Сказка о сыре, собаке и сестрах

Жили были носочные дырки. Они жили в носках и мечтали о том, что они когда-нибудь превратятся в пальчиковые и пяточные уголочки. Но этого всё не происходило и не происходило. Ведь чтобы стать частью целого носка. Старые носки должны уйти в мир иной – в мусор. А вместо этого носочные дырки все зашивали и зашивали. На них ставили заплатки и продлевали их страдания. При чем тут сыр? Носочные дырки всегда пахли сыром. Они никогда не встречали его и даже не знали, как он выглядит, но пахли сыром. И очень были этим уязвлены.
Ещё где-то жила была нравственность. Она был такая маленькая, скромная и тихая, что никто её не замечал, не видел и не слышал. Она и сама ничего не видела и не слышала, потому что вечно стояла сзади. А толпа закрывала главное и важное. Толпа шумела и заглушала нужное и интересное. Однажды нравственность шла грустная, её кто-то толкнул, и она упала. А люди шли дальше, никто не видел страданий несчастной нравственности. Неожиданно около лужи, в которой валялась нравственность и обливалась слезами, проходила безнравственность. Она была такая яркая, уверенная в себе и шумная, что люди смотрели восхищенно на неё. Безнравственность посмотрела вниз и увидела маленькую и грустную нравственность. Сестры сразу знали друг друга. Безнравственность протянула руку старшей сестре.
-Ну, посмотри, до чего ты себя довела!
Нравственность улыбнулась извиняющее и подала младшей руку.
-Эх, ты! Праведница! А ещё старшая.
С тех пор безнравственность стала везде ходить с нравственностью. Она проталкивалась сквозь толпу к самому главному, нагло выводила сестру вперёд. Она помогала нравственности перекричать толпу. Помогал сестре, заботилась о ней.
Однажды они встретили хорошенького щеночка. Он был таким забавным и красивым, что каждый останавливался и гладил его, играл с ним. А щенок был добрый и ласковый. Он шел ко всем с одной единственной мечтой в глазах: Возьмите мою любовь!
-Хочешь, я буду любить тебя и только тебя? – Спрашивал он у всех, кому нравился.
Но люди не нуждались в его любви. Они качали отрицательно головой. Им хотелось гладить щенка, когда у них возникнет такое желание, а не когда он этого хочет. Так щенок бегал из двора во двор.
И вот он встретил сестер. Нравственность так устала, что еле передвигала ноги. Безнравственность посадила её на спину щенку, а сама взяла его за ошейник.
Так они и стали ходить по свету. Вела всех безнравственность. За неё шел щенок, который у всех спрашивал: «Можно, я буду тебя любить?» А на нём сидела тихая нравственность и шмыгала носом. Ей было жалко щенка, чья любовь никому была не нужна и носочные дырки, которые никак не могли стать настоящими чистыми носками.