Глава седьмая. То, что наступит сегодня

Сегодня. Что-то. Случится.
Иначе нельзя. Иначе он взорвется, рассыплется на молекулы, разобьется вдребезги и не сможет собраться воедино. А если и сможет, то это будет уже не он, Егор, а та самая нежить, о которой говорила Молли. Мультяшный аватар, ник без имени. Странник сети, забывший обратную дорогу.
Егор на секунду задержал взгляд на бритве в своей руке. Рука подрагивала, на безопасном лезвии выступила капелька крови. Взглянул на того, кто наблюдал за ним по ту сторону зеркала. У него на подбородке медленно увеличивалась в размерах ярко-алая точка.
В наказание за свою небрежность беспощадно залил свежевыбритое лицо лосьоном. Резкое жжение на коже еще больше взвинтило его.
Сегодня. Что-то. Случится.
Должно случиться. Просто не может не произойти. Потому что он слышит, как ОНО приближается. Потому что сегодня он готов к этому.

Дракон молча наблюдал за ним, ошарашенный этой внезапной энергией и взбудораженностью. Дракон обеспокоено прислушивался к грохоту стеклянных пузырьков, переставляемых Егором на полке в ванной, и присматривался к его отрывистым движениям. Дракон тоже понимал, что сегодня необычный день.
Сегодня. Что-то. Случится.

Это удивительное чувство – ожидание перемены – захлестнуло его с того момента, когда он открыл глаза. Это была первая мысль, пришедшая в едва проснувшийся мозг.
За завтраком он впервые обратил внимание на то, что у его жены натуральный цвет волос, сын очень похож на него, Егора, а дочь стала совсем невестой. Все, что происходило вокруг, он видел словно через увеличительное стекло, цвета стали ярче, голоса звонче, предметы приобрели четкие формы, а слова – однозначное толкование. Потому что иначе никак. Потому что у мира есть цвет, форма и запах. Потому что нельзя этого не чувствовать.
Сегодня. Что-то. Случится.

Машина летела по шоссе, повинуясь не движениям руля, а его мыслям.
На второй этаж Егор поднялся, перескакивая через две ступеньки сразу.
Пальцы звонко щелкали по клавиатуре и ни разу не сбились с ритма, пока он работал. Ошибки исправлялись легко и без утомительных раздумий. Егор работал, как заведенный, не упуская ни одного нюанса и ни одной команды.
Никогда раньше ему не приходилось так легко управлять своим сознанием.
Сегодня. Что-то. Случится.

К трем часам вся работа была выполнена, пользуясь ее отсутствием и почти поголовным отсутствием начальства, Егор просто-напросто сбежал.
Выехав со стоянки, вспомнил про сломанную швабру, перегоревшие лампочки и еще несколько мелочей, которые находились в его мужском ведении в доме. И направился в ближайший супермаркет.

***
Так рано Алла давно не просыпалась. Нащупав в темноте телефон на тумбочке, щелкнула клавишей подсветки. Половина седьмого. Спать не хотелось. Хотелось есть, сделать прическу и посмотреть утренние новости. К чему она и приступила.
Это необычное утро продолжалось долго, бесконечно долго. Оно не должно было закончится. По крайней мере, пока Алла не захочет этого.
Запирая дверь в квартиру, она заперла это утро в своем доме.

Уходя на обед, Алла опустила жалюзи, выключила компьютер и свет. Она не была уверена, что еще вернется в офис. Вся работа была сделана. Оставалось только проболтаться по магазинам оставшуюся часть дня и вернуться домой.
В супермаркете вместо корзинки она взяла зачем-то тележку, которая очень неуклюже двигалась по торговому залу. Возле прилавка с хозяйственными товарами она все-таки не справилась с управлением и стукнула по бедру краем тележки какого-то упитанного мужчину. Почти ощутив острую боль от столкновения, которую она причинила ему, Алла сама сжалась в комок и виновато посмотрела мужчине в лицо. Им оказался тот самый попутчик, которого она встретила в буфете экспресс-пригорода.
- Извините… – голос прозвучал глухо и нерешительно.
- Ничего, бывает.
Мужчина ободряюще улыбнулся, не спеша отворачиваться. Алла медленно развернула свою нелепую тележку и направилась к кассе.

Очередь к кассе вытянулась метров на шесть. Обреченно вздохнув, Алла пристроилась в хвост и начала раздумывать, действительно ли ей до такой степени нужны йогурт, расческа и тапочки с меховыми помпонами, которые грустили в тележке.
- Если бы я был женщиной, я бы обязательно купил такие же.
Пострадавший от наезда тележки попутчик стоял у нее за спиной и тоже изучал тапочки.
- А вот я бы никогда не стала покупать швабру такого цвета, будь я мужчиной.
Швабра, раскрашенная под леопарда, в тележке выглядела еще глупее, чем тапочки.
- И я бы не стал. Мечта супруги. Меня зовут Егор.
- Гламурненько – я про швабру. Алла.
- Ведь мы с Вами, Алла, уже встречались, да?
- Да. В поезде.
- Вы еще так мужественно боролись с кипятком?
- Было дело. Так я и осталась без кофе.

Знакомиться в очереди к кассе Алла не умела. Егор, похоже, тоже. Беседа двигалась к тупику, поулыбавшись друг другу, они оба замолчали. Тем не менее, расплатившись за свои покупки, они вышли из супермаркета вместе.
- Вас подвезти, Алла?
- Конечно. Буду весьма признательна, если поможете мне довезти до дома тапочки.

***
Сегодня. Что-то. Случилось. Что-то, что заставляет его держать за руку незнакомую женщину, сидящую на пассажирском сиденье. Что не позволяет ему ни отпустить эту руку, ни войти в ее дом. Крыльцо подъезда растянулось, приобрело готическую форму, окна вытянулись арками, стены покрылись барельефами, вместо прозрачных стекол свет заходящего солнца отражали старинные витражи. Время совершило скачок назад, в эпоху магии, рыцарей и драконов, и остановилось, наполнив его верой во всемогущество и беспорочность своей неожиданной любви и в преодоление любых препятствий.
Главное – не отпустить ее руку. Главное – быть рядом с ней. Главное – сохранить эти звуки, цвета и запахи, окружающие его сейчас.

Ее пальцы в его руке шевельнулись. Прости – не могу, я не хотел – я тоже, я не прошу многого, только сейчас… рядом с тобой сейчас, а потом все равно, потом я уйду и не буду тебе мешать, прости, любимая, родная, за то, что встал на твоем пути… прости меня … – я не могу, не умею прощать.

***
Он словно вор входил в ее дом. Оглядываясь и сутулясь, и стараясь укрыться в тени потаенных углов и неровных стен. Пряча свои поцелуи под покрывалом. Воруя свою любовь у самого себя.
Дни, недели, месяцы. Грустные глаза жены и дочери, которые снова добирались до дома на автобусе. Нервное поглаживание лацканов куртки в поисках длинных рыжих волос. Угрызения совести, мучающие его порой.
- Что, история снова повторяется, да?
Дракон явно недоволен. Он ревнует и боится.
- Мне все равно.
- Она не нравится мне. Она может забрать тебя. Навсегда. Ты больше не говоришь со мной, не обсуждаешь своих дел, не делишься.
- Да ты, брат, как глупая баба. Я тебе, между прочим, ничем не обязан.
- У нее есть …
- Что?
Не что, а кто. Дракон осекся на полуслове. Если Егор узнает, что Алла – хозяйка Молнии, кто знает, что из это выйдет.
- Сила. Она сильнее тебя. И она тебя погубит.
Егор отмахнулся от Дракона, говорящего явные глупости.

***
- Ты знаешь, со мной иногда странные вещи происходят. Будто я ... не одна. Будто со мной постоянно рядом кто-то… мое внутреннее «я».
- Ты говоришь сама с собой?
- Нет, не с собой. Или с собой? Глупости какие-то… Знаешь, в детстве, когда поднимается температура, ты словно видишь себя со стороны, предметы, звуки – словно в пелене, а ты с кем-то говоришь, и не понимаешь с кем, а потом тебе говорят, что ты бредила во сне… Вот и у меня постоянно такое чувство.
- А ты говори со мной. Я очень, очень умный. Я старый и умный аксакал, я все знаю. И я люблю тебя.
- Ч-ш-ш… Спи, аксакал. Тебе завтра из командировки возвращаться.

***
Сон не шел. Алла осторожно сползла с кровати, стараясь не потревожить Егора, и прокралась в прихожую. Открыла комод и достала полученную два месяца назад бандероль. Повертела ее в руках, огляделась в поиске острого предмета, чтобы вскрыть упаковку. Ключ от подъезда с гранями показался ей наиболее доступным.
Серая бумага хрустнула и потянула за собой полоску почтового скотча. Над левым ухом Аллы уже нетерпеливо жужжала Молния, появившаяся неизвестно откуда.
Из коробки выпала связка ключей и записка.
«Мое сердце давно принадлежит тебе. Это твои ключи от нашего дома. Я буду ждать тебя».
Вздохнув, она опустилась на табурет, держа на ладони связку из двух ключей. Наш дом. Как часто она мечтала о том, что у них будет общий дом. И как давно это было. И старая рана в сердце заныла и облилась кровью.
- Он ждет тебя. Он любит тебя.
- Да. Наверное.
- А ты?
- Не знаю. Любила. Давно.
- Ты вернешься к нему.
- А ты? Ты пойдешь со мной?
- Разве тебя интересует моя судьба? Отпусти меня. Я не пропаду.
- Прости, я была груба с тобой. И спасибо за то, что ты была в моей жизни. Прощай, наверное?
- Прощай.
Что-то горячее коснулось щеки. Дыхание Молнии или слеза.

***
Уходя рано утром, Егор понимал, что это их последнее утро. И понимал, что не надо это обсуждать.