Сияющие горы часть 2

ПРЫЖОК В ВОДУ ЗИМОЙ
Меня все время тянуло к новому. Причем не к вещам, (к ним я как-то поверхностно относился), а вот поиск новых душевных ощущений очень притягивал.
Основные события дошкольного детства связаны с Зеленоградским двором седьмого микрорайона. Через дорогу от нашего дома располагалась больница, в которой работал папа. Он был человек строгий, я его побаивался. Под горячую руку частенько меня наказывал, особенно когда я исчезал со двора.
Если рискнуть и удрать подальше, через лес можно пробраться на ангстремовский пруд. В детстве огромные корпуса завода я никак не воспринимал и не понимал, что в воду может попадать всякая отходная гадость. Бултыхался в воде с огромным удовольствием. Какая же там была офигительная горка. Настоящий аквапарк. А катания на лодках…
Но все-таки двор – вот основное мое место времяпрепровождения. Он был огорожен домами, а в центре располагалась совершенно замечательная, на мой взгляд, площадка. Представляете, там стоял самолет. Фанерный, с кабиной, куда можно залезть, с красными звездочками на крыльях. Посередине площадки - стенка метра полтора высотой из облицовочного кирпича, на которую можно залезть с ногами. Еще возвышались качели и железные шведские стенки.
В двух шагах от нашего места игр был водосборник: размерами три на три метра и сантиметров пятьдесят глубиной. Туда то я и нырял зимой. До сих пор не пойму, зачем. Наверное, в поисках новых ощущений.
Специально описал пространственные ориентиры. События чаще всего связаны с конкретным пространством. И вспоминать эмоции и подробности переживаний внутри события значительно проще, сориентировавшись в пространстве. Правда, об этом я узнал значительно позже.
Мысль свободно путешествует в пространстве независимо от положения тела, но в возрасте четырех лет мне обязательно надо было забраться в бассейн не только мысленно, но так сказать и физически.

И вот зима, я стою с мамой рядом с водосборником, который кажется мне огромным бассейном. Представьте себе маленький шарик, одетый в валенки с галошами, шапку-ушанку, шубу с варежками, висящими на резинках из рукавов. И притягивает меня незамерзающая черная вода ну просто гипнотически.
Маме, конечно невдомек, что я уже в бассейн нацелился. Она что-то мне увлеченно рассказывает… А я так аккуратненько спихиваю снежок с краев и как бы невзначай соскальзываю в воду.
Вот это событие так событие – белое и искрящееся, как снег, но одновременно и темное, словно вода в бассейне. Ужасно хулиганское, но совсем не холодное. Я даже не успел промокнуть. Мама выдернула меня из воды как пингвина. Уже через секунду я сидел в горячей ванне дома и выслушивал возмущенных и удивленных родителей.
Это событие как бы двойное, потому что я еще раз занырнул в бассейн уже через год. Причем в присутствии папы. Поэтому я более тщательно готовился и прохаживался неуклюже вдоль бортика.
Погружаюсь в это событие и внутренне все время смеюсь над самим собой маленьким. Я знал, что в бассейне мелко, даже пятилетнему было по пояс, но когда второй раз туда спрыгнул, меня немного повело вперед, и я здорово испугался. Папа, естественно, сразу же меня выудил. И снова я сидел в горячей ванне…
 Больше таких вводупрыгательных желаний у меня не возникало. Наверное, оттого, что боялся утонуть.
Кстати сказать, детские страхи - это тоже отдельные события. Я не имею в виду страх темноты или одиночества. Есть страхи откровения, когда вдруг с ужасом узнаешь о существовании чего-то пугающего. Например, смерти. Она меня однажды очень напугала. Зашла, наверное, к кому-то по соседству, а ко мне заглянула одним глазком. Как ты тут, Генка, без меня? И я понял, что умру. Не сейчас, а вообще когда-то, возможно через много-много лет.
Страх живой смерти – это нечто особенное. Я так плакал. Мне было жалко и себя, и родителей, и всех-всех. Вот такой страх – событие.

ЧТО ТАКОЕ СОБЫТИЕ?
Помните отличительные черты события? Если забыли, тогда слушайте. Подъехал богатырь к камню вековому, а на нем слова огнем горят: «направо пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь - убитому быть, налево пойдешь – счастье найдешь».
 Именно такое определение событию дали волхвы, от которых дошли к нам сказки. Богатырь – это мысль, конь – движущая сила мысли. Может быть, вера, может, страх, любовь или гнев. Камень – событие, за которым лежат три пути – три выбора той или иной дороги.
Мысль вольна выбрать себе путь. Пойти напрямик и погибнуть. Уйти в сторону и потерять коня – движущую силу, мотивацию. Но если повезет и найдет она правильную дорогу, событие наполнит душу новыми силами.
Я пишу эти строки, чтобы самому разобраться в событиях, которые подарила судьба. Мне так хочется прочитать, что же огнем написано на этих камнях-событиях, которые стояли на распутье.
За плечами осталось сорок лет. Но не годы, а события сделали меня таким, каким я стал. И у каждого из нас были свои события, не похожие друг на друга. Поэтому мы все такие разные.
Камни-события мы не позади оставляем, а надеваем на себя, как ожерелье. Есть в этом ожерелье драгоценные самородки. Это любовь, друзья и победы.
Есть страшные камни, встречаются холодные, как галька речная. Попадаются острые камни, они краями душу царапают. Но делать нечего, были они, и жизнь нашу по-своему перевернули.


КАЧЕЛИ
 На детской площадке стояли удивительные качели. На них можно было сделать «солнышко», вокруг перекладины. Как космонавт на тренировке. И Мишка Смирнов мог таких «солнышек» очень много сделать. Малышня, вроде меня, собиралась и дружно считала, сколько раз он перевернется. До пятидесяти доходило.
Двое таких смелых было. Второй мальчишка, с чужого двора, соревновался все время с нашим космонавтом, кто больше «солнышек» накрутит. Ради победы ребята были готовы на все. Раскачивались стоя, сильно толкая сиденье ногами, пока качели не опишут полный круг. И тогда их уже не остановить.
Зачем Мишка встал перед качелями? Не хотел проигрывать?! Железное сиденье врезалось ему в колено, и они упали оба, в песок. Из раздробленной коленки била фонтаном кровь, и сразу же вылезла белая косточка. Качели Мишка все-таки остановил, не дал чужому выиграть.
Это очень болезненное, кроваво-красное событие, с распахнутым от крика ртом. Оно колючее и холодное. Наверное, я и стал врачом, чтобы не быть беспомощным, когда кому-то так больно рядом.

Событие-рана часто пересекает целый пласт жизни и заживает потом рубцами. Искалеченная болью душа, способна даже ребенка превратить в старика.
 Обычно выздоровление идет медленно. Рана затягивается постепенно. Забывается. Но рубец остается и мешает, ограничивает человека.
Бывает по-другому. Даже на теле многие раны исчезают без следа.
 Можно полностью исцелить больную душу. Снова стать молодым! Не верите?
Трудно старикам поверить в чудо. Даже в сказке…

«Вспомни, матушка, царица,
Ведь нельзя переродиться;
Чудо Бог один творит»
Царь девица говорит:
«Коль себя не пожалеешь,
Ты опять помолодеешь.
Слушай: завтра на заре
На широком на дворе
Должен челядь ты заставить
Три котла больших поставить
И костры под них сложить.
Первый надобно налить
До краев водой студеной,
А второй – водой вареной,
А последний – молоком,
Вскипятя его ключом.
Вот, коль хочешь ты жениться
И красавцем учиниться –
Ты, без платья, налегке,
Искупайся в молоке;
Тут побудь в воде вареной,
А потом еще в студеной.
И скажу тебе, отец,
Будешь знатный молодец!

Смешно эти сказочные слова воспринимать серьезно. Но давайте попробуем взглянуть на рецепт омоложения Царь-девицы под иным углом зрения.
Котлы – это события. Вспомните, что заставляет душу «закипать». Кого-то гнев, кого-то любовь. Сильные эмоции, умноженные на неожиданность. Для каждого свое. Котел с водой студеной – аллегория силового события. Резко сказанное слово, как ушат холодной воды!
Но главное, не забудьте о Коньке-горбунке. Перо Жар-птицы, ларчик чуда-юда рыбы кит - это службишки. Чтобы чудесным образом исцелиться от рубцов в душе и снова стать молодым, без помощи не обойдешься!

Вот конек хвостом махнул,
В те котлы мордой макнул,
На Ивана дважды прыснул,
Громким посвистом присвистнул,
На конька Иван взглянул
И в котел тотчас нырнул,
Тут в другой, там в третий тоже,
И такой он стал пригожий,
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером не написать!

Перед нами сказочный секрет исцеления души от немощи и рубцов. Погрузиться в события, которые бурлят, словно кипяток. Чтобы обжигало, но не ранило. Обязательно набраться сил, выпрыгнуть, и остудиться в событии, прямо противоположном. Похожим по ощущениям на ледяную воду.
И произойдет чудо. Из последнего котла-события выйдет добрый молодец. Мысль свежая, созидательная и прекрасная. Не тело омолаживается, а душа. Но несмотря ни на какой возраст выглядеть будет человек просто замечательно.

ДЕТСКИЙ САД
В детстве я все время был самым маленьким. И по возрасту и по росту. В детском саду, который располагался прямо в моем родном дворе, а затем и в школе, на линейке стоял последним. И помню, понравилась мне одна девочка. Звали ее Марина. С длиннющей косой до пояса, вся такая высокая и неприступная. Меня, коротышку, совсем не замечала. В нее был влюблен мой приятель Сережка Глянц, с которым рядышком стояли на линейке. Решили мы ее поцеловать. Но дотянуться до ее щеки нам никак не удавалось, даже с прыжка. И вот запомнилось мне событие – первый поцелуй.
В нашей детсадовской группе на полу лежали огромные кубики, из них можно было построить стенку или даже домик. Загнали мы Маринку в угол. Забрались на кубики как на стулья, и с двух сторон поцеловали. Она быстренько надавала нам подзатыльников и убежала. Нас еще долго дразнили: тили-тили тесто, жених и невеста. Но дальнейшие воспоминания стерлись, а вот первый детский поцелуй запомнился. Это событие волнующее, но, с другой стороны, щекотное. Не так как под мышками щекочет, а когда в груди, у сердца.
Еще из детского сада вспоминаются сапоги скороходы. Я в них очень быстро бегал, и показывал маме, когда она приходила меня забирать, что они меня сами заставляют разгоняться, как Маленького Мука. Мы как раз эту сказку дома читали. Родители не мешали моим фантазиям ни в детстве, ни потом. И я им за это очень благодарен. Все время себя представлял каким-нибудь героем сказки: то Маленьким Муком, то Маугли.




СЕСТРЕНКА
Жизнь моих родителей неразрывно связана с работой. Папа и мама врачи. Конрад Абрамович Файнберг (с немецкого – сияющая гора) – главный хирург города Зеленограда и мамочка – Маргарита Алексеевна, врач патоморфолог в НИИ Сердечно-Сосудистой Хирургии им. А.Н. Бакулева. Оба – кандидаты наук и в своей области ведущие специалисты.
Они приходили домой и с упоением рассказывали о своих больных, интересных случаях, коллегах. Мама была потрясающей рассказчицей. Говорила всегда эмоционально, с красочными пояснениями и активно жестикулировала. Еще более удивительная способность у нее была слушать. Все, что рассказывал папа или придумывал я, было очень важным для нее. И тот, кто ей что-нибудь сообщал, тоже понимал, что это для Маргариты Алексеевны важно, и поэтому говорил с вдохновением, а она вдохновенно слушала.
Однажды у мамочки появился живот. И, оказалось, что у меня скоро будет сестричка. Разговоры и рассказы прекратились, мы остались с папой одни, придумывали имя сестре, ходили навещать маму в роддом. Тогда я впервые почувствовал себя взрослым. Родилась Наташка летом, 27 июля 1972 года. Это тоже, безусловно, было событием.
Я уже закончил первый класс, и просто бредил «легендами и мифами древней Греции» Куна. Когда родилась сестра, всерьез спорил с папой из-за выбора имени. На чаше весов, с моей стороны, были Афина-Паллада или Афродита, а папа настаивал на банальной Наташе. С большим трудом сошлись на папином варианте.


ХРАП
Афиной-Палладой, богиней войны назвать сестру не получилось, и, наверное, поэтому характер у Наташки сформировался весьма спокойный и не воинственный. Но внимание родителей переключилось на маленькую, а для меня пригласили няню.
Клавдия Дорофеевна была уникальной бабулей. Она пряла шерсть какой-то дореволюционной прялкой, наверное, той, о которую уколола свой пальчик еще Спящая Красавица. Заваривала совершенно невозможный сибирский чай из брикетиков. Для охотников в тайге он заменял и первое, и второе, и третье блюдо. Надо умирать от голода и жажды, чтобы попробовать такой вонючий и невкусный брикетик.
А еще она умела храпеть. Это было что-то феерическое. В моей жизни было два подобных храпуна. Папин приятель – Матвей Иванович из Зеленограда и Клавдия Дорофеевна. Спать с ними на одной территории было просто невозможно. Для описания звуков, которые они издавали не подходят слабенькие эпитеты типа «трель» или «переливы».
Прижатую к ушам подушку пробивало навылет, дерганье за пятку или попытки перевернуть их на другой бок не проходили в принципе. Знатные были представители храпящего сообщества. Я с тех пор жутко переживаю, если выясняется, что вдруг захрапел.
Сразу же вспоминается то детское событие, когда остался ночевать с бабой Клавой на одном этаже домодедовской дачи. От ее богатырского храпа дрожали стекла во всем доме. Выражение «тихий, пока спит» к ней точно не подходило. Заснуть мне тогда так и не удалось. Во всем остальном был просто влюблен в этого замечательного, доброго и простого человека.





ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА
Спал я тихо. В другое время носился как угорелый, и присматривать за мной было весьма непросто. Несколько остудить беспокойный нрав удалось первой учительнице. Я ее боялся ужасно.
Кожаные кирзовые сапоги с подкованными подошвами, тросточка-стек или пистолет в одной руке и огромная зубастая овчарка на коротком поводке без намордника - в другой: вот образ, который навевала своим появлением эта женщина.
Когда не любишь детей, трудно работать учителем. Это как быть врачом и ненавидеть больных. И ученикам и больным не позавидуешь при таких специалистах. Но до понимания еще надо дорасти. Кого пыталась вырастить моя первая учительница в 616 школе, куда я пошел в первый класс, не представляю даже сейчас.
Сгусток ненависти ходил по классу, орал и колошматил первоклашек по макушкам и рукам. Поднимаю голову от парты, вдруг сзади сложенными щепотью пальцами тюк в затылок. Сидеть, молчать, смотреть в тетрадку! С одной лишь указкой она выходила на тридцать человек. Каждый урок - как бой на арене. Учитель и бешенные ученики, которые ничего, кроме крика, не понимают.
Изо всех сил старался раствориться за партой и преданным взглядом показать, что бить меня по рукам совсем не обязательно. Можно просто наорать.
Отдельные агрессивные особи первоклассников требовали специального отношения. Для этого учитель всегда должен быть вооружен длинным деревянным предметом. Некоторых били, как нашкодивших собак - наотмашь, с двух-трех ударов ломая метровую указку об голову.
 Видите, как много эмоций оставил у меня первый класс. Букварь, сложение и вычитание прошли где-то рядом. В памяти осталась школьная арена и дрессировщик в образе маленькой, немолодой полной женщины, которая всеми фибрами своей души ненавидела учеников.
А потом, мы с родителями переехали в Москву, и этот кошмар кончился. Оказалось, что есть совсем другие учителя. Они похожи на родителей или любимую няню. Но большинство таких преподавателей не запомнились.

Событийно, в душе остается личность, с которой тебя связывает жизнь. Пусть она мрачного оттенка, но именно появление личности формирует характер.
 События не даются нам случайно. Они учат держаться на плаву. И не просто барахтаться в жизненном море, а уверенно плавать и побеждать на соревнованиях.


ПЕРВЫЙ ДРУГ
Летом мы с родителями жили на даче в Домодедово. Чтобы туда добраться ехали сначала на электричке с Павелецкого вокзала, а потом от станции на автобусе до остановки – «Елочки». Действительно вся улица Талалихина, на которой стоял наш участок, скрывалась в елках. В полукилометре от дачи, прямо в лесу был выкопан пруд, где мы купались.
 Момент, когда по настоящему научился плавать, сохранился в памяти событием. Меня пытался утопить в пруду один мальчишка. На самом деле, ничего страшного в этом не было: мы часто друг друга топили на мелководье. Но он поднырнул и потянул за ноги на глубину. Я в последнее мгновение успел глотнуть воздуха и уже не чувствовал дно. И вдруг - научился плавать. Тело вынырнуло само, но держала меня на воде уверенность, а не руки или ноги, которыми я активно двигал под водой. Какая же это удивительная сила - вера! Я мог бы переплыть океан, просто далеко добираться, поэтому решил ограничиться местным водоемом.
 С дачей в Домодедово связано много событий, определивших основные черты моего характера. Именно там я встретил своего первого друга. А это всегда событие.
Дружить, надо научиться, и это так же непросто, как научиться плавать. Мой первый друг – Вовка Шилов. Я познакомился с ним на даче. Вернее, когда там впервые осознанно отправился в самостоятельное путешествие.
Наши соседи привезли собаку. Коричневого доберман-пинчера. Он был очень большой, но добрый и к детям относился хорошо. Мне доверили с ним побегать в лесочке, позади участков. Дальше начиналась территория пионерских лагерей. Нам, дачникам, туда было нельзя.
Когда я, счастливый, мчался по опушке леса с огромным доберманом, нам и встретился Володька Шилов. Он был один, и ему тоже очень хотелось побегать с собакой. Так и познакомились. Мы с Вовкой виделись каждое лето, и я в нем не разочаровался. После армии на север уехал, и тогда только наши пути разошлись.
Легенды и мифы древней Греции увлекали в зимнее время, а летом я зачитывался Киплингом. И на даче в Домодедово фантазировал вволю. Представлял себя Маугли, и участвовал в связанных с ним приключениях. Вовка Шилов, в этих фантазиях меня не поддерживал. Он был реалистом. Футбол, велосипед, пинг-понг – это, пожалуйста. Так что выдумывать приходилось в одиночестве или с бабушкой по папиной линии – Елизаветой Федоровной. Почему-то мое сказочное вранье находило в ней отклик. Она не возражала, если я уходил на охоту с питоном Каа, или в который раз убивал тигра Шерхана. Бабушке Елизавете даже удалось здорово помочь внуку, используя его увлечение.
Маугли наполовину волк и должен уметь р-р-рычать, а я ужасно картавил. В первом классе надо мной из-за этого смеялись, а во втором перестали. За три летних месяца мы с бабушкой научились рычать правильно. После этого я уже на полном основании лазил по деревьям вместе с пантерой Багирой, а в кустах малины прятался с медведем Балу. Фантазировать удавалось только вечером, дневной график был очень плотный.
Обычно день начинался с провальной попытки убежать из дома к Вовке Шилову, который жил по соседству, но бабушка и мама плотно держали руку на пульсе. Утром меня отправляли за свежим молоком. С желтым бидончиком. Для этого приходилось рано вставать и идти через дорогу в магазин. Там всегда была очередь, и царил особенный, приятный молочно-хлебный дух. Парное молоко наливала половником толстая продавщица в белом халате, из огромного стального бидона в мой маленький.
После похода за молоком надо было под присмотром, опять же, мамы или бабушки прочитать несколько страниц внеклассного чтения и сразу же прополоть пару грядок с клубникой. Как мне не хотелось всем этим заниматься! Мама должна была за шиворот держать сына, чтобы не удрал.
Ощущения, которые неизменно повторялись в течение длительного времени, слились в одно событие. И когда его вспоминаю, кажется, будто прошел один большой-пребольшой день, в котором я хожу за молоком, читаю учебники и пропалываю огород.
Так же удивительно сливаются воедино многочисленные игры в футбол. В трех километрах от нашей дачи, в лесу было настоящее поле с воротами и сеткой, где мы носились, как заведенные, часов по пять. А вот драка, после одного из таких матчей, выделяется самостоятельно. Не помню из-за чего она началась, но пропеллер рук и ног, град ударов, разбитые нос и губа вспоминаются отчетливо. Это было после второго класса. Тогда я решил стать сильным и заняться борьбой.




СПОРТ
В секции записывали еще весной. А осенью, одновременно с началом учебного года добирали ребят на свободные места. Квартира в Москве располагалась в доме № 14, позади «Второго Часового» завода.
Если на 12 троллейбусе проехать четыре остановки от центра, попадаешь в царство стадиона «Динамо». И осенью, в первых числах сентября, мы с папой пошли записываться в дзюдо. Очереди на просмотр были огромные, набор закончился прямо перед нами. Но, видно, судьбе было угодно сделать из меня спортсмена. В дзюдо я все-таки попал.
Вот на этом месте пришло время описать событие, которое называется Лешка Скосырев и Юрка Матвеев. Для этого перенесемся в пятидесятые годы, когда встретились наши родители и попутешествуем немного во времени.