Великий страдалец Хорхе Борхес

 
 Читаю Борхеса, верней его биографию и здесь только понимаю, что в любви он был глубоко не счастлив, он боялся секса, он избегал его. Как бы это, поделикатней сказать, в молодости он потерпел фиаско в одном борделе, куда направил его отец, чтобы из сына сделать настоящего мужчину. Получилось наоборот. Секс для него стал неким пугалом. Любимым женщинам он предлагал любовь-дружбу. Они же, разумеется, кроме дружбы, хотели большего. Этого он не мог им дать.
 Зная слепых мужчин, долго работая с ними в Московском обществе слепых, слышал от них об их повышенной потенции, медики подтверждают этот факт. Но видно везде есть исключения и слепой Хорхе Борхес был одним из этих печальных исключений.
 Мне, кажется, на сексе держится весь наш мир. Верней не так, на любви и сексе и еще на Духе Божественном и человеческом. На этих трех китах держится мир, без них он просто бы рухнул. Конечно, это мое сугубо субъективное мнение.
 Но тут я буду противоречить себе, и говорить нечто обратное, и весь мой секс летит в тартары, ибо Борхес всегда был окружен прекрасными и красивыми женщинами – они любили его за ум, красноречие и магнетизм, который исходил от него. А он не мог не исходить, поскольку он был в плену своего мира и своего космоса и он притягивал все планеты. И эти планеты-люди не могли не попасть в притягательность его космоса и обаяния. Да и он был достаточно влюбчив и женился на девушке где-то на сорок лет моложе его. Это была платоническая любовь, может быть. Во всяком случае, после его смерти она организовала музей его родном Буэнос-Айресе и вообще посвятила свою жизнь своему любимому Хорхе…Так что «страдалец» это не совсем точно, ну уж оставлю как есть.
.
 Борхес - это стиль, стиль лабиринта, книжного лабиринта, он сам туда себя заточил. И будучи в 55 лет полностью слепым он отгораживается от жизни, он сам своим духом воспроизводит свой мир, свою жизнь в лабиринте интеллектуальных загадок. Он азартный игрок и его « фишки» это его слова. Они всегда точные, и выверенные до миллиметра. Но мне кажется, ему не удается главного - вдохнуть в текст, всю страсть своего существа. Дойти до экстаза, когда «я» сливается с текстом. И энергетика текста как бы пробивает и поражает читателя. Все великое в искусстве собственно и держится на этом. Но вот как добиться этого самого экстаза?
 Однако вернемся к Хорхе Борхесу аргентинскому писателю, великому писателю, ибо пред ним вставали «на колени» почти все латиноамериканские авторы: и Маркес, и Кортасар, и Дос Пасос и многие др. В нем была утонченная, филигранная точность слова. Слова его, это атомы, из которых он творит свою вселенную, и она ему почти, что удается. Почему «почти что»? Да потому, что при всем своем величии, его вселенная все же не оплодотворилась семенем жизни. Он уступает тому же Маркесу, потому что у последнего прет, рвется наружу сама жизнь и она уже не подвластна грамматики слов, там другое измерение, там живое дыхание жизни, там тоже есть лабиринты, но по ним проходят живые люди. У Борхеса тоже лабиринты, но они пахнут пылью книг и начитанностью, и я бы сказал интеллектуальным снобизмом. Я слишком суров и категоричен к нему, но это только от большой любви к Борхесу, ведь как бы там ни было, а его «Алеф» это один из лучших мистических рассказов. И как он его сделал и донес до читателя! По силе восприятия он стоит в первой десятки мировой литературы.
 Я благодарен судьбе, что «познакомился» с этим непревзойденным мастером. Вообще, мне кажется, латиноамериканская проза в середине прошлого века была одна из самых сильных. Она вдохнула в европейскую культуру эту самую живительную влагу жизни и за это спасибо ей…