Монолог старухи

Я его ненавижу. Ловлю его беспомощный взгляд и зло бросаю:

- Чтоб ты сдох, сволочь!- он моргает обиженно, а мне все равно.

Сейчас мне кажется, что я ненавижу его всю жизнь, но так было не всегда. Мы женаты сорок лет. И тогда, сорок лет назад, я была самой счастливой невестой на свете.

 

Мы познакомились в Москве, оба приехали сюда по лимиту, работать на стройке. Познакомились и почти сразу поженились. От управления нам дали нашу первую комнату. Маленькую комнату, в полуразрушенном бараке. Сейчас на его месте стоит огромный двадцатиэтажный дома. Я ходила смотреть. Хотела вспомнить как мы были счастливы когда-то. И не смогла. Старая я уже, память подводит. А может и не было его, счастья этого?

Тогда ведь как было? Комнату дали – счастье! Пальто новое купил, с воротником лисьим (оно у меня до сих пор в шкафу висит) – счастье. Путевка в Кисловодск и то счатье. Нет, я замуж выходила точно счастливой была. Иначе зачем выходила? Хотя тогда все выходили, иначе никак. А так поженились – и сразу, пожалуйста, вот вам, дорогие молодожены комнатка, живите в свое удовольствие, да детей рожайте. А без свадьбы никак.

Это сейчас можно. Вон внучка уже с третьим живет, и расписываться не думает. Не по-людски это, но разве они, молодые, по-людски могут?

Он меня первый раз избил, когда я беременна была. След от помады на воротничке нашла. А я губы отродясь не красила. Я ж красавицей была: глаза черные, брови дугой, губы красные, как вишня. Да за мной пол управления увивалось, а я его выбрала. Любила, потому что.

Я трясла перед его лицом рубашкой, кричала, что не потерплю этого, а он ударил. Сказал, что он мужик, ему можно. И ушел. Наверное, к этой, с помадой. А я всю ночь проревела. Я ж молодая была, дура. Думала, что если любовь, то на всю жизнь. А он с помадой.

 А когда сын родился, у нас вроде все наладилось. Он меня не бил, на руках носил. Клялся, что я у него единственная.

В отпуск в его деревню поехали. Внука свекрови показывать. Я картошку свекрови полю, а он на речку с мужиками и домой на бровях приходит.

- Я отдыхать приехал, а не работать.

И свекровь ему поддакивает.

- Конечно, сыночек, отдохни, умаялся в городе-то поди. – А сама на меня волком смотрит и работу подкидывает.

Не выдержала я, и в Москву рванула. Но он прямо на вокзале поймал. И снова ударил. Я реву, сын от страха орет. А он глаза залил и только лыбится. К свекрови вернулись, еще и она на меня накинулась:

- Что ж ты нас перед всей деревней позоришь?

Уйти я хотела. А куда уйдешь? Не к матери же в деревню ехать? Да еще я снова забеременела. Куда ж с детьми, да без мужа. Так и жили. Он пить начал. Сначала только запах легкий был. Я и не переживала. Ну, выпил мужик после работы, так все же пьют. Чей мой-то лучше?

А потом и вовсе распустился. Я его даже у проходной встречать пробовала, как все бабы. Чтоб зарплату забрать. Но он меня избил до полусмерти и сказал, чтоб я его позорить больше не смела.

Дети уже когда взрослые стали, говорят:

- Уходи от него, маманя. Что ты с ним живешь? Видишь, совсем опустился. – Он тогда уже грузчиком работал. С завода-то поперли его, за пьянку.

 А куда я уйду. Мы только-только квартиру двухкомнатную получили. Опять в барак, с двумя детьми? Нет, думаю, останусь. Сын если, что защитит. А сын в армию ушел, да так там и женился во Владивостоке своем. Только в отпуск и приезжает. Дочка замуж вышла и уехала. Раз в неделю звонит, да раз в месяц приезжает.

А алкаш этот, под машину попал. Зенки свои залил, да через проспект попер. Подземный переход не для него оказался. Даже до середины не дошел. Врач сказал, что вряд ли выживет. Уж я радовалась, что на старости лет хорошо поживу. Да видно, не судьба. Выжил. Только паралитиком стал. Ни руки, ни ноги не двигаются. Только глазами водит. За мной следит. И не умирает. Все сказать что-то пытается, да не может. Язык у него тоже отнялся.

А я жду, когда он помрет. Помрет и меня освободит. А он все живет и живет, как будто специально наказывает за что-то. Ненавижу.