Козявкин и Стикc

Козявкин и Стикс.

Козявкин долго пробирался сквозь лесную чащу, не разбирая дороги. Ноги его еле волочились, задевая за корни деревьев и путаясь в высокой траве. Все мыслимые эмоции уже отгремели в его измученном теле, и в голове воцарилась пустота и оцепенение. Тело двигалось само собой и ноги несли в неизвестном направлении. Погода была странной. По лесу стелился густой туман, ни ветра, ни птичьих трелей. Тишина. Иногда, к нему возвращались мысли: он делал очередную попытку вспомнить, как он оказался в этом месте. «Вчера была пятница, значит, сегодня суббота… не может быть, чтобы воскресенье, потому что после пятницы непременно идет суббота… стоп, а если я лежал без сознания несколько дней, то может уже и не суббота,… а если понедельник? Опоздаю на работу… шеф не простит… после того случая с бумагами, на которые я пролил кофе. Кажется, я собирался на рыбалку с друзьями… да, да…. Я наверное напился там, ушел в лес, уснул, а теперь не могу ничего вспомнить… Надо выбираться из этой глуши…. Совсем не хочется есть… даже ни малейшего намека на чувство голода, наверное мы с ребятами неплохо закусили… Куда же идти? Еще этот дурацкий туман, ничего не видно… Даже солнце не понятно где… Надо прислушиваться к звукам… Звуки, звуки… почему так тихо? А где птицы? Странное место, очень странное…» - так он шел с вяло перетекающими мыслями в голове, пока не уперся в густой кустарник. Он пометался некоторое время, как загнанная к обрыву лисица, то вправо, то влево, а потом встал на четвереньки и стал ползти прямиком в кусты. Ветки царапали ему лицо, били по глазам, листья щекотали щеки и шею. Козявкин медленно, но верно углублялся в заросли. Наконец, голова его высунулась с другой стороны кустарника, он раскрыл глаза шире и увидел прямо перед собой реку. Река была не широкой, как ему показалось. Берега ее, как и водная поверхность тонули в тумане. Козявкин набрал в легкие воздуха и крикнул: «Ээээээ-ггггг-ееее-гггг-ееее-йййй!!!» Эхо не откликнулось ему. «Странно!» - с досадой подумал он, - «Нет эха,… но должно же быть, хоть небольшое, черт возьми…» Выбравшись из кустов, он подошел к кромке воды и опустил в нее руку. Вода была не холодной. Вглядываясь в клубы тумана, он пытался разглядеть противоположный берег. Внутреннее чутье подсказывало, что нужно туда – на противоположную сторону этой неизвестной реки. Козявкин немного поразмыслив, повернул направо и поплелся вдоль берега по песку. Прибрежный пейзаж почти не менялся на протяжении всего пути. Пройдя, как он предположил, около километра, он заметил в клубящемся тумане черную точку, неподвижно висевшую над водой. Прибавив ходу, он уже скоро приблизился ближе, и точка оказалась человеком, сидящим в лодке. Козявкина охватила щенячья радость. Еще немного и он готов был заскулить. «Ну, наконец, то… живой человек» Последние сто метров он уж несся к человеку в лодке галопом.
- Эй, граждани-и-и-н, земляк! – сдавленным голосом сипел Козявкин – Вы… вы… хорошо, что я вас встретил! Я заблудился. Я совершенно не знаю этих мест. Помогите мне, Бога ради, выбраться отсюда. Мне надо в город.
Гражданин, сидящий в лодке, даже не пошевелился. Казалось, он игнорировал или вовсе не слышал его слов. Он сидел в лодке, глядя в сторону, и смолил папироской. На вид ему было лет шестьдесят. Сухой, немного сутулый старик, с загорелыми костлявыми руками. На нем была меховая безрукавка поверх малиновой рубахи. На голове потрепанная шапка, слегка заломленная набок. В целом, он производил впечатление обычного сельского жителя. Козявкин подошел к нему совсем вплотную и обратился громче.
- Ну, чего ты кричишь? – спокойно, не поворачиваясь, сказал старик. – Давно уже тебя жду, пока ты по лесам шастаешь. Садись в лодку, нам на тот берег.
Козявкин был слишком взволнован, чтобы придать значение словам незнакомого гражданина. Обрадовавшись, он полез в лодку. Старик, опустил весла в воду и, оттолкнув, лодку от песчаного берега, ударил веслами. Козявкин сидел, не шевелясь и ничего не говоря. Немного совладав с волнением, он постепенно пришел в себя.
- Вы ведь из местных, не так ли? Как называется это место? И какой теперь день?
Старик, слегка хмыкнув, хитро прищурил глаз, глядя на Козявкина.
- А ты гражданин часом не того? – он покрутил ладонью около головы – Уж больно ты странный какой-то…
Козявкин смутился.
- Вы меня поймите правильно. Я сам не знаю, как попал сюда. Мы с друзьями, видимо, на рыбалке были. Ну, я и перебрал, немного. Проснулся в лесу. Вокруг ни души. Друзья, наверное, искали меня, а я вот тут… Мне в город надо. Скорее. У меня с собой ничего нет: ни денег, ни документов.
- А мне и не надо ваших денег, да и документов я не проверяю – крякнул старик, навалившись на весла. – Все, почему – то считают, что я за перевозку деньги беру. Мне может в этом свой интерес есть, не денежный… Живу я здесь – то правда. Так что из местных я. Не журись ты, я же пошутил про это. – он снова покрутил ладонью в воздухе. - А, день сегодня известно какой – суббота, так и есть. Потеряться здесь дело не мудреное. Места дикие, заповедные. Мало кто сюда просто так то захаживает.
Козявкин поежился, как от холода. Хотя никакого холода он не чувствовал и это обстоятельство тоже немало удивило его. «На реке туман, значит должно быть прохладно… Одет я легко, а холода вовсе не чувствую. И воздух здесь странный, будто и нет его совсем» - рассуждал он. Тем временем, старик снова заговорил, так будто он подслушал его мысли.
- И воздух здесь особый. Это точно. Чистый очень. Ты, я погляжу, человек городской, так тебе, наверное, все чудным и кажется.
Козявкин слегка насторожился. Уж очень проницательным показался ему этот старик.
- А до города далеко? – напрягшись, спросил он.
Старик ответил не сразу.
- Тебе на тот берег надо. Там одна дорога. Я тебя провожать не стану, как сойдешь – прямо по тропинке и выйдешь.
- А далеко ли там до города? – не унимался Козявкин.
Старик ухмыльнулся.
- Да там все близко. Не успеешь глазом моргнуть. Раз ты здесь, то спешить тебе не куда, гражданин.
- Как же некуда, - сокрушался Козявкин – Мне на работу надо… Жена ждет. Что ж я ей скажу, если застряну здесь?
Старик оставил его слова без внимания, делая вид, что всматривается в пелену тумана. Лодка медленно плыла к противоположному берегу. Козявкину показалось, что становится жарче. Горло пересохло и хотелось пить. Неожиданно старик заговорил сам.
- Всякие сюда забредают. Я тут почитай один на всю округу с лодкой. Ты еще ничего – вежливый. А то знаешь, какие попадаются – старик присвистнул, - Одно слово: хамье. Мало того, что везешь их даром, так они тебе нагрубить норовят. Расспросами дурацкими донимают. А ты терпеливый. Звать то тебя как?
- Меня то? – сдавленно просипел сухим горлом Козявкин – Петром зовут. Петром Николаевичем. А вас как?
- А почто тебе мое имя? Может и не свидимся более. Но человек ты не плохой, тщедушный только, да боишься всего. Тебе скажу: Харонов моя фамилия. И вот тебе мой совет – ты ничему больше не удивляйся. Надо так. Коли встретишь кого на том берегу, не отказывайся от беседы. Принято так. У нас почитай весь народ на том берегу вежливый, да скромный. Громко не кричи. Если надо чего, тебя сами найдут.
Козявкин окончательно спекся от таких разглагольствований старика и от мучавшей его жажды. Он уже скорее хотел вступить на землю и пойти на автобусную остановку.
- Э-э-э, да я смотрю, ты совсем размяк, - протянул старик – А ну как вот на, попей водички, мы уже приплыли почти!
И тут к удивлению Козявкина старик достал алюминиевую кружку, зачерпнул ею воды прямо из реки и протянул ему. Тот поморщился.
- Нет, спасибо. Я пить не хочу. Речка все - таки.
 - А что речка? Речка эта чудо, а не речка. Знаешь ты, какая в ней чистая, да целебная вода…. Чудной ты, пей. Чистая говорю, – сказал старик. И, видимо, чтобы успокоить пассажира, сам отхлебнул из кружки, - Вот смотри, не отравлено.
Козявкин хотел пить. Жажда сжигала его изнутри. Он протянул руку, ухватил кружку и жадно, в два глотка, опустошил ее. Глубоко вдохнув несуществующий воздух, он откинулся назад.
- А водичка то и впрямь ничего. Что – то странно даже. У нас мало, где не загаженной реки найдешь. Да чтоб еще и вода целебная. Это где ж и впрямь такие места то у нас. Не могу вспомнить - то ничего совсем, досада… - вслух рассуждал воспрявший Козявкин.
- Что, Петр Николаевич, полегчало? – улыбаясь, спросил старик, - Я же говорил, водичка что надо.
Козявкину и впрямь стало совсем хорошо. Жар ушел совсем, жажда улетучилась. Появились даже радостные нотки, будто он не воды выпил, а легкого вина. Но что-то неопределенное все же продолжало его беспокоить, почему он не мог ничего вспомнить.
- Что вы сказали? – очнулся Козявкин – Петр Николаевич. А кто он такой?
Он вдруг понял, что задал совершенно нелепый вопрос, и ему самому стало смешно.
  - Да что ж я такое говорю? Это же меня так зовут. Но постойте, а откуда вы знаете, как меня зовут?
Старик слегка вздохнул и, присвистнув, грустно улыбнулся.
- Так это… Вы мне сами и представились. Сами, значит, и сказали, как вас зовут.
Козявкин смутился и, хлопнув, себя ладонь по лбу засмеялся.
- Что же я это? Совсем беда с головой. Я же и, правда, говорил, как меня зовут.
Лодка тихо подплыла к мелкой воде, старик поднял весла, и суденышко врезалось носом в песчаный берег.
  - Приехали, - сказал старик, - Ну бывай гражданин, Петр Николаевич. Тебе прямо по этой тропинке. Не сворачивай никуда. Да смотри, как я тебе сказал, коли, кто подойдет, от разговора не отказывайся.
Старик оттолкнул лодку от берега и скрылся в тумане. Козявкин немного помедлив, повернулся к реке, вспомнив, что он забыл поблагодарить перевозчика.
- Спасибо вам! – крикнул он в туман. Никто не откликнулся. Только в голове стукнула мысль, как маленький молоточек: «Не кричи, не надо…»
Козявкин отправился по тропинке. Сейчас ему хотелось поскорее сесть в автобус и отправиться в город. Пройдя еще километр, он, наконец, поднялся на пригорок. Тумана там не было. Взору его предстало поле с высокой травой, в которой терялась тропика. Подойдя ближе к полю, он заметил, что навстречу ему движется человек. Козявкин направился к нему.
- Здравствуйте, - вежливо обратился он к незнакомцу – Вы не подскажите, как мне выбраться отсюда?
Незнакомец остановился и посмотрел Козявкину в глаза, от чего у него побежали мурашки по позвоночнику. Незнакомец выглядел совершенно обыкновенно, как подобает сельскому жителю.
- Отсюда? – удивленно переспросил незнакомец, - Что вы имеете ввиду, простите? Откуда и куда вам нужно выбираться?
- А, понимаете, я заблудился. Очнулся я за рекой, потом старик – перевозчик меня сюда переправил. Теперь мне надо куда-то ехать. Простите, у меня что – то с памятью случилось. Не могу ничего толком вспомнить, - Козявкин с ужасом начал понимать, что память его сильно ухудшилась. Теперь он не мог вспомнить, куда он собственно направлялся. Он делал страшные усилия, чтобы вспомнить, но память не возвращалась к нему.
- Да, вы не нервничайте, успокойтесь, - участливо сказала ему человек – Здесь ведь одна дорога, вот эта тропинка, она, куда надо ведет. Вам отдохнуть надо. Вы посидите тут пока, не уходите никуда. Я быстро, мне тут надо, кое - что. Я за вами вернусь. Думаю, нам по пути, я провожу вас.
- Слава Богу! Спасибо вам, большое, - облегченно вздохнул Козявкин, - Эта прогулка меня окончательно доконала. Мне и впрямь надо отдохнуть. Только вы поскорее, надо мне срочно.
Незнакомец скрылся в траве. Козявкин присел и скоро задремал. И приснился ему сон. Странный сон. Такие сны снятся, обычно, от усталости и переутомления. Приснилось ему, что он умер. Точнее, что попал в больницу и лежит при смерти. Стоит он у своего изголовья и надо ему, куда то тело свое девать. А то получается, что их теперь два: он и тело его. Но тело не шевелится и почти не дышит. Надо ему куда-то его спрятать, чтоб скрыть этот факт, что их теперь двое. Козявкин вздрогнул и проснулся. «Надо же, приснится ведь такое. Вот белиберда то. Н-е-е-е-т, не стану в этом году в седьмой раз от отпуска отказываться. Черт с ней, с этой работой. Отдохнуть надо. Выспаться и съездить куда - нибудь» - размышлял он. Через некоторое время из травы снова появился незнакомец. Он подошел вплотную к Козявкину. Он улыбался и из его глаз струился свет. «Хороший человек,» - подумал Козявкин - «Другому бы и наплевать было. Ушел бы и не вернулся».
- Гражданин, дорогой мой, – начал он – Вам обратно надо. Нельзя вам по этой тропинке. Вам к реке надо. Возвращайтесь. Вас там перевезут обратно.
Козявкин остолбенел.
- Как обратно? – вы, что с ума сошли? – Мне надо туда! – он показал пальцем на уходящую вперед тропинку.
- Как вам объяснить то, – забеспокоился незнакомец, - Туда вам дороги нет, понимаете? Закрыта она, временно.
- Ремонт, что ли? – скривился Козявкин – Что же не везет то мне так? Хорошо. Раз нету, значит, нету. Пойду обратно. Только я, ровным счетом, ничего не понимаю. И с головой что-то происходит. Я, наверное, заболел, в лесу простыл, пока лежал там.
Незнакомец участливо кивал в ответ. Потом он улыбнулся и снова посмотрел рентгеновским взглядом на Козявкина.
- Вы не волнуйтесь. Все у вас пройдет, и память вернется. Только, вам запомнить надо, что вы много еще не сделали. Не о том вы в жизни беспокоитесь. Вспомните, о чем в детстве мечтали. Надо вам мечту эту постараться исполнить. Вам помогут.
Козявкин снова остолбенел. Ему хотелось рассердиться на незнакомца. Зачем он ему говорит все это, будто издевается, когда он заблудился, болен и дороги не знает. Но рассердиться ему не удавалось. Он чувствовал, что перед ним стоит, кто – то очень добрый и родной, как отец. Козявкин молчал, опустив голову, ему вдруг стало стыдно за свое малодушие и страх. Когда он поднял голову, незнакомца уже не было. Козявкин повернул назад и побрел обратно к реке. К удивлению своему, старик лодочник его уже ждал на том месте, где они расстались. Козявкин подошел к лодке и беспомощно ухватился за деревянный борт.
- Что стоишь? – тихо спросил старик, - Полезай в лодку. Ясно же тебе сказали, возвращайся обратно.
Козявкин был готов уже к чему угодно, и его не удивила осведомленность лодочника.
 - Вы уже все знаете? – на всякий случай переспросил он.
- А что ж тут не знать. Здесь молва вперед человека идет. Не успел глазом моргнуть, а про тебя уже все знают. Ты не горюй, Петр Николаевич, радуйся лучше, что так получилось, а не по-другому.
- Как вы меня назвали? Петр Николаевич? Странно звучит, - сказал Козявкин, перелезая через борт лодки.
  - Ничего, ничего, - успокаивал его старик, - Все будет хорошо, вот увидите. Скоро будете дома. Уж я вам это обещаю. Раз уж сказали обратно – значит обратно. Только вы слова то, что вам тот человек сказал, не забывайте и ничему из случившегося не удивляйтесь. Помяните мое слово, мы с вами еще увидимся, - старик озорно подмигнул молчаливому Козявкину, уставившемуся в невидимую точку перед собой. Ему становилось холодно. По мере того, как они подплывали к другому берегу Козявкина все сильнее бил озноб. И под конец пути он уже громко стучал зубами.
- Ты, смотрю, совсем замерз, Петя, - почему-то ласково, по отечески сказал ему старик – перевозчик, - На ко вот, выпей водички, тебе полегчает.
Он снова достал свою кружку и зачерпнул ею речной воды. Козявкин повинуясь, протянул к ней руки. Кружка оказалась теплой, а содержимое больше походило по вкусу на горячее молоко. Медленно, глоток за глотком он выпил все без остатка и почувствовал себя действительно легче. Озноб прошел, стало тепло, в голове прояснилось, и мысли задвигались живее.
- Это ведь не простое место? Так? – с опаской спросил у старика Петр Николаевич, - Ведь это не в настоящем мире? Я сплю? Это сон?
- Мир, Петя, что ни наесть самый настоящий! – спокойно ответил старик и, прищурившись, продолжил – И не сон это, не спишь ты. Ты, Петр Николаевич, умер. По настоящему умер. Как все люди умирают. Только вот рано тебе еще туда, - он кивнул в сторону противоположного берега, - Не время еще. Тело твое на больничной койке лежит, тебя дожидается. Вот сейчас высажу тебя на берегу и ступай прямо на светящийся круг впереди. Там уже зовут.
Лодка причалила к берегу. Козявкин, пошатываясь, молча вылез из лодки. Он стоял на берегу и смотрел на отплывающего от берега старика.
- Харонов моя фамилия, Петр Николаевич, - улыбаясь, крикнул ему дед – До встречи! Времени даром не теряй!
Лодка исчезла в тумане, и он почувствовал за спиной какие-то волны, похожие на ветер. Он развернулся и пошел к белому пятну, висевшему над горизонтом. Постепенно до него начали доноситься голоса.
- Доктор, скорее сюда! У него пульс появился…, - громко говорил женский голос с неба.
- Быстрее в реанимацию его! - отвечал ей мужской голос.
Козявкин еще раз повернулся назад, посмотрел на клубящийся над рекой туман, и зашагал быстрее к свету.