Большая Полянка, мигрень, кафе и колокольный звон

 Почему всегда болит лишь левый висок, и никогда правый? Почему всегда во второй половине дня или ночью, но никогда утром? Что же есть мигрень, болезнь, или форма переключения на какой-то другой уровень восприятия?
Бом-дон-дон-бом-доннн… Колокола, совсем рядом, очень мелодично, но такой четкой линией в голове, что кажется, я смогу сейчас схватить этот звук, каждый в отдельности. Вычленить в своем мозгу, и нарисовать его четким округлым штрихом на бумаге. В моей голове все так четко, образно и объемно…
 Мужчина напротив – восточный толстячок с лысинкой и смешными ушками, как на мячике, с таким аппетитом и увлечением поедает курицу руками, что вызывает умиление и нежность. Он запросто мог бы быть итальянским монахом, на него как нельзя лучше ложится этот образ, и я уже почти вижу его в рясе, с этим католическим блинчиком на голове, за вечерней трапезой. Очень колоритный персонаж…
 Девушка, большие красивые губы, розовато-сиреневато-перламутрового цвета; видимо, у нее есть богатые родители или обеспеченный мужчина. Кажется, она не очень умна и, скорее всего ей это не нужно, она действительно прелестна и ухожена, шелковая розовая лента в волосах, которые наверняка приятно пахнут… К ней присоединяется подруга, чуть менее роскошная, но тоже одета в гламурненьком современном девичьем стиле. Они очень милы, и в этом уютном кафе за ними приятно наблюдать.
 Бом-дон-доннн… В окошке видна церковная лавка на противоположной стороне улицы, залитая теплым вечерним светом. Дальше – старые московские постройки, светлые, небольшие дома, такая мягкая старая архитектура. Здесь, на Большой Полянке, совсем не чувствуется суеты. Так спокойно, уютно.
 В кафе официантка с большими глазами и продолговатым носиком зажигает свечки на столиках. Маленькая фигурка, блондинистый хвостик и темно-синий фартучек. Вызывает улыбку…
 Свежий воздух, боль в виске, спокойствие и отрешенность. Наверное, когда голова ясная, чистая и здоровая, то в ней бегают толпами кучи мыслей, а оловянная и больная дает возможность отстранится от всего и воспринимать чувствами, остро и образно, без всякой лишней мишуры. Сейчас есть лишь это место и один большой сенсор в виде меня. И что есть я – нынче совсем не важно…