Кошка в цирке

 Если сверху смотреть на город, то весь он кажется другим. Видишь правильные узоры улиц, зелень парков, простор площадей, и самые разные здания. Здания с высоты особенно трудно узнать, они оттуда непривычно незнакомые. Только цирк всегда можно определить по круглой крыше. Эта круглость крыши ему просто необходима, она покрывает купол цирка. А купол, по мнению, Кошки из цирка, это самое волшебное место всего здания. Там совершаются чудеса.
 Кошка уже долго жила в этом цирке и часто слышала, как чудеса совершаются именно под куполом, и даже любила их там создавать. Особенно хорошие чудеса создавались в дни представлений. К этим чудесам кошка относилась очень трепетно и с ожиданием готовилась.
 Кошка была осторожна и независима. Она незаметно перемещалась по всему цирковому зданию, и видели её лишь немногие. В первой половине дня она всегда навещала дворника. Ласково тёрлась о его правую ногу, выгибала упругую спинку и громко мурлыкала. Получала блюдце с молоком, неторопливо лакала его, пока шершавым язычком не касалась донышка. Тогда она завершала завтрак, и еще немного покружив среди метёлок, шлангов и лопат незаметно исчезала.
 Затем неизвестно откуда появлялась в гримёрке гимнастов, на зеркале у «гуттаперчевой женщины». И пока женщина готовилась к репетиции, Кошка аккуратно вылизывала собственную шёрстку. Кошке нравилось, что женщина нежно зовёт её Китти, и приговаривает другие сердечные слова. В это время Китти высоко вытягивала сначала одну заднюю лапку, потом другую, наконец, умывала мордочку и, когда гимнасты шли на арену, Кошка уже завершала свой утренний туалет.
 Позже, ближе к полудню она оказывалась в кабинете администратора. Он много курил, нервничал, громко и часто говорил по телефону, что-то записывал и вычеркивал. Но когда видел Китти, то всегда прерывал дела, душевно улыбался, гладил и потрёпывал её за ушком. Кошка благодарно мурчала. Но вновь раздавался звонок, и администратор опять надолго забывал о ней.
Ещё по будням, Китти видели среди реквизита у фокусника- иллюзиониста. Она, приветливо мяукнув, выпускала острые коготки и оттачивала их об огромный деревянный ящик, который теперь редко вывозили на арену.
 Китти обожала цирк по воскресеньям. В эти дни шли не репетиции, а настоящие представления. И наступало время чудес под куполом. По такому случаю, Кошка забиралась высоко под купол, смотрела на наполненный зрителями зал и проходила несколько раз туда - обратно по металлическим прутьям. Она слышала восторженные аплодисменты, видела, что внизу на арене что-то происходит, но всякий раз, когда храбро шла под куполом, знала, что некоторые зрители аплодируют именно ей. И от того испытывала такую гордость, что чувствовала себя уже не просто Китти, а настоящей Катариной-бессрашной. Это был её собственный внепрограммный трюк, который никто не мог отменить, потому что никто не знал о его наличии.
 А вечерами, когда не было представлений, Китти приходила к питону, дрессированному, и от того очень культурному. Она прыгала в его просторный песчаный аквариум, и они безмятежно грелись под голубой лампой искусственного солнца. Питон спокойно шуршал чешуйками по песку, а Кошка, расслаблено откинув лапки и хвост, приятно жмурила глазки от света, но ушки всё-таки держала на стороже.