Кошка

В подъезде было холодно и сыро. И пахло там голодом, пылью и страхом.

Кошка тоскливо мяукала, бежала за каждым выходящим из лифта и кидалась ко входящим, надеясь что-то изменить в окружающей среде. Вернее, надеясь изменить окружающую её среду.

Кошка искала дом. Её короткая кошкина память оставила за кадром прошлое, и киса горько плакала, измучившись от голода, холода и грязи вокруг. Люди проходили мимо, кошка ластилась к ним, заглядывала в глаза, она пыталась устроить свою жизнь с помощью кого-нибудь из них.

Кошка особо не выбирала. Есть хотелось очень сильно, и в принципе, на первое время мог подойти кто угодно, лишь бы поесть дали. Но никто не спешил предложить кошке дом, никто не торопился переписать её, кошкину судьбу, и кошка с ненавистью смотрела вслед равнодушно проходящим мимо. Она очень устала и замёрзла.


Она появилась очень поздно, когда кошка уже почти в голодный обморок собиралась упасть, остановилась, посмотрела, кошка привычно заглянула ей в глаза, громко замяукала, попросилась изо всех сил, а их почти уже и не осталось, этих сил.

Женщина посмотрела жалостливо и обратилась к своему спутнику с предложением кошку подобрать. Тот отказал, и они ушли, но допоздна ходили мимо, таскали коробки, и кошка каждый раз выбегала из-под лестницы, пронзительно ныла.

Она не знала, и знать не могла, что происходило между ними, это для неё осталось за кадром, но тем не менее, происходило следующее: она, сто кошек в своей жизни подобравшая, откормившая и отмывшая, да в добрые руки с трудом пристроившая, уговаривала кошку взять, провести отработанную сто раз схему, а он отказывался. Отказывался, отказывался, но сдался.


Причём незаметно для самого себя сдался. Женщина была очень хитрой. Она сначала как следует надавила на жалость, и обрисовала их перспективу с кошкой в новой большой квартире, куда они назавтра переезжали, а получив его отказ, сказала со вздохом, что, мол, не хочет на него давить, и пусть он решает сам. И замолчала.

Но, видно, успела ему грамотно мозги запудрить, поскольку мужчина в один из походов мимо кошки её, кошку, и подобрал. Тем самым освободив жену от необходимости его дальше уговаривать. Сам принял решение, и принял участие в кошкиной судьбе. Так кошка обрела дом и новый статус.


Сначала она не очень-то разобралась, что к чему. Увидела только, что в доме уже есть кот, ну да ладно, но там ведь была ещё и собака! Фу. Собака. Как некстати.

Ладно, решила кошка, поесть, помыться и поспать, и отогреться, наконец, а там видно будет. Ещё там имелся ребёнок, но кошку это мало волновало, очень уж она устала и проголодалась. Её покормили, помыли, тепло, тепло, тепло, как хорошо! Но мокро, мокро! Фу.

Глаза у кошки слипались. Её вытерли, показали туалет, кот подошёл к ней знакомиться, собака к ней рвалась, зачем только им собака?! Было уже поздно, все легли спать, и кошка легла.

Пришла к новой хозяйке, хотя, какая она ей, кошке, хозяйка? Ну да ладно, пришла к ней на постель, наслаждаясь тёплой мягкой поверхностью, и собой, чистой, согретой на этой поверхности, свернулась калачиком и уснула.

Кошка была очень милой. У неё была жемчужного цвета шкурка, и голубые, красные в гневе, сиамские глаза. Она была очень похожа на какую-то позапрошлогоднюю Соньку, даже стрелы от глаз к вискам такие же шли, так вот, очень она была похожа на ту кошку, хозяйкой там же в подъезде подобранную и в добрые руки потом пристроенную. И хозяйка очень по той кошке скучала, и новую назвала также, Сонькой. Так кошка обрела имя.


Утро началось суматошно. Хозяева спешно упаковали вещи, и очень быстро куда-то собрались уезжать. Посадили кота в корзинку, кошку хозяйка взяла на руки, ребёнка – за руку, собаку на поводок, кошка на неё зашипела, и все уселись в машину. Ехали совсем недолго. Кошка чувствовала их волнение, и сама заволновалась. Куда они из дома?

Она ещё и не освоилась толком, и вот, переезжают. Приехали в новую квартиру, и там собака погналась за ней по большим пустым комнатам. Кошка в страхе забилась на лоджию и решила объявить собаке войну.

Хозяйка тем временем осталась в квартире одна, и совершенно растеряно стала бродить по комнатам, пытаясь освоиться в новом пространстве. Ей было явно не по себе на новом месте. Она пыталась что-то полезное отыскать в пакетах, ей не удавалось, и кошке было заметно, как неуверенно чувствует себя хозяйка.

Ещё бы! Она-то не видела того, что видели животные, и просто чувствовала дискомфорт, а вот кошка отлично видела всё то дрянное наследство, что оставили после себя прежние жильцы. А оставили они много.


Атмосфера в квартире была удручающая. Так и заболеть недолго. По стенам мотались серые астральные сопли, огромные полипы чужой энергетики. В этом доме было много суеты, скандалов, и даже психическое расстройство прежней хозяйки присутствовало.

Кошка видела плохую ауру нового места, серую в оранжевых сполохах, самое гадкое сочетание. Оранжевый был цветом опасности, а серый представлял собой ментальную грязь. Какие-то смурные тени обозначались по углам, на косяке висела рукотворная злая морда, прежняя хозяйка подарочек оставила, то ещё место, подумала кошка.

А новой хозяйке было плохо. Она отпустила ребёнка гулять на улицу, а сама пыталась крепиться, но силы покидали её, она отчаянно захотела на старую квартиру. Домой! Не осознавая ещё того, что теперь её дом здесь. Одиночество и растерянность окрасили её ауру в бледно-лиловый и слабо сиреневый цвета, причём свечение было очень слабым, сил у хозяйки совсем мало осталось, кошке даже жалко её стало.

А потом пришли другие люди, принесли мебель, стали расталкивать по углам, поздравлять и готовить на скорую руку еду, и хозяйка немного ожила, воспрянула. Кошка с котом забились под ванну, собака от растерянности и природной своей придури описалась в коридоре, отметилась, так сказать, и началась еда за столом, и оживлённые разговоры. Часто повторялось слово "новоселье", и кошка поняла, что это, видно, оно и есть.


Потянулись одинаковые дни. Хозяйка переживала какой-то пространственный шок, она, кажется, из старой квартиры уехала, а на новую не вполне приехала, ходила потерянная, не видя, чувствовала плохую энергетику места, плакала и теряла силы.

Кошка видела, что хозяйке плохо. У неё разболелось всё, что могло разболеться, спина светилась красным и надтреснувшим, внутренние органы судорожно сжимались оранжевым и тёмно-синим, мышцы сковались каким-то неопределённого цвета страхом.

Кошка её жалела, спать приходила к ней в ноги, там же и кот спал, добрый милый котейка щемился к маме, пытаясь её успокоить, и желая сам успокоиться.

Обживались тяжело, медленно. Ребёнок плакал и просился домой, на старую квартиру. Хозяйка пыталась радоваться новому жилью, но ей не удавалось, всё её существо мучилось в новом пространстве.

Через три недели привезли кровать, поставили, и чужая пустая комната начала становиться своей спальней. Хозяйка на кровать всё смотрела, привыкала к ней, а потом привезли матрас, кровать застелили, и хозяйка впервые за три недели радостно рассмеялась, расслабилась всем своим телом, всей своей радостью на этой новой кровати.

Кошке кровать тоже понравилась. Они с котом, видно, решили, что хозяева кровать им купили, проводили на ней целые дни, прыгали, сминая яркое новое покрывало, и сладко отсыпались в нём.
 
С этой кровати всё и началось. Вы же помните о кошкином решении объявить собаке войну? Вот она и объявила.

Начала с того, что запретила собаке заходить в спальню. А если собака не слушалась, кошка прогоняла её противным утробным воем. У неё получалось, собака уходила. Кошка усвоила новый стиль поведения, обозначила его как исключительно эффективный, и стала постоянно ему следовать.

В квартире теперь постоянно раздавался кошкин вой, а приходящие гости думали, что у соседей работает дрель. Кошка запретила собаке заходить в кухню, и с нетерпением ждала, когда же хозяева наконец выгонят этого собачьего урода.

Кот ей не мешал, он был пассивен, и составлял кошке компанию. Собака стала нервничать и отказывалась оставаться дома без хозяев, выла и лаяла. Хозяева расстраивались, сердились, и собаку наказывали, а она всё равно выла.

Кошка стала собаку бить, но тут возмутилась хозяйка, и кошку пару раз одёрнула. Ах, так! Обиделась кошка, и решила хозяев проучить. И проучила.

Написала на красивое новое покрывало. А нечего всяких нервных собачьих уродов заводить! Хозяйка удивилась сначала, а потом рассердилась. Кошку нашлёпала, а кошка в свою очередь рассердилась и объявила хозяйке войну. Она не могла запретить хозяйке заходить в спальню, но могла нагадить на кровать, чтобы всем стало понятно: кровать принадлежит кошке!

А если хозяйка встала на сторону собаки, то вот ей! И нагадила. И прикрыла одеялом. И в своей правоте уверенная, даже не ушла далеко, рядышком легла.
 
Хозяйка вышла из ванной, насторожилась и принюхалась. Она не ожидала такой неприятности, но ведь пахло! Заглянула под кровать, ничего не нашла, посмотрела на безмятежно спящую кошку и нашла в кровати! Фу! Ну, фу! Что тут началось!

Она разозлилась таким яростным белым, от неё прямо молнии полетели, и кошка быстро пожалела о своём поступке, но было уже поздно. Хозяйка вовсе не признала право кошки на самовыражение, схватила кошку, треснула ей так, что та описалась и снова в кровать.

Это привело хозяйку просто в бешеную ярость, она натыкала кошку носом, отшвырнула, и стала снимать бельё, и засовывать его в стиральную машину.

Проветривала, мыла, истребляя кошкину вонь. Кот куда-то забился, чтобы на него не подумали. Ничего, подумала кошка, отсиживаясь под ванной, я ей ещё покажу! Не показала.

Хозяйка, потрескивая сухо и бешено грозовыми сполохами, оделась, даже волосы не просушила, постелила в пакет тряпочку, выудила из-под ванны кошку, у той от недоброго предчувствия глаза стали как зёрна граната, посадила кошку в пакет, кошка дёрнулась, хозяйка её придержала, и кошка решила было, что обошлось.

Треск вроде поутих, гроза прошла, и кошка увидела мягкий зелёный цвет жалости вокруг головы хозяйки, и совсем успокоилась.

Запахло морозом, кошка пыталась убедить себя в том, что эта прогулка – просто причуда хозяйки, но тут скрипнула дверь, стало темно, и кошку выпустили на грязный бетонный пол. Запахло голодом и сиротством. «Дальше сама, киса» сказала хозяйка, теперь уже бывшая, и вышла из подъезда, плотно прикрыв дверь.

«Ох, я и дура! Ничему меня жизнь не учит! Потеряла всё: дом, тепло, еду, кровать! И всё из-за собаки, будь она неладна». Кошка по-настоящему заплакала, горько, замяукала навзрыд, но слушать её было уже некому.

А бывшая хозяйка шла по улице, и стопорила в себе жалость железным прямо своим решением. Но было всё равно жалко, и тяжело было сыну объяснять, куда делась кошка.

Но пришлось. Ребёнок плакал, и требовал Соньку вернуть, но мама была несгибаема. Жалко было, но прошло после, забылось.