Сплошная политика

 Написано на основе реальных событий,
 происходивших в городе Сергееве Посаде

 «Свет, тьма – всё одно! Свет, тьма – всё одно!» - раздавались крики из одного деревянного домика. Это местная ребятня от нечего делать спортом занималась и при каждом ударе кричала. Родители были не против, потому как все занятия организовывали сами дети, среди которых спортом, естественно, никто и никогда не занимался, поэтому все тренировки ограничивались безобидным маханием рук. Люди к выкрикам привыкли и вообще философски считали, что «чем бы дитё ни тешилось, лишь бы не плакало» и не проводило пиротехнических работ. Но главной достопримечательностью был столетний дед, который ещё помнил первые и единственные выборы.
Не удивляйтесь – это тихая и глухая деревенька одной из многочисленных областей России. Прогресс в неё вошёл с той же скоростью, с которой после выборов вышел. Ничего мистического в ней сроду не происходило. Папоротники не расцветали в ночь на Ивана Купалу; вампиры, оборотни и всякая другая нечисть не прятались среди людей; о магах, волшебниках, чародеях и некромантах здесь знали только понаслышке. Не было тут и Иных, и джедаев, и чужих. Борцов за доброту и справедливость тут тоже, между прочим, не было. Зато были лес, кабаны, волки, лисы, лоси и антисанитарные условия жизни. Ещё тут не знали птичий грипп, атипичную пневмонию и другие современные болезни, зато знали тысячу и одну траву, и как всё это вылечить. Ближайший городок находился в десяти километрах и был таким же захолустным, как и деревня. В общем, мечта любого больного гринписовца.
А так жизнь здесь шла своим чередом, и самым интересным её моментом был вечер, когда все собирались у того деда, и он рассказывал про выборы. С каждым разом они обрастали всё большими и большими подробностями и небылицами, но сейчас ему почему-то стукнуло рассказать про то, как всё происходило на самом деле. Несмотря на преклонные годы, маразма у деда не наблюдалось, поэтому речь была вполне связна и понятна окружающим.
Итак, приближалось восемь часов. Все собирались в его небольшом домике, готовились послушать захватывающиё ужастик. Наконец, все девяносто три деревенских жильца от мала до велика подошли и приготовились слушать, а дед повёл речь, подражая старинным сказаниям:
- Ох, вы гой еси, дети мои. Былиночку сейчас вам сказывать буду про то, как исстрадалась земелька наша крестьянская и без того несчастная от замыслов коварнейших златолюбцев и душегубцев. Не знавала земелька русская…
Как видите, его речь с лёгкостью может утомить нынешнего читателя, поэтому я беру на себя ответственность передать её своими словами.
Лет восемьдесят назад после жутко известного в народе президента Ёлкина главой России стал менее жуткий Пунятин, который ничем масштабным не прославился, но именно при нём губернатором их области стал некто генерал Громыхов, человек с самым обычным испитым лицом, вполне соответствующий своей фамилии, в смысле много громыхал, а толку кот наплакал. Говорят, как-то связан с президентом: то ли афёры какие за него проворачивал, то ли просто умело затесался в его команду. Этого уже никто не помнил, но факт остаётся фактом. Разворовывал он область старательно и в каждый город рассадил своих ставленников, которые с ним делились плодами распродажи имущества оного. И вот, в город, что находился в десяти километрах от деревни, к которому она и относилась, он поставил Горшкова.
До него этот город и несколько деревень в округе тесно контактировали, обменивались товарами и рабочей силой. В их деревне тогда стояло аж около двух сотен домов, и жила она своим сельским хозяйством, до города вело по-русски прямое шоссе, по которому время от времени ходили автобусы. Городок их захолустным не считался, хотя никогда особо большим и не был. В нём даже работали и процветали кое-какие военные заводы.
После первых двух лет правления Горшкова сменились директора всех предприятий, и, естественно, платить зарплату людям стало нечем. Но народ терпел. Всё ж-таки ставленник батюшки-президента, глубоко уважаемого за то, что хотя бы сумел сберечь Россию в её исконных границах.
Сам Горшков был талантливым человеком. Его незаурядный талант перестраивать и разворовывать, как оказалось, не имел пределов и границ. Просидев в кресле четыре года, он умудрился даже сгноить поля вокруг деревни. Всё, что советская власть создавала десятилетиями, он стёр с лица земли за несколько лет. Для этого действительно нужно талантище.
По прошествии пятилетки Горшков понял, что делиться с Громыховым нечем. Люди не жаловались – они просто разбегались кто куда. Все заводы стояли – работать некому и не на чем; поля упорно не хотели давать урожая, а налоги никто не платил – не с чего брать. Глубокая дума охватила мэра, и первые морщинки появились на его лбу. Ни до чего особо не додумавшись, он решил сделать гениальную по своей простоте вещь: женить своего сына на племяннице генерала. На свадьбе ухрюкались как свиньи, а потому Громыхов даже забыл, делился с ним Горшков или нет. Да и сбылась его давнишняя мечта напиться по поводу, а то без повода было уже неинтересно.
Одну проблему мэр решил, но оставался ещё отчёт перед батюшкой-президентом. Казна пуста, народа нет, директорам, его протеже, высасывать деньги неоткуда, они жалуются. Начался дурдом, но и отсюда нашёлся выход. Горшков по совместительству был главой плиточного завода, поэтому ему дорога, ведущая в город, не понравилась, и её начали мостить его плиткой. И ему выгода и хорошая отписка. Плитку-то покупал город по двойной цене, правда через год она уже вся потрескалась и развалилась.
Погрязнув в им же самим разведённой бюрократии, Горшков не сразу заметил перемен, произошедших в той деревне. Остальные уже давно опустели или доживали последние дни. Сюда из стольного града прибыл относительно молодой бизнесмен с говорящей фамилией Вурдалаков. Человеком он был деловым, просиживания не любил, и поэтому сразу начал здесь разворачивать свой бизнес. Горшков не заметил конкуренции по причине того, что Вурдалаков занялся сельский хозяйством, совершенно не перспективной, как считал мэр, отраслью. За два года бизнесмен успел всех убедить, что фамилия у него не Вурдала'ков, а Ву'рдалаков, завалить дешёвыми продуктами город и окрестности и вернуть в деревни рабочих. Это, конечно, феномен. Народ больше рвётся в город, а тут, наоборот, сельским хозяйством занялся. Как оказалось, дело было очень прибыльным и, несмотря на беспрестанные поборы Горшкова на опохмел после затянувшейся свадьбы, Вурдалаков развивался и процветал, в меру потягивая кровь у людей и завоёвывая среди них популярность.
А у народа столько на Горшкова накипело, что совместным советом решили отправить депешу батюшке-президенту. Он за народ должен заступиться, потому как незыблема надежда граждан на своего правителя. После тысяча пятьдесят первого письма Пунятин откликнулся на просьбу страждущих, в такт словам дирижируя ручкой. Чтобы сделать всё политкорректно, он от своей милости велел провести честные выборы, в которых лично он был обеими руками за Горшкова, но просил не обращать внимания на его скромную особу. Люди, не долго думая, так и поступили. Выставлялось на чин мэра пять человек, среди которых победил Вурдалаков с преимуществом в девяносто процентов. И возликовал тогда народ. Хотели избранника даже на руках качать, но строгие секьюрити не позволили разобрать их шефа на сувениры.
То был великий год правления Вурдалакова. Столь мало, потому что начал он наряду с тем, что стал ставить город «на ноги», начал раскапывать сведения, его работы прямо не касающиеся. Придя к власти, новый мэр понял, что придётся много работать, чтобы урвать более-менее приличный кусок. Фактически, ему достался нищий город. Тогда Вурдалаков решил провести на свою голову расследование на тему, кто главный разворовыватель казны. Горшков, Громыхов … Дальше ему дойти не дали. Просто генерал к этому дню умудрился оторвать голову от тарелки с салатом, а опохмелиться нечем. С Горшкова-то уже ничего не возьмешь. В разболевшуюся головку Громыхова стукнула идея, которая сначала согнула его над ванной, а потом добежала до мозгов. Родственничка в должности надо восстанавливать. И генерал просто сместил Вурдалакова, не учтя одной мелочи – народ в России очень любит обиженных властью. Каким бы вурдалаком (к Ву'рдалакову имеет только косвенное отношение) этот обиженный ни был, за него пойдут горой. Как не поддержать пострадавших от законов! Менталитета Вы нашего не понимаете! Собравшись вновь вместе, люди послали десяток депеш президенту, подписались под каждой.
Пунятин попал в затруднительное положение. С одной стороны, не хотелось потерять лишний доход, с другой, он всё-таки батюшка-правитель. Его глодали жуткие сомнения, но упавший рейтинг надо поднимать. Мода была такая, не уважения добиваться, а американизмам следовать. Развинчивая очередную ручку, Пунятин понял (извиняюсь за тавтологию), что надо что-то делать. Довольно здравомыслящий министр Чебурашкин предложил отстранить Горшкова от занимаемой должности - только это было слишком уж радикально, и Пунятин просто поговорил по душам с Громыховым. А душа у того становилась огромной, когда выпить хотелось, но нельзя. Договорились до того, что решили считать те выборы несостоявшимися и провести новые. Плохо они знали свой народ. Горшков развернул такую агитационную кампанию, президент позавидует. Вурдалаков ограничился скромными надписями «Прав!да». За него отдали сто процентов голосов. Горшкова отпаивали коньяком, Громыхова – чистым спиртом. Вновь бизнесмен оказался у власти, взял бразды правления в свои умелые руки, но ненадолго. Генералы, как издревле повелось у нас на Руси, тугодумные и упёртые. За пару месяцев, что Вурдалаков управлял, многого он опять не успел сделать. Только-только начал казну наполнять, как его смахнули с поста.
Вот теперь у Пунятина появились огромные проблемы. Люди стали проявлять характер. Область-то всего ничего, но рейтинг падает! Сдалась она ему десять раз с её мелочами, но приходилось быть президентом. Громыхов рвал и метал, Горшков притих и без особой нужды на глаза не показывался, а Вурдалаков спокойно сидел в кабинете. Дважды обиженный властью ещё куда не шло, но трижды… Это, во-первых, ни в какие ворота не лезет, во-вторых, обеспечивает ему вечную поддержку народа. Таких пострадавших на руках носят.
Президент появлялся перед камерами с мягкой всепонимающей улыбкой, которая в последнее время перешла в нервную. «Валокордин» не помогал, ручки закончились, и Пунятин уже задумывался о средствах порадикальней. Чебурашкин благоразумно молчал, давая понять своё отношение ко всему происходящему мрачным и уставшим, а от того задумчивым взглядом.
Пунятин собрал все морщины на переносице и принял единственное, как ему казалось, верное решение. В очередной приватной беседе с генералом президент ему быстро разъяснил, где тот у него сидит. Громыхов осознал – большего ему не оставалось.
Вторые выборы аннулировали и устроили третьи с вполне ожидаемым результатом. Люди ликовали. Батюшка-президент встал на их сторону! Больше Вурдалакова никто не трогал. И для народа он был свят и неприкосновенен. Воссоздал из руин город, отстроил десяток полезных учреждений. В том числе и больницу, в подвале которой ныне проводились так называемые спортивные занятия.
Повествование дед закончил грустным вздохом.
- Деда, - удивился один из слушателей, - а где сейчас-то всё это?
- Эх, внучок, как тебе сказать? Горшковых, к сожалению, больше, чем Ву'рдалаковых. После нашего великого и незабвенного правителя наследники растащили всё, что можно и нельзя.
- Нет, всё-таки не верю, что такое могло происходить.
- Внучок, не забывай, что ты в России, а здесь происходит что угодно вне зависимости от того, верим мы или нет. Страна нам такая досталась великих гениев и дураков.

12.08.05 - 1.02.06