Бывшему Почти Лолита

Небо заковано сталью городских испарений. Асфальт под ногами плевался холодом дождевых луж и грязью талого снега.
Без десяти минут пять, а темно как поздним вечером.
Машины проезжают мимо, пыльные от своих мыслей.
Без десяти минут пять, а его всё нет. Ну, впрочем, и неудивительно, я опять приехала на полчаса раньше. Не специально. Просто так получилось.
Холод пробирает до костей – на мне короткая юбка и чулки в мелкую сетку. Последняя встреча, а я оделась в точности, как на самую первую…Холодно-холодно-холодно…
Потому что декабрь. Потому что юбка. Потому что без десяти пять.
Ну, вот и он. Как всегда вовремя. Минута в минуту.
Подходит, обдавая теплой волной дорогого одеколона пополам с сигаретным дымом.
Дотрагивается до моей щеки своей – с легкой щетиной и тремя родинками.
- Опять ты приехала на полчаса раньше? – закатывает глаза.
Виновато улыбаюсь.
- Так уж получилось.
- Вечно всё у тебя «так уж получилось»…Пойдем!
И мы идем. Не знаю куда, наверное, в какое-нибудь кафе. Он всегда терпеть не мог что-то обсуждать на улице, особенно когда холод и дождь. И пять часов вечера.
- Ты опять на своих шпильках?
- Ну…
- Быстро возьми меня за руку! Сейчас упадешь и сломаешь шею!
Ему ведь не объяснишь, что я преспокойно могу носиться даже по крутым лестницам на десятисантиметровых каблуках. Поэтому я беру его за руку в кожаной черной перчатке.
- Опять ты без перчаток в такой мороз? И, конечно, дрожишь от холода, что неудивительно. В такой-то юбке!
Мы заходим в кафе. Он пропускает меня вперёд, придерживая дверь, наверное, как всегда боится, что она ударит мне по лбу.
Вешает моё пальто на крючок, отодвигает стул.
Мы садимся друг напротив друга.
- Что будешь? – спрашивает он.
- Клубничный чай.
- Тебе не надоело каждый раз заказывать одно и тоже? - тонкие светлые брови иронично приподнимаются.
- Но я люблю клубничный чай. Там плавают листики мяты и на стакане сахарный ободок…
Машет рукой – мол, твоё дело.
Официантка записывает наш заказ в блокнотик. Он просит принести пачку сигарет и двойной «экспрессо».
- Энн, - говорит он. – Вот твои вещи. Я всё собрал.
Протягивает пакет. Заглядываю внутрь. Там все вещи, которые я когда-либо у него оставляла.
Пара дисков, книга «Грозовой перевал», шелковая ночная рубашка. Он ничего не забыл, даже мою зубную щетку.
- Спасибо.
Приносят заказ. Он делает крепкую затяжку и выпускает дым струйкой в сторону, противоположную от меня.
Делает большой глоток кофе.
Я снимаю ложечкой верхний слой взбитых сливок.
Мы просто сидим и молчим. И смотрим друг на друга.
- Бросил бы ты курить, - вдруг говорю я.
Он смотрит так, словно видит меня впервые.
- У тебя на щеке сливки.
Достаю маленькое зеркальце из сумки, помаду, подкрашиваю губы, взбиваю свои кудрявые светлые волосы.
- Миллион раз тебе говорил - не причесывайся за столом.
- Извини, - убираю зеркальце обратно.
- Я звонил тебе вчера. Мама сказала, ты гуляешь. Ты была с ним?
- С ним.
- Куда он тебя повел?
- Да в общем-то никуда. Мы сначала погуляли в парке, потом сходили в кино.
- Ха-ха-ха!
- Что ты смеешься? – мои щеки краснеют.
- Ничего. Извини.
Молчим. Он первый нарушает тишину.
- Сколько там ему лет? Шестнадцать?
- Девятнадцать. Будет. Через полгода…
Молчим. Он курит. От волнения у меня дрожат руки, и я роняю ложку. Жду, как именно он съязвит на этот раз.
Он зовет официантку, просит принести новую ложку.
- Ну что ты будешь без меня делать? Как ты будешь с ним?
- Перестань, прошу тебя!
- Он же ничего не знает…он же такой маленький…
Вообще-то это была его идея расстаться. Не знаю, произносить ли это вслух. Я не произношу. Но он итак все читает по глазам.
- Слушай, это было ошибкой.
- Что?
- Ты мне нужна.
- Да неужели?! – вроде бы насмешливо, а внутри все так и защемило.
- Энн, Энн. – он гладит меня по руке. – Возвращайся обратно.
Подходит официантка.
- Вот ложка для вашей дочери.
Я кусаю губу, чтобы не рассмеяться. Он хмурится.
- Благодарю, мисс, - кивает он. – Но это не моя дочь. Это моя девушка.