Сколько смогу...

Моему брату Александру и ему подобным

C детства он куда-то (к чему-то) стремился. Всё время носился с какими-то новыми идеями, которые иногда казались слишком экзотическими для осуществления, но всегда добрыми и стремящимися куда-то ввысь.
Он вечно торопился, но всегда опаздывал.

Он жаждал познать очень многое, и одновременно принимался читать несколько книг (а читал он очень быстро), причём иногда заглядывал в середину, иногда сначала читал конец, и лишь потом возвращался к началу.
Друзья, приходившие в гости, частенько обнаруживали несколько открытых книг, разбросанных по всему жилищу - на кровати, на столе, на тумбочке, лежащих текстом вниз. И с удивлением замечали, что все они были совершенно из разных областей - наука, философия, религия, фантастика, любовный роман... Пять минут одну, десять - другую, меняются книги, меняются авторы, стили, направления, сюжеты.

Он увлекался многим одновременно. Его увлечениям не было числа. И всё он делал прекрасно. Желание написать картину настигало его иногда при сочинении стихов, желание взять в руки гитару соперничало с желанием написать новую программу на С, рисующую алгебраические фракталы или замысловатые кривые, называемые в высшей математике "замечательными". Иногда ему хотелось произвести какой-нибудь сложный математический расчёт и понаблюдать в телескоп пятна на Солнце, Млечный путь или спутники Юпитера. Страсть к разведению растений (они у него пышно произрастали) соседствовала со стремлением засесть за компьютер на веки вечные... И т. д., и т. п.

Он торопился всё впитать, всё познать, понять, успеть, сотворить, натворить, отдать, подарить...
Друзья говорили ему:
- Но нельзя же объять необятное...
- Я всё же попробую, сколько смогу, - отвечал он.

Ему хронически не хватало времени, он разрывался между всеми и всем. У него было много друзей, и все требовали внимания. В голове роилось сразу тысячи мыслей, и нужно было находиться во многих местах одновременно и делать сразу несколько дел. Бывало, присаживался, потирая нахмуренный лоб, в задумчивости вопрошая ближних:
- Что же я ещё хотел сделать?..
- Как что? - насмешливо отвечали ему. - Спасти мир!
(Шутили друзья).

На работе он так выкладывался, что коллеги частенько забывали про его обычные опоздания, ибо он почти всегда задерживался. Он отдавался работе с той же силой, с какой отдавался всему или всем, имеющим к нему хоть какое-то отношение, иногда в ущерб себе, своему здоровью, душевному равновесию.

Друзья и коллеги частенько говорили ему:
- Послушай, но нельзя же спасти всё человечество!
- Всё и не получится, - отвечал он устало, - но, может быть, хотя бы какую-то его часть?..