Таксидермист

Таксидермист.

Intro
- Боже мой, какой кошмар!
- Ужас, правда...
- Не то слово! Эти лапы, эти жвалы... это ведь жвалы?
- Честно говоря, я не знаю. Я всего лишь продавец и идеи г-на Ленивцева мне не всегда ясны. Да, от меня этого и не требуется.
- А названия! "Элегия требухи", "Тьмец в соусе"... почему в соусе?
- Этого я тоже не знаю. Но, если честно, глядя на него...
- Кошмар!
- Кошмар. Но название ему удивительно подходит, хоть кукла и розовая...
- Удивительно мерзкий цвет!
- ...и никакого соуса вокруг, как вы изволите видеть, нет.
- Да. И никакого соуса. Сколько оно стоит?
- Тьмец?
- Да. Это розовое оно в соусе.
- 20 000 евро.
- 20 000!
- Это средняя цена в нашем магазине.
- Да. Я знаю. Но всё-таки... хм... Вы принимаете Мастер кард?

1.
 Всё началось с синей в чёрную полоску каракатицы. У неё были кислотно-жёлтые жвалы и тринадцать лапок с разным количеством сочленений. Помнится, именно эта нечётность более всего удивила Флипа. Он стоял над погрызенной тушкой и размышлял о том, как же существо могло бегать имея разное количество лап с разных боков. Должно быть его сильно клонило в сторону. Он даже начал подумывать не отгрыз ли Беня тварьке лапу в пылу сражения, но ранений вроде видно не было. Мысль о том, как синяя каракатица с жёлтыми жвалами вообще могла оказаться в обычной питерской квартире пришла ему несколько позже.
 А может быть всё началось несколькими месяцами раньше, когда въехав наконец в первую в своей жизни съёмную КВАРТИРУ, Флип честно предупредил хозяина, что готовится завести кота. Настоящего. С усами и шерстью. А то может быть с когтями и зубами! Намотавшись по коммуналкам и комнатушкам при хозяевах, Филипп Ленивцев (в простонародье и для друзей просто Флип) наконец решил обустроиться по настоящему, а этот процесс в обязательном порядке включал в себя кота. С шерстью.
...Вообще-то он включал в себя ещё и женщину... но в этом смысле у Флипа в том году всё крайне не заладилось и кот был лучшим выходом для одинокого, молодого, в меру, но часто пьющего менеджера. К тому же, этот менеджер всю жизнь был сам не свой до кошек.
КонСерв (Константин Сергеевич), человек крайней доброты, столь же крайней занудности и хозяин квартиры, в которую въезжал Флип, принял известие на удивление радостно и рассыпался ворохом советов о выборе и содержании кошачьих. Уже на десятой минуте общения с ним Флип научился не искать смысловой нагрузки в ворохе слов извергаемом КонСервом и лишь иногда поддакивал в наиболее нужных местах. Впрочем, очень может быть, что и эти его старания были напрасными. Соловья во время песни можно руками с ветки снимать - он всё равно ничего не замечает.
 И Флип начал искать кота. Кота уже заранее звали Бенецианом, в простонародье - Беней. Для Флипа это был нормальный способ решения поставленных перед собою задач - сначала назвать кота, а уже потом его искать. В этом было что-то зазеркальное, но иногда срабатывало и в реальном мире... Хотя кто может точно сказать с какой стороны зеркала он находится...
 Кота Флип хотел обязательно толстого и чёрного. И если первое было достижимо чисто флиповыми стараниями, то второе необходимо было отследить ещё при подборе кандидатуры. Не красить же его, на самом деле (если честно, то и этот вариант развития событий Флип некоторое время рассматривал, но отказался от него вследствие нестойкости пищевых красок и токсичности стойких). Обзвонив знакомых и разместив весточку в ЖЖ, Флип сел ждать. Это тоже был его типичный подход к любому процессу - ждать на берегу реки пока по ней таки не поплывут тела врагов. В данном случае должны были поплыть чёрные котята. Желательно живые и здоровые. Но не плыли. По ходу был не сезон...
 Через месяц Флип устал ждать. Через два задумался о птичьем рынке, а через три позвонила Женя. Надо же, какая радость! Евгения Павловна! Собственной персоной. В натуральную величину... Она конечно звонила и раньше - сначала чаще потом пореже. С тех пор, как они расстались (Флип очень не любил это слово - оно казалось ему избитым и напыщенным, но тут подходило похоже только оно) оба старательно поддерживали дружеские отношения. Иногда это было более, чем натянуто, иногда - почти как надо, но оба делали вид, что лучше друзей и не имеет смысла искать. Постепенно так и стало. Ну, почти так...
 У Жени были на примете котята. Замечательные! У Жени всегда на примете были котята (и всегда - замечательные). Или хомячки. Шиншиллы. Попугайчики. Кролики. Поросята, паучки, слонята, тараканчики или даже миленькие детёнышики раптора. Зелёненькие! С зубками! И рычат!!
"Такие толстые!" - это про котят. Сие означало высшую похвалу для всяких маленьких миленьких существ в устах Евгении Павловны. Причём это конечно не означало, что котята с рождения страдают крайней формой ожирения и с трудом перетаскивают животы размером с арбуз на маленьких, заплывших жиром лапках. Это были обыкновенные котята и тем они и были замечательны. Толстость их скорее была понятием трансцендентальным. Как и у всех остальных щеночков, клопиков, бегемотиков и прочих замечательных червячочков.
Один из котёнков отрекомендовывался, как "почти чёрный" и Флип согласился. Ждать жутко надоело - душа и квартира требовали обустроения. Были заготовлены кормилки и гадилки, душа настроилась на принятие туда нового жильца из семейства кошачьих, а квартира кой веки раз была выметена дочиста. Молоко для кормления и водка для обмывания томились в холодильнике.
Как-то естественно оказалось, что котёнок вовсе не чёрный. Флип даже не удивился. Так же естественно запихал его в карман пальто и понёс домой. Котёнок устроился во флиповой подмышке и заурчал. А потом и вовсе заснул. Была поздняя осень и, как обычно в Питере, что-то падало с неба. Это что-то было холодным, мокрым и гадким. Он шёл по улице и слушал тихое мурчание из-под пальто. Ему казалось, что это тихий тёплый звук слышат все вокруг. И всех он радует. И редкие прохожие как-то странно и с пониманием смотрели на долговязого парня в чёрном, что-то бережно несущего за пазухой.
 Потом Флип принёс Беню домой. Накормил тёплым молоком из шприца и познакомил с новым жильём. Беня с немалым удовольствием размазал большую часть молока по себе, а из всей квартиры предпочёл хозяйские колени. Потом пришёл Колдун, лепший флипов кореш, и они метафорически обмыли нового жильца парой высокоградусных стаканов. Беня по этому поводу порадовался наличию ещё одних коленей и понял, что не любит запах водки и сигарет. Потом Колдун ушёл, а Флип и кот остались. Засыпая под мерное мурчание и посапывание они чувствовали себя практически счастливыми.
 Потом Флип пошёл на работу и каждый вечер возвращался домой с радостным предвкушением. Хорошо, когда дома кто-то есть. И вдвойне хорошо, когда этот кто-то - кот.

2.
 Однажды Беня испугался веника. То есть это сначала Флип подумал, что котёнок стал бояться старой полу развалившейся метёлки без ручки. Это был настоящий ветеран уборочно-полового фронта, прошедший с хозяином уже три-четыре места жительства. Веник давно пора было выкинуть, но для этого нужно было купить новый. Что логически отправляло Флипа в магазин, а этого он не любил. Еженедельные походы в продуктовый и чуть более частые набеги в ларёк за пивом и сигаретами были его пределом. Так что осыпающаяся связка оранжевых веточек (Флип и купил то его только из-за цвета!) так и оставалась стоять между шкафом и стенкой и даже иногда использовалась по назначению! И нервировала кота. Тот отчаянно шипел в тёмный проём, откуда торчали разлохмаченные оранжевые патлы веника и периодически набравшись храбрости даже пытался напасть на них. Такое поведение вполне нормально для кота среднего детского возраста и вызывает у большинства окружающих человекообразных умиление и радость. Флип был не исключением.
 Он умилялся и радовался до того момента, пока однажды не рассыпал миску с шелухой от семечек прямо на пол. Семечки, как известно, ещё тот наркотик и стоит только случайно сунуть в рот первую маленькую чёрненькую дозу, как уже и не можешь остановиться. И вот уже чернеют пальцы рук, и во рту постоянный привкус подсолнечника. И постоянно надобно таскать с собой по квартире тару под очистки. Потому, что иначе всё подвластное такому семечковому наркоману помещение будет медленно, но планомерно изгаживаться. А если тара под очистки есть то помещение будет изгажено быстро и всего лишь одним ловким движением руки. Ап! И где наш веник?
 Шелуху надо было убрать. В принципе, Флип никогда не отличался глобальной чистоплотностью. Грязная посуда копилась в раковине до момента пока не кончалась чистая. Пылесос и средство для мытья ванны покрывались толстым слоем пыли. Как в общем, то и вся квартира... Но тут Флип решил, что такая гора шелухи посреди кухни - это перебор и, старательно кряхтя и поминая тяжесть жизни простого российского менеджера, достал из щели веник. Уборку он не любил ещё больше, чем хождение в магазин. Но меньше, чем мытьё посуды. Страдальчески кряхтя он собрал шелуху в совок и ссыпал в мусорное ведро. А потом в порыве трудового энтузиазма даже дотащил его до мусоропровода. Гордясь собой, Флип нацедил себе пива и снова погрузился в волшебный мир четвёртых Героев, Беня в не менее волшебный мир кошачьих снов у него на коленях.
 А вот когда он проснулся... Услышав из кухни знакомое шипение, Флип вспомнил, что бросил веник где-то в районе раковины и поспешил спасать ни в чём не повинный инструмент наведения чистоты от подростковой кошачьей агрессии. Но всё оказалось сложнее. Беня, абсолютно не обращая внимания на сиротливо валяющуюся оранжевую метёлку, нападал на что-то, что видел в темноте между шкафом и стеной. На что-то, что видел только он. В глазах Флипа как-то странно мелькнуло и ему показалось, что он тоже увидел... что-то червякообразное... с глазом... но котёнок пошёл в атаку и заслонил от человека угол. Когда он по-кошачьи матерясь отступил на понятное только ему безопасное расстояние, то в щели между шкафом и стеной уже ничего не было. Только пыль.
В ту ночь Флипу снились кошмары, но он всегда плохо запоминал свои сны.

3.
 На следующий день Флип вёл себя крайне странно. Для Флипа, конечно. Он отодвинул шкаф и протёр под ним пол. Убрал паутину - паук наверное уже переехал. Вымел кучу конфетных фантиков, горелых спичек, сухих макарон и один шарик для пинг-понга с гордым девизом "ЖОПА" на одном боку и схематическим изображением оной - на другом. Всё кроме шарика накопилось здесь за недолгое время флипового пребывания в квартире. Посетовав на свою крайнюю безалаберность и нечистоплотность, Флип ушёл кататься на роликах. Шарик был подарен Бене в качестве праздничного сувенира на день освобождения Африки (читать тот всё равно не умел и потом научиться плохому не мог). Тому этой замечательной игрушки хватило ровно на девять минут, по прошествии которых шарик был загнан под диван и благополучно забыт.
 Далее события развивались в том же ключе, скрупулезно соответствуя законам жанра. Веник перекочевал в другой угол, где в спокойствии и благости доживал свои дни. Дальнейшие изменения в жизни Флипа привели на его место приемника, а старая заслуженная оранжевая метёлка была забыта. Насовсем. Но в душе у веника не было тоски, не было печали. Он прожил долгую и полезную жизнь, он подметал и поддерживал чистоту в меру своих сил и старания своего хозяина. Да и вообще - какая тоска может быть у веника?! Даже оранжевого...
 Шарик так и остался под диваном пока как-то не был засосан внезапным пылесосом, не ясно как оказавшимся в столь недоступном месте. Он был выкинут вместе с остальным мусором и далее его лёгкие следы теряются в окрестностях городской свалки. Таинственные письмена и рисунки на поверхности шарика так и не были расшифрованы. Впрочем, период распада целлулоида достаточно долог, что позволяет нам сохранять надёжду на повторную встречу с ним.
 Остальные же герои нашей драмы продолжали своё существование в не столь спокойном и благостном ключе. Флип продолжал ходить на работу. Просиживал днями в Интернете и заигрывался ночами в Героев и Червей. Периодически он пил водку и пиво (иногда даже водку с пивом) в компании Колдуна и других друзей. Не столь же периодично Флип общался с девушками и родителями. И с теми с другими было хорошо, но не долго. При более долгом общении почему-то начинало расти напряжение...
 Беня же вёл жизнь подрастающего котёнка. Ел, играл, периодически писал мимо туалета, грыз шнурки на ботинках и ронял хрупкие вещи на жёсткие поверхности. А так же он шипел и нападал на свой "любимый" тёмный угол между шкафом и стеной.
 Флип же уже перестал беспокоиться по этому поводу. Он считал себя достаточно странным человеком и справедливо предполагал, что кот у него тоже должен быть со странностями. И он даже не представлял насколько был прав, пока Беня не приволок к обеденному столу ту самую каракатицу. Синюю с чёрными полосками и жёлтыми жвалами.
 Флип растеряно глядел то на тварь, то на гордо восседающего рядом с ней котёнка. Он чувствовал себя крайне странно. Казалось, что его нормальная жизнь только что кончилась и теперь должно начаться что-то ещё. В голове слегка шумело, а желудок подавал сигнал то о голоде, то о крайней степени насыщённости. Короче, было странно...
Тут горделивый охотник из семейства кошачьи решил лишний раз доказать большому брату свою доблесть. Торжественно, как кремлёвский курсант у мумии, он поднял правую лапу и ткнул ею в поверженную каракатицу. Та слегка дёрнулась и издала что-то вроде последнего вздоха - она шевельнула ядовито-жёлтыми жвалами, отчего в комнате раздался такой странный шелестящий звук, что Флип посчитал необходимым посетить комнату отдыха. Его тошнило.
 Дальнейшая эпопея с каракатицей была полна рвотных позывов и удивления. Беня откровенно жмотился и не желал расставаться со столь замечательной игрушкой, а Флип, во что бы то ни стало, желал выкинуть тварь из квартиры. Его теперь подташнивало от одного сочетания сине-чёрного и кислотно-жёлтого. Победила дружба и каракатица была обменена на кусок быстро размороженного мяса, вместе с совком засунута в пакет и практически вынесена в мусоропровод. Перед самым воняющим жерлом Флип остановился. Ему не было жалко жуткую тварь - ему было жалко себя. Кто знает, сможет ли он, выкинув ЭТО в мусоропровод, подойти к нему ещё раз? А вдруг он так и будет пробегать мимо его жерла, тревожно косясь на приоткрытую крышку?... И прямо как был, в казаках на босу ногу, футболке и трениках, он пошёл к самой дальней из всех известных ему помоек. Там Флип издалека закинул пакет в контейнер и быстро удалился. Больше он к этой помойке не ходил никогда. Честно говоря, он даже улицу ту избегал посещать, хотя со временем время и притупило жуткие впечатления от первой бениной жертвы.

4.
 Именно от первой. Впечатление от второй жертвы своего любимого кота у Флипа не стёрлись до самой старости. Даже семидесятишестилетним стариком, потеряв все зубы и большую часть волос, периодически забывая имена внуков и лица детей, он со страдальческим смехом рассказывал о том, как нашёл здорового четырёхглазого бритого хомяка у себя под подушкой. Просто Бене показалось, что это лучшее место для того, что бы спрятать добычу от хозяина. Кусок быстро размороженного мяса судя по всему не до конца заменил коту радость первого трофея.
 Вдоволь наоравшись, Флип задумался. Точнее задумался он ещё после появления каракатицы, но теперь ситуация явно приобретала характер тенденции и требовала каких-то действий. Действовать Флип не любил, но иногда приходилось. В данном случае ситуация требовала даже активных действий (этого Флип не любил ещё больше) и они явно не ограничивались захоронением трупика на ещё более дальней помойке, заменой постельного белья и покупкой новой подушки. Кот где-то отлавливал диковинных зверушек, не покидая квартиры. Как? Этот вопрос можно было задать только Бене, но он то ли по молодости лет, то ли из вредности говорить отказывался.
 Никаких тварюшек в квартире не было. Этот вопрос Флип решил просто, взяв на работе выходной и перерыв всю (слава Богам, не большую) квартиру целиком. Никаких дырок, лазов и отверстий тоже не было. Были закрытая решёткой вентиляция, канализация и водопровод. Но если каракатица ещё с грехом пополам могла вылезти из унитаза, то четырёхглазый мега-хомяк не в жисть бы не пролез нигде. Флип сидел среди груды вещей и сдвинутой мебели и горестно смотрел на ластящегося к нему кота. Беня только что поел и требовал общения и ласки. Как самый обыкновенный кот.
 Вечером, растолкав мебель на места и раскидав вещи так, что бы об них не спотыкаться, Флип вкушал послеужинный чай с книжкой и зефиром. Книжка была Пелевина, а зефир в шоколаде. Беня некоторое время гипнотизировал лежащую на краю стола зефирину, а потом попытался её украсть. Получив по уху, кот потерял всякий интерес к сладкому и отправился грызть шарики с кошачьей мятой, которые подарила ему одна хорошая флипова подруга.
 Шарики были набиты изнутри чем-то гремящим и поэтому доставляли Бене на много больше удовольствия. Этот кот всегда отличался изысканным вкусом в плане игрушек. Он с грохотом гонял их по квартире и казалось специально выбирал места, где бы шаричный грохот звучал погромче и попротивнее. Или не казалось... Впрочем Флип уже привык, а на соседей ему было в общем-то наплевать. Справа жили алкоголики - их было слышно всему дому, но не часто. Слева - три поколения некрасивых угрюмых женщин, которые казалось не разговаривали даже между собой и никак не реагировали ни на какие вопли из других квартир. Снизу - ютились незарегистрированные гости северной столицы, в количестве вызвавшем восхищение у любой уважающей себя консервированной шпроты. Их отношение к жизни характеризовалось крайней стеснительностью и страхом перед местными жителями. Они боялись экстрадиции в родные степи и горы. Короче, шуми - не хочу! А Беня хотел. И шумел.
 Внезапно жизнерадостный шаричный треск сменился какой-то неестественной тишиной. Не особо отдавая себе отчёт в совершаемых действиях, Флип вскочил и стараясь ступать как можно тише кинулся в комнату. В комнате Беня забивал козла.

5.
 Козлик был маленький - размером примерно с подрастающего котёнка. И абсолютно чёрный. Чёрные рожки на чёрной кудлатой башке покрытой чёрной шерстью были воинственно направлены на любимого флипиного кота, который, ничуть не смущаясь идиотизмом ситуации, нападал на своего диковинного противника, но близко подходить не решался. Опасался то ли миниатюрных рожек козлика, то ли... внезапно что-то вылетело из темноты позади тварюшки и ударило в Беню. Вернее в то место, в котором он только что стоял. Мгновенно отпрыгнув кот контратаковал лапой прямо по чёрным рогам козлика, от чего тот отшатнулся и засвистел. Засвистел пронзительно и противно так, что закладывало уши и болела голова. Судя по всему это был звук боли и обиды.
 Любимый флипин котёнок двигался с таким запредельным изяществом, что создателям этого трюка хотелось срочно всучить пару Оскаров, Каннского льва и серебряфнные коньки в придачу. Флип помотал головой и ещё шире открыл глаза и рот. Беня обходил противника против часовой стрелки, периодически угрожающе махая лапами на которых сверкали когти. Когти! Увидев их, Флип рефлекторно спрятал за спину руки. Обе его верхние конечности были густо исцарапаны в ходе вечерней игры с Беней. Но они были исцарапаны и только. Такими же когтями можно было легко откочерыжить взрослому человеку пару пальцев одним махом.
 Кот опять отпрыгнул и Флип наконец-то рассмотрел то, чего Беня так опасался. Позади козлика распласталась чёрно-прозрачная паутина, которая перед ударом собиралась в подобие жала, а возвращаясь за спину хозяина снова становилась практически невидимой. Козлик больше не казался человеку таким милым.
 Паутина снова ударила и снова промахнулась. Но на этот раз Беня не стал отпрыгивать, а только слегка сместился в бок. Это было опасно, но сработало - не найдя цели диковинное жало начало свой обратный ход и тот час же попало под острые кошачьи когти. Беня полоснул раз, другой. По ушам Флипа ударил свист в два-три раза сильнее предыдущего, но он тут же оборвался - кот вскочил на загривок противника и одним ударом закончил бой. Тот час в углу между шкафом и стеной погасло лёгкое сероватое сияние. Флип заметил его только после того, как оно исчезло. В голове звенело, во рту был какой-то медный привкус, ноги слегка потряхивало.
 Кот чихнул на поверженного противника и направился к Флипу. Тот заворожено смотрел на Беню. Кот, как кот. Обыкновенный подрастающий котёнок, которого Флип знал с самых что ни на есть гипотетических пелёнок и наблюдал ежедневно и еженощно. Он автоматически взял Беню на руки и свалился в кресло качалку. Под задом оказался пульт от телевизора. Немного поёрзав Флип таки включил зомбоящик и стал бездумно щёлкать каналами. Пока не увидел в нём очень знакомого хомяка. Хомяк был крайне лыс, велик размером и четырёхглаз. И завёрнут в знакомую наволочку с надорванным краем. Его порвала ещё Стрелка в порыве страсти в один из последних приходов.
 Флип помотал головой и зачем-то посмотрел на козлика. В голове он уже назвал его Паутинник и это имя тварюшке крайне подходило. Даже удивительно на сколько. Паутинник лежал там где его и оставил Беня, а "хомяка" всё ещё показывали по телевизору. Какой-то счастливый бомж тискал его как родного и что-то радостно лопотал в камеру. Флип прислушался.
"... ачо! Я не зря на энтомолога учился. Нет! Не зря! Ачо! Копался! В помойке! А где же ещё. Ну, ачо не копаться - жрать то охота! Ну и лазаю, где придётся! А тут смотрю - тряпочка чистая. Мне как раз такая нужна очень. Я и взял. А там - он! Оно! Оно там! Я конечно сначала обгадился, а потом ничего! Ачо, если бабочку в мелкоскоп разглядывать там и пострашнее будет, а тут сусел бритый. ***ня какая! Даже не бабочка. Правда, глаза четыре. Ачо, довели экологию, ****и! А сколько денег дадут?..."
Последняя фраза счастливого энтомолога привлекла особое флипово внимание. Деньги. Деньги!
 Деньги Флипу были нужны. Даже очень. Хозяйство он вёл чисто по-мужски - из полуфабрикатов и пива. Остальное уходило замечательному человеку КонСерву и на дам сердца (других у Флипа не было отродясь). В данный момент например, чистый капитал находящийся в его владении составлял 423 рубля с копейками и парой жето6нов на метро. И это на полторы недели.
 Козлик Паутинник стал казаться Флипу уже не столь гадким и ужасным. Но оставался вопрос реализации. Товар требовал сбыта, а душа денег. Надо было срочно удовлетворить обоих.
 После громогласного появления бритого хомяка на голубых экранах страны сбыть Паутинника тем же способом представлялось делом не надёжным. Флип огласки не хотел по разным причинам. Во-первых, он абсолютно не жаждал поведать мировой общественности о способе и месте появления неведомых зверушек в городе на Неве. А во-вторых, он скрывался от армии.
 Надо было срочно напрягать мозг. Флип напряг. Мозг от неожиданности тихо пискнул и попытался зависнуть. Потом выдал несколько не относящихся к делу эротических образов и предложил идею заготовления тушек. Ассоциативный ряд быстро сформировал ровный строй из банок с уродцами Кунсткамеры, шкуры медведя лежащей у камина (мозг попытался было водрузить на неё крайней обнажённости женщину, но Флип тормознул процесс) и чучела белки с глупыми стеклянными глазами из магазина "Охота и рыболовство".
 Первые два варианта отпали сразу. Заспиртованные зверушки по мнению Флипа могли вызвать у возможного покупателя только приступы тошноты, а содранная с козлика шкурка могла служить только в качестве коврика для мышки. Причём очень маленькой мышки.
 Оставались чучела. Эта идея ему почему-то нравилась. Не понятно почему ведь раньше эти несчастные зверьки и звери, стоящие в неестественных позах на деревянных подставочках со стеклянными пуговицами вместо глаз, вызывали у него лишь жалость и гадливость. А тут к своему собственному удивлению Флип начал раздумывать о том, как он красиво поставит козла Паутинника в позу нападения, как вместо глаз поставит какие-нибудь чёрные блестящие камни. Или чёрное стекло. Стекло даже лучше.
 Правда, навыков набивки чучел Флип не имел, но ведь заспиртовывать и сдирать шкурки он не умел тоже. Так что предстояло в срочном порядке овладеть таинственным искусством таксидермии. И тут главное не переусердствовать и не подвергать Беню излишнему риску. Ведь каждая новая тварь для чучельных опытов Флипа - смертельная опасность для его кота. Или не кота... не важно! Но ещё до того как начать что-либо предпринимать на своей новой только что избранной стезе, Флип дал себе зарок, что прекратит использовать Беню для обогащения и наживы как только накопит достаточно денег для начинания какого-нибудь нового дела. Тут главное вовремя остановиться и не пойти на поводу у жадности. Флип почему-то был уверен, что именно совмещение его необычного кота и этого необычного угла вызывало в этот мир таких странных существ. И стоило только увести Беню куда-нибудь в другое место и приток существ сразу закончится. Уехать в глушь, в деревню... Главное вовремя остановиться...
А пока и кот и угол здесь постоянный приток необычных существ для таксидермии Флипу был обеспечен. Источник притока необычных существ сладко потянулся на хозяйских коленях и зевнул. Филипп почесал кота за ухом.
- Беееня... Хочешь сосиску?


Epilogue.
- А это что такое?
- Это Бенециан.
- Это кот.
- Вы совершенно правы. Это любимый кот господина Ленивцева.
- Как живой! Но он ведь совершенно обыкновенный...
- Да. Он совершенно обыкновенный кот и он не продаётся.
- Да, я бы и не купил. Хотя... сделано с душой.
- Совершенно верно. Господин Ленивцев очень любил своего кота и после того, как тот погиб перестал создавать новые куклы.
- Что - совсем?
- Да. Теперь он живёт где-то в деревне и общается с нами только через Интернет.
- Просто преступно зарывать такой талант в землю! Тем более из-за кота!
- Очень может быть, но Бенециан был так сказать музой нашего хозяина и после его гибели он объявил нам, что "поток зверушек иссяк".
- Это он так сказал?
- Да. Именно так. И уже полгода мы не получаем новых поступлений.
- Ага. Значит это - всё что есть?
- Даже менее того. Треть из этого уже заказано, так что рекомендую вам поторопиться - скоро оставшиеся куклы сильно вырастут в цене.
- Это да. Хм... может быть я возьму ещё и "Элегию"... Кстати, а почему ваш хозяин не забрал чучело с собой, в деревню. Раз он так любил своего Бе...
- Бенециана.
- Да. Почему?
- Он говорил, что ему стыдно.
- Да?
- Да. Но он часто говорит загадками.