на подоконнике

Ранее утро. Воздух прозрачен и чист, кажется, что если приглядеться, то я увижу его каждую молекулы. Несмотря на практически девственную невинность этого начинающегося дня, в моей душе уже растет злость. Ещё один день. Без тебя. За ним ночь. Раньше я её любила: ведь раньше мне снились сны и лишь там ты был со мной, был мой и больше ничей. Теперь у меня не осталось даже этого. Раньше ночью я спала, прижимая к груди плюшевого мишку. Твоего, кстати. Ге я теперь? Танцую в клубе. Я до сих пор люблю танцевать больше всего на свете, но это место… шоу-бизнес. Грязный. Подлый. Наркотики в коктейлях, секс в укромных уголках, пошлые комплименты, открытые домогательства. Когда ты там, в этой толпе, тебе все это нравится, ты смеешься, пьянеешь от громкой музыки, разгоряченных алкоголем и не только им людей, от недвусмысленных прикосновений и предложений. Взгляд продолжительностью более пяти секунд – и, как результат, рвотный рефлекс. Это моя работа. 240 минут за ночь. Хрустящие купюры в ладонь – и салон иномарки. Таксист сочувственно смотрит на меня в зеркало заднего вида. Что он думает? Мне уже все равно. Я просто смотрю на все со стороны, как будто сижу в кино.
Около дома протягиваю ему несколько бумажек иного наименования и номинала чем те, которые получила сама совсем недавно. Душ. Вода скользит по моему телу только потому, что так надо. Мне все равно. Представляешь, до какого состояния нужно довести девушку, чтобы её не волновало, как она выглядит? Вот уж не думала, что буду в таком состоянии. Кто? Ты.
Город начинает просыпаться. Проезжают первые машины, медленно поднимается гул мегаполиса, похожего на пчелиный улей. Кто-то только открывает глаза, прощаясь с Морфеем, а я ещё даже не ложилась. Холодная пустая постель. Холодная потому, что пустая. Ветер, врывающийся в распахнутое окно, ласкает обнаженное тело. По коже бегут мурашки, но я не тянусь за одеждой. Хотя через несколько минут пальцы нащупывают мужскую рубашку и одевают её на мои плечи. Сажусь на подоконник, в руках чашка горячего какао. Твои глаза. В последний раз, когда я в них смотрела, они были цвета молочного шоколада. Как давно это было? Чуть больше месяца назад. А когда увижу снова? Ни ты, ни я этого не знаем. Вполне возможно, что никогда. Встреча выпускников не в счет. Хотя, кто знает. Кто бы мог подумать, что несостоявшийся роман на первом курсе так западет в мою душу, сердце, память? До сих пор поражаюсь, с каким трепетом относилась к тому, как ты целуешь меня в щёку. Иногда это было не банальное прикосновение губами, которыми мы обмениваемся при встрече как миллионы молодых людей, а именно поцелуй. Он всегда был робкий, словно ты аккуратно собирал губами капли росы с лепестков розы, стараясь не потревожить нежный цветок - иначе все капли сладкой, как мед, воды не упадут на землю. Я могу вспомнить десятки, если не сотни таких вот мелочей. Как двенадцатилетняя дурочка. Да я и была ею. Возможно, даже осталась. Иначе бы не сидела тут сейчас. Не знаю, где бы была, но точно не на своем подоконнике. Может, готовила бы тебе завтрак?
Кстати о завтраке. С минуты на минуту встанут родители. Во избежание разговоров на тему «солнышко, когда ты все это бросишь?» будет разумным притвориться спящей. В холодной пустой постели. Не хотя встаю с подоконника, иду по паркету босыми ногами. Шелк постельного белья, подушка и твой мишка. Раньше я думала о чем-то перед сном, в последние же месяцы в голове пустота, вакуум, если хочешь. Права мама, надо завязывать. Но… «об этом я подумаю завтра»…
Звонок телефона вырывает меня из теплых объятий сна. Смс. Вспоминая про себя весь прославленный русский мат, открываю сообщение. Глаза широко распахиваются, отказываясь передать в мозг замысловатую комбинацию букв, которые после обработки окажутся твоим именем. «слушай, может я псих… но мы терпели друг друга 6 лет. Как ты смотришь на то, чтобы терпеть друг друга если не всю оставшуюся жизнь, то хотя бы малую её часть, начиная этого дня?»