Невзлин

НЕВЗЛИН
Вторник, 3 октября 2006 года. Окраина Москвы, конспиративная квартира ФСБ России. 11 часов утра.
В девять тридцать по московскому времени рейсом чешских авиалиний Николай и Анастасия прилетели в Москву. Пограничная служба произвела отметку в их заграничных российских паспортах и без каких-либо проволочек пропустила в зал для приезжих. Николай и Анастасия всё сделали в соответствии с полученными из Москвы инструкциями. Девять дней тому назад, в субботу, они прилетели из Аргентины в Чехию, как супружеская пара мистер Лукас Торес и миссис Сильвия Торес, уроженцы Испании, граждане Аргентины, и сообщили в Москву через Интернет адрес гостиницы, в которой остановились в Праге. На следующий день дежурный портье передал им полный справочник достопримечательностей Праги и других городов Чехии. Николай поблагодарил портье и, не спеша, поднялся пешком в свой номер на втором этаже. В номере, ожидавшая его Анастасия, без лишних слов взяла справочник и с ним зашла в ванную комнату. Там она осторожно вскрыла толстую обложку справочника, внутри которой были российские загранпаспорта на их имена с проставленными визами и отметками пограничной службы России о выезде, пограничной службы Польши о въезде и выезде, пограничной службы Чехии о въезде. Две недели тому назад информацию о месте пересечения чешской границы, дате и времени въезда в Чехию Николай получил по Интернету от их куратора из Москвы. У чешских пограничники никаких вопросов к гражданам России, Николаю Крючкову и Анастасии Рюминой, девять дней на законных основаниях гостивших в Чехии не было. Правда, въезжали они в Чехию из Польши. Необходимые визы и отметки польской и чешской сторон были в полном порядке. Таким образом, прибытие четы Торес из Аргентины в Чехию и выезд Николая Крючкова и Анастасии Рюминой из Чехии связать воедино было нереально.
Это был их второй приезд на Родину после почти пяти лет жизни в Аргентине. Москва, довольно внушительно поддерживая их финансово, практически не загружала работой, предоставляя идеальную возможность, адаптироваться в незнакомой стране. А книжные магазины в Нью-Йорке и Далласе, принадлежащие семье Торес приносили солидный доход. Их Испанский и раньше был безукоризненным. А сейчас и Английский стал таким же безупречным. С задачей его совершенствования, Николай и его жена справились идеально и теперь возвращались домой.
Выйдя из Аэропорта, Николай и Анастасия сели в микроавтобус и доехав до ближайшей станции метро спустились на эскалаторе вниз. А в одиннадцать за ними уже захлопнулась дверь конспиративной квартиры. За столом большой красиво обставленной гостиной сидел их куратор и руководитель их работы по линии внешней разведки. Они расцеловались.
Анастасия приготовила кофе с бутербродами. И тогда Николай подробно рассказал, как они добирались в Москву, как он забирал «справочник» у портье гостиницы в Праге для большей надёжности в субботу поздно вечером, когда в холле уже никого не было. Человек, передавший “справочник”, ни его, ни Анастасию не видел. Как говорится, бережёного Бог бережёт. Добираясь на конспиративную квартиру, никакой слежки за собой они не заметили.
Александр Александрович, так звали их куратора, поблагодарил за работу, и сообщил вкратце о предстоящем задании. Он сообщил им о ситуации в России, о попытках некоторых Олигархов влиять на Власть. Также он сообщил указание руководства страны всё сделать для выполнения решений Генеральной Прокуратуры России о привлечении к суду некоторых строптивых Олигархов, покинувших пределы России, не плативших налоги, клевещущих на Россию и ее Президента.
– Перед нашей службой поставлена задача доставить их на Родину – уверенным тоном говорил он своим агентам – желательно живыми и здоровыми, чтобы они смогли давать показания и вернуть десятки миллиардов похищенных долларов в государственную казну.. Сам Президент неоднократно говорил об этом. Так как он сам раньше был нашим коллегой, правда, слово был в данном случае не очень подходит, то он ясно понимает сложность решения данной задачи. Западные страны отказывают нам в выдаче экономических преступников. Поэтому то эта задача и поставлена перед нами. Справитесь, я в этом не сомневаюсь, поставлю вопрос о присвоении каждому из вас звания майора ФСБ. Стать майором в 27 лет совсем не плохо. Я пока ничего не говорю о финансовой премии в два миллиона долларов. За те годы, что вы прожили заграницей, вы осознаёте величину этой суммы. Но и задача стоит перед вами не из простых. По-прежнему, вы не будете ни с кем контактировать. Сейчас время сложное, ваша безопасность для нас задача номер один. Мы заранее проверили всех пассажиров вашего рейса из Праги. Никто из них не знал вас ранее. Все ваши соученики по детскому дому, одноклассники, которые знали вас под другими фамилиями, находятся под нашим контролем. Мы не допустим даже случайной встречи вас с кем-нибудь из них. Девять классов вы заканчивали в вашем Детском Доме, а потом только учёба у нас, спорт и музыка у нас, всё у нас. С 15 лет вы сотрудники нашей российской разведки, в 21 год вы выехали на своё первое задание. Вы уже почти пять лет живёте за рубежом. Испытание на преданность Родине, осторожность, внимательность и смелость вы прошли успешно.
В таком стиле ещё пару часов Александр Александрович беседовал с Николаем и Анастасией. Он долго и нудно объяснял Николаю причины, побудившие Высшее Руководство страны пойти на крайние меры. Он говорил о будущем Николая и Анастасии после выполнения задания, о затратах, которые понесло Государство, подготовившее разведчиков такого высокого класса. Николай слушал внимательно, ни разу не перебивал шефа во время его литературных эскапад. Правда, он пару раз говорил шефу, что внимательно следит за жизнью на Родине по англоязычной и испаноязычной прессе. В русскоязычные статьи в Интернете он никогда не входит, понимая опасность таких действий с точки зрения разоблачения. Александр Александрович сказал, что они здесь, в Москве, внимательно отслеживают путешествия Николая по Порталам Интернета и ни одного раза не заметили его или его жены входа на русскоязычные порталы. Такая осмотрительность не осталась незамеченной в Москве.
В три часа дня шеф дал Николаю и Анастасии ключи от их московской квартиры в Домодедово, выдал премиальные в размере ста тысяч рублей и, как сказал он, остальные деньги они могут снимать со своего счёта, номера которого им хорошо известны. Александр Александрович отметил, что их заработная плата – жалование, поступает на их счёт регулярно и без задержек.
– Руководство выделило вам тридцать дней отпуска и предлагает провести их по своему усмотрению. Единственное требование к Вам – возможность мгновенного обнаружения Вас нами в соответствии с существующими инструкциями и положениями – закончил говорить с некоторым пафосом шеф.
Тепло распрощавшись с шефом Николай и Анастасия покинули конспиративную квартиру ФСБ.
Молодые люди с удовольствием прошлись по московским улицам, почти не заходили в магазины, которые с их точки зрения не только не уступали магазинам Буэнос-Айреса, но и превосходили их по многим параметрам, по чистоте, по возможностям выбора. Правда, со стороны продавцов ощущалось искусственное внимание к посетителям и неумение сдерживания личных эмоций. Николай и Анастасия за много лет проживания в своём доме в Буэнос-Айресе привыкли к вежливости и благожелательности продавцов соседних магазинов, многие из которых знали их по именам и всегда приветствовали с искренней радостью. Николай и Анастасия решили провести свой месяц отдыха в Москве, не смотря на сырые и холодные дни, поэтому они купили два месячных проездных билета на все виды транспорта, исключая такси. Удачное совпадение, что сейчас как раз и было начало месяца. К пяти вечера они уже были в своей любимой квартире. Они получили её от своей “конторы” во время своего первого приезда домой из командировки, шеф помог им сразу же её приватизировать, быстро прописаться и обставить мебелью. Все свои сбережения за год службы заграницей они потратили на квартиру. Пришлось даже занимать у шефа. Долги они отдали за один год продолжения командировки. Что интересно, никаких бумажек по долгам они не писали. Хотя Николай и понимал, что все их разговоры с шефом пишутся на плёнку. В этом он не сомневался ни тогда, не сомневается и сейчас. Всё их собеседование на конспиративной квартире писалось на плёнку, и будет проанализировано соответствующими службами, будет неоднократно прослушано руководством. И чем более ответственное задание им предстоит выполнить в будущем, тем выше ранг слушателей. За эти годы Николай стал смотреть на многие вещи более взвешенно и осмысленнее. Он всегда ощущал чувства благодарности к своему куратору, познакомившемуся с ним, девятиклассником Дружковского детского дома города Новосибирска, более одиннадцати лет тому назад. И когда Александр Александрович, а в то время его называли Николаем Николаевичем, предложил ему переехать в другой город и стать в будущем военнослужащим, Николай согласился, но попросил взять ещё и Анастасию. Дело в том, что все в Детском Доме знали о дружбе с пятого класса Коли и Насти. Как ни странно, но шеф согласился сразу. Только впоследствии Николай понял, что именно эту просьбу шеф ожидал. Именно эта просьба полностью характеризовала Николая как человека высоконравственного поведения. Да и для предстоящей работы был необходим полный разрыв Николая Сергеевича Бондаря и Анастасии Петровны Кудь со своим детдомовским прошлым и с прошлым, вообще.
Месяц отдыха пробежал довольно быстро, но несколько сумбурно. Шеф ещё пару раз встречался на конспиративной квартире с Николаем и Анастасией, проводил подробнейший инструктаж и разбор возможных ситуаций. План похищения был практически разработан до мелочей. Правда, ещё не была точно определена страна, где предстояло выполнять операцию. Были разработаны два варианта, один для Великобритании и второй для Израиля. Предпочтительнее, с точки зрения Руководства, проводить операцию в Израиле. В задачу Николая и Анастасии входил только первый этап операции – похищение и доставка на конспиративную квартиру в Израиле, транспортировка объекта в Россию их не касалась. Более того, Николай и его жена по плану операции не должны быть знакомы с другими агентами. Также, в соответствии с планом операции, общий контроль за операцией возлагался на агента, не знающего Николая и Анастасию в лицо, но знакомого с планом их действий и требуемыми результатами. Также ему, этому агенту, известны следующие за похищением действия по доставке объекта в Россию, но лично не известны исполнители. Такие меры предосторожности со стороны спецслужб России вполне оправданы, так как последнее время не редкими стали разоблачения агентуры Москвы и просто предательства. Если ранее коммунистическая идея как-то сдерживала агентов от перехода в лагерь врага, то сегодня этот идеологический фактор исчез полностью. Так как все агенты имели достаточно материалов о реальной ситуации в России и сами могли анализировать ситуацию, то работать стало очень сложно. Только с приходом к Власти в России нового Президента, «бывшего» комитетчика с его “гебешной командой” и психологией, советско – российская агентура за рубежом немного вздохнула. Конечно, и денежное довольствие несколько изменилось, но регулярность финансовых вливаний иногда нарушалась. В то же время, финансово окрепшие агенты с их многочисленными фирмами и фирмочками ощущали себя вполне устойчиво. Следует учесть, что среди агентов редко встречались умственно ограниченные лица, а если и встречались, то это были только резиденты, назначенные на свои должности чисто по блату. Новый хозяин страны знал эту ситуацию по личному опыту, поэтому он быстро и вовремя за короткий период своего руководства ФСБ сменил практически всех резидентов за рубежом. Николай это знал не от посторонних людей, а на собственном опыте работы в Аргентине. Более четырёх лет проработал Николай в Буэнос-Айресе. За это время лично с ним резидент никогда не встречался. Он даже не проявлял в этом никакой заинтересованности, подчёркивая при контактах, что бережёного Бог бережёт. Они контактировали с помощью Интернета, беседовали, не давая никакой возможности фиксирования их реального места расположения и понимания сути их бесед. Если возникала необходимость передачи каких-либо материалов и тому подобное, то и в этом случае личный контакт исключался. Сообщался механизм передачи, место передачи, возможность изъятия передаваемой посылки. Они стали друзьями и, как однажды сказал резидент, он будет рад, выйдя в отставку, пообщаться и дружить с Диком. Так он называл Николая при “контактах”. Николай радовался таким механизмам защиты от провала и всегда благодарил за это Александра Александровича. Особенно ценил Николай в шефе нескрываемую любовь к своим агентам. Николай не знал о реальном семейном положении шефа, но однажды при встрече в городе шеф познакомил их со своей женой. Большего сближения не позволяли правила конспирации, но это обе стороны понимали и заметно этим тяготились. Николай и Анастасия, будучи детдомовцами, особенно ощущали это. О своих родителях они не знали ничего. Директриса Детского Дома как-то сказала Коле и Насте, что если бы их родители были живы, то они бы гордились своими детьми. А, с другой стороны, как сказала она далее, гены есть гены, и другими они стать и не могли бы. Николай на долго запомнил эту фразу, со временем он понял, что она имела в виду. Он знал, что некоторые детдомовские детки брошены их спившимися родителями. Некоторые ребята, вообще, не знают кто их родители, как и не знает об этом никто. Директор Детского Дома, Вера Ивановна, оставила ему и Насте маленький лучик надежды. Александр Александрович когда-то сказал Коле, что его и Настины родители погибли от взрыва в одной из лабораторий Новосибирского Академгородка. И они с трёх лет находились под опекой Государства. Так как близких родственников ни у его ни у Настиных родителей в тот момент не оказалось, то их передали в один из лучших Детдомов Новосибирска. Отдавать их на усыновление Вера Ивановна принципиально не желала. Она всегда говорила, что детки очень умненькие, а разрывать их дружбу она не желает. Она бы сама с удовольствием забрала их себе, но это будет несправедливо по отношению к другим детям, да и своих детей мужу и ей не так легко поднимать. Поэтому, когда в Детский Дом приехал Николай Николаевич, по личной просьбе заместителя заведующего Областным Отделом Народного Образования, она предложила ему познакомиться с разными детками. Он попросил разрешения самостоятельно ознакомиться с документами детей и сразу же остановился на Коле и Насте. Но встречался, и не раз, он только с Колей. Через месяц Коля и Настя дали своё согласие на переезд к Николаю Николаевичу. Веру Ивановну это удивило и даже немного обидело. Она попросила Колю поговорить с ней, она даже пыталась выяснить причины его согласия уехать из Детского Дома. Коля в душе очень любил Веру Ивановну и обещал ей, что запомнит её на всю жизнь, как свою и Настину Маму. Он уверен, что Николай Николаевич поможет им стать на ноги, выучиться и выжить в это непростое для всех время.
С такими мыслями и воспоминаниями Николай провёл последнюю перед отлётом из Москвы ночь в своей собственной московской квартире. Нельзя сказать, что он и Настя не хотели возвращаться в Буэнос-Айрес, они уже привыкли к спокойной и размеренной жизни в Аргентине, к добрым и вежливым соседям, к хорошим отношениям с распорядителями их книжных магазинов. Самое удивительное, что книжный бизнес давал им и их работникам весьма солидный доход. Их семейный доход составлял не менее ста тысяч долларов в год. Для граждан Аргентины такой доход считался достаточно высоким. Налоги, которые они платили службам налогообложения Аргентины, позволяли считать их людьми состоятельными и законопослушными. Последние два года Анастасия стала глубоко вникать в вопросы закупки литературы. Её и Николая знания английского, испанского и немецкого языков позволяли им делать удачные приобретения и даже пойти на расширение чуть ли не вдвое магазинных площадей. Рекламная политика с небольшими литературными вставками о книгах и их авторах значительно увеличивала доход. К сожалению, они не имели разрешения из Москвы на открытие хотя бы небольшого отдела русскоязычной литературы. Но в конце года к ним обратился один из важных чиновников муниципалитета Далласа с просьбой открыть в магазине русский отдел и предоставить возможность его сыну руководить им. Дело в том, что чиновник, как он сам сказал Николаю, имеет большие связи в книжном мире России, а его сын самостоятельно выучил русский язык и женился на дочери одного крупного русского Издателя. Николай связался с Москвой и получил согласие. К зданию, в котором был расположен книжный магазин, по предложению нового заведующего отделом русской книги, разрешили сделать двухэтажную пристройку площадью в триста квадратных метров. Москва дала Николаю на всё это разрешение, исходя из своих, хорошо понятных Николаю соображений. Николай, соответственно, дал своё добро сыну чиновника и даже юридически оформил его 60% право на доходы от бизнеса в этом отделе и право на 30% стоимости пристройки. Николай понимал, что Москва хочет каким-то способом поставить чиновника в зависимость. Николай и Настя всё же решили сделать свои шаги прозрачными. Они выдали Джеку Норту, а так звали сына чиновника, все документы на его права, но оговорили, что 30% стоимости пристройки он выплатит из своих доходов от работы отдела. И именно поэтому они увеличили его 50% право на доходы от бизнеса в 60%. Эти 10% позволят ему за три – четыре года выплатить долг за пристройку. Адвокаты Джека, вернее, адвокаты его отца, обратили внимание чиновника на высокую порядочность и предусмотрительность господ Торес. За три последних месяца 2005 года доходы магазина выросли на двадцать семь процентов. Из России поступала литература по ценам немного ниже средних, возможно, книгоиздатель, он же отец жены Джека, закладывал в цену каждой книги и дополнительный денежный интерес дочери. Николай понимал эту схему, и она его устраивала. Доход от русскоязычной литературы в Далласком магазине превышал доходы от других книг. И это несмотря на то, что продажная цена русскоязычных книг в их магазинах была ниже на четверть, чем в других книжных магазинах Далласа. В этом была заслуга жены Джека – Ольги, которая считала, что русские книги покупают в основном русские люди, а они ещё не стали прочно на ноги в Штатах и надо идти им навстречу. В итоге, бизнес стал высокорентабельным. За последние три месяца года Николай и Настя почти удвоили свои доходы. Иногда Ольга и Джек прилетали в Буэнос-Айрес, иногда Николай и Настя летали в Нью-Йорк и в Даллас. Так как они были людьми почти одного возраста, то легко находили общий язык и вместе интересно проводили время. Несколько раз Джек и его жена случайно переходили на русский язык в их присутствии, потом просили прощения и советовали Хозяевам учить русский язык. Джек и Ольга много рассказывали семейству Торес о России, и всегда с симпатией и любовью. Правда, они довольно часто плохо отзывались о Президенте России и о его команде. Николай старался избегать разговоров о политике, уходил от политических тем. Он часто говорил своим друзьям и знакомым, что ему и его жене во всём помогает Господь Бог и их покойные родители. Они дали им деньги на книжный бизнес, передав по наследству свои магазины. Бизнес развивается и неплохо их кормит.
Эти мысли и воспоминания буквально за какие-то минуты пробежали в его голове, они мешали ему полноценно заснуть. Странно, и он, и Настя прошли замечательную школу физической подготовки, они психологически были готовы ко всему, но в последнее время информация из Интернета, книги западных аналитиков, беседы с женой Джека, да и разговоры людей на улицах Москвы, иногда случайно подслушанных, иногда умышленно – всё это раздражало и немного выводило из равновесия. Их соседи по лестничной клетке в московской квартире как-то пригласили их в гости. Они знали, что Николай и его жена работают на Дальнем Востоке, зарабатывают деньги на будущее. Так они говорили прямо и без всяких ухищрений. Их сосед был военнослужащим, подполковник, а жена учитель. Николаю показалось, что ненавидеть Власть больше, чем ненавидят их соседи, невозможно. Они всё время удивлялись, что Коля и Настя у себя под Уссурийском не сталкиваются с такими фактами. Николай отшучивался и говорил, что как только заработает на хорошую машину, на хороший дом за городом, тогда они заведут детей и вернутся в Москву. Сосед смеялся и называл их дурачками. А когда он узнал, что Настя имеет право преподавать иностранные языки, то просто назвал их идиотами. Он говорил, что, если бы он знал иностранные языки, то и дня не жил бы в России.
– Здесь, – говорил он, – человек ничто, дерьмо. Жизнь человека в России гроша ломаного не стоит. Его друг – коллега погиб по вине начальства во время учений. Из-за дури трёхзвёздного генерала пальнули по блиндажу его разведгруппы. Все погибли: и офицеры и солдаты. Стрелявший офицер клялся, что выполнял приказ командира полка, а командир полка выполнял приказ командующего учениями, трёхзвёздного генерала. Командир полка пытался доказать свою невиновность, но все плёнки с распоряжениями, возможно, нетрезвого генерала пропали. Артиллерист, стрелявший, покончил с собой. На него и списали чрезвычайное происшествие. Полковника перевели с повышением в другой округ. А генерал, как был, так и остался. На последних правительственных награждениях его ещё чем-то наградили.
– Вот так вот, друзья мои, дальневосточники. А у генерала в кабинете висит его портрет с президентом. Это и есть она, матушка Россия.
– Скорее бы выйти в отставку и сбежать подальше от всего этого бедлама. Детей бы выучить и отправить или в Европу, или в Америку. Мне нет ещё сорока, служить осталось пять лет, дотянуть бы, – с горечью и болью в голосе говорил подполковник.
Вот такие разговоры пришлось выслушивать Коле и Насте, им, живущим, как у Бога за пазухой. Нет, конечно же, и в Аргентине достаточно и бедных, и нищих, но кто желает работать, работать много и выполнять квалифицированную работу, тот и жить будет достойно. Ну, а о военнослужащих и говорить не надо. Они в Аргентине просто каста. Правда, выучиться на военного не так просто, надо быть отличником в школе или, как минимум, хорошистом. О Высшей школе и об обычной Николай и Настя тоже наслышались много малоприятного. И все эти мысли они увозили с собой с Родины. Самолёт из Аэропорта вылетал в десять утра на Вроцлав. Сейчас из России вылетали Николай Седин и Анастасия Домрачева. Александр Александрович побеспокоился, чтобы таможенные и пограничные службы были не из состава встречавших Николая с женой при въезде в Россию. Из-за этого пришлось даже перенести их день вылета из Москвы. Так что они провели ещё один день дома, на Родине. В десять утра они без всяких проволочек прошли таможенный и пограничный контроль, удобно уселись в самолёте Аэрофлота и вылетели в Польшу. Через час после взлёта Николай обратил внимание на некоторую нервозность одной из стюардесс. Он попросил её подойти к нему и спокойно поинтересовался причиной её расстройства. Стюардесса сказала, что с самолётом всё в порядке, а вот аэродром во Вроцлаве по техническим причинам принять их самолёт не сможет. Николай успокоил стюардессу и пожелал всем успешной посадки. И действительно, через десять минут командир корабля сообщил пассажирам, что из-за неполадок на взлётно-посадочной полосе города Вроцлав, они совершат посадку в Аэропорту города Кракова. Так и произошло, самолёт благополучно приземлился в Кракове. Всех пассажиров попросили с вещами покинуть самолёт. Командир корабля принёс свои извинения и сообщил, что он вынужден вернуться в Москву для выполнения заранее оплаченного чартерного рейса. Так ему приказало его начальство. Польские Власти, как сказал командир корабля, обязаны и выполнят рейс на Вроцлав, но не ранее, чем через три часа. Николай вынул из кармана свой сотовый телефон, включил его и нажал несколько кнопок. Через пять минут к нему дозвонился Александр Александрович и сообщил, что он всё знает. Шеф принял решение прервать дальнейший полёт и предоставить ребятам два – три дня отдыха в Кракове. Он посоветовал отказаться от продолжения полёта и, если понадобится, объяснить принятие такого решения опозданием на рейс из Вроцлава в Щецин. Через два дня снова будет рейс на Щецин, тогда они и полетят во Вроцлав. Так они и сделали. Николай и Анастасия поехали в центр города и по совету таксиста остановились в недорогой, но довольно приличной гостинице. На самом деле гостиница была далеко не из дешёвых, но, действительно, очень хорошая. В два часа дня они уже отдыхали в своём номере. Вечером, в пять часов, Николай и Настя решили прогуляться по городу, узнать, где находятся художественный и исторический музеи, посетить несколько книжных магазинов. Когда они выходили из вестибюля гостиницы, то заметили около администратора несколько молодых девушек – горничных, по-видимому, получавших указания по работе. Николай это услышал, так как именно в этот момент спрашивал по-русски у администратора о месте расположения музеев. Горничные, и особенно одна из них, смотрели на русских туристов с открытым интересом. Они знали, что эта пара туристов остановилась в гостинице на несколько дней по вине Авиакомпании, не доставившей их по каким-то причинам во Вроцлав. Первые сутки их пребывания в гостинице оплачивал Краковский Аэропорт. После того, как Николай и Настя вышли из гостиницы на улицу, одна из горничных сказала администратору, что знает этих молодых людей. Дежурная администратор, относившаяся к своей работе строго по правилам гостиничного руководства, спросила у Марии, а так звали горничную, откуда она их знает. Молодая девушка, работающая всего полгода в гостинице, приехавшая на стажировку из России, из города Новосибирска, просто сказала, что Коля Бондарь и Настя Кудь жили и учились до девятого класса в Детском Доме, директором которого была её мама. Потом ребят кто-то забрал к себе в семью. Её мама очень любила этих ребят и у неё даже здесь, в Польше, есть фотографии Мамы, Коли, Насти и её. Так получилось, что перед её отъездом в Польшу родители вспоминали Колю и Настю. Они даже дали ей её фотографию с ребятами. Ей тогда было всего семь лет, но их она помнит очень хорошо. Администратор, ранее работавшая паспортисткой в полиции, по инерции заглянула в листок прибывших и обратила внимание на несовпадение фамилий. Марина даже вспомнила фамилию Насти – Кудь, так как её мама часто шутила: Настя, девочка – кудь-куда. Администратор чисто автоматически позвонила заместителю директора гостиницы по безопасности, которого она знала ещё по работе в полиции и в службе безопасности Польши. Она попросила его поговорить с их русской горничной Мариной. Работы в службе безопасности гостиницы было немного, и он позволил ей прямо сейчас прийти к нему в кабинет. После разговора с Мариной службист попросил её принести фотографию из дома с этими туристами. Настя жила недалеко от гостиницы, в пяти минутах ходьбы, а за это время он позвонил начальству городского управления безопасности. Без двадцати семь вечера в кабинете заместителя директора по безопасности уже находились два офицера спецслужб, женщина и мужчина. На всякий случай, они приняли решение отправить стажёрку из России в командировку в Варшаву на пару дней. Офицер лично проводил её домой и оттуда на вокзал, посадил в поезд и попросил звонить по прибытии. Вернувшись в гостиницу, в кабинете заместителя директора гостиницы он встретил руководителя Городского Управления Безопасности. За время его отсутствия была получена информация из Аэропорта. Камеры видео наблюдения в гостинице и в Аэропорту подтвердили идентичность лиц. Никогда ранее данные господа под этими фамилиями в Польше не были. Службисты приняли решение поводить приезжих, поинтересоваться их контактами. Появление их в Кракове, несомненно, случайно. Но куда они поедут потом, как раз это может представить определённый интерес. Со слов пограничника Краковского Аэропорта, помнившего эту пару, в их российских загранпаспортах стояла ещё одна виза, а какой именно страны он не запомнил. Паспорта они не ксерокопировали, так как остановка в Кракове пассажиров данного рейса не была предусмотрена, а во Вроцлаве эту операцию обязательно проведут. Женщина, офицер, предложила вариант просмотра паспортов туристов. Так как Аэропорт оплачивает гостинице первые сутки проживания туристов, то надо попросить у них паспорта на пару минут для снятия ксерокопий с первой страницы и со страницы с визой в Польшу. Осторожно она посмотрит и на вторую визу, дай Бог получится. В кабинет пригласили дежурного администратора и попросили её выполнить данную работу, так как туристы с ней уже знакомы. В восемь часов вечера русские туристы появились в гостинице, и администратор гостиницы попросила их, если у них найдётся пару минут, позволить снять ксерокопии с их загранпаспортов, так как первые сутки за них оплачивает Аэропорт Кракова.
– Реально же получить деньги от Аэропорта очень сложно, почти всегда приходится чуть ли не судиться с ними, – с некоторой стеснительностью в голосе пролепетала дежурная.
Николай не удивился просьбе дежурной, дал оба паспорта и сразу же получил их обратно. Он даже удивился скорости работы женщины, на что она только улыбнулась. Николай поинтересовался работой ресторана и вежливо попрощался с дежурной.
Дежурная не просто сняла ксерокопию первых страниц, но и провела перед глазком камеры наблюдения другие страницы одного из паспортов. В кабинете начальника службы безопасности царило радостное настроение. Теперь им нет необходимости ждать дня отъезда туристов, чтобы узнать их дальнейший маршрут. Всё ясно, из Вроцлава туристы едут в Чехию. Не ясно как, не ясно когда, но ясно, точно ясно, что едут.
– По каким-то неизвестным нам причинам их появление в Чехии самолётом нежелательно. Но этим пусть занимаются Варшавские спецы. Мы свою задачу почти выполнили. Завтра попытаемся обеспечить сопровождение, не дай Бог спугнуть. По музеям их поводят наши искусствоведы, а там дальше посмотрим. Да, надо бы службу технического наблюдения подключить. Наверняка, сотовый телефон у них имеется, надо попытаться прослушать. И не забыть самое главное, наша горничная ни в коем случае не должна связываться со своей мамой и сообщать ей о встрече с «Колей и Настей». Нам известны от американской стороны факты привлечения к работе в разведслужбе КГБ и ФСБ детей сирот из детдомов, самый пластичный материал. Завтра с самого раннего утра в Варшаве с ней проведёт беседу наш сотрудник, – всё это радостно произнёс начальник Краковского Управления Государственной Безопасности. Он попросил коллег соблюдать полную секретность, а начальника службы безопасности гостиницы попросил провести беседу подписку о неразглашении тайны с администратором и взять с неё.
В девять утра Николай и Настя позавтракали в кафе на первом этаже гостиницы и отправились в музеи. Николай вышел первым и попросил Анастасию присмотреть за ним из окна номера. Настя, как всегда, чётко выполнила поручение мужа и вышла из номера через пять минут. Никаких материалов, компрометирующих их, в номере не оставалось. И с собой у них имелись только российские паспорта. Паспорта граждан Аргентины остались в Чехии в распоряжении Пражского резидента. У него они находились внутри обложки путеводителя по Праге. Упаковку документов делали в Москве и вскрытие книги возможно только Анастасией. Так что волноваться о возможном проколе в Польше им не следует, хотя правила бдительности необходимо соблюдать всегда и ежеминутно.

Настя и Николай были первыми посетителями музея истории Кракова. Наиболее интересная экспозиция посвящалась Второй Мировой войне. Как раз в десять утра начиналась первая экскурсия, но, к сожалению, не на русском, а на английском языке. Распорядитель музея извинилась перед ними и попросила прийти в двенадцать часов дня.
– Русский экскурсовод у нас считается одним из лучших знатоков Кракова и его истории, а он проводит экскурсии с двенадцати часов дня, – уверенно сообщила распорядитель музея.
Николай уже собирался уходить из музея, но Настя предложила ему пойти с англоязычной группой. Николай нехотя согласился, но с каким-то чувством недовольства. Появилась экскурсовод, подъехал автобус с туристами. Это была группа из Индии и Непала. На фоне всех этих людей россияне выглядели, как бельмо на глазу. Гид высокомерно посмотрела в их сторону и сказала на подчёркнуто-медленном и вычурном английском языке, что она не уверена в понимании её быстрой английской речи русскими туристами. Настя в ответ посмотрела на неё уничтожающим взглядом и по-английски ответила, что если она не будет допускать больших грамматических и фонетических ошибок, то она и её муж всё поймут. Английский Анастасии был настолько естественным и безукоризненным, что настроение у гида сразу стало испорченным на весь день. Индусы, слышавшие всю эту словесную дуэль, тепло улыбались Николаю и Насте они говорили какие-то поддерживающие их слова. Экскурсия длилась почти два часа, экскурсовод всё время смотрела в сторону Насти и как бы искала её оценки. В конце экскурсии Настя от имени группы выразила гиду благодарность за интересную лекцию и пожелала всего хорошего. Гид, женщина лет тридцати, не более, извинилась перед Настей за свои слова перед началом экскурсии. Она объяснила их недавней стычкой с российской группой студентов факультета английской литературы Воронежского Университета.
– Знаний нуль, а апломба на все сто. Как будто бы Польша по-прежнему под российским протекторатом. Сейчас, к счастью, всё не так, – с обидой произнесла гид.
Алексей посоветовал ей не расстраиваться и не приходить к обобщающим выводам на основании одиночных фактов.
– Уважайте других, и вас будут уважать! – сказал он, наконец-то успокоившейся женщине.
Группу индусов сопровождала полячка, на лице которой было написано отсутствие даже минимального интереса к своему краю. Она умудрялась во время экскурсии громко беседовать со смотрителями залов на посторонние темы. Посещение художественного музея прошло без приключений. А вот посещение самого большого книжного магазина Кракова вызвало у россиян большой интерес. Особенно литература на английском и испанском языках. Цены на эти книги были втрое дешевле аналогичных книг в их американских магазинах. Качество полиграфии и печати, к сожалению, всё же было низким. Только это и могло дать объяснение столь низким ценам книг.
В гостиницу они вернулись к пяти часам вечера, и сразу же пошли обедать в ресторан.
Начальник Управления Государственной Безопасности Кракова к шести часам вечера имел полный отчёт о дне российских туристов. Его агенты, гид–переводчик, сопровождающий группы, и ещё двое сотрудников подтвердили его предположения. Как пишет в отчёте гид–переводчик, так говорить на английском языке могут только люди, проживающие в той среде. Нет у неё сомнений, что и английский язык у этих россиян не единственный. Поведение туристов и их разговоры в книжном магазине говорят об их глубоком знании литературы, как английской, так и испанской. Все эти данные и личные соображения полковника вынудили его звонить в Варшаву к руководству. И ещё, вчера вечером полковник поделился материалом с гостящим в Кракове полковником ЦРУ, этническим поляком. Возможно, и его заинтересует эта парочка.
– Откровенно говоря, Польше вреда они не приносят, и не собираются приносить, как я чувствую. Никаких претензий мы предъявить им не можем. Насчёт Чехии – тоже сомнительно. А может быть я и ошибаюсь. Разведка – дело тёмное. По Польше мы их поводим, а дальше пусть американцы или Чехи тратятся, – так считал полковник Польской безопасности.
На следующее утро россияне распрощались с гостиницей и отбыли в Аэропорт. В одиннадцать часов утра самолёт Польских авиалиний успешно доставил их во Вроцлав. Указания из Москвы рекомендовали им, по возможности, как можно быстрее убыть из Польши и выехать в Прагу железнодорожным транспортом. Николай и Анастасия привыкли строго следовать рекомендациям Москвы и беспрекословно выполнять все указания. Хотя им и хотелось погулять по Вроцлаву, но, увы, команды принято выполнять, а не обсуждать. Такова участь военного человека. Правда, их сосед по московской квартире не очень соглашался с такой постановкой вопроса, имея в начальниках трёхзвёздных генералов. Слава Богу, шеф Николая и Насти умом не обижен и дорожит своими подчинёнными. Они вместе делают работу, поэтому и ответственность общая. Конечно, жизнь шефа в Москве беднее их Аргентинской жизни, но и не такая опасная по последствиям в случае ошибки. С такими мыслями Николай направился к железнодорожным кассам и приобрёл два билета до Праги. Ему почудилось какое-то внимание молодого человека из очереди за билетами в соседней кассе, но Настя полностью отмела все подозрения Николая. В три часа дня они уже покидали Вроцлав, удобно разместившись в мягких креслах уютного вагона Польской железной дороги. Через полтора часа поезд остановился на пограничной станции Нова-Рула, пограничники формально просмотрели и проштемпелевали паспорта, проявляя полное безразличие к пассажирам. Ни Николай, ни Настя не обратили никакого внимания на пожилого человека, громко похрапывавшего в своём кресле в трёх рядах от них. Это был опытный Цэреушник, полковник Качински, заинтересовавшийся российскими туристами после беседы со своим Краковским коллегой. Согласие своего Центра на сопровождение россиян он получил ещё вчера. Более того, его руководство рекомендовало полковнику отблагодарить Начальника Управления Безопасности Кракова за важную информацию, выписав ему чек на пять тысяч долларов.
– Если начальство в “Ленгли” проявляет такую щедрость, значит я выбрал правильный объект наблюдения и не ошибся в своих предположениях, – думал полковник, хорошо знающий свою работу.
После краткого звонка – доклада Качински в “Ленгли” о ситуации во Вроцлаве, в штаб квартиру ЦРУ немедленно доставили доклад и в тот же день положили его на стол к заместителю Директора. Как только заместитель Директора прочитал слова “сирота” и “детдомовец”, он попросил его мгновенно связать с полковником Качински. Секретность телефонного разговора он потребовал обеспечить максимальной степенью безопасности. Дело в том, что ещё в 1995 году один из новых эмигрантов в США, бывший ответственный работник системы школьного образования России, рассказал о случаях вывоза наиболее одарённых детей из Детских Домов России в Москву для дальнейшего их усыновления новыми богатыми гражданами, с его точки зрения. На его попытки проследить за судьбой этих детей, он натыкался на полное непонимание и даже какое-то безразличие. И, как он выяснил у своих коллег из соседних с его Курском городов, у них также были подобные случаи. И, что особенно его возмутило, осуществляли это одни и те же люди, обладавшие великолепной психологической подготовкой. Данная информация попала в ЦРУ, потом её проверили с помощью созданного Фонда помощи Детским Домам России. Аналитический отдел ЦРУ сразу предположил, что Россия готовит постепенную замену старой школы подготовки агентов. Так как коммунистическая идеология потеряла свою притягательную силу, то необходимо готовить агентов на новых идеях, идеях служения величию любимого Отечества. Начинать готовить агентов, уже окончивших школы и техникумы, бесполезно, к сожалению, поздно. Их взгляды уже сформировались, и обещаниями им светлого будущего не заманишь, а если и заманишь, то не надолго. По проведенным ЦРУ анализам, не менее двух сотен детей было отобрано в такие специальные школы. Одного такого подготовленного юношу, воспитанника Белгородского Детского Дома, привлечённого в 1993 году к работе в разведке с 15 лет, задержали в 2003 году в Германии. Задержали случайно, благодаря опознанию его бывшей учительницей из соседней с Детским Домом школы. Так как учитель русской литературы детдомовской школы заболел, то его замещала именно эта женщина. Она узнала в сотруднике муниципалитета бывшего ученика, конечно же, изменившегося за двенадцать лет. Так как у молодого человека были другие и имя, и фамилия, и национальность, по-видимому, то она посчитала необходимым сообщить об этом в полицию. Дальнейший ход событий понятен, а молодой человек при задержании попытался выпрыгнуть из окна с третьего этажа. На его горе, именно в этом месте в этот день рабочие ремонтники поставили металлическое ограждение. Молодой человек погиб, унеся с собой в могилу и тайну своего задания, если оно у него имелось. Об этом случае стало известно и в “Ленгли”. Именно поэтому слово “сирота” в докладе полковника Качински вызвало такой переполох. Появилась надежда на раскрытие и задержание в дальнейшем агентов с сиротским прошлым.
Заместитель Директора ЦРУ в телефонном разговоре подчеркнул важность успеха операции. Он сказал, что ЦРУ не интересует задержание агента, так как они понимают, что эти “сироты” не предназначены для работы именно сейчас, они предусмотрены, как снаряды следующего десятилетия.
– Но знать о них мы должны всё и сейчас, – так говорил полковнику Качински его шеф.
ЦРУ уже получило портреты и отпечатки пальцев из Кракова. Хотелось бы узнать и об их дальнейших планах. В помощь полковнику выделят двух “хиппи”, одного из которых он знает. Они подсядут в вагон на станции Градец-Кралове. Телефон русских ЦРУ контролирует через спутник. Шеф пожелал полковнику удачи и попрощался.
Как и положено, поезд сделал остановку в Градец-Кралове, в вагон гурьбой ввалилась молодёжь разного возраста и даже парочка хиппи, длинноволосых и грязных. Николай дважды выходил в туалет, так как дважды приходили сообщения. В последнем сообщении Александр Александрович приказал по прибытии в Прагу применить вариант номер три. Николай понял, что он и Настя по каким-то причинам попали в поле зрения спецслужб Чехии или Польши. По большому счёту предъявить им они ничего не смогут, но многолетний труд Центра уйдёт коту под хвост. Он присел рядом с женой, обнял её и рассказал о предупреждении Центра. Анастасия вела себя спокойно и не подала виду, что обеспокоена. Они попробовали внимательно присмотреться к пассажирам вагона и обратили внимание на хиппи. Других топтунов они не заметили. Но после того, как один из хиппи встал со своего места и направился в туалет, по пути выронив монету около спящего старика, ещё один топтун был вычислен. Старик выразил своё недовольство поведением хиппи, нарушившим его сон, но уже было поздно. Он понял, что и русские его заметили. Теперь игра перешла в открытый бой на открытой местности. У Николая и Насти было преимущество, они имели заранее заготовленный план для подобной ситуации. Более того, они не сомневались, что Центр пришлёт им помощь если не в дороге, то по прибытии в Прагу.
В Москве ситуация с Николаем и Настей прояснилась ещё позавчера вечером. Дело в том, что технический отдел вёл постоянный контроль связи полковника Качински с “Ленгли” по совсем другим разработкам. Когда стало заметным резкое увеличение продолжительности его телефонных переговоров с “Ленгли” и обнаружилось одновременное пребывание полковника и агентов Александра Александровича в одном городе, то Александр Александрович был немедленно проинформирован об этом. После того, как полковник Качински передал в “Ленгли” свой доклад, то, не смотря на то, что его так и не смогли расшифровать, аналитики отдела дешифровки связали текст доклада с семейной парой российских агентов. Тогда же вечером Александр Александрович связался с Управлением ФСБ Новосибирской области и запросил данные обо всех, кто был хоть как-то связан с Николаем и Анастасией и выехал в Польшу. В итоге вышли на дочь Веры Ивановны, проходившую стажировку в гостинице Кракова. Связаться с дочкой Веры Ивановны не удалось, но её подруга, проживавшая с ней вместе, сообщила о командировке Марии в Варшаву. Источник прокола был определён, но, как найти выход из создавшейся ситуации, ещё не решили. Сложность ситуации была в том, что Марии было всего семь лет, когда ребята покинули Детский Дом, вносить её в список постоянно контролируемых лиц в то время не посчитали необходимым. А оказалось, напрасно. Самое интересное в этой ситуации, что прокол в Германии Леонида Чанова из Белгородского Детского Дома также произошёл из-за случайной замены одного учителя другим и всего лишь один раз. Директор школы не проводила оплату труда учителя-подменщика, а “усыновитель” не учёл, да и не мог учесть такие факты школьной жизни. Не спрашивать же у руководства Детского Дома список лиц, знавших их воспитанника. В итоге, погиб одарённый агент и, вообще, замечательный парень. Его куратор в Москве сразу же вышел в отставку, признав свою вину. Хотя и вины его в том случае практически не было. Теперь Александр Александрович очутился в подобном положении. Он сразу доложил Руководству, что считает себя виновным в возникшей ситуации, но шефы с ним не согласились. Агентам ничего не угрожает даже в случае провала. Их документы граждан Аргентины находятся у резидента в Праге, а у Москвы много времени для принятия наиболее подходящего решения. Аналитический отдел предлагает сделать вариант карусели. Одна машина с “агентами” поедет из Чехии в Словакию, а вторая машина поедет “с ними же” в Австрию. Из Чехии в Австрию они переедут, как господа Торес, и переедут не одновременно, а с разрывом в несколько часов. Выезжать в Австрию Николай и Настя будут через различные пограничные переходы. Как только мы получим подтверждение пересечения границы Австрии двумя агентами, машину, едущую в Словакию, возвращаем обратно, дублёров пересаживаем в автобусы, направляющиеся в Словакию. Пусть считают семейную пару вернувшимися в Россию и записывают это себе в успехи. Конечно, плохо, что этим занимаются американцы, но что поделаешь, работа у нас такая.
Именно такая схема и была рассмотрена, как наиболее подходящая. Прибыв в Прагу, прямо на железнодорожном вокзале Николай и Настя разделились. Эту операцию прекрасно организовал российский резидент в Праге. Николай присел на скамейку в углу зала, а Анастасия направилась в туалетную комнату. Из туалетной комнаты вышла девушка, одетая как Анастасия и внешне на неё похожая. Она присела на скамейку к Николаю, а он также встал со скамейки и направился в туалет. Перед этим он беспорядочно вынимал какие-то вещи из сумки и попросил “Настю” без него не складывать их в сумку. В туалете была проведена та же операция, выходил мужчина, внешне похожий на Николая. После того, как “Николай” присел на скамейку к “Насте” и стал складывать обратно в сумку ранее выложенные вещи, американцы заметили подмену. И не столько заметили, сколько услышали. Раньше агенты говорили только по-русски, а сейчас заговорили на чешском языке. Запись разговора велась с расстояния в тридцать метров, поэтому полковник Качински понял, что его классически “кинули”. Он попросил, выделенного ему в помощь, на всякий случай, сотрудника Чешской службы безопасности, провести беседу с парой дублёров, откровенно говоря, не рассчитывая на их осведомлённость. Так оно и произошло. Молодые люди, актёры одного из молодёжных театральных коллективов Праги, откликнулись на просьбу незнакомого им старого актёра, представившегося Вацлавом Пшешкой. Он что-то наплёл о слежке за его дочерью её бывшим мужем и тому подобное. За час работы им предложили одну тысячу долларов.
– Старик дал нам одежду для работы, а куртки попросил отдать дочери и её парню. Деньги он оплатил частично, двести долларов дал заранее, остальные деньги пообещал выдать через полчаса после окончания операции в обмен на одежду, – уверенно сообщил один из актёров.
– Вот видите, полчаса прошло, а денег нет, что и следовало ожидать. Правда, на нас осталась выданная им хорошая одежда и сумка той парочки с дорожными принадлежностями, которые, как ни странно, абсолютно новые и ни разу не пользованные, – всё это молодые актёры говорили немного расстроенным голосом.
В этот момент зазвонил сотовый телефон молодого человека, и голос из трубки посоветовал ему взять в железнодорожном справочнике из сумки, на странице 37, восемьсот долларов. Юноша тотчас открыл справочник и подтвердил, что в вырезанном углублении лежат деньги. Юноша успел поблагодарить старика, и разговор прервался. Даже чешский контрразведчик был покорён филигранной работой российских агентов и их руководителей. Молодые актёры сказали, что о данной работе с ними договорились ещё два дня тому назад. Внешне описать старика они могут, но тип его лица подходит к типажу десятков тысяч чешских пенсионеров.
Качински немедленно выехал в Американское Посольство и оттуда связался с “Ленгли”. Он доложил о потере русских разведчиков, но в “Ленгли” не были удивлены произошедшему факту. Возможно, чешские коллеги сообщили своему руководству, а те, соответственно, проинформировали “Ленгли”. Руководство “Ленгли” сообщило Качинскому, что предполагало и такой ход развития событий. Ещё с утра была проанализирована ситуация с различными вариантами контроля российских агентов. ЦРУ пришло к определённым выводам. Для аналитиков ясно, что прибытие русских в Прагу было обязательным. В противном случае, обнаружив прокол в Кракове, они могли оттуда направиться обратно в Россию. Так как они этого не сделали, то напрашивается простой вывод: им предстоит дальнейшее путешествие из Праги. Более того, аналитики уверены, что агенты не так давно были в Праге и, несомненно, под другими фамилиями. Были, снова же, с российскими паспортами и не только. Поэтому попытки найти их в Праге дорогостоящи и бессмысленны. Никаких претензий к ним чешские власти предъявить не могут. Следовательно, поиски реальных агентов надо прекратить. В то же время, необходимо просмотреть все авиационные рейсы в Прагу за четыре последних месяца, исключая последнюю неделю, а также проверить гостиницы за тот же период. То есть, проверить за июль, август сентябрь и октябрь этого года. Четыре месяца срок несколько завышенный, так как с точки зрения аналитиков, если агенты проживают в третьей стране, то покидать её на такой большой срок опасно, точнее, неправильно с точки зрения правил конспирации. Посещение агентами книжных магазинов Кракова также заставляет кое о чём задуматься. Но этим предстоит заниматься не полковнику Качински. Его задача найти в Праге следы пребывания россиян.
Качински ощущал себя виноватым за прокол с российскими агентами, поэтому он попросил своего большого друга из Чешской безопасности оказать максимальное содействие. Он пообещал от себя лично презент в случае удачи. И удача не заставила себя долго ждать. Так как проверку они начали с октября, то именно он и принёс им удачу. Они обнаружили русскую пару, вылетавшую в самом начале октября из Праги в Москву под фамилиями Николай Крючков и Анастасия Рюмина. Подтверждались их пограничные штампы на Чешско – Польской границе. Пограничники точно вспомнить не могут, а служба таможенных проверок утверждает об отсутствии данных лиц в тот период. Одно и тоже утверждают, как Польские, так и Чешские таможенники. У Качински нет сомнений, что пограничные штампы поставили за взятку, а самих россиян там и близко не было. То есть, в Чехию из Польши они реально не прибывали, а находились там уже ранее, прибыли же они в Чехию из третьей страны. И эта версия стопроцентно подтвердилась. Пограничники Пражского Аэропорта подтвердили прилёт 23 сентября, в субботу, из Буэнос-Айреса четы Торес, Сильвии и Лукаса. Сохранившиеся, к счастью, съёмки камер видео наблюдения показали абсолютное сходство лиц, как рейса из Аргентины в Прагу, так и рейса на Москву из Праги 2 октября того же года семейной пары: Николая Крючкова и Анастасии Рюминой. Такой удачи Качински и не ожидал. Вся картина появления русских агентов в Праге прояснилась. Стало ясно, что в Москву агенты направлялись или за новым заданием, или для инструктажа, или для отдыха. Он немедленно снова приехал в Посольство и через шифровальщика отправил полный отчёт в “Ленгли”. Полковник был рад правильности теоретических предположений аналитического отдела ЦРУ. И даже сообщения с двух соседних участков Чешско–Австрийской границы о прохождении туристов из Аргентины по фамилии Торес, а также с Чешско – Словацкого перехода о господах Николае Седине и Анастасии Домрачевой, не внесли никакой сумятицы в его голову. Русские хотят уверить американцев, что агенты отбыли в Москву. Аналитики и это предусмотрели. Пожалуйста, американцы готовы “поверить” и этому.
В это время в Москве, самым тщательным образом проверяли возможные варианты и последствия чуть ли не провала всей операции. Глупая случайность с дочкой директора Детского Дома могла привести к полному провалу российских разведчиков. Как только разведчики покинули Чехию и направились в Россию, горничная – стажёр Мария прибыла из Варшавы на работу в Краков. Девушка позвонила своим родителям в Новосибирск и рассказала маме о встрече с Колей и Настей в Кракове. Мама удивилась её рассказу и пообещала разыскать ребят. Действительно, через четыре дня мама позвонила Марии и сообщила, что говорила с ребятами. Они живут в Москве и работают в секретной биологической лаборатории, как и их погибшие родители. Москва ожидала звонка Марии своей Маме. Поэтому ФСБ подготовилась к “поиску” Верой Ивановной ребят, обеспечила её номером их телефона. Когда она позвонила в Москву Коле и Насте, то Москва дала ей связь транзитом в Вену, заранее подготовив Николая к беседе, как бы из Москвы. Коля и Настя уверили Веру Ивановну в ошибке её дочери. Конечно же, звонки к Марии были под контролем Краковских спецслужб. Зато американцы, с точки зрения российских спецслужб, получили подтверждение прибытия Коли и Насти в Москву. Следовательно, чета Торес вне подозрений. Операцию можно и даже нужно продолжать.
Чета Лопес провела в Вене неделю, проявляя осторожность и повышенную бдительность. За все годы пребывания, точнее, проживания заграницей, впервые Настя и Коля попали в такой переплёт. Для молодых агентов такой расклад был подобен грому среди ясного неба. Хотя их прямой вины в этой накладке не было, но это никого не интересует. Родина затратила на их подготовку такие деньги, а они были на грани провала. Николай очень остро переживал, а Анастасия на всё смотрела философски. Она даже как-то обмолвилась, что Государство обязано выплатить им за смерть родителей более значительные деньги, чем потратило на их подготовку. За время жизни за рубежом Настя на многие вещи и события прошлой жизни стала смотреть как-то критичнее. Однажды она сказала Николаю, что их судьба сложилась удачно, а судьбы других детей, родители которых погибли при том взрыве в лаборатории, наверняка, не такие. И подобная несправедливость, к сожалению, типична для сегодняшней России, да и для прошлой, Советской. Коля и сам обо всём этом задумывался, но вслух говорить не решался. И в этой ситуации он не видит абсолютной безопасности для себя и Насти. Он даже прикинул вариант умышленного “невнимания” чешских спецслужб к их переезду в Австрию. Он понимал, что, имея фотографии, их найдут на плёнках камер видео наблюдения Аэропорта в Праге. Так как задерживать их в Праге бессмысленно, то их и выпустили в свободное плавание. Где они живут, при таком раскладе, станет известно, где работают – найдут при желании. Но сообщать свои соображения в Москву он не посчитал необходимым. Александр Александрович опытнее его во всём, а он на это не обращает внимания. Следовательно, Москва и Александр Александрович лично не желают или не хотят так думать. Для них конечная цель операции важнее судьбы агентов. Конечно, так думать больно, но приходится. Выходит, что Настя разобралась в этом ещё раньше. Николай решил проявлять максимальное внимание к вычислению слежки за ними. В конце недели он взял на прокат автомобиль и поехал в Германию. Оттуда они самолётом вылетят в Буэнос-Айрес, так он решил. Вылетят из Мюнхена, где он попробует использовать другие паспорта, получить которые он попытается у тамошнего резидента российской разведки. В наличии такового он не сомневался. За всё время поездки Николай не заметил никакой слежки. Правда, если его предположения правильные, то слежка бессмысленна. Они знают, где живут российские агенты, и вести их далее не логично. Он связался с Александром Александровичем и попросил совета по замене паспортов у резидента российской разведки в Мюнхене, но шеф категорически был против этого, особенно, услышав об отсутствии слежки за Николаем и Анастасией. Николай принял решение оставить машину в Мюнхене, поездом выехать в Швейцарию, а оттуда лететь в Аргентину. Так он и сделал, машину сдал в мюнхенском филиале прокатной кампании и выехал с женой поездом в Цюрих. В тот же день они вылетели из Цюриха в Буэнос-Айрес. Как ни странно, но летели они с ощущением приближения к родному дому. Ещё никогда они не чувствовали в себе такой радости от ожидания возвращения. Даже погода в Аргентине излучала тепло. Последние дни ноября, кажется, никогда ранее в Буэнос-Айресе не были такими нежными. За сорок минут они добрались из Аэропорта к своему дому. В доме был порядок, так как Олия, приходящая служанка, готовилась к приезду хозяев и навела удивительный порядок. Отдохнув пару часов и сделав несколько необходимых звонков, они поехали в ресторан “Коррида”, славившийся великолепной кухней. Южно-американская еда, к которой они привыкли за время проживания в Буэнос-Айресе, сегодня им показалась особенно вкусной и притягательной. Негромкая игра оркестра успокаивала и как бы призывала к спокойствию и задумчивости. Посетителей в ресторане было не много, и, что особенно приятно, они встретили там семейную пару господ Рохес, владельцев большого книжного магазина в центре города. Рохесы, увидев Лукаса и Сильвию, также обрадовались и пригласили их за свой столик. Молодёжь с удовольствием приняла приглашение и с не меньшим удовольствием рассказала о поездке в Прагу, о посещении Пражских музеев, музеев Вены, о путешествии машиной по Германии, о не долгом пребывании в Швейцарии. Вечер пробежал быстро и, прощаясь, Лукас и Сильвия пригласили чету Рохес к себе в гости в удобное для них время. Вообще-то, за все эти годы Лукас и Сильвия не завели себе много друзей в Буэнос-Айресе. Те же, с кем они общались, были людьми старше их по возрасту и более состоятельными. Лукас и Сильвия ежедневно читали газеты и просматривали новые литературные новинки, поэтому собеседники всегда ощущали интерес в общении с ними. За эти годы Сильвия и Лукас значительно выросли в своём развитии, они начали, сами того не подозревая, анализировать текущие события, давать правовую оценку происходящему. Однажды Сильвия сказала Лукасу, что она не считает себя обязанной России за образование и нормальные условия жизни. Она считает Государство виновным в смерти своих и Николая родителей. И, если форс-мажорные обстоятельства возможны, то заботу о них, точнее, их полное материальное обеспечение, страна обязана была взять на себя.
– Здесь, не в самой богатой стране Латинской Америки, семьям, пострадавшим по вине Государства, выплачивают такие деньги, что проблемы будущего перед ними не стоят, – резко высказала Сильвия мужу.
Николай и сам часто задумывался об этом, но старался отогнать от себя прочь все эти мысли. Он только сейчас понял несостоятельность его предположений, что другим детдомовцам так не повезло, как ему с Настей. Правда, поездка в Москву и беседы с соседом сильно его расстроили. Проанализировав свою ситуацию, он поймал себя на мысли, что его жизнь и жизнь его жены, если и волнуют Москву, то только с позиций их функциональных обязанностей. Даже в тех случаях, когда шеф говорит о затратах Государства, он лукавит: своих денег его ведомство не тратит, всё это деньги налогоплательщиков и доходы от нефти и газа, полученные нелёгким трудом россиян. А с тех пор, как Россию возглавил их коллега, говорить о расходах, вообще, потеряло всякий смысл. Не так давно он выполнял поручения Москвы и резидента, дважды летал в Венесуэлу, в Каракас. Он передавал туда какие-то инструкции и наличные деньги. Гуляя по городу, посещая небольшие кафе и магазинчики, он впервые задумался о неправомерности действий своих шефов. Народ Венесуэлы жил своей жизнью, жил по своим правилам и обычаям, привитым сотнями лет прошлого. Порядочно ли вторгаться в их жизнь со своею ментальностью, со своими взглядами на жизнь. Как-то Настя удивила Николая, заметив, что граждане всех стран мира, которые получали и получают помощь от СССР и от России, живут не лучше россиян, а даже и хуже. Там же, где с помощью приходила Америка, жизнь быстро и резко приобретала другие черты. После второй Мировой Войны страны Западной Европы получили помощь от США и поднялись. Страны Восточной Европы получали помощь от СССР, и стали жить хуже, чем до Войны. И это факты, на которые нельзя закрывать глаза. Да и, вообще, многие наконец-то открытые документы истории раскрывают лицо СССР и России в неприглядном свете. Правильнее сказать не России, а её правителей. К сожалению, роль КГБ – ФСБ во всём этом также глубоко отрицательна. А то, что Николай и Настя читали в зарубежной прессе о событиях в Чечне, о признаниях перебежчиков – разведчиков и в публикациях Березовского не может быть воспринято без боли. Николай провёл себе в дом ещё одну выделенную линию для Интернета, чтобы исключить контроль Москвы. Теперь они по очереди включали Notebook и просматривали российские сайты. Николай решил, перед тем, как он приступит к выполнению задания Москвы по Невзлину, собрать о клиенте всю возможную информацию со всех источников. За февраль, март и апрель 2007 года они просмотрели более трёх тысяч публикаций, связанных с именем Невзлина и ЮКОСа. От желания возненавидеть будущий объект работы, они пришли к полностью противоположной точке зрения. Да, Ходорковский, Невзлин и другие их коллеги несказанно быстро разбогатели в 90-е годы, также как и многие “новые русские”, имевшие и продолжающие иметь поддержку Кремля. Но то, как они стали расходовать эти деньги, вызывало восхищение и признательность. Одно то, что Ходорковский и его компаньоны создали сеть Детских Домов, где дети ощущали себя личностями, стоит многого. А то, что Невзлин, став Ректором Российского Государственного Гуманитарного Университета (РГГУ), потратил на ВУЗ до двухсот миллионов долларов, говорит об искренней заботе о России. Николай и Настя поняли, что Ходорковский и их Компания ЮКОС решили самостоятельно распоряжаться своими деньгами, понимая бесконтрольность трат правительственных чиновников и, как следствие, хищение этих денег. Это и стало причиной будущих гонений, притеснений и судебных преследований. Действия Компании ЮКОС становились для Президента и его окружения опасны своим влиянием на умы россиян и возможным отрицательным отношением к Власти, к Президенту и к его ближнему окружению. Компанию разграбили, благотворительную деятельность уничтожили. Всё это произошло под руководством российского Президента.
Николай и Настя отлично понимали, что кроме них Москва предусмотрела и других исполнителей. Исполнителей не на потом, а на сейчас, немедленно, в случае невыполнения ими задания. Поэтому, просто отказ четы Лукас от выполнения задания ничего не решит в судьбе Невзлина. Надо думать, как предотвратить возможность этого преступления. А то, что это преступление, ни у Насти, ни у Николая к этому времени уже не вызывало никаких сомнений. Они приняли решение и далее продолжать выполнять все поручения Москвы, а в самом конце сорвать операцию. И сделать это так, чтобы Москва была лишена возможности продолжать свои человеконенавистнические идеи хотя бы против Невзлина. Николай пришёл к выводу, точнее, к заключению, что взрывы домов в России моли осуществляться по заданию ФСБ. После известных событий с отравлением полонием бывших российских перебежчиков, отказавшихся выполнять преступные приказы, истинное лицо российских спецслужб вновь открылось всему Миру. Уже прошло почти двадцать лет, как развалился СССР и его всемогущее КГБ, а стиль работы и методы остались прежними. Правда, по-иному и быть не могло, так как у Власти остались прежние руководители. Ну, а с приходом Путина Государство вновь стало исчадием ада. Николай где-то прочитал, что у низкорослых мужчин мстительность чуть ли не основная черта характера. После ухода в мир иной Первого Президента России, несущего прямую ответственность за передачу Власти комитетчикам, Путин перестал, вообще, как-то сдерживать себя. Быть маленьким винтиком в руках таких руководителей Николай и Настя не желали. Правильное решение поставленной ими перед собой задачи они ещё не выбрали. Точно они знали только одно: убивать или доставлять Невзлина в Россию они не будут. О последствиях при невыполнении ими задания они тоже знали. Но и жить по правилам бандитов они не желали.
В “Ленгли” для дальнейшей разработки “сирот”, как там называли новую плеяду российских агентов, был создан целый отдел. По прибытии полковника Качински в Вашингтон, он сразу же был вызван к заместителю Директора ЦРУ и его назначили заместителем начальника вновь созданного отдела. Для Качински такое назначение стало пиком его карьеры. Служить ему осталось не более пяти лет до выхода в отставку с максимальной пенсией. И если он вздумает в дальнейшем идти трудиться на гражданскую службу, то любая крупная корпорация будет рада привлечь его в свои ряды. Он всегда думал о будущем, о будущем своих трёх парней и дочери. Теперь ему под силу платить одновременно за образование двоих детей. Слава Богу, они не однолетки, и он в силах помогать им учиться, точнее, оплачивать их учёбу в Университете.
За семьёй Торес следили постоянно. Нашли фирму, сдавшую им автомобиль в прокат, высветили их в самолёте, летевшем в Буэнос-Айрес из Цюриха, и даже проводили в уже известную ЦРУ их уютную квартиру. Благодаря налоговым документам вышли на принадлежащие им книжные магазины в США. Теперь-то и стал понятен визит семьи Торес, они же россияне Седин и Домрачева, в большой Краковский книжный магазин. Американцы сняли недалеко от их дома квартиру, напичкали её техникой и, конечно же, обнаружили вторую выделенную линию для Интернета. Аналитики отдела сразу же сделали вывод, что эта линия не подконтрольна Москве. На какие сайты они заходят также стало известно. То, что Москва контролирует их первую выделенную линию, технари высчитали в первые дни. Анализ заходов в Интернет по второй выделенной линии, список интересующих их тем и фамилий, сразу показало ЦРУ, чему надо уделить особое внимание. Главный вывод, к которому пришли аналитики, агенты не собираются выполнять задание Москвы. После многодневных раздумий руководство “Ленгли” приняло решение идти на сближение с российскими агентами. Правильность предположений ЦРУ о попытке похищения или, в крайнем случае, убийства Невзлина, подтвердил и Моссад. Полковнику Качински было поручено лично выйти на связь с Николаем и Настей. У ЦРУ не было сомнений, что за агентами ведётся постоянное наблюдение со стороны российского резидента и независимых представителей Москвы. Так как Москва, возможно, знает Качински и отслеживает его телефонные контакты, то было принято решение установить контакт через российского Издателя. Российскому Издателю поступило предложение от одной американской фирмы, закупающей русские книги. О коммерческом предложении Издателю стало известно ФСБ. После долгих раздумий Издатель подписал контракт и сообщил о желании лично встретиться с покупателями. На встречу он пригласил свою дочь с мужем и их компаньонов. Покупателем с американской стороны был, конечно же, господин Качински, ныне именуемый, как Ежи Войтович. Стилисты и гримёры, на всякий случай, поработали с Качински, изменили его внешний облик и осанку. Встреча проходила в офисе покупателя с дальнейшим продолжением в ресторане “Коррида”. Беседа в ресторане проходила в непринуждённой обстановке и при взаимном уважении сторон, как обычно пишется в отчётах о переговорах. ЦРУ проводила полную запись переговоров на видеоаппаратуру, как в офисе, так и в ресторане. После окончания переговоров Николай и Настя погостили пару дней в Нью-Йорке и улетели в Буэнос-Айрес. Аналитики “Ленгли” пришли к выводу, что “сироты» склонны к контактам с ЦРУ, что их нравственные колебания прочны и долговременны. ЦРУ приняло решение идти на прямой контакт с Николаем и Настей. Действительно, через неделю, во время сдачи Николаем годовой декларации в налоговой инспекции Буэнос-Айреса, его пригласили в кабинет старшего инспектора. Там Николай встретился с Качински. Николай не удивился встрече, более того, он сказал Качински, что узнал его по голосу ещё при встрече в Нью-Йорке. Николай напомнил полковнику его слова в вагоне поезда, в котором они вместе ехали в Прагу из Польши. Разговор двух разведчиков был обстоятельным, но не долгим. Они договорились о следующей встрече и обменялись контактными телефонами.
Именно в эти дни, в среду, Николай получил из Москвы сообщение о начале операции по “возвращению Невзлина в Россию”. Зашифрованное сообщение составляло не менее двух страниц машинописного текста, переданное через сайт крупной испанской книготорговой фирмы. Сообщение находилось в аналитической статье о проблемах современных Издательств в ХХ1 веке. Компьютерная программа, полученная во время отпуска в Москве, позволяла мгновенно выбрать зашифрованный текст. Николай получил от резидента, как всегда, не встречаясь лично, три шариковые ручки. В двух из них находился нервно-паралитический газ пятидесятиминутного действия. Третья ручка содержала устройство новейшей защиты, как им было сообщено. Николаю и Анастасии поручено в конце мая вылететь через Афины в Израиль. В Афинах они должны провести три дня. Там они встретятся с заместителем Александра Александровича и получат от него специальные салфетки, наклеиваемые на губы и вставляемые в нос для предотвращения парализующего действия газа. Также посланник шефа на собственном примере покажет эффективность газа и салфеток.
Николай и Анастасия в середине мая вылетели в Афины из Буэнос-Айреса. Там они встретились с заместителем Александра Александровича. Заместитель шефа, действительно, провёл с ними занятия. Тюбик с газом и салфетки он использовал из собственных запасов. Николай и Настя оценили уровень подготовки российских спецслужб к заданиям подобного рода. Они лишний раз убедились в правильности своей оценки “порядочности и гуманности” ФСБ. Также консультант сообщил, что третья ручка может быть использована и как устройство для ликвидации объекта при непредвиденных обстоятельствах. Удивительно, но заместитель шефа, выступавший в роли консультанта, не знал о дальнейшей судьбе имеющихся у агентов “ручек”. И снова Коля и Настя нашли оправдание своему решению не выполнять преступные приказы, отлично понимая, чем грозит им невыполнение задания Москвы. Правда, они знали и о своём плюсе: в России у них совсем нет близких родственников, по крайней мере, лично они их не знают. Своим решением они не подвергнут опасности ни одного порядочного и близкого человека. А два магазина в США, юридическими владельцами которых они являются, на самом деле приобретены на деньги ФСБ. Магазины Николай и Настя продадут, деньги заберут себе. И это будет всего лишь малой частью компенсации Государства за жизнь их родителей. Магазины могут быть проданы за миллионы долларов, учитывая очень высокий уровень их доходности. Так что никакие сомнения не беспокоили их души. Похищение Невзлина Москва планировала осуществить с территории Тель-Авивского Университета, где у него должна состояться в июне встреча со студентами философского и социологического факультетов. Встречи раньше происходили в обычных аудиториях, безопасность Невзлина обеспечивали его личные охранники. Задача Николая рассчитать идеальный вариант вывоза клиента с территории Университета и доставка его на конспиративную квартиру. Дальнейшие мероприятия будут проведены другими коллегами Николая и Насти, которых они не знают, и те их также не знают. О дате встречи в Университете и месте встречи Москва сообщит Николаю отдельно. Москва гарантирует Николаю и Насте прикрытие, на всякий случай. Прямо в Аэропорту Бен Гурион их ожидает автомобиль с ключами и охранной сигнализацией. На лобовом стекле автомобиля внутри кабины укреплена карточка – пропуск в Университет. С дорогой из Аэропорта в Тель-Авив, они подробнейшим образом ознакомлены по видеофильму, переданному им ранее, ещё в начале мая, резидентом в Буэнос-Айресе. Фильм снимался именно из этой машины, и весь путь расписан по времени на диктофоне. Фильм “привезёт” их прямо к дому, где им предстоит прожить несколько дней до и, возможно, после операции. Руководство ещё в Москве выдало Николаю план его и Насти действий в процессе проведения операции. По прилёте в Тель-Авив Российские разведчики должны в течение, как минимум, пяти дней ознакомиться с Университетом, планом территории и планом предполагаемой аудитории для встречи с Невзлиным. Необходимо рассчитать до минут время «покидания» аудитории с Невзлиным. Около боковой запасной двери выхода из аудитории будет находиться инвалидная коляска, в которую бессознательный Невзлин будет ими усажен. В течение трёх – четырёх минут коляска с Невзлиным должна быть доставлена к автомобилю Николая. Невзлина необходимо уложить на заднее сидение, коляску поместить в багажник и выехать из университета. Сделав два поворота направо, Николай должен отправиться по маршруту, переданному Насте телефоном. Маршрут им укажут, ранее они уже не раз проделывали его на автомобиле, и заодно сообщат адрес квартиры. Также сообщат о ключе для входной двери в квартиру. Невзлина необходимо будет уложить на кровать, расположенную справа от двери в большой комнате, сделать ему укол снотворного, которое находится вместе со шприцом в холодильнике, и покинуть квартиру. На этом их часть работы заканчивается. Ещё несколько дней они будут находиться в Израиле, переедут из Тель-Авива в Эйлат. Номер в гостинице им будет забронирован на тот же день. Все другие указания им сообщат позже. Москва предполагает, что после окончания операции разведчики возвратятся в Буэнос-Айрес. Для себя Николай и Настя сделали вывод, что их могут уничтожить свои же, как не нужных свидетелей. Дело в том, что в аудитории, несомненно, будет вестись видео наблюдение и запись на плёнку, Москва должна это учитывать. Несомненно, всех участников встречи определят, кроме Николая и Насти. Конечно же, и наблюдателя – контролёра от Москвы, без контроля которого немыслима работа российских агентов, особенно в последнее время. Наблюдатель Москвы, сообщив о выполнении задания, сразу же отправится в Аэропорт и улетит. То есть, через три – четыре часа его уже не будет на территории Израиля. Другие агенты Москвы не засвечены. Николая и Настю вычислят и на выезде из Университета, и на движении с инвалидной коляской до припаркованного автомобиля. Так что их спокойный выезд из Израиля весьма проблематичен. Николай сообщил в Москву о своих сомнениях. Ему незамедлительно ответили, что они всё просчитали. У Москвы имеются несколько вариантов отъезда Николая и Насти, как минимум, три. Возможно, Москва посчитает необходимым отправить их в тот же день с помощью бедуинов на территорию Египта. Все эти варианты заранее рассмотрены и подготовлены. Так что им рекомендовано ждать начала операции и хорошо делать свою часть работы.
В “Ленгли”, в отделе “сирот”, последняя неделя мая была самым напряжённым периодом этого года. В Тель-Авив 22 мая вылетела группа из трёх самых опытных контрразведчиков. Каждый из них имел близкого друга и коллегу в израильском Моссаде по прежним совместным операциям. Было принято решение проводить операцию спасения Невзлина по максимальному уровню секретности. Полковник Качински лично встретился с Невзлиным в конце мая, рассказал о предстоящей операции и попросил его ничего не сообщать даже своим личным охранникам. Невзлин дал подписку о неразглашении тайны. С господином Невзлиным провели репетицию, обучив его незаметно и очень быстро приклеивать салфетку на рот. В нос решено заранее вложить две защитные вставки. Качински предложил начинать операцию после определённых слов Невзлина, выбранных им самостоятельно. Или после его определённого жеста левой рукой, а правой рукой он мгновенно укрепит салфетку на рот. Отвезут Невзлина на инвалидной коляске к машине и уложат на заднее сидение. Американцы изготовили резиновую копию Невзлина, которая будет похожа на него и в подобной одежде. План использования куклы у американцев имеется, но, к сожалению, он имеет ряд технических недостатков. То, что русские оставят контролёров – наблюдателей со стороны за всеми этапами операции, у них нет сомнений. Качински сказал Невзлину, что они ещё не знают, куда его повезут. Но к машине будет прикреплён жучок и к нему на одежду также, весь их путь будет под контролем. Как только русский резидент сообщит «своим» агентам адрес доставки Невзлина, об этом сразу же станет известно американцам и Моссаду.
– Попытаемся прибыть по тому адресу раньше на несколько минут, и начнём там выгрузку мебели или тому подобное. Эту проблему решат моссадовцы. Ваша задача строго выполнять их указания. У нас одна цель: обезвредить всю группу русских “террористов – комитетчиков”. Захватить и тех, кто потом придёт в квартиру, чтобы забрать вас, точнее, вашу резиновую куклу, если мы остановимся на варианте куклы. Дело в том, что мы не знаем, какой техникой заполнена та квартира, где расположен их наблюдатель. Задержать необходимо и тех, кто следит за всем происходящим со стороны и контролирует операцию. Квартира может быть забита подслушивающей и подсматривающей аппаратурой. Исключить это мы не можем, а что делать решим по ходу дела.
Невзлин слушал внимательно и даже как-то спокойно. Он предложил Качински не мудрить с куклами и тому подобным. Он согласен остаться в квартире один и ждать гостей. А мебельщикам Качински или Моссада он предложил остаться на том же этаже и, в случае необходимости, нейтрализовать россиян. Качински поблагодарил Невзлина за совет и смелость. Невзлин поинтересовался у Качински судьбой завербованных русских агентов. Полковник поправил Невзлина и сказал, что они, американцы, их не завербовывали, а русские, практически, сами вышли на них. Они были против таких методов работы ФСБ и поддерживают осознанно и Ходорковского, и Невзлина. – Русские агенты были детдомовскими сиротами, а вы создавали детские дома и помогали детям. Родители этих ребят погибли от взрыва в одной из научных лабораторий Новосибирска, и они с трёх лет сироты. А, возвращаясь к возможным беглецам контролёрам, так мы устроим в Аэропорту тотальный контроль. Через десять минут после начала Вашей встречи со студентами и преподавателями, нам помогут сразу отделить известные лица от “новых”. В конце операции практически все будут в аудитории на своих прежних местах. Фотографии отсутствующих, и даже “сирот” будут нами посланы в Аэропорт.