сто 62

Несколько дней, прошедших после нашей первой случайной встречи, Анастасия в моих мыслях о странностях переплетений судеб, о неспокойных и ярких запах весны, о запоминающихся чертах лица моей новой знакомой представала дамой хоть и умной, и неравнодушной, но, тем не менее, неспособной на чудаковатые и непонятные поступки, коими иногда грешат как юные, так и почти юные девушки, пытающиеся найти ответы на многие жизненные вопросы в местах для оных не предназначенные, – что для меня, по правде сказать, не стало разочарованием – неожиданностей, тех, что способны остановить в тупике ход размышлений о происходящем любого здравомыслящего человека, я не столько побаивался, сколько остерегался. Тем нежданней стало письмо, которое было доставлено мне ранним утром расцветшего своей мозаичной красотой сентября – когда яркий свет спокойно перебирает на деревьях истонченные первыми холодами пестрые осколки лета, когда тишина, всю ночь летавшая над городом, крадется домой, прикрывшись почти неслышной поступью случайного прохожего, когда народившийся только-только мальчуган-Морозец, коему суждено вопреки законам человеческим за два-три месяца стать дедом – дедом-Морозом, смотрит вам в глаза - и холодно, и зябко становится от его взгляда...
И не было самым удивительным то, что письмо принес почтальон, наряженный клоуном, нарисованная улыбка которого отражалась в слезе – нарисованной тоже, и поразил сверх меры не тот факт, что в письме, размером с большую и важную коробку, лежало приглашение в виде строгого черного фрака, - нет, самым невероятным было то, куда звало меня придти приглашение – пожаловать «немедля ни мысли» – на встречу «последнего Нового года»!..

- Так я и думала, вот так и представляла! Нисколечко не сомневалась, что оденете Вы обычную белую рубашку! А Вы не промокли? Снимайте же немедленно, скидывайте! Уверена, Вам обязательно должен идти красный цвет – держите, одевайте! На улице такой ливень! Да, она алая, но черный и красный ведь так... - Анастасия выглядела одновременно и огорченной, и радостной, и успокоенной, и отчаявшейся – но всё многообразие эмоций её, казалось, порождалось лишь неспокойным бегом по ступенькам восклицаний и вопросов – судя по всему, в спасении от чувств и сомнений, скрывающихся в глубине её настоящих переживаний.
Еще немного, и я, к тому моменту уже переодевшийся, выслушивающий поначалу Анастасию подле нее, несколько мгновений спустя в ванной комнате, затем сидя в кресле, наблюдая, как хозяйка расставляет синего прозрачного фарфора чашки - еще пару минут возбужденной речи Анастасии, и я перебил бы её вопросом, начавшим терзать меня еще дома – вопросом о странном предлоге для приглашения, но поток слов внезапно оборвался, будто кому-то все же было под силу остановить его, и лишь несколько слов тихой тонкой струйкой протекли через мои ладони.
- Вы хотели узнать, что это за Новый год такой в сентябре? Знаю, хотели...
Я молчал, потому как ответ на вопрос уже состоялся, и добавить мне было нечего, - не прерывала совсем не тягостной, а напротив, что-то обещающей паузы и Анастасия.
- Совсем всё просто... - Анастасия, успокоив свои движения, взволнованные и хлопотами по приему гостя, и неясными для меня переживаниями, села напротив меня. - У меня сегодня День рождения. Просто сегодня начинается мой новый год. Первый день моего личного Нового года... И вот я... Захотела отметить его с человеком, который... Я говорила Вам, у меня нет никого...
- Ну что Вы, Настя... Ну что Вы!.. – я потянулся через стол остановить побежавшую вдруг по щеке Анастасии слезу, не достал, рука беспомощно повисла над ставшей из-за чашек глазастой скатертью, и слеза, скатившись, упала в один из глаз.
- Ничего, ничего... Я больше не буду. – Анастасия посмотрела на меня – по всему было видно, что она может не сдержать обещание. - Вы спросите - почему последний? Не знаю. Правда, не знаю. Но чувствую... Послушайте, а Вы любите музыку? Какую?
- Да... - я несколько замешкался, и Анастасия опередила меня.
- У меня есть несколько новых грампластинок... Хотя... Давайте, послушаем Вертинского. Не против? Тогда заводите патефон.
Заметив, что я рассматриваю рыжий клоунский парик, лежащий в кресле-качалке, Анастасия, будто напрочь позабыв о недавних слезах, легко и шумно рассмеялась:
- Не узнали? Не узнали, не узнали! Была уверена, что не признаете! Правда, необычная идея – приглашение в виде фрака?..

Когда была почти полностью испита бутылка радостно шипящего, настоящего французского шампанского, когда было уже сказано немало искренних и шутливых слов, Анастасия подняла бокал.
- Позвольте, мой дорогой гость, сделать то, что делать совсем не принято – произнести тост на своем Дне рождения.
В ответ я важно, но не скрывая улыбки, утвердительно покачал головой.
- Как хорошо, когда твой последний День рождения такой... славный!.. Как же хорошо!.. Как же здорово, когда за спиной остается плохое и неудачное, будущего нет почти, а в руках только хорошее! А потому... С Новым годом же, мой милый друг! С Новым сорок первым годом!..