Мысль, рождённая в бездне

 МЫСЛЬ, РОЖДЁННАЯ В БЕЗДНЕ
Был ясный и светлый день. Иван стоял на троллейбусной остановке и со своей обычной, несколько судорожной суетливостью поглядывал на часы. В его голову почему-то закралась нелепая мысль о том, как глупо, пошло и обыденно звучит его имя. Оно показалось ему в этот момент каким-то позорным клеймом, знаком принадлежности к серой толпе. Поразмыслив, он решил, что эта мысль – не более чем маска, за которой скрывается вполне обоснованная тревога. Иван был студентом, и в тот день ему предстояло сдавать крайне сложный экзамен у крайне мерзкого преподавателя. Видимо, от этого досадного события ему и лезло в голову всякое говно. Кроме того, он явно недоспал в эту ночь и недавно пробудившийся рассудок вяло и нехотя стряхивал с себя лёгкие перья утреннего сна, покрывавшие его толстым слоем тёплого снега. Вдруг эти размышления Ивана разогнал, словно стаю помойных голубей внезапно подъехавший троллейбус. Люди, стоявшие рядом с Иваном, сразу же начали ломиться в передние ворота машины и студент, слегка оробев, отошёл в сторону, в результате чего троллейбус уехал без него. И, как потревоженные голуби вновь слетаются к объедкам и собираются в ещё большем количестве, дикие и странные мысли вновь закружились над Иваном жужжащим и кусающимся роем. Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Иван оглянулся и увидел перед собой высокого худого человека, замотанного в какие-то грязные чёрные тряпки, менее всего напоминавшие одежду среднестатистического москвича. У незнакомца было узкое и бледное лицо, похожее на африканскую маску, которую забыли раскрасить. Рука его была удивительно цепкой и холодной.
 - Вы… кто? …Что вам нужно? ... – растерянно пробормотал Иван, пытаясь освободить своё плечо от его тяжёлой руки.
 - Послушай меня, я расскажу тебе одну притчу, которой найдётся место и в твоей душе, ведь она, можно сказать, и про тебя тоже – с невозмутимым видом изрёк незнакомец, пристально глядя в глаза Ивана. Иван уставился на него, не зная, что ответить. Незнакомец же схватил его за руку и потащил куда-то с такой быстротой, что уже через мгновение они оказались в тени большого дерева, и вокруг не было ни одного человека.
 - Теперь слушай – сказал незнакомец, изучая растерявшегося студента внимательными, большими и чёрными глазами, в которых отражалось что-то неестественное и жуткое. – В стране, выкованной из камня и сотканной из болотного тумана, в стране, где серое безразличие неба затянуто седой паутиной заснеженных облаков, в стране, подобной медведю, связанному немощью вечной спячки, в той стране жил человек, который возжелал свободу. Узнай, что свободу желают только слишком сильные и слишком слабые, третьего же не дано. Тот человек был из слабых, если не из слабейших. Судьбе было угодно отдать его в услужение древнему старцу, в ком долгие прожитые годы не до конца убили ум, но не оставили и отблеска того света, который люди именуют душой. Как и все старцы, подобные ему, он не знал другого удовольствия, кроме как всячески мучить своих подчинённых. И вот срок службы того человека, о котором мой рассказ, подошёл к концу. Он пришёл к старцу, желаю получить от него долгожданную свободу. Тот выслушал его и, рассмеявшись, сказал: «Глупец! Ты никогда не будешь свободным! Даже если бы я захотел освободить тебя от твоих обязанностей и отпустить на волю (чего я совершенно не хочу), то и тогда тебе пришлось бы умолять об освобождении других, тех, кто стоит на много выше меня. Это великие старцы, которые прожили сотни и тысячи лет. Их косматые седые брови ниспадают до самой земли и служат им вместо одежд, их глаза сделаны из стекла, а зрачки подобны стрелкам часов, точно и безошибочно отмеряющих время. Их лица, словно надгробные плиты, искажённые обезьяньей гримасой старческого безумия, а души их – пыльные и прогнившие своды законов. Но даже если в них проснётся жалость к тебе, власть, в которую они закованы, как в лёд заставит их быть жестокими и чем большей будет их жалость, тем большей жестокостью она обернётся для тебя! Но даже если все эти старцы, вплоть до самого главного, подтвердят твоё право на свободу, то и тут ты не получишь её – ибо есть священный и непреложный Закон, который всем и каждому запрещает быть свободными. Нет, то, что ты ни к чему негодный и ни на что не способный раб не даёт тебе никакого права на свободу, которую никто не имеет. Научись лучше быть хорошим и успешным слугой, как учатся этому все остальные. Ну, а теперь… пошёл работать! Живо!!!»
 - К чему ты рассказал эту притчу именно мне? – спросил Иван, с печалью осознавая ответ на свой вопрос.
 - Да разве она не о тебе?!! - поддельно удивился незнакомец и, прежде чем Иван успел что-либо ответить, растаял в жарком и безмятежном воздухе, словно утренний туман или болезненное сновидение человека, вечно борющегося с зыбкой и призрачной, но всесильной тенью своего безумия. А Иван пошёл вперёд, размышляя над словами духа. Он вспомнил, сколько раз ему представлялось, что вся его жизнь подобна тому, как если бы он стоял в самом конце длинной очереди за билетами на некое загадочное, но желанное представление. Вот он стоит, умирая от скуки, и всё ждёт своей очереди. Он видит, как многие пролезают к окну кассы без очереди и, получив свои билеты, с наглым и довольным видом уходят прочь. И, когда, наконец, наступает его черёд, окно кассы с треском захлопывается…. Очень возможно, что многие до него испытывали подобное чувство, но ему, ему-то что с того!!!
 КОНЕЦ