Предложение, или свадьбы не будет

Настроение у лабораторного техника Билли Томпсона с утра было хоть куда. И правда, с чего грустить, когда на улице весна и у тебя не осталось никаких рабочих заданий? Да и в личной жизни вроде все налаживается: по крайней мере по некоторым признакам можно судить, что в ней вскоре может наметиться определенный прогресс – йес, йес, йесссс! Поэтому от всего этого хотелось аж на голове ходить: вот как было весело!
Но когда со стола на пол рухнул уже второй микроскоп, Билли справедливо подумал, что для городской казны это будет слишком накладно. И пошел веселиться в комнату отдыха.
Однако там его веселье несколько увяло: первое, что он увидел – своего непосредствненого начальника Элмера Далтона, меланхолично жующего суши.
- Привет, Дал! – сказал Билли на остатках хорошего настроения.- Что-то случилось?
Далтон от неожиданности поперхнулся роллом "Калифорния", откашлялся и пробурчал:
- Нет, ничего. Все в порядке.
А затем продолжил мрачно жевать, наградив Томпсона своим фирменным взглядом "отвяжись немедленно".
Но отвязаться от Билли было не так-то легко.
- Далтон, ну я же вижу: что-то случилось! Расскажи мне, я хороший слушатель, - интимно прошептал он, подсаживаясь рядом.
- Болван ты хороший, вот что я тебе скажу, - неласково ответил шеф, наверняка думая, что Билли обидится и уйдет. Ха! Обидится! Щас!
- Ну Дал, - продолжал настырный парень, - в чем дело-то?
Далтон раздраженно бросил на стол одну палочку и процедил сквозь зубы:
- Я сделал нашей коллеге Джине предложение.
- Да ну! – Челюсть у Билли упала, и он подумал, что ему почему-то совсем расхотелось ходить на голове. – А она что?
И так как ответа не последовало – продолжил, стараясь, чтобы в голосе звучало сочувствие, а не восторженная надежда:
- Она что, тебя послала?
- Вовсе нет, - равнодушно ответил Далтон, покусывая кончик второй палочки. – Она согласилась…
"Фигассе," - подумал Билли. Настроение совсем испортилось.
- А тогда чего ты такой грустный? Ты же радоваться должен, у тебя свадьба на носу…
Видит бог, нелегко ему дались эти слова!..
Но Элмер Далтон почему-то все не радовался и не радовался.
Пожевал опять кончик палочки и промямлил:
- Видишь ли, Билл… Джина уехала на вызов до вечера, а я решил ей сюрприз сделать. Пошел к столу, где она на компьютере работала – хотел оставить ей записку какую-нибудь трогательную, как положено… и нашел там у нее на столе. Вот.
Элмер протянул Билли тоненькую книжицу.
- Это что? – спросил тот удивленно. – Камасутра?!
- Щас тебе, - мрачно проворчал босс. – Как раз наоборот… Это Джина готовится к свадьбе, судя по всему. Серьезно так готовится, с карандашиком! Ты посмотри, посмотри…
Билли осторожно взял книжицу и прочел на обложке:
- "Наставления и советы невесте".* Это что за бред?..
Эл Далтон молчал, зло уставившись в стену, и Билли на свой страх и риск открыл книгу. Там и правда все было испещрено карандашными пометками и записями на полях: причем Билли без труда узнал почерк Джины.
"Серьезная девушка", – подумал он про коллегу и начал просматривать текст. Глаза его по мере чтения становились все больше и больше. Наконец он не выдержал:
- Дал!
- Что? – повернулся к нему шеф без особого энтузиазма.
- Дал, это что за… - видно было, как Билли изо всех сил подыскивает цензурный эквивалент того, что хотел сказать.
- Думаю, лучше спросить у Джины, - произнес Далтон с подчеркнутым равнодушием. – Ее же книга…
- И откуда она только ее взяла, - вскипел Билли. – Что вот это за ерунда?
И он начал читать громко и с выражением:
- "…день свадьбы - самый счастливый и самый ужасный день в жизни девушки. Положительной стороной является сама свадьба, в которой невеста становится центром внимания в прекрасной и вдохновляющей церемонии. Отрицательная же сторона - это брачная ночь, во время которой невеста должна впервые испытать весь ужас половой жизни..." Слушай, тут случайно не опечатка?
- Где? – переспросил Далтон, снова меланхолично жуя.
- Вот тут, где "ужас" написано… Боже, там еще и дальше!
И Билли снова продолжил цитировать, причем ощутимо дрожащим голосом:
- "Некоторые девушки встречают испытание первой брачной ночи с любопытством и удовольствием. Опасайтесь подобного отношения! Эгоистичный и похотливый муж может легко извлечь выгоду из такой жены. Никогда не следует забывать главного правила супружеской жизни: ДАВАТЬ МАЛО, ДАВАТЬ РЕДКО И, ГЛАВНОЕ, ДАВАТЬ НЕОХОТНО." …Что за черт!
Билли уставился на страницу, где последние прочитанные им слова были жирно подчеркнуты карандашом, а на полях стояло три восклицательных знака и рукой Джины было размашисто написано "ЗАПОМНИТЬ".
- Дал, она что, издевается? Может, она это нарочно тебе подкинула?
- Сомневаюсь, - вздохнул Элмер Далтон. – Я видел… она это уже несколько дней читает: с тех пор, как я ей предложение сделал. Читает и от меня прячет. Я и подошел грешным делом - поинтересоваться в ее отсутствие…
- Да уж, поинтересовался, - ответил Билли с непередаваемым сарказмом и снова начал читать вслух: - "Мудрая жена будет разрешать самое большее два коротких соития в неделю в первые месяцы супружества. С течением времени она будет прилагать все усилия к тому, чтобы уменьшить эту частоту…"
Билли остановился, положил книгу на стол и начал что-то подсчитывать на пальцах. Потом схватился за голову и сказал:
- Нет, этого быть не может! У меня всегда было плохо с математикой…
- Я думаю, тут не в математике дело, - отозвался Далтон уже более дружелюбно. До него постепенно доходило, что он нашел понимающего собеседника. – Совсем не в математике, и мне это очень не нравится.
- Да что тут может нравиться, сам посуди? – ответил Билли несколько более фамильярно, чем дозволялось субординацией. – Вот этот вот бред? – Он продолжил цитирование: "Наилучшую службу может сослужить жене имитация недомогания, желания спать и головной боли. Споры, нытье, ворчание, пререкания тоже могут оказаться очень действенными, если прибегнуть к ним поздним вечером, примерно за час до того, как муж обычно начинает свое приставание. Мудрая жена всегда готова находить новые, более совершенные методы отказа своему мужу…" Чума! Это вот так приходишь ты с работы, вымотанный до чертиков всем тем дерьмом, которого ты тут нахлебался, а Джи… кхм… твоя жена… будет выламываться "у меня голова болит" или еще хуже – затеет с тобой ссору, только бы уйти спать в гостиную! Вместо того, чтобы прижаться к любимому мужу и обнять его, чтобы он забыл все рабочие гадости и до него снова дошло, что жизнь прекрасна!
Далтон посмотрел на Билли с интересом.
- Ну-ну, продолжай, продолжай… - сказал он, пряча усмешку.
Но Томпсона уже и так вовсю несло:
- "…К десятой годовщине брака многим женам удается завершить деторождение и достичь конечной цели: завершения всех половых контактов с мужем. К этому времени, чтобы удерживать мужа дома, она может использовать его любовь к детям, а также общественное воздействие…" Это же идиотизм! Десять лет такой жизни – если кто-то выдержит, - а потом как апофеоз – полный отказ от секса! А чтобы муж естественным образом не пошел на сторону, использовать общественное воздействие? Нажаловаться, к примеру, в полицейское управление, что супруг изменяет?..
- А ты спрашиваешь, чего я грустный, - произнес Элмер уже совсем доверительным тоном.
- Да я бы с ума сошел на твоем месте, - продолжал Билли, не выпуская злосчастной книжицы из рук. - Ну вот, это что за ерунда: "Нагота, разговоры о половой жизни, рассматривание фотографий и рисунков, изображающих и показывающих половую жизнь, являются пагубными занятиями, которые у мужчин легко входят в привычку, если им это позволять." И после этого она еще хочет, чтобы ты не ходил на сторону!
Шеф уже ничего не говорил: просто смотрел, как младший коллега потрясает несчастной книжкой.
- Это же ужас, Дал! Это же вивисекция! Вот, еще тоже мне: "Половой акт, если он непредотвратим, должен совершаться в полной темноте. Многие женщины находят полезным располагать плотными хлопчатыми ночными рубашками для себя и пижамами для своих мужей. В них следует переодеваться в отдельных комнатах. Их не нужно снимать во время соития…" Это же кастрация без наркоза! А я, наивный, думал, что в двадцать первом веке ночные рубашки нужны только затем, чтобы сжигать в них свиней во время твоего знаменитого эксперимента!
Тут Далтон захохотал. Сначала тихо, потом все громче и громче. А Билли продолжал дальше терзать исчерканные страницы, горя справедливым возмущением:
- Ты только глянь, что выдумали, а! "Когда жена оденется в свою ночную рубашку и выключит весь свет, она должна лечь неподвижно на кровать и ждать мужа. Когда же тот ощупью войдет в комнату, она не должна издавать никаких звуков, которые могли бы указать ему, в каком направлении она находится. Всегда есть надежда, что он споткнется и получит какое-нибудь легкое повреждение, что может быть использовано ею как вполне извинительный предлог для отказа ему в соитии…" Это же садизм натуральный! То есть Джиночка намеревается предоставить тебе возможность искать супружескую кровать в темноте? Чтобы ты в экстазе на что-нибудь наткнулся и грохнулся так, что потом не сможешь с ней спать месяца два? Я был о ней лучшего мнения, черт меня раздери!
- Ну ты погоди, - произнес Далтон между приступами хохота. – Может, она и не собиралась всего этого делать…
- Да? – издевательски произнес Билли. – А тогда зачем она так неистово это изучает ПЕРЕД СВАДЬБОЙ? И почему она тогда в последние несколько дней резко перестала с тобой… эээ... флиртовать? Я-то, дурак, думал, что ты ее отшил. Обрадовался еще! А она оказывается, просто книжек начиталась!
- Погоди, погоди, - вдруг перестал смеяться шеф, - что значит "я ее отшил, а ты обрадовался"? Какое отношение это могло иметь к тебе? Ты что, сам имел виды на Джину?
- Да упаси боже, – нетерпеливо отмахнулся Билли. - Я вовсе не на нее имел виды… кхм… - он остановился и покраснел, сообразив, что в запале произнес немного больше, чем хотел. И снова, как за спасательный круг, схватился за истерзанную книжку.
- Вот! Ну точно, она не шутит… Смотри, Дал; я все понял!
Он встал в позу оратора и с чувством продекламировал:
- "…Если он делает попытку поцеловать ее в губы, она должна слегка повернуть голову, так чтобы вместо этого его поцелуй без вреда попал на ее щеку. Если он пытается поцеловать ее руку, ей следует сжать ее в кулак." Я понял, почему никто вас ни разу не застал целующимися! Ты ее просто боишься – она же так дерется! И если она сожмет руку в кулак… и потом по морде, по морде! – то нафиг оно нужно, с ней целоваться?
- Вот именно, - согласился Далтон. – Но я-то не знал! Я только чувствовал…
- Погоди, погоди, - Билли вдруг начал вчитываться в следующую страницу, потом икнул и рухнул на диван. – Ты только послушай, Дал… это здесь у нее тоже подчеркнуто, между прочим! "Мудрая жена будет лежать совершенно неподвижной и никогда, ни при каких обстоятельствах не будет издавать стонов и придыханий в процессе совершения полового акта. Когда же муж завершит акт, жена должна начать пилить его по поводу множества мелких заданий, которые она хотела бы дать ему на следующий день."
Билли поднял от книги бледное лицо с вытаращенными глазами.
- Дал… и НА ЭТОМ ты хотел жениться?!!
- А-а-а… до этого я еще не успел дочитать… - на Далтона тоже было жалко смотреть. Он напоминал человека, которому под ноги только что упал здоровый кирпич, по чистой случайности не приземлившийся ему на голову.
- Ой… там дальше вообще разврат полный… - пролепетал Билли в испуге. – Вот например: "...внушить ему чувство глубокой вины в отношении его полового инстинкта, так что он приходит к брачному ложу с чувством вины и стыда, уже наполовину поверженный и подчиненный. Мудрая жена ухватывается за возможность воспользоваться такой ситуацией и неустанно следует к своей цели: сперва ограничить, а позже - окончательно свести на нет стремление своего мужа к любым проявлениям половой жизни."
Билли отбросил книжку с брезгливым выражением лица.
- Не могу больше! Это же издевательство над живыми людьми!.. Эл, - неожиданно обратился он к боссу по имени, - Эл, миленький, я тебя умоляю… Не надо на ней жениться… Ты же после медового… тьфу!.. месяца нас всех живыми съешь без соли от такой жизни!… Это же вся лаборатория к чертям собачьим полетит!
Шеф посмотрел на Билли и опять вздохнул.
- А что мне тогда делать, ты можешь мне сказать?.. Я больше не могу один жить. Вчера опять пришлось на работу идти голодным – ничего в холодильнике нету! Позавчера чуть не опоздал – вспоминал, где мой второй носок… А позапозавчера пришел после двойной смены, нахлебавшись всякого дерьма, как ты говоришь – и даже посидеть рядом не с кем! Пусть уж хотя бы Джина… А секс – ну что секс? Буду кататься на американских горках… два раза в неделю…
Тут Билли не выдержал, вылетел из-за стола и схватил своего босса за руку.
- Эл, - горячо зашептал он, - да что же ты делаешь? При чем тут секс, черт меня подери? Думаешь, при такой жизни твоя жена будет с тобой РАЗГОВАРИВАТЬ? Да ты ей будешь нужен только как… как… в общем, нафиг ты ей будешь не нужен! И при таком к тебе отношении - думаешь, она будет помогать тебе разыскивать твои носки?
- Наверное, ты прав, - философски заметил Элмер. – А у тебя есть другие предложения?
И тут Билли понял, что дальше молчать он не будет.
- Знаешь что, Эл, - решительно сказало он, - пойдем жить ко мне, а? У меня, конечно, тоже в холодильнике достаточно пусто, но неужели мы вдвоем с тобой не придумаем чего-нибудь? В конце концов пиццу закажем, тоже мне ребус-кроссворд! А твои носки я буду лично каждый вечер запирать в тумбочку и следить, чтобы они до утра никуда не делись… А эту книжку, - он вновь скорчил брезгливую рожу, – пусть Джина читает, сколько ей влезет! У меня дома других книжек полно – целый шкаф!
- Да? А судебная медицина есть? – с надеждой посмотрел на парня Далтон.
- Есть! И медицина есть, и органическая химия есть, и Камасутра есть… разная, - обрадованно выдохнул Билли. – Хочешь – будем друг другу вслух читать, а хочешь – каждый про себя…
Элмер еще немного подумал - и тоже поднялся. Глаза его заинтересованно блестели.
- Пошли, Билли! – решительно махнул он рукой. – А что касается свадьбы… - Элмер погрозил кулаком в сторону компьютера Джины и сказал, как отрезал:
- СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ!

___________________________________________________________

* "Наставления и советы невесте. Касательно поведения в интимных супружеских отношениях для возрастания духовной святости благословенного таинства брака и ради славы Божией, написанные Рут Смитерс, возлюбленной супругой преподобного Л.Д.Смитерса, пастора Аркадской Методистской Церкви Восточной Региональной Конференции, в Лето Господне 1894. "