Женитьба

 
 Виктор Рындин пришел на свидание на пятнадцать минут раньше назначенного времени, не рассчитал с общественным транспортом, он доставил его гораздо раньше. но это было даже к лучшему можно было осмотреться и отдышаться.
 По своей природе Рындин был завзятый холостяк, но когда ему перевалило за сорок, и все друзья давно обзавелись семьями, а многие из них пошли по второму кругу, тогда он тоже решился на этот ответственный шаг, тем более в плане жилья и работы у него была полная стабильность. Он работал юрисконсультом на крупном заводе, была своя квартира, оставалось дело за малым, нужна была жена-друг. Опытные люди подсказали обратиться в брачное агентство, и вот уже почти полгода он был в поисках нужной кандидатуры.
 Он не был привередливым женихом, однако, пока нужной кандидатки так и не нашел. Кружась в этом замкнутом круге, ему иногда хотелось послать всю эту затею с женитьбой как можно подальше. Но он тут же вспоминал, долгие зимние вечера у телевизора и у него вновь появлялась решительность действовать до конца. В таком огромном мегаполисе, конечно, есть и его суженная, надо только приложить усилия, примерно так размышлял Рындин. Да и жить одному он считал делом неправильным.
 В своей бурной молодости у него были десятки девчонок, и тогда он особенно и не помышлял о женитьбе. А теперь, где эти девчонки? На работе знакомиться было не с кем; было в их управлении несколько смазливых секретарш, но все это было не то. Успею еще жениться, успокаивал он себя, но, когда очередной приятель обретал семейный покой, в нем вновь просыпался потенциальный жених. И пусть через месяц его приятель чертыхался и ругал себя последними словами за то, что сам надел на себя эту удавку, что сам влез в это семейное болото, но в то же время, после откровенных излияний, тут же, бежал к своему семейному очагу, и жизнь продолжалась.
 Рындин взглянул на часы, прошло уже полчаса как его «незнакомка» должна была подойти в назначенное место. По телефону она описала себя – высокая, эффектная блондинка в белых джинсах. Место свидания они выбрали в центре города возле монумента, изображающего рабочих и крестьян. В народе его прозвали «Трое вышли из ломбарда», ибо действительно чуть поодаль в глубине площади стояло пятиэтажное, красного кирпича здание, со двора которого находился вход в ломбард и при той еще власти это, пожалуй, был единственный ломбард в городе.
 Середина мая в этом году выдалась теплой, с буйством цветов и зелени и от всей этой весенней свежести кружило голову, лавочки были забиты молодежью и почти каждый из них пил бутылочное пиво или джин-тоник. Это был некий ритуал или пропуск во взрослую жизнь.
 Было где-то около шести вечера и людей все прибывало, однако девушка в белых джинсах не объявилась. Что ж, возьмем тайм-аут, подумал Рындин и решился прогуляться по вечернему городу. Правда, шесть часов вечера в мае не назовешь вечером, было еще светло и солнечно. Он пошел по Рымарской поскольку она была не так забита праздно шатающим народом и незаметно для себя вышел в парк Шевченко.
 Народа в парке было не протолкнуться, все лавочки были плотно оккупированы отдыхающими. Пройдя, несколько аллей, он, наконец, увидел свободное место на краю скамейки и тут же присел. Рядом сидела девушка, читающая книгу. Читать в такой вечер было как-то противоестественно, или напротив, это была ее хитрая уловка – посмотрите, мол, какая я скромница-красавица. Примерно так подумал о своей соседке Рындин.
 - Что читаете, девушка, если не секрет? – бросил он пробный камень.
 - Она не глядя на него ответила: - Виктора Пелевина, еще вопросы будут?
 - Но зачем же так грубо.
 - Да меня уже достали этим вопросом!
 - Говорите Пелевина, - не обращая на ее раздражение, продолжал он, - наверное, «Чапаев и Пустота» или там «Жизнь насекомых»…
 Она впервые посмотрела в его сторону с некоторой заинтересованностью и спросила: - А вы что действительно любитель серьезной литературы?
- Да нет что вы, я сказал бы, что я читаю, что мне по душе. Года три назад были детективы, недавно сослуживцы посоветовали почитать «Код Да Винчи» или Генри Миллера.
 - Миллер, на мой взгляд, слишком…
 - Эротичен, - подсказал он.
 - Можно сказать и так.
 Их дискуссия по поводу современной литературы длилась не долго, потом они как-то сами для себя незаметно встали и пошли по аллее, говорили о современном кинематографе и сошлись на том, что европейское кино все же, более человечней, чем американское. Гуляя в тени аллей, Рындин искоса бросал взгляды на Оксану, так звали девушку, и нашел, что внешностью ее бог не обидел и фигурка что надо и тонкие черты лица, и разговор может поддержать на любую тему. Из молодых барышень ему такие интеллектуалки-красавицы еще не встречались. Она с каждой минутой все больше нравилась ему и тогда, чтобы как-то продлить их встречу, он предложил ей зайти в кафе. Она приняла это как должное, без кокетства и женских уловок.
 - Я знаю тут одно заведение, достаточно уединенное, музыка не громкая, да и вообще там неплохо, - заверил он девушку.
 Они зашли в кафе, и оно было действительно тихое и уютное, как и обрисовал его Рындин. Они выбрали столик у самого заборчика, за которым зеленел парк. Рындин решил шикануть и заказал дорогого красного вина, бутылку коньяку, жаркое в горшочках, заливную осетрину, фрукты.
 Когда официант удалился исполнять заказ, Оксана саркастически заметила:
 - Хотите произвести впечатление на бедную студентку?
 - Ну, зачем вы так, может у меня сегодня особый день.
 - И какой же?
 - Допустим, день рождения, вас устраивает такой вариант?
 - Вполне.
 Пока ждали заказ, Оксана рассказала, что она учится на последнем курсе филфака в университете и хочет продолжить учиться в аспирантуре. Сама она из Полтавы, отец средней руки предприниматель, но кое-какие деньжата каждый месяц высылает своей единственной дочурке. С подругой они снимают однокомнатную квартиру. Город ей очень нравится и возвращаться домой она не собирается.
 Вскоре принесли заказ, и разговор на время прервался, она пила вино, мало ела, он же напротив выпил две рюмки коньяку, закусывая его заливной. Ему стало хорошо: лицо зарумянилось, появилась настроение, и он пригласил ее на танец. Медленное танго оказалось кстати; он плотно прижал ее, ощущая все части ее тела. После танца они выпили на брудершафт и перешли на ты. Рындин умел пить и после почти выпитой бутылки, мозг его был достаточно трезв. И тут ему вдруг до сухости во рту захотелось переспать с ней. Возможно, это и выполнимо, но с другой стороны он не хотел торопить события.
 Она уже знала, что он холост, имеет неплохую работу, двухкомнатную квартиру в центре; он мог бы и не говорить ей об этом, но ему хотелось подзадорить ее - ты, мол, хочешь, остаться в этом городе, так вот я перед тобой, бери меня и пользуйся, хоть под венец веди.
 Затем они выпили еще и еще, и Рындин все-таки решил довести дело до конца. Перед закрытием он предложил поехать к нему выпить кофе. Она, на его счастье, не отказалась. Правда, пококетничала для порядка, но все же села в такси, которое, за считанные минуты, доставило их к дому.
 Квартира находилась в престижном районе, ее он приобрел почти задаром у своего хорошего знакомого, который срочно выезжал с семьей в Германию. Прихожая и коридор были огромны, кухня и ванная тоже. Высокие потолки с лепниной, дубовый паркет и добротная мебель впечатляли. Обняв за талию и целуя Оксану, Рындин знакомил ее со своими апартаментами. Он видел, что квартира ей понравилась.
 Когда они выпили по чашке кофе, она попросила его:
 - Ты не возражаешь, если я приму душ?
 - Конечно, не возражаю, но только я с тобой, дорогая! – слово «дорогая» прозвучало пошло и наигранно.
 - Хозяин - барин, - смеясь, ответила она и увлекла его в ванную…
 Под утро Рындин проснулся от странного сна. Ему снилась Оксана в окружении троих прекрасных деток. Они были еще маленькие крохи, одетые в ползунки, они ползали по паласу, и каждый из них тянул ручки к своему папочке.
 Он встал с постели, за окнами едва просвечивалась предутренняя сероватая мгла, рядом лежала Оксана, она спала на спине, простынь сбилась с нею. Обнажив ее красивое молодое тело. Рындин решил закурить и пошел на кухню, вначале он достал из холодильника бутылку газированной воды и жадно сделал несколько крупных глотков.
 Затем закурил, здесь же на кушетке в беспорядке лежали их вещи. Ее открытая сумочка валялась полу, из нее торчал угол книги. Он поднял сумочку, это была пелевинская «Чапаев и Пустота», затем достал зачетку и машинально полистал ее. В сумочке лежал кошелек, в нем - несколько стодолларовых купюр и около пятисот гривен, в другом отделении были визитки каких-то мужчин. По внешнему виду визиток было легко догадаться, что их обладатели были состоятельными людьми. Проделывая этот тайный обыск, Рындин ругал себя самыми последними словами. «Да какое право я имею лезть в ее частную жизнь», - ворчала одна часть его совести, другая же напротив поддерживала его.
 В тот момент, когда Рындина увидел эти визитки, в глазах у него потемнело. Он хотел тут же растолкать девушку, чтобы она объяснила, откуда у «бедной» студентки такая сумма денег и такое количество знакомых мужчин. Но он заранее знал ее ответ, что деньги, мол, от отца, а мужчины? Ну, что, мужчины… Ей же надо готовиться в аспирантуру, а без мужиков, крутых и предприимчивых, такие дела, увы, не делаются.
 Он докурил сигарету и пошел вновь в спальню. Однако, сон не брал его. Он смотрел на нее и не испытывал никаких чувств, образовалась какая-то пустота, от которой теперь, ему казалось, никогда не избавиться, и все же он крепко обнял Оксану и провалился вновь в свой предутренний сон…