Экзамен

Теоретические основы сварки (ТОС) нам читал Василий Васильевич Фролов. ТОС - наука нудная, так и хотелось добавить ТОСка. Это смесь термодинамики, физической химии, просто химии, химической физики и еще чего-то. Какие-то газовые постоянные, упругость паров. В общем предмет нудный. И к тому же мы никак не могли понять - на кой он нам? Но сам Василь Василич как преподаватель пользовался хорошей репутацией. Свои лекции он сопровождал ироническими комментариями, экспромтами, отработанными за много лет преподавания. На его лекции ходили и относились к нему с симпатией. Сложные формулы писал, не заглядывая в свои конспекты. А главное, чувствовалось, что он уважает студентов.

Заканчивал он свой курс перед Новым годом, и в зимнюю сессию нам предстоял экзамен.

Проникнутые к нему симпатией, мы решили выразить свою любовь в виде подарка.
- Надо купить ему портфель, вы видали с каким он ходит? - хлопотала больше всех староста параллельной группы. - Давайте соберем по рублю, как раз хватит на портфель.

Деньги собрали, портфель купили и принесли его на последнюю лекцию. Только вот вручать этот подарок никто не отваживался. Стояли активисты, передавали его из рук в руки, и все отлынивали. И как-то так получилось, что в тот момент, когда вошел Василь Василдич, портфель оказался в моих руках. Все быстренько заняли свои места. Торговаться стало не с кем, отталкивать портфель от себя невозможно.

Преодолевая смущение, я направился к столу преподавателя и начал что-то лепетать. Особым красноречием я не отличался, а нужных слов н заготовить не успел.
- Нет, нет, нет1 - отодвигая портфель от себя, запротестовал Василь Василич. - Ни в коем случае!
- Да мы от чистого сердца! - попытался кто-то помочь мне. В этот момент, оставив подарок у него на столе, я шмыгнул на свое место.
- Я понимаю, что от чистого. Но это исключено. Я от студентов никогда ничего не беру. - С этими словами он положил портфель передо мной.

Конфуз получился. Я подумал о том, что теперь, после этого выступления мне неловко придется на экзамене. Как бы не ударить в грязь лицом!

Правда, Василь Василич как-то сказал нам, что двоек он никогда не ставит: "Я, - говорит, - только один раз поставил на экзамене двойку, а на следующий день война началась. С тех пор - не ставлю".
Такая информация, конечно порадовала нас, но ведь мы не были уже первокурсниками , и кой-какой опыт имели.

Был у нас гидравлик, веселый такой преподаватель. Постоянно шутил. " А теперь, джентльмены, - обращался он к нам, - освежимся примерчиком", и рисовал на доске какой-нибудь график. Причем всегда какую-то точку обозначал буквой "О грузинская". А она, буква эта (а кто разглядывал этикетки грузинских вин, знает) напоминает задницу. Зато на экзамене этот шутник раздал всем задачки и включил секундомер ровно на час. Задачки по гидравлике были посерьезнее тех, что известны по школе, когда в бассейн проведены две трубы и что-то там течет. Больше половины группы сразу получила неуды. Вот это была шутка!

Так что заявление Васьваса мы тоже приняли с осторожностью.

Однако перед Новым Годом нас больше волновала проблема, где его встречать. Не дома же с родителями! Это отвергали все члены нашей тусовочной группы. В то время мы увлекались туризмом, общались со многими подобными бродягами в институте, но у нас была своя, довольно устойчивая компания из 8 - 10 человек.

Были безумные предложения встречать Новый Год в лесу под елкой, поскольку никто из нас не мог предложить свободное от родителей помещение. Но перспектива мерзнуть в лесу радовала не всех, или, вернее, никого не радовала. Вплоть до 31 декабря мы вертели в умах разные варианты, но, так ничего и не придумав, решили в 8 вечера собраться в институте на Красной площади, иметь все каждому с собой, выпивку, закуску, форма одежды - походная, и быть готовыми ко всему. Красная площадь - это фойе в институте, стены которого неизменно окрашивались красным. Здесь назначались встречи, вывешивались записки типа: "Киса, жди меня после второй пары. Манюня", или "Был, матерился, уехал" и т.п.

На Красной площади кроме нас оказались еще несколько бездомных, не знавших где и с кем выпить шампанское под бой курантов. Впрочем, о шампанском я упомянул ради красного словца. Употребляли мы тогда в основном дешевый портвейн, водку пить стеснялись, и только гораздо позже осознали, что водка, какой бы плохой ни была, это лучше, чем портвейн. Короче, мы обросли людьми. Теперь уже человек 30 с тоской смотрели на часы.

И вдруг Ира Ходырева скромненько так говорит:
- Вообще-то у нас дача на 42 километре по Казанке. Можно поехать туда. Только там холодно.
-
Дача! - А ключи есть? - Есть. - И никого там нет? - Нет - Что может быть лучше! Вот тебе и природа, и крыша. А что нам холод! Мы же туристы. И в зимние походы ходили. Едем!

Несколько колебавшихся отсеялось. Но 25 человек устремились на дачу. Каждый со своей выпивкой и закуской - бутербродами с колбасой, плавлеными сырками, килькой и в томате и пряного посола. Кто-то прихватил соленых огурчиков., у другого оказались грибочки. Знакомые, полузнакомые и просто туристы ехали в электричке и пели песни.

Дача оказалась насквозь промерзшей, без печки, ужасно неуютной. Мебели никакой не было. Нашлись две табуретки. На террасе стояла пыльная и покоробившаяся доска от стола для пинг-понга.. Ее мы положили на табуретки и, продрогшие в электричке, быстро приступили к проводам старого года. Пить было не из чего. Правда, некоторые запасливые прихватили с собой походные кружки, и пили из них по очереди. Очень быстро вино кончилось. Еще до полуночи. И под бой курантов чокаться было нечем. Впрочем, курантов мы услышать не могли. В общем, получилась какая-то даже не пьянка, а стихия, которая смела с импровизированного стола все, что на нем было.

Но стало теплее. Надышали. Снял пальто. Остался в свитере.
Захмелевшая компания начала развлекаться. Кто-то решил за неимением елки наряжать яблоню. Стали играть в грубые туристские игры, прыгать друг через друга. Парни старались показать свою удаль. Потом обнаружили полуспущенный мяч и стали гонять его по участку.

Девушка, которую мы между собой называли Самбисткой за ее коренастую крепкую фигуру, за её выносливость в трудных походных условиях, увлекла меня гулять по территории садового товарищества. Как я оказался за калиткой и зачем я пошел с ней? Я не испытывал к ней никаких эмоций.

Вначале мы кидались снежками, стряхивали друг на друга снег с деревьев, потом даже повалялись в снегу. Нет, не целовались. Это я помню твердо. Потом стало холодно. А главное, мы не могли определить, где наша дача. Во всяком случае я. Она-то может быть и знала, но делала вид, что не помнит обратной дороги. После некоторых блужданий я услышал на одной из дач как кто-то очень и фальшиво пытался солировать. Я понял, куда надо идти.

Новый год уже наступил. Все уже было выпито и съедено. Песни все спели. Голова начинала болеть. Ждали первую электричку.

Дома 1 января меня здорово мутило. К туалету в нашей коммунальной квартире пробиться было не так просто. Тем не менее довольно много времени я провел над унитазом. Казалось, что выворачивает наизнанку. «Отравился грибочками», - решил я. Готовиться к экзамену в мыслях не было.

2 января был экзамен. По своей привычке сдавать экзамены в первых рядах я взял билет и уселся за первую парту. Списывать было неудобно. Слишком хорошо отложилась в памяти моя неуклюжая попытка вручить портфель. Пришел, мол, бездельник, ни черта не знает, хотел отличиться подарком, а теперь списывает. Стал напряженно вспоминать, что знаю. Так. Формула Айртон. Написал. На второй вопрос билета ответа не помнил. Оглянулся. Все усердно списывали с тетрадей. Вас. Вас. сидит передо мной, делает вид, что ничего не видит. Списать?. Нет! Просто нельзя.

Лия Захарова, наша староста и неизменная отличница, расположилась несколько дальше от стола преподавателя, и даже она рискнула достать конспект лекций.
Когда Вас.Вас поднялся из-за стола, она поспешно сунула тетрадь под себя и прикрыла ее широкой юбкой.
- Оригинальный метод усвоения материала, - только и заметил на это Вас.Вас.

Подошел ко мне:

- Ну, что у нас тут? – и взял мой листок. – О!. Замечательно. Похвально-похвально. Только вот тут, что вы написали в числителе, надо записать в знаменателе. А тут вместо минуса плюс. И вообще это формула не Айртон, а Клайперона. А так все хорошо. Сразу видно, что не списывал.

И поставил мне «Хорошо».
02.12.02