глава третья

III.
Ее семья для нее всегда была очень важной частью жизни. Это была очень дружная семья….
Их было двое: Женя и Саша, они были братьями-близнецами. Два симпатичных парня с круглыми карими глазами кудрявыми каштановыми волосам. Их отличала лишь одна маленькая деталь во внешности: маленькое пятнышко-родинка на правой щеке у Саши, для Маи он был дядей Сашей. Точно такую же родинку получил его сын. Итак, эти двое были неразлучными в своих делах. Даже женились они одновременно на двух хохотушках-подружках, которые пришли в больницу студентками-практикантками. В то время братья только начинали работать после медицинского института. Позже они оба стали уважаемыми врачами. От их отца им досталось семейная усадьба – большой загородный дом с садом, конюшнями и их детскими воспоминаниями. Их отец вырос там со своими братьями и сестрами, там же выросли и сами близнецы, так же предстояло вырасти их детям, затем внукам и так до бесконечности…
Первый ребенок родился у Саши, того, что с родинкой на щеке. Это был хорошенький мальчуган с темно-каштановыми кудряшками карими глазами, в точности как у его отца и дяди, и конечно родинка на щечке, как у отца. Умилению старого деда не было предела. Но на следующий день после рождения внука, дед умер. Оборвался тромб и он умер мгновенно так и не успев ничего понять, наверное он умер счастливым.
Мальчика решили назвать в честь умершего деда, Данилой.
Через полтора года у Жени, а тогда уже для многих Евгения Даниловича и его жены Марины родилась дочка. Девочка родилась весной, пожалуй в самое красивое время года – в мае. Первого мая. Девочку так и назвали Мая.
Дети росли вместе, каждые выходные две семьи выбирались на свою усадьбу, доставшуюся им от деда. Дети обожали играть вместе, бегать босиком по травке, как молодые жеребята, вечно плескались на берегу пруда, пока один из родителей сидел в кресле и читал что-нибудь, изредка отрывая взгляд на визги двух сорванцов, которые успевали за пять минуть измазать друг друга в песке. Дети дрались, царапали друг другу руки и животы до крови, потом с диким ревом бежали на перегонки жаловаться к своим папам или мамам, а через полчаса уже придумывали тайны или секреты или загорались какой-нибудь безумной идеей построить шалаш, например. Матерям оставалось лишь умиляться и наблюдать за детьми, а отцы вспоминали свое вот точно такое же детство.
Дети росли и взрослели, они отдалялись друг от друга и снова сближались.
 Когда Мае было 14. Даниле было 16 и, наверное в это время они больше всего чувствовали разницу в возрасте. У Данилы была своя компания таких же, как и он мальчишек-старшеклассников, они вместе пили, курили траву и обсуждали девчонок. В общем, как и многие в его возрасте.
Родители часто вместе, вчетвером ездили куда-нибудь расслабиться подальше от дома, работы и детей. Маю оставляли на Дане, как на старшем. И это его напрягало: с одной стороны, детство, проведенное вместе, а с другой стороны, - его друзья, с которыми можно было по-взрослому отдохнуть, пока родителей не было в квартире. Чаще он выбирал именно последнее, отправляя сестренку к подруге или предлагал ей побыть в ее же квартире с той же подругой. Короче говоря, сплавлял сестренку подальше от себя. Иногда этот план не удавался и ему приходилось брать Маю к себе, но обычно она сидела в отдельной комнате, читала книги, смотрела в фильме. Мая видела, как ее брат пил вино, после чего становился веселым и добрым, либо наоборот агрессивным. Она видела, как он курил сигареты или траву, она потом долго могла чувствовать этот запах, когда он подходил к ней. Она видела, как он заигрывал с девушками, как он обнимался и целовался с девушками. Ей становилось страшно или неприятно и ей это определенно не нравилось, в то же время было в этом то, чего в ее жизни не было, потому что она была младше брата. Мая не могла рассказать все это родителям, с Даней они еще с детства привыкли выгораживать друг друга и стояли друг за друга горой. Это был вопрос их детской чести.
Так и продолжалось это безобразие, по определенного дня..
Их родители в очередной раз поехали развлекаться, оставив детей одних. Мая сидела в комнате Дани, рассматривала его фотоальбом и грустила. А за пределами комнаты играла музыка и слышались громкие голоса пьяных молодых людей, смех и визг девчонок. А она сидела в комнате одна и чувствовала себя абсолютно чужой для всех остальных и для своего брата.
В комнату вошел Данила, а она сидела на полу и когда он вошел в комнату подняла глаза наверх, он казался ей очень высоким, как великан в сказках. Даня и вправду был высоким, высоким и худым жилистым парнем. На голове у него был творческий беспорядок: темные вьющиеся волосы едва доходили до плеч, прическа, которую он называл «как у Александра Македонского» по сути это было копированием молодого Джима Моррисона, на которого он и вправду многим был похож. Лицо было скуластым и в спокойном состоянии каким-то суровым. Глаза карие и неподвижные, будто безумные. Узкие потертые джинсы, которые держал кожаный широкий пояс, в джинсы была заправлена белая рубашка, наполовину расстегнута и с закатанными рукавами. Он обожал The Doorsб которых впрочем слушали в молодости его отец с дядей. Он пытался быть похожим на Моррисона, а отец смеялся над ним, находя забавным то, что сын солидарен с музыкальными вкусами отца. «главное, не закончи, как Джим, сынок, толстым, небритым и никому не нужным алкоголиком, а главное мертвым..»
В руках у Дани была бутылка вина и стакан, в котором тоже было вино. Когда он смотрел на Маю таким вот серьезным неподвижным взглядом, ей становилось страшно, будто это не брат ее. А какой-то сумасшедший парень, потерявший на время память. Он моментально понял это, улыбнулся краем рта и закрыл за собой дверь.
«Ну что, сестренка, грустишь?»
«Угу», промычала она и продолжала изучать фотографии
«О, смотришь мой фотографии, ну-ка, подвинься», сказал он и сел рядом на ковер, поставил бутылку рядом и глотнул из стакана. От него пахло вином, табаком и туалетной водой. Для Маи было непривычно, что это ее брат, тот самый, с которым они бегали в одних трусах и поливали друг друга водой из бутылок. Ее брат был красивым парнем. Они разглядывали фото, а Даня их комментировал, рассказывал, кто есть кто. Мае вдруг стало легко рядом с братом, как тогда, когда они были детьми и играли вместе. Сейчас ей было интересно его слушать. Они выросли в одинаковых семьях, получали одно и то же воспитание, им легко было бы понимать друг друга.
« Майка, слушай, а ты пила когда-нибудь вино?», он поднял стакан над головой.
«Ну, родители на праздниках наливают»
« Да нет, я не про это, с подружкой там или друзьями…»
«Ну было один раз, когда мы у меня оставались вдвоем»
«Ах, ты какая», усмехнулся Даня и легонько потряс ее за плечо
«Слушай, а я свинья такая, заставляю тебя сидеть здесь. Я понимаю, что тебе не нравится это», он налил из бутылки полстакана вина и протянул его Мае, «на, пей, а потом пойдем знакомиться с ребятами, надо исправлять положение»
«Не, Дань, не надо» нахмурилась Мая, глядя в стакан в его руках.
«Не дрейфь, Майка, я с тобой!»
Мая улыбнулась и взяла стакан. Она посмотрела на брата, потом сделала глоток, и вино сладкими теплыми ручейками растеклось по горлу.
«Ну, вот, видишь, это совсем не страшно!»
и они оба рассмеялись.
Они разговаривали и вспоминали детские истории. Обоим было тепло и уютно, они вдруг вспомнили как обожали друг друга, когда были маленькими, они вспомнили, что они брат и сестра и что им снова интересно вдвоем.
Потом в комнату вошел лучший друг Данилы, светловолосый Димка. От него пахло травой и табаком, а в серых глазах плясали чертики.
- Э, ребят, вы че тут торчите? Данька? Ты че, блин сестренку решил споить?, недоумевал он.
Даня и Мая посмотрели друг на друга и дружно рассмеялись.
- Димон, знакомься, это моя сестренка, Мая.
- Даня? Тук-тук, мужик, я в курсе, что она твоя сестра, совсем что ли?, и он присвистнул, покрутив пальцем у виска.
- Да не, идиот, ты знаешь Маю по-другому совсем. Но сейчас мы все изменим! Моя сестренка – хорошая девчонка, пойдем, познакомим ее с другими.- и он встал, а за ним и Мая.
- Совсем с ума сошли..- пробормотал себе под нос Димка.
Пойдем-пойдем, сказал Даня и обнял свою сестренку за плечи. Димка демонстративно открыл дверь перед ними, изображая швейцара, он вообще вечно что-то изображал.
За пределами комнаты было шумно и много народа, парни, девушки и все такие незнакомые для Маи, кого-то она видела на фотографиях, но большинство ей были абсолютно незнакомы. Еще и вино в голову ударило теплым пьянящим чувством. Ей было одновременно страшно, весело, интересно, а главное что рядом был ее брат, а значит можно было не бояться.
 Кто-то на гитаре играл "and I love her" битлов. Когда-то эту песню любили играть отцы Дани и Маи. Мая хорошо ее помнила и ей стало спокойно от знакомой музыки. "I love like I could never die as long as I gonna need you." шепотом повторила она. Димка стоял рядом и услышал.
- Что, Майка, битлов любишь тоже?
Мая пожала плечами
- Да нет, просто. Отец с дядей эту песню раньше на гитаре играли часто, наизусть ее помню.
- Кто их не любит- добавил Данила.
-А..ну видишь. Теперь вот мы поем. Битлы вечны!
Потом Даня познакомил ее с каждым, многих она видела на фотографиях, про некоторых он рассказывал ей, когда они болтали в комнате. Девушки и ребята: все ей улыбались и протягивали руку и все говорили, что они с братом очень похожи. Это было здорово, ей понравилось. А Даня понял, что сестренку не надо прятать, ее надо внедрять: знакомить с его друзьями, учить играть на гитаре, приучать к музыке, которую он считал правильной и вечной. Ведь она его сестра, хоть и двоюродная, но они росли вместе и она совсем такая, как он сам. Это было приятное открытие для него, ведь несмотря на большое количество знакомых, друзей у него почти не было. Только Димка, по-сути, а тут он понял, есть человек, который может стать и должен стать для него гораздо ближе всех возможных друзей.
Было уже достаточно поздно и все начали потихоньку расходиться, хотя кто-то еще остался. Данила сидел с Димкой на диване и они разговаривали о том, что нужно попробовать собрать группу, как вдруг Димка спросил: "А где твоя сестра? Что-то не видно ее давно. В последний раз я видел ее с Вованом, а он знаешь ..." Димка не успел договорить.
Даня встал с дивана и пошел искать Маю, предчувствие у него было не очень хорошее.
Он спрашивал у ребят, но они либо не понимали что он от них хочет, поскольку были порядочно пьяны, по чем собственно и были все еще у него дома, кто-то из ребят был слишком занят общением с противоположным полом, а кто-то жал плечами.
Даня нашел их в комнате родителей. Он открыл дверь комнаты и включил свет. Первое что он увидел - это бутылка из-под вина и она была пустая, уже пустая. Его сердце забилось быстрее и он уже успел пожалеть о том, что решил познакомить сестру с друзьями. И как он мог забыть про нее, он отчаянно запустил пальцы в волосы. Злость на самого себя вперемешку со страхом и отчаянием.
 Вован был известным соблазнителем девушек. Но Даня даже не подумал об этом, когда знакомил друга со своей сестрой, он считал Маю маленькой девочкой, хотя в общем так-то оно и было.
Однако Вован считал совсем по-другому.
Даня увидел как его друг обнимает Маю и явно хотел большего, пока Даня не включил свет в комнате
- Э, Данил, выруби свет, че не видишь, он тут не нужен и ты тоже здесь не нужен.
- Чтооооо ты сказал, ублюдина?! - взревел Данила.
- Это моя сестра, мудак, ей 14! Я тебя сейчас изуничтожу просто!- он был в ярости, подлетел к Вовану и схватил его за шкирку и потащил к выходу: тот даже не стал сопротивлятся. Только лепетал на ходу извинения. Но Даня не слышал его слов, он просто дотащил его до двери, открыл ее и выпихал туда друга. "и что бы я тебя больше не видел в своем доме, урод!" крикнул ему он вдогонку. Потом закрыл дверь, повернулся к тем, кто еще остался в квартире, они удивленно смотрели на него, открыв рты, и заорал " А вы что тут делаете, а? Все, пьянка кончена! Финито ла комедия! Валите по домам!!!"
Ребята испугано начали собираться и никто даже и слова не сказал, настолько они не ожидали такого от Дани. А Даня стоял у двери и молчал, вид у него был грозный, но все же растерянный. Никто не решился с ним и словом обмолвиться, все только тихо уходили. Только Димка подошел к нему
- Дань…., но он не успел продолжить, как Данила поднял ладонь перед лицом, а потом показал другу на дверь. Димка вздохнул и молча ушел.
Что же до самой Маи, она сидела на диване с широко раскрытыми глазами, подобрав под себя ноги, укрывшись красным пледом, и испуганно наблюдала все это. Она вся дрожала.
Наконец все ушли. Данила долго закрывал замки одни за другим, потом звон ключей прекратился, после чего они снова звучно звякнули, когда он с силой кинул их на комод в коридоре. Так, что Мая испуганно вздрогнула. Даня молча пошел на кухню.
Мая не двигалась, она силилась не заплакать, но слезы все же пробивались и в горле стоял большой комок. Она не знала что ожидать от брата. Да, она знает его с детства, но таким она никогда его не видела. Теперь он показался ей уж совсем взрослым и по-правде говоря, она боялась. Она боялась, что он начнет ругать ее. Боялась, как боится наказания ребенок, толком не знающий что он натворил.
Через пять минут Даня вернулся из кухни с большой чашкой чая, выражение лица у него было теперь совсем другим: растерянность, страх, в общем, смесь всех эмоций.
- На, выпей это-, тихо сказал он, протягивая чашку, его руки тоже дрожали.
Мая взяла крушку, глотнула из нее горячую травяную смесь, потом еще и еще. Выпив половину, она поставила ее рядом с собой на тумбу. А Даня сел напротив на по и положил локти ей на коленки. Он нерешительно заглянул ей в глаза и тут Мая не выдержала и начала плакать, всхлипывая, закрыв лицо руками.
- Май….Майка, ну не плачь, это я идиот, прости меня, это я все виноват-, говорил Даня, понимая, что еще немного и он так же заплачет. Он сел рядом с ней, успокаивал, обнимал, гладил по голове, как маленькую и она от этого еще сильнее плакала. «Ну не плачь, малышка», шепотом говорил он ей, а она вместо того, чтобы успокоиться, начинала еще сильнее рыдать.
«Не плачь» - кодовая фраза к тому, чтобы начать плакать еще сильнее.
- Май, прости меня, сестренка, больше никто не посмеет тебя обидеть. Я идиотом был, я совсем забыл, что мы с тобой брат и сестра, а это самое важное, и все эти люди вообще не имеют никакого значения. Он обнимал ее и целовал в голову, пока она не перестала дрожать от слез, как будто слез было конечно количество и они обязательно все должны выйти.
- Ну, что, ребенок, успокоился?, спросил Даня.
- Угу, - промычала Мая, нос был напрочь заложен.
- Ну тогда допивай чаи и иди в ванну, а я тебе пока постелю постель и уже пора ложиться спать.
Мая подняла голову и начала вытирать слезы руками. Даня достал платок из кармана и аккуратно вытер уголочком все ее слезы. Они оба улыбнулись.
- Ну что, китаец, наревелся? - спросил он
- Наревелся… - ответила Мая.
- Все хорошо?
- Да
- Точно? Он ничего не сделал с тобой, ты только скажи, не надо бояться и сврывать.
- Нет, он не успел ничего сделать, пришел ты. И он не виноват, он наверное не понял, что я твоя сестра, а я почему-то не сообразила послать его, он мне наверное понравися и вино еще…
Даня уложил свою сестренку спать. Накрыл ее одеялом, потом поцеловал в лоб и, выключив свет, вышел из комнаты.
Он начал было убираться в квартире, но потом понял, что слишком устал, к тому же в голове кружилось множество тревожных мыслей. Он чувствовал ответственность и вину за произошедшее. Он чувствовал ответственность за сестренку, чего раньше никогда не было: они были почти всегда на равных в детстве, а когда они стали подростками, совсем перестали общаться. Сейчас же его терзали, душили и разрывали какие-то чувства отцовства, или материнства или чего-то другого непонятного, связанного с ответственностью.
Даня рассеянно сел на диван и вдруг расплакался как ребенок, который потерлся. Потом он встал и пошел в комнату, где спала Мая. Он сел на кресло напротив. Мая уже уснула, он судил по ее ровному дыханию. Он слушал, как она дышит, пока сам не уснул, прямо в кресле.