Овца

На донышке среднего класса обретается наша Кудрявая Овца.
Натужно сводит концы с концами, едва удерживаясь на грани, отделяющей ее от неприкрытой нищеты.
Можно звать ее просто Овцой, но она настаивает на том, что она именно Кудрявая. Вероятно, с овечьей точки зрения, в этом есть какой-то смысл.
Эта деталь непостижимым образом увеличивает ее значимость в собственных глазах.
Как любая добропорядочная Овца, она живет в обветшалом разваливающемся загоне.
Мегаполис однажды определил, что тут ей место. Она не обрадовалась, конечно, но и спорить не стала. У овечек даже инстинкт самосохранения дефицитен. Но она оправдывает свои стесненные жилищные условия наивными предположениями, что конкуренции хлевам-загонам еще и в проектах не было, когда овец заселяли в бараки.

По серым джунглям Мегаполиса блуждает множество овец. Повинуясь древним инстинктам, они сбиваются в стада, отчаянно кудрявые, в громоздких очках, с вечными котомками-авоськами, а самые предприимчивые – с тележками.
Семенят бесконечные сутулые овцы, помыслами – высоко за грязными облаками, конечностями – в липучей рутине.
За плечиками у каждой – Роман Века. Героя, правда, уже давно поблизости не видно – он поспешно скрылся, отыграв положенную роль.
На шее у нее – дитя. А то бывает и пара-тройка детей.
А в недалекой перспективе – одна нога в могиле, другая – на банановой шкурке.