из жизни русских композиторов, писавших романсы

Петр Ильич Чайковский обнаружил в своих бумагах рукопись 9-й симфонии Людвига вана Бетховена. Он тут же поставил её на пюпитр, спел «Оду радости», потрепал себя за бороду и приказал запрячь лошадей. К вечеру он собирался навестить Марию Игнатьевну. Там он не был принят, безумно рассвирепел, приехал домой, и хотел было кинуть в печку рукопись 9-ой, но тут приехала Мария Игнатьевна, села за стол и начала расхваливать партитуру левой руки одного из романсов Петра Ильича для сопрано.

У дочери Римкого-Корсакова Дуняши произошла ангина. Она читала, кашляла, хваталась за горло и не могла исполнить ни одного романса, написанного её отцом. Отец очень испугался и велел послать за доктором. Доктор приехал около одиннадцати. Веснушчатый, рябой мальчишка. Когда он входил в прихожую, голубь вылетел из чердачного окна и полетел на Киев. Грустная Дуня, как могла, вечером нарисовала голубя и ждала целых двадцать лет, чтобы голубь вернулся. Он вернулся, когда все спали. Даже собака не залаяла, а бабушкин веник упал на тряпку, поэтому никто не услышал.

Даргомыжский однажды познакомился с Шопеном. Их познакомил Федор Кузнецов, глянул на одного, глянул на другого, прочитал в «Московских ведомостях» заметку о пьяном трактирщике, исполнявшим в кабаках романсы Даргомыжского «Воротился ночью мельник» «Деверь», «Французский почтальон», и повалился прямо в ноги к Фредерику. Вот, дескать, Фредерик, не разгневайся, а только это Даргомыжский. И указал на левый носок своего сапога.