты почему не веселишься вместе со всеми?
-Именно об этом я хотел спросить тебя, - я присел рядом и внимательно посмотрел на нее, - я все слышал…
Она как-то странно всхлипнула и разрыдалась у меня на плече. Время повернулось вспять. Железная леди вместе с полковником исчезли без следа. Теперь передо мной сидела та самая Маша, которой она была шесть лет назад. Очевидно, она подумала о том же самом, потому что вытерла глаза и более-менее нормальным голосом сообщила что должна была нанять меня на должность плакательной жилетки потому что я снова, как и много лет назад вижу ее не с лучшей стороны, – и снова разревелась. Сквозь всхлипывания слышалось: никогда не любил… я устала… я думала что он меня ценит, а он…
Внезапно мне в голову пришла простая в своей гениальности идея. Я погладил ее по голове и взял за руку:
-Раз твоя роль не изменилась, я пожалуй не буду выходить из своей. Поехали!
Она подняла на меня глаза, совершенно прозрачные после слез:
-Куда?
-Не куда, а отсюда! я же должен спасти тебя как тогда!
-С ума сошел? Куда я пойду? Как гостей оставлю?
-По-моему они и без тебя отлично развлекаются, все зависящее от себя ты уже сделала. Пошли, пошли. Я знаю где тут черный вход.
Она улыбнулась сквозь слезы:
-Ладно, портить вечер, так окончательно! - и решительно двинулась к выходу.
До самого въезда в Ниццу она молчала.
-Куда тебя отвезти? – нарушил я молчание, - домой?
Она невесело усмехнулась:
-Это равносильно тому что ты отвезешь раненого сапера с одного минного поля на другое. Не знаю даже… в Эден рок поехала бы, но там меня он меня найдет… Ты не знаешь какого-нибудь захолустного отеля где бы никто не догадался меня искать?
-Знаю, - пожал плечами я, - называется Флориан-пэлас, - и свернул к своему дому.
Она широко раскрыла глаза:
-Ты все еще живешь…здесь?
-Извини, ничего лучше предложить не могу. После Боливии прошло слишком мало времени. Я не успел накопить на свою виллу.
-Это намек на то что я должна платить тебе больше денег? – хитро прищурилась она.
-Нет, что ты. Просто мне показалось что ты неприятно удивлена.
-Наоборот. Я не ожидала, честно. У меня просто есть воспоминания связанные с этим местом.
-Я даже догадываюсь какие, - хмыкнул я, наливая ей шампанского, - давай выпьем за твой успех и за… воспоминания.
-Одними ими сыт не будешь, - вздохнула она, отпивая глоток шампанского и ставя бокал на низкий столик в углу. – знаешь, у меня действительно много воспоминаний связано с этим местом. Ну и с тобой, как ты понимаешь. Просто так получилось… - она помолчала, - ты был моей первой любовью… Такой, сильной и достаточно долгой по моим тогдашним меркам. А потом ты так легко отпустил меня, в момент когда я привыкла к тебе и уже не ждала ничего плохого, что было очень странно… и очень пусто…
-Но потом ведь все случилось так же как я прогнозировал – остались самые лучшие воспоминания, самые светлые.
-Нет, - живо возразила она, - все хорошее забылось гораздо быстрее чем ты думал. А вот то как я видела письма твоей бывшей и «начиная с 22го я буду спать со всем что движется» я и по сей день помню.
Мне был неприятен и тягостен этот разговор, но умом я понимал, что так или иначе он должен состояться. Когда-нибудь. Поэтому молчал и слушал. И ужасался – собственной слепоте и ее терпению.
-После того как ты пропал, я взяла все деньги которые копила на поездку к тебе и махнула в Египет, - рассказывала она, задумчиво глядя вдаль, и как будто видя проплывающие картины ее прошлой жизни, - хотела развеяться, забыть тебя. А не получалось. Там стало еще хуже, потому что пейзаж этот, побережье, теплые ночи, иностранная речь, огни маленьких городков… все это напоминало о тебе еще больше, я так скучала… ты себе даже представить такого не можешь. Я даже на гору Синай залезла, чтобы загадать желание: или чтобы ты женился на мне, или чтоб забыть тебя навсегда… Не сбылось как видишь, ни то ни другое…
Я прикуривал одну сигарету от другой и слушал ее рассказ. Как же так, неужели мой любимый писатель Марк Леви все врал когда писал о любви – ведь как я мог не чувствовать того что чувствовала она все это время? Как у меня нигде не кольнуло и не екнуло, ведь я даже не вспоминал о ней все эти годы. Значит чувство растворилось в воздухе? Тогда почему же мне так грустно и стыдно сейчас, хотя я отлично понимаю что потерянного времени уже никак не вернуть.
Она, между тем продолжала.
Собственно, история ее не была похожа на историю всех русских эмигрантов. После того как посольство отказало ей в выезде во Францию и она закончила институт, оставаться в России ей по-прежнему не хотелось, но перспективы работать официанткой она не видела, но другого варианта в Европе не встречалось. Поэтому она решила в последний раз съездить в Швейцарию, в один из отелей, не уступающих по классу Эден Року.
-Почему в Швейцарию? – удивился я, - ведь ты могла бы поехать в Италию, например, и приезжать ко мне на выходные. Швейцария ведь даже не член Шенгенского соглашения!
Она отпила еще глоток шампанского:
-Именно поэтому я и поехала в Швейцарию. Чтобы не было искушения видеть тебя! В игры с законом я не играю и без визы бы я во Францию не сунулась оттуда, хотя знаю что так делается, и очень часто!
В отеле спустя два месяца Маша встретила…Вандоса. Поразительно, но они очень обрадовались друг другу. Он больше не предпринимал попыток к ней приставать, наоборот, иногда приглашал вместе с другими официантами работать на банкетах у него дома. Публика там собиралась типично Эден Роковская, но почему-то Машу это больше не пугало. И не раздражало.
-Во мне вообще как будто после Эден Рока умерла какая-та часть, - задумчиво сказала она, вынимая шпильки из своей замысловатой прически, - та которая отвечала за сильные эмоции. Со слезами вышла за ту зиму.
На одной из этих Вандосовских вечеринок и состоялось судьбоносное знакомство с Владимиром Грановским. Тот моментально пригласил Машу поужинать с ним на следующий день, засыпал комплиментами… дальше все развивалось как обычно. Знакомство переросло сначала в легкую интрижку, а потом в роман.
-Приближалось Рождество, и он постоянно спрашивал меня отчего я ото дня ко дню становлюсь все грустнее и грустнее. Тогда я рассказала ему то, что сейчас рассказываю тебе. И что пятого января я должна буду вернуться в Россию. Вместо этого третьего января мы поженились.
У Владимира было французское гражданство, поэтому все проблемы разрешились сами собой. Как в сказке.
-Не спорю, это приятное чувство, когда ты не имя ничего вдруг враз обретаешь всё, - казалось ей было безразлично слушаю я или нет, скорее всего моя далеко не трезвая бывшая подружка, а ныне мадам директор рассказывала то что не могла рассказать никому в течение последних лет, - из нищей официантки я превратилась в светскую даму, имеющую все: положение, деньги, и немалые, достаточно любимого мужа…. Да, тогда мне казалось что я люблю его…
-Также как меня? – невольно сорвалось с языка у меня.
Она удивленно уставилась на меня, пытаясь понять шучу я или говорю серьезно.
-Нет наверное… с тобой это был как удар молнии, яркий костер, который прогорел и потух, а здесь это было более взрослое, более рассудочное чувство… но тем не менее, оно было. Потом я просто привыкла к нему. Во избежание вопросов уточню: не к деньгам его привыкла, а к нему лично…Я бы не стала жить с ним по расчету, ты же меня знаешь… потом и сама начала отлично зарабатывать, Скаббард Маунт развивать… А потом, примерно полгода назад как будто что-то случилось и поняла, что живу как-то… неправильно что ли…надо что-то менять, я это отлично понимаю, только не могу понять что.
-Мужа, - подсказал я, забирая бокал у нее из рук, и подкладывая под ее спину подушку, чтобы ей было удобнее сидеть. Вместо этого она обессилено сползла по ней вниз.
-На что его менять-то? На кого? Знаешь, я когда в моей бурной юности переводчиком работала, знакомилась со всякими французскими эстрадными звездами, общалась с ними, довольно тесно, с некоторыми до сих пор в хороших отношениях, так они мне знаешь что сказали: что я очень красивая, умная, целеустремленная, но у них от меня мороз по коже. Мужчины таких женщин боятся, потому что чувствуют себя слабыми рядом с ними, и обходят за версту, как следствие. Поэтому мне нужен мужчина, еще более сильный чем я. А Володя при таком раскладе – идеальный вариант.
-Не говори глупости, - возмутился я, присаживаясь на диван рядом с ней, - красивая, да, умная – согласен, но у меня вот ты никакого мороза по коже не вызываешь, и слабым я себя не чувствую рядом с тобой. Скорее наоборот, - и протянул ей носовой платок, чтобы она вытерла очередную порцию слез.
Неожиданно Маша рассмеялась:
-Флориан, ты как всегда в твоем репертуаре, все еще упираешь на то что ты единственный в этом мире экземпляр который может терпеть меня и мои капризы!
-Капризы, - фыркнул я, - капризы это когда девушка устраивает истерику в магазине и говорит что если я не куплю вот этот розовый диван в мою квартиру, оформленную в черно-белых тонах, то она меня бросит.
-Тогда я еще не совсем пропащий вариант, - развеселилась она, - осталось объяснить это всем остальным!
-Конечно не пропащий, наоборот, один из самых лучших, - подтвердил я и погладил ее по щеке, - и незачем всем остальным это знать. Достаточно того что это знаем я и ты.
Она чуть заметно повела головой:
-Месье Ренальди, вы кажется предпринимаете попытки меня соблазнить! Меня, замужнюю женщину, между прочим.
-Что вы, мадам, - в тон ей ответил я, - это просто новый, усовершенствованный вариант отношений между начальником и подчиненным.
-Да ничего он не новый, - отозвалась она, нежно целуя меня, - как минимум шесть лет он уже существует, просто роли чуть-чуть поменялись.
Думаю, нет смысла описывать эту ночь – женщина о которой я мечтал – непонятная, недоступная и замужняя - теперь принадлежала только мне, я мог гладить ее волосы, опять свившиеся в тугие локоны, целовать нежную, пахнущую морем кожу, напоминать ей о том как все начиналось когда-то давно, и каким я был дураком, что не смог оценить и почувствовать ее раньше. Она молчала и улыбалась, глядя своими светлыми глазищами в небо, в котором занималась заря.
Дождавшись момента, когда над горизонтом появились первые лучи, я закрыл плотные жалюзи и квартира погрузилась в полную темноту.
-Сончас! – весело провозгласила Маша и блаженно потянулась, - черт возьми, я, кажется обещала тебе в начале вечера что буду спать на диване…
-Ничего, это свойственно всем женщинам, обещать и не делать потом, - утешил я, ложась рядом и беря ее за руку, - Маш… выходи за меня замуж, а?
-Сейчас, кофе попью и выйду, - иронически протянула она, - давай спать, Фло. Потом поговорим.
Она действительно моментально уснула, свернувшись калачиком. Я подтянул ее к себе поближе, обнял и тоже задремал.
Проснулся я от резкого телефонного звонка. Сел на кровати и моментально вспомнил, что произошло сегодня ночью. Торопливо подошел к окну и раскрыл жалюзи. В квартире было тихо. Маши не было. Ни в кровати, ни в ванной, ни на балконе. Полный дурных предчувствий, я почти бегом направился на кухню. На столе белел лист бумаги, испещренный неровными буквами, в которых я сразу же узнал ее почерк.
«Дорогой мой Фло, - писала она, - я бесконечно благодарна тебе за все что ты сделал для меня. Спас меня на презентации (хотя это уж как водится, не думай, я не забыла), привез к себе, я провела с тобой чудесную ночь. Особенно чудесной она была, учитывая то, что я мечтала о ней шесть лет. Да, представляешь, все эти годы я не переставала думать о тебе, мечтать, как мы встретимся, и я смогу поцеловать тебя, чтобы мне стало также легко и спокойно, как было тогда, когда ты целовал меня в лето имени Эден Рока. «Главное - верить», как любит говорить мой американский соавтор, и я верила. Казалось бы вопреки всем обстоятельствам жизни и даже моему замужеству и адскому графику работы. А в тот день, когда я потеряла надежду и сказала себе что все уж точно кончено, мне пришло по электронной почте твое резюме. Вот и не верь после этого в судьбу и в то, что с чувством юмора у нее все в полном порядке. Только есть одно «но» во всем этом, мой любимый Фло. И оно заключается в том, что за шесть лет люди не могут как полностью поменяться, так и остаться прежними. Годы проведенные в мире бизнеса, где нет чувств, а есть деловые отношения все-таки возымели верх над всем сентиментальным что было во мне когда-то. Единственное чувство, которое я пронесла сквозь них – это любовь к тебе. Любовь, как мне тогда казалось. А после всего того что у нас было я вдруг поняла, что уже не испытываю с тобой того чувства восторга, которое охватывало меня тогда, когда ты обнимал меня на заброшенных пляжах и узких улочках Антибов и Жуана. Той Маши больше нет, наверное она навсегда останется там, счастливая в наших излюбленных местах, или плачущая в аэропорту, да хоть в России – мне уже неважно что произойдет с этой девочкой. Мне, Мадам Грановской хорошо с тобой, но это совсем не то. Поэтому я ухожу. По-английски, не прощаясь. А если честно, то просто боюсь заплакать опять, как это сделала при нашем прощании шесть лет назад. Хоть какие-то свои ошибки исправлю. P.S. на работу можешь ходить спокойно, там ты меня больше не увидишь. Целую. Твоя М.»
Письмо было путаным и несвязным, но я понял абсолютно все, что она хотела мне сказать им. То, что не смогла сказать, глядя в глаза. Непонятно было только одно: где сейчас ее искать? А к поиску я был готов приступить незамедлительно, уверенный, что смогу убедить ее вернуться и начать все заново, закрывая глаза на прошлое. Я быстро оделся, плеснул в лицо холодной водой, закрыл окна, взял ключи, одел ботинки, сел на диван и заплакал.
Ровно в восемь часов вечера в кабинете Владимира Грановского распахнулась входная дверь.
-Я же просил зайти потом, Эвелин! – рявкнул он на горничную.
-Я не задержу, - ответил ему знакомый голос и Маша вошла в кабинет. Владимир откинулся на спинку кресла и окинул ее оценивающим взглядом.
-Нагулялась? Добро пожаловать домой. Я, кстати, погорячился вчера. Извини. И вот…держи, - и он театральным жестом вынул откуда-то из-за кресла бархатную коробку, в которой переливалось бриллиантовое колье.
Она рассеянно взяла ее и повертела в руках.
-Piaget… Язык не поворачивается назвать дорогую побрякушку дешевым трюком. Спасибо – обошла стол и поцеловала его в щеку. – Я развожусь с тобой, Володя.
Владимир помолчал, потом поднял на нее тяжелый взгляд:
-Что ты сказал?
-Я только что подала бумаги на развод, - повторила она по-русски, выговаривая каждое слово, поставила коробочку с колье на стол и вышла из комнаты.
Владимир, посидев несколько минут в оцепенении, глядя на закрытую дверь внезапно налился краской и хлопнул кулаком по столу с такой силой, что на стопке бумаг перед ним остались следы от его кулака.
-Наглая, самоуверенная, тупая тварь, - прорычал он, - приди еще ко мне…
«Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Оттава, - сообщил бесстрастный женский голос – благодарим вас за то что воспользовались услугами компании Эр Франс…».
Молодая рыжеволосая женщина остановилась на трапе, внимательно глядя в синее небо Оттавы.
-Ну здравствуй, Канада! – вполголоса произнесла она по-русски, - ты обо мне еще ничего не слышала? Познакомимся. Я Мария Шелепова, экс-Грановская, можно «Маша» и на ты.
Я обойдусь без Ф
© Copyright: Шелепова Мария, 2007
Свидетельство о публикации №207060900322
Свидетельство о публикации №207060900322
Рецензии
хорошо вы пишете, легко и без напряга. наверное, поэтому ваши тексты так и читаются.
это вообще какой-то пока необъяснимый феномен - одновременное появление
талантливых сверстниц : Букша К., Денежкина И., Карпа И.
совершенно не сомневаюсь, в упомянутой компании Мария Шелепова не потеряется [уж не знаю, не намудрил ли с вашим возрастом :)]
Георгий Рухлин 07.08.2007 23:45 • Заявить о нарушении
это вообще какой-то пока необъяснимый феномен - одновременное появление
талантливых сверстниц : Букша К., Денежкина И., Карпа И.
совершенно не сомневаюсь, в упомянутой компании Мария Шелепова не потеряется [уж не знаю, не намудрил ли с вашим возрастом :)]
Георгий Рухлин 07.08.2007 23:45 • Заявить о нарушении
спасибо! с возрастом почти угадали. Правда, я помладше чуть-чуть буду, годика- на 3-4)))
Шелепова Мария 09.08.2007 21:05 Заявить о нарушении
Шелепова Мария 09.08.2007 21:05 Заявить о нарушении
Толкну-ка я ссылочку на вашу страницу одним знакомым.
Георгий Рухлин 10.08.2007 09:19 Заявить о нарушении
Георгий Рухлин 10.08.2007 09:19 Заявить о нарушении